Яблоко раздора. Елена Прекрасная

Любовь Сушко

Это повествование из серии «Олимпийские страсти», в основе которого лежит миф о Елене Прекрасной и яблоке, подброшенном богиней раздора, но три главные героини здесь богини, которые так и не смогли поделить это яблоко, и, конечно, сама Эрида. Древние мифы живут в нашей реальности и раскрываются все новыми гранями.

Часть 2 История, рассказанная волшебницей

Глава 1 В гостях у Цирцеи

Психея, открыв заветную шкатулку, тут же погрузилась в сон.

Эриннии, посланные Гекатой, сообщили Эроту о том, что произошло после того, когда она получила все, что хотела и возвращалась назад. Он метался по лабиринтам Аида, понятия не имея о том, что нужно было делать, чтобы разбудить любимую.

Наконец Пан подхватил спящую Психей и понес ее к выходу. Но это самое большое, что он смог для них сделать.

Психея казалась мертвой, так крепко она спала, а он напрасно думал и гадал о том, что же нужно предпринять.

Афродита мысленно торжествовала — сбылось то, о чем она могла только мечтать.

Но ведь нужно было что-то сделать, чтобы разбудить Психею.

Пан и напомнил ему о чародейке-великой волшебнице Цирцее. Она была дружна с Афродитой, а потому сначала Эрот даже думать о ней не хотел. Но Пан заставил его подумать хорошенько и понять, что другой такой просто не существует.

— Выбор у нас не велик, да что там, его нет вовсе, если ты хочешь разбудить ее, то придется отправляться на остров. Будь осторожен, она может сотворить, что угодно.

Эрот, как только решился, так и перенесся на остров волшебницы.

Она казалась спокойной, но очень грустной.

— Я слышала эту печальную историю, Афро оказалась слишком жестокой, а Психея любопытной, разве она не помнит, что стало с Орфеем, нельзя нарушать условий.

Вот и случилось то, что случилось.

— Но разве нельзя обойтись без всего этого? — возмутился Эрот.

— Твоя матушка хотела, чтобы ты пережил то, что и она недавно с Адонисом, ведь все возвращается. Думаю, это справедливо.

Эрот готов был выслушать все упреки, если это поможет делу, да и опыту набраться.

Потом бросился Эрот в ту пещеру, где Пан пока спрятал Психею — они прибыли на остров втроем. Он разыскал проклятую шкатулку, из-за которой такая беда случилась, при помощи заклятий, о которых поведала Цирцея он отправил туда сон и захлопнул шкатулку да так, что никто ее больше открыть не сможет, даже если захочет, но Пан захватил ее с собой, вот и пусть теперь Афродита с ней развлекается.

Только после этого они с Паном принялись будить Психею, ведь нужно было вернуть ее назад. Разве зря было проделано столько усилий.

Медленно пробудилась Психея, смотрела вокруг — ничего не могла понять — где они находились, откуда взялся Пан. Эрот рассказывал ей, что все страшное уже позади, теперь она может быть спокойна.

— Тебе нечего больше бояться, Цирцея не оставила нас, и ты спасена.

Наперебой они стали рассказывать обо всем, что произошло.

№№№№№№№№№

К тому времени Аид и Ний узнали о том, что Психее удалось спастись, хотя они уже и забыли о ее существовании.

Ний чувствовал себя обманутым, и не грозным Зевсом, не пройдохой Гермесом, а всего лишь Эротом, правда, за его спиной стоял Пан, но это чудовище было грозным только с виду, они не принимали его всерьез. Боги тьмы на этот раз признали свое поражение.

Орфей оказался бессильным в свое время — Эрот спас свою любимую, он не так уж слаб и беспечен, как кажется.

Персефона, узнав, что Психея спасена, разбужена, и очень обрадовалась. Она особенно болезненно переживала все шутки темных богов, понимая, как все жестоко и несправедливо может получиться.

Порадовалась, что эти издевательства продолжались не слишком долго. Но самое главное, Эрот после всего пережитого вряд ли останется тем наивным шутником, который так легко приносит несчастия другим.

Тот, кто столько пережил, должен задуматься о других.

— Мальчишка спас ее, — размышляла Афродита, — а вот меня бы никто не подумал спасать.

Но самым горьким и обидным для богини было то, что помогала им ее близкая подруга Цирцея.

Если бы не она, то спасала бы Психея вечно, никто не смог бы ее разбудить.

Она совершила предательство, теперь радуется тому, что происходит.

— Я должна взглянуть в глаза этой предательнице, — решила она, когда ярость сменилась разочарованием.

Но ей хотелось обо всем поговорить с Цирцеей, может она как-=то объяснит то, что случилось?

Для начала Афродита решила сама все проверить. Она заглянула в подземный мир, ведь слухи могут оказаться ложными, вдруг кто-то просто решил поиздеваться над ней. А сколько найдется обиженных, тех, кому доставит удовольствие просто позлить ее, да что там, поиздеваться над ней.

Во тьме подземного мира Афродита почувствовала себя потерянной и страшно одинокой.

Почему-то вдруг вспомнила о Персефоне, которая поселилась здесь давным-давно и достойно влачит жалкое существование. Бедняжка внушила всему миру, что она любит и любима. Но если ради любви, пусть и очень большой любви, нужно навсегда здесь поселиться, то она бы никогда не согласилась любить и быть любимой.

Странно, что так рассуждала богиня любви. А уж ей следовало бы защищать любовь, где бы она ни была.

Кого же просить о помощи? А если с ней что-то случится, ведь никто не знает, где она остается, а если даже кто-то и знает, то он вряд ли отправиться сюда, наверное, все только облегченно вздохнут да и будут жить дальше.

Вот даже Цирцея страшно страдает из-за любви, и она не станет вызволять ее из тьмы. Но в тот час Ний воротился из опустевшей темницы и натолкнулся на нее. Он хохотал громко и отчаянно:

— Это ты, конечно, кто же еще мог тут оказаться. Опоздала малость. Сынок твой уже забрал ее отсюда. Их любовь оказалась сильнее, чем думали. Никакие чары не смогли остановить его, вот и пусто теперь тут.

Он передал ей коробку.

— Вот та вещица, за которой ты ее посылала, может, на себе испробуешь ее действие? Только вряд ли найдется такой безумец, который бросится сюда тебя спасать. Многие убедились, что без любви жизнь значительно приятнее и проще.

Богиня взглянула на него и отстранилась.

Глава 2 Из тьмы к свету

Афро старалась сдерживать свою злость.

Ний никогда не узнает, что она просто заблудилась. И о помощи она просить не станет.

Но произошло чудо, дорогу она тут же и нашла, вышла прямо к свету, словно бы была в двух шагах. Конечно, нечего было делать во тьме богине любви. Зевс на Олимпе уже поджидал ее с нетерпением.

— Что стряслось? — удивленно спросил он, — что заставило рвануться тебя во тьму? Вряд ли ее обитатели обрадуются встрече с богиней любви.

— Но я там и не бывала до сих пор, а ведь надо было оказаться, — противилась Афродита, не желая называть истинную причину своего путешествия во тьму.

— И что же они? — не унимался Зевс.

— Они понимали, как им не хватает любви и света.

— Видно плохи наши дела, если богиня любви блуждает по подземному миру, — пожал плечами громовержец.

Все вокруг молчали.

— Ний был груб и невежественен, но на него вряд ли стоит обижаться, он самое несчастное создание в мире.

— Ты к нему и прежде и теперь была не слишком добра, — заметил Зевс.

Никто не посмел напомнить ей о Психее. А она ничего о том не говорила. Богиня жалела, что так поспешно поднялась на Олимп. Было бы лучше, если бы некоторые мысли стерлись из их памяти. Нигде не было места для любви. Но как с этим мириться? Взор Афро невольно упал на гордую и независимую Афину.

Она почти ничего не знала о богине войны, Цирцея обещала ей рассказать об этой странной деве, но она все еще злилась на чародейку, но понимала, что следует отправиться на остров и послушать, что же она поведает. В этом будет какое-то разнообразие, да и отвлечется богиня от своих несчастий.

И еще надо будет что-то решить со своей жизнью. Зевс тоже осуждал ее за муки Психеи.

Она же страдала из-за того, что они даже не пытались ее понять.

№№№№№№№№

Но напрасно надеялась Афро на то, что Зевс оставит ее в покое.

— Девочка вела себя лучше многих из вас, — произнес вдруг Зевс, — а потому она станет одной из вас, и больше никто не посмеет над ней измываться.

Гера вспыхнула, но ничего не отважилась произнести. Терпения, страдания должны быть вознаграждены, может он и прав, а больнее всего будет богини любви — это не так и плохо для самой Геры.

Эрот пришел в восторг от такого решения. Хотя он понимал, почему это делается, но все забудется, а его Психея останется богиней, не это ли самое главное. Афро поднялась из-за стола и поставила кубок, она не спрашивала позволения, и не смотрела туда, где пировали боги — это уж слишком, почему молчит Гера?

Зевс не был ее отцом, потому она могла противиться и дерзить, хотя так считали многие, но она была его тетушкой на самом деле, а потому пусть он остается со своими богинями, ей тут больше не было места. Зевс не стал ее останавливать, пусть она идет куда хочет.

№№№№№№№№№№№№

Испытавшая немало горестей и потрясений Психея, была счастлива и спокойна. Она не помнила зла и старалась не думать о том, что ей пришлось пережить, ведь нельзя же жить прошлым, каким бы прекрасным или ужасным оно не казалось.

Афродита у них тут не появлялась, а без нее все было спокойно, даже умиротворенно. Как раз тогда у них родилась дочка Гедона — она и стала позднее Музой наслаждения. И была она дарована всем влюбленным.

Персефона, как только вернулась на землю, сразу же заглянула к Психее, и удивилась счастью и спокойствию, которое там царило. Словно бы не было тех кошмарных испытаний, от которых содрогнулась бы любая богиня.

Персефона не стала даже спрашивать у них об Афродите, решила, что когда ее встретит, тогда обо всем и поговорит..Сама же богиня тем временем ждала возвращения Адониса. Она узнала, что во тьме ее возлюбленный был с Персефоной, и тут собирался с ней оставаться.

Допускать этого богиня никак не хотела.

— Все они хотели бы, но не смогут лишить меня последней радости, — твердила Афродита, — это не в их силах.

Но Адонис уже знал, что без него творила богиня любви и не спешил в ее объятья.

Но может ли она остаться без него?

Об этом ей не хотелось даже думать, хотя всякое может случиться, когда твой любимый во тьме, а его любит богиня тьмы, то он может и позабыть об Афродите, а что тогда останется делать ей?

Найти его на земле оказалось не так просто, но от Афро он все-таки не ускользнул. А может и не пытался этого сделать. Они встретились снова. Он убедил ее, что скучал и очень хотел увидеть, парню довольно легко удалось обмануть ее. Они путешествовали по разным землям, оставив в покое всех остальных.

Персефона лишь издалека за ними наблюдала и слушала историю Пана о том, как был убит Адонис. Тот говорил, что сохранил какие-то старые свитки, но сам ли он это по ходу сочинял, или Гермес ей подкинул сочинение, кто его знает.

Однако оказалось оно увлекательными, так что заслушалась Персефона и даже потеряла их из вида. А мы с вами уже знаем эту историю, потому поспешим за влюбленными

Глава 3 Радости и печали

Кажется, что было очень много времени, но растаяло оно быстро, и Афродита стала думать о том, что Адонису скоро придется ее покинуть.

Думала она об этом все чаще и все печальнее становилась, помня о недавнем одиночестве и пустоте.

— Я уже скучаю без тебя, — говорила она с такой грустью, что сердце смертного разорвалось бы на части.

Адонис только тихо улыбался в ответ.

— Я могла бы спуститься с тобой в Аид, но там Персефона.

— Но ты нужна на земле, мир с твоим появлением изменился, как же они без тебя обойдутся, — не унимался Адонис.

— Почему ты думаешь о целом мире и забываешь о нас?

— О себе могут думать люди, ведь от них ничего не зависит. А богиня любви вовсе не для того сотворена, чтобы забыть обо всех ради себя и лишить этот мир любви и страсти. А нам придется просто подождать следующей встречи, и с этим ничего не сделать.

— А ты хотел бы стать простым смертным? — спросила она неожиданно, — чтобы любить и быть любимым.

— Пройдя этот путь — нет, пусть все так и останется, — отвечал Адонис.

№№№№№№№№№№

С тревогой ждали Эрот и Психея того часа, когда Адонис исчезнет, спрячется в подземном мире, а матушка останется одна, трудно даже представить, что она тогда начнет творить. Она будет несчастна только потому, что другие счастливы. Но волновались они напрасно, Цирцея на этот раз решила помочь и им, и всему остальному миру, она тогда удержала на какой-то срок Афродиту у себя на острове.

Волшебнице хотелось взглянуть на всю эту историю со стороны.

— Ничего, дорогая, — говорила волшебница Психее, — она побудет со мной, мы давно хотели удалиться от мира, у нас есть чем заняться, она забудет, как устраивать вам красивую жизнь.

Психея ласково улыбнулась, неужели у них есть еще какой-то время для радости, да что там, тихого и ласкового счастья? Нет, что не говори, а Кирка настоящая чародейка.

Так Психея и отвоевывала себе день за днем, боролась за свое счастье и спокойствие, которым безмерно дорожила, с самой богиней любви.

А тем временем Афро рыдала, прощаясь с Адонисом:

— Но ведь это не навсегда, мы снова встретимся, у нас впереди вечность, и она будет состоять из встреч и расставаний.

Откуда-то неожиданно появился сам Арес на огненной колеснице, он вообще любил прокатиться с огоньком.

Ревность к бывшей возлюбленной распалила огонь и в душе грозного бога.

— Если оно когда-то и кого-то любила, то только этого безголового мальчишку, а не сыновей Зевса, но что в нем такого, чего нет в нас с Гефестом? Слабак и простак, в нем нет ничего привлекательного, только то, что его все время у нее отнимают, и будут отнимать дальше.

Богиня даже не заметила пламени ревности и самого Ареса или сделала вид, что не заметила.

Арес не хотел признаваться даже себе, что хочет к ней вернуться, потому что никто не сравнится с Афродитой, а они столько пережили вместе. Но после того, когда он своими глазами увидел прощание с Адонисом, он просто пролетел мимо, обдав их пламенем, он изменил свое мнение и решил, что не стоит все начинать сначала, пусть она живет так, как ей хочется.

— Любовь и нежности не для таких парней, как я, — усмехнулся бог войны, — пусть она возится с этим орлом, они друг друга стоят.

Потом, когда Адонис ушел, она увидела промелькнувшего Гермеса: появился ли он случайно и просто несется по своим делам? Вестник все-таки, а не просто бог. Но песня Диониса слышалась где-то поблизости.

Но Афродита запретила себе ее слушать. Ей хотелось запомнить только эти последние минуты с Адонисом, не стоит размениваться по мелочам.

Афро вспомнила вдруг об Эроте и Психее, решила, что не вернется домой, ей там нечего делать. Тогда она поняла, куда и зачем ей надо идти.

№№№№№№№№№№

Персефона вспоминала свой последний вечер на земле. Она была грустна, потому что надо было прощаться с матушкой, но тайно радовалась — ведь снова встретится с Аидом.

— Сколько же ему пришлось маяться во тьме и одиночестве. Если бы он был с кем-то, даже изменяя ей, она и тогда не так бы грустила и переживала из-за него, потому что такова была их общая судьба. А вот тьма, пустота и одиночество-это страшнее измены.

Возможно, богиня так думала, потому что была уверена, что в отличие от младшего брата, старший ни с кем и никогда не будет связываться? Нет, подземный мир — это какой-то чудовищный лабиринт, в котором выжить смогут не многие, особенно бессмертные боги. Но говорила она с Деметрой о любви.

— Страсть может быть злой и даже сокрушительной, — размышляла Персефона, — но только любовь способна ее украсить, даже в царстве тьмы без нее нельзя оставаться.

Глава 4 Посланник

Деметра усмехнулась, выслушав дочь.

Отношения с богиней у нее всегда были не самыми лучшими. Если бы она была не так коварна и жестока, не убивала нас, — размышляла Деметра.

— Но она с нами и дарит нам очень много, как бы все уныло и отвратительно было без нее.

Но Деметра знала, что именно эта любовь, похожая больше на безумие, уводит ее дочь во тьму, это заставило ее страшно страдать.

О том же самом думал и Аид. Ожидание казалось невыносимым И он невольно стал искать того, кому было еще хуже, чем ему самому. Взор обратился на помощника Ния.

— Вот живет же этот черный без всяких чувств и ничего ему не надо, — усмехнулся Аид, — так ему спокойнее и проще. Но сам он готов был отдать все или почти все за ее улыбку, объятья и ночь в ее объятьях. Он не собирался отказываться от любви Персефоны.

Если подземный мир еще существует, то только благодаря этому маленькому чуду. Все утрясется и встанет на свои места. Он вспомнил свое грустное и унылое прошлое, подумал, что сама Афродита никогда не спускалась во тьму. Не потому ли тут не осталось и лучика света. Он и сам не собирался лицом к лицу с ней встречаться. Они не должны были никогда встречаться, хотя всякое может быть. Он спросил о богине любви, Персефона удивленно улыбнулась, чувство ревности вспыхнуло в груди.

— Ты никогда о ней не спрашивал, а я не видела ее там, на земле. Она не появляется и перед Эротом. И Цирцея обещала удержать ее на острове. Думаю, что так всем будет спокойнее.

— Но чем же она сможет ее удержать?

— Она же чародейка, придумает что-нибудь.

И они предались утехам любви, забыв о той, которая им подарила эти чувства.

№№№№№№№№

Богиня отправилась на остров. Это то место, где ей будет уютно и спокойно, и Цирцея всегда была к ней добра, с ней и хотелось побыть немного, наконец, подумать о том, что происходило.

Тихо было в те минуты на таинственном острове, затерявшемся во владениях Посейдона. Никто из смертных не смог бы туда добраться. Только Одиссей каким-то чудом, и стараниями Зевса туда добрался.

Афро слышала что-то о похождениях Тезея, но сейчас ее интересовала главная соперница — богиня Афина, хотелось посмотреть на эту воинственную странную деву.

Цирцея ласково усмехнулась. Она и сама не прочь была вспомнить обо всем, что было когда-то. Ей так нравилась роль рассказчицы, что она только и ждала своего часа.

— Произошел этот мир от хаоса, — начала свое повествование чародейка, — и населяли его в те незапамятные дни Титаны. Они были сильны, казались несокрушимыми. Так как было их мало, то разбрелись они по миру, и поселились вместе с семьями в разных местах этого мира.

У титана Феркия, седого и мудрого старика и его жены Кето, вышедшей из морской пучины, родилось шесть дочерей. Три из них были красавицами писанными, глаз не оторвать, лебедями белокрылыми, а назвали их Помифредо, Энино и Дико, а три другие ужасными уродинами оказались, всех их называли просто Форкидами, да и не различали те, кто жил в то время на земле.

Так бы все и тянулось веками, но появились в семействе еще и золотокудрые девы, повелевавшие морскими ветрами. И одну из этих дев звали Сфенно — сильная, вторую Евресия — дальняя и Медуза — властная, а всех вместе называли их Горгонами.

Летали они над бескрайними морями до тех пор, пока не прояснилась участь всех 9 дев. Они внезапно лишились власти и должны были подчиниться другим девам и со стороны наблюдать за всем происходящим. Но не собирались властительницы стихий так просто подчиняться другим богиням. А когда воцарился юный и прекрасный Зевс, он приказал бунтаркам явиться в свои чертоги, повелел петь и плясать на пиршествах бесконечных.

Глава 5 Перемена участи

О решении удалиться, бунтарям сообщил Гермес, но они сразу же отказались.

Не мог такой дерзости забыть Громовержец, все время думал он о том, как отомстить.

Удобного случая ждать пришлось долго. Прослышала об этом Летида — богиня-воин, знавшая все мысли людей и богов на земле, все голоса зверей и птиц, и растений.

Она сама разговаривала со всем живым в этом мире.

Но мысли Зевса не испугали ее, а привели в трепет.

Надоело ей в странно изменившемся мире оборачиваться то огнем, то водой, то кустом, то змеей, ускользать от коварного Громовержца.

Когда она немного растерялась, он подкараулил и одолел ее.

Она породила для Зевса воинственную деву, которую он потом назвал Афиной. Недолго пришлось Зевсу наслаждаться этой тайной связью. В то время титан Фокий пошел вместе с Атлантом против него.

Проиграли титаны в жестоком сражении, были брошены вместе с остальными в Тартар. Девицы-красавицы остались в жестоком мире без отца — и девы-лебеди и горгоны т ветры буйные — все в один миг осиротели.

Стали они оборачиваться кобылицами с золотыми гривами, неузнанными по земле носились.

Всех прекраснее была златокудрая Медуза. Не могла такая красота оставаться незамеченной. Первым увидел ее Эрос. Он указал на Медузу Гелиосу. В один миг воспламенился бог солнца, страсть его была невероятно сильны. Решил он соединиться с нею.

Каким необычным было состояние для равнодушного к остальному миру богу. Он вообще редко к кому обращал свой взор, но от Горгоны отстраниться не мог никак. Одинокая и печальная красавица тут же бросилась в его объятья.

Страсть эта оторвалась от земли и полетела в небеса.. Бросилась Медуза в его объятья. А все, кто оказались свидетелями, были так поражены и взволнованы, что долго еще ходили разговоры обо всем случившемся.

В чертогах влюбленного Гелиоса трудился подневольный титан Гелий, которого забрал он от Зевса к себе после расправы над остальными.

Трудился он дни и ночи напролет. И жил он в золотом чертоге. Но слишком тяжелыми были труды его.

Афина следила за красавицей Медузой. Та рассказала ей, что появилась она на свет не совсем обычным путем.

Когда ее мать Метида прекратилась в муху назло Зевсу, он проглотил ее в ярости, а так как она была беременна, то и стала расти Афина в его голове. А росла она сразу облаченной в золотые доспехи. И когда выросла, так заболела голова Громовержца, что только сивилла и могла ему поведать, что же на самом деле случилось. Пришлось голову расколоть, чтобы она явилась на белый свет.

Впервые, зная о таком чуде, все ей покорились, даже Гера не строила своих козней. Вот это и было еще большим чудом, чем явление богини. Власть ее была огромна над этим миром, и Афина была довольна своей властью.

Каково же ей было узнать, что Медуза не собирается ей подчиняться, если весь мир у ее ног.

Афина ушам своим не поверила, когда услышала, как та только рассмеялась громко и звонко. Но тут же узнала Афина, что покровителем Медузы стал сам Гелиос, радости у нее от этого не прибавилось. Услышала она и беседу влюбленных:

— Ничего в ней нет особенного, — пожала плечами Медуза, и волосы мои прекраснее, и на свет она странно появилась.

— Все ей потакают, лишь потому, что она дочь Зевса, а так бы никто и не взглянул на нее.

А каково было услышать такие речи избалованной девице, считавшей себя выше и значительнее остальных.

Смеялся Гелиос, страстно обнимая свою возлюбленную. И сам себе казался он великолепным и сиятельным.

— Он должен быть со мной, — твердила богиня. Но знала, что он не подчиняется Зевсу, часто игнорирует, избегает столкновения с Громовержцем, может из вредности отвергать ее, даже если она решилась к нему прийти сама.

Ушла прочь в тот злополучный день Афина, наслушавшись обидных речей. Разыскала она Зевсова орла, стала его упорно звать, яростно сотрясая своим копьем. Увидев ее, Медуза в тот же миг смахнула скалу в море, чтобы показать девице, насколько она сильна и своевольна. Волны подкатили прямо к ногам Афины, и обдало ее солеными брызгами.

Кто мог снести такое оскорбление? А Горгона только рассмеялась, да так звонко, что все в округе ее слышали.

Глава 6 Противоборство

Не было создания более сильного, гордого и заносчивого, чем Медуза, — с гордостью и грустью говорила Цирцея. И сразу же поняла Афро, на чьей стороне были все ее симпатии.

— Но и она не могла ведать, с каким огнем играет, что случится с ней в ближайшее время.

Не ведали тогда Горгоны, что их время уже прошло. А те, казавшиеся ничтожными и беззащитными, обретали могущество и невероятную силу, да такую, с какой никто бы уже не смог справиться.

Даже Титаны уже не могли одолеть богов, но пока все они старались о том не думать.

Медуза, младшая из трех сестер, чувствовала себя пока сильной и прекрасной победительницей. Словно бы случайно заговорила она с одной из Океанид, когда поблизости появилась Афина.

— И что это они все с ней носятся? Она ничтожна, холодна и никому в мире не нужна, потому и злится.

Афина на этот раз сдержалась и промолчала, сделала вид, что она ничего не слышит. Но она все понимала, хотя каждое слово доставляло ей страшную боль.

А немного позднее, когда Медуза чувствовала себя победительницей и отдыхала, пожилая возлюбленного на берегу, спокойная и безжизненная, она не заметила, как всколыхнулось море, и появился Посейдон. Он видел Афину и прекрасную титаниту, безмятежно нажавшуюся в лучах солнца.

Афина, чтобы напомнить о себе, ударила копьем о камень и расколола ее надвое. Он рухнул в море.

— Когда больше нечем похвастаться, можно и повоевать со всем миром, — бросила ей в лицо Медуза. Но разве прекрасной деве такое к лицу?

Совсем по-другому она должна завоевать свое место под солнцем.

Казалось, что она права. И переливались на солнце золотистые волосы, как Медуза была прекрасна, в блеске солнечных лучей.

Афина увидела восторг в глазах Посейдона. Кто смог бы стерпеть такое? Уж богиня войны точно не собиралась терпеть.

Властелин морей поспешно отвернулся, видя как сердита, почти яростна Афина.

Медуза же почти ничего не знала о том, что творилось на Олимпе, то, что хорошо было известно ему самому. Не избежать его любимой гнева Зевса, он заступится за свою обиженную дочь.

Пока же Зевс издалека следил за происходящим, старался угадать его исход. Афина в негодовании и ярости взглянула на Олимп, а Медуза бросилась к Посейдону, чтобы попытаться склонить его на свою сторону. Ее молния попала в трезубец. И дрогнул бог, понимая, что она сильнее. Хорошо, что он не стал защищать Афину. Трудно даже представить, как бы все это могло кончиться. Он решил не вставать ни на одну сторону — так будет разумнее и проще.

№№№№№№№№№№№

Афина тем временем жаловалась Зевсу на все унижения и оскорбления, которые она пережила.

— Твоя проклятая Медуза вообще меня не признает, и над тобой, моим родителем потешается, как может, кичится своей силой и вольностью. Посейдон был тому свидетелем. Она возлюбленная Гелиоса и уверена, что никто ее не накажет.

Зевс был удивлен и раздосадован, видя, что за его спиной творилось. Он понимал, что должен что-то предпринять, чтобы это безобразие не зашло слишком далеко. Она должна покориться и уступить всем страстям. Если каждая Горгона станет так возноситься, что станет с нашим миром. А ведь он собирался править долго и счастливо, и не потерпит, если кто-то станет ему в том мешать.

Титаны уже были сброшены в Татар, но, сколько осталось еще разных созданий в этом мире.

Зевс больше не собирался теперь того, что была оскорблена его любимая Афина, для того, чтобы защитить ее, он готов был сделать что угодно. И Медуза, чуя страшную опасность, взяла себе в охранники титана Менетепа, брата Прометея, уже давно печально известного на Олимпе, но имени, которого старались не произносить там, понимая, что это может плохо кончиться для любого из них, а кому хотелось страдать из-за опального титана.

Менетеп хвалился, что сильнее самого Зевса, и был страшно обижен за муки брата, желал отомстить Громовержцу.

Зевс и эти крамольные речи не мог пропустить мимо ушей. И Аид из своей вечной тьмы внимательно наблюдал за ними, он видел, как Зевс бросился на титана, и стали они биться, проклиная всех на свете.

Наблюдала и Медуза за всем, что творилось на морском берегу.

Она заметила поздно, что прямо на нее летит черное облако. Обернулась она, как и обычно делала, златогривой кобылой, но до пояса девой осталась, и бросилась прочь от черной этой тучи, издавая боевой клич титанов. А потом прилегла на лугу, надеясь, что она сделала все возможное и невозможное, чтобы спастись.

Наяды водили хороводы поблизости, мир казался прекрасным и умиротворенным.

Глава 7 Развязка

В испуге наяды бросились прочь, а сама Горгона зачарованная и заколдованная, тут же заснула. И пронесся над ней, сладко спавшей, черный конь. Облаком укрыло ее так, что и проснись она в тот миг, а все равно ничего не смогла бы узреть. Только пронзительный крик над землей прозвучал. Услышали этот крик ее сестры, сразу же поняли, что беда с нею приключилась, бросились они на помощь Горгоне. Среди них было два вихря и три бури. Но на черной туче перед ними пронеслась сама Афина в тот миг и бросила им в глаза золотым дождем.

Ослепленные от бури и ярости, набросились они друг на друга.

Видя все это, злобно расхохоталась Афина, она осталась довольна тем, что творилось вокруг. Услышав громкий смех, горгоны бросились к туче, туда, где находилась богиня. Они издали боевой клич. Одна из них метнулась прямо на щит Афины, но взывала яростно и полетела прочь, и упала прямо в океан. Но другая горгона оказалась расторопнее и выбила копье их рук Афины, только богиня подхватила его на лету и ударила в грудь горгоне. А третья из них бросилась на Зевса, понимая, откуда главная опасность исходит, но Афина изловчилась и бросила ее в океан.

И с тех пор стали горгоны бурями. Хватались они друг за друга и крепко держались вместе, тогда и могли они что-то этакое сотворить.

А Медуза все еще жива и влюблена была, не сильно ее коснулось такое побоище. Но не могла даже слышать Афина о том, что ее главная обидчица цела и невредима, только об одном она помышляла, чтобы расправиться с ней. Но и цветы, и деревья и весь остальной мир против нее был, и когда приближалась к ней Афина, Медуза в другом месте оказывалась, за океан перенеслась она значительно быстрее, чем Афина могла бы за ней угнаться.

Ужасные рассказы о коварной и злобной богине по всему миру поползли. Только этого Медуза и добивалась.

Тогда, чтобы обезопасить себя от коварной богини, решила Медуза изменить свой облик, одурачить Афину. Но уловка ей не удалась. Все зашло слишком далеко, они понимали, что боги их не оставят.

Тогда горгоны укрылись в пещере, так появилось первое змеиное логово. Не осмелились они больше появляться на белый свет.

Только иногда выходили они из укрытия и невидящими глазами взирали на просторы.

От вольности их ничего больше не осталось, сами себя сделали они несчастными пленницами. Только граи — безобразные старухи теперь охраняли их беспокойный сон. Но у этих уродин на всех был только один глаз и один зуб.

Афина, чтобы отомстить своей сопернице, лишила ее самого главного — золотистых волос. Эти волосы превратились в безобразных змей. А влюбленные лучистые глаза любого готовы были оборотить в камень, да и сами они при этом окаменели навсегда. Такая дурная слава потекла теперь по миру об этой красавице, что никто не решился бы к ней приблизиться никогда..Но пока еще сама Медуза не подозревала о том, что с ней произошло, себя она видела прежнюю. Она выползала из пещеры и ложилась на берегу, как в старые добрые времена. А на ладье плыл мимо прекрасный юноша. Медуза кокетливо рассмеялась, забыв о том, что с ней произошло. Но парень только пронзительно воскликнул и окаменел. Камень тут же пошел ко дну.

Медуза была потрясена увиденным, не могла понять, что такое случилось, почему так вышло. Только наяды позднее рассказали ей о том, что произошло. И взвыла она от ужаса. Страшным и диким был вой, огласивший округу. Теперь только и оставалось ей мстить всему остальному миру. А чтобы не убивать все живое вокруг, ей приходилось прятаться.

Покидала Медуза логово только в день священного брака Геры и Зевса. Сама Гера, хотя ей и не грозила страшная опасность, все время помнила о страшной тайне Медузы. Она снова взглянула на юную Афину, считала, что вряд ли среди богов найдется такой смельчак, который согласится объявить воинственную деву своей женой. Она обречена на одиночество, как ни грустно было это сознавать.

Со временем ярости и злобы в ней только прибавится.

Перестав отчаиваться, Горгоны вдруг возликовали, они оставили свое мрачное жилище и отправились на Олимп.

Глава 8 Жажда мести

Горгоны боялись, что при помощи чар своих могут запугать и обратить в камень даже бессмертных богов. Они уверяли друг друга, что Афина слишком рано торжествует, пока природа в первозданном ужасе им верно служила, та не сможет ничего сделать. Но зарницы заслонили Олимп от нападения чудовищОпомнились они поздно и кружили теперь напрасно. А жгли они всех, кто появится поблизости, никого не пощадили. Но сколько не старались Горгоны, до богов им добраться так и не удалось.

Тогда, чувствуя, что проигрывают, горгоны стали взывать к титанам. И те отозвались быстро. Титаны никогда не бросали своих.

Только случилось страшное, Титаны становились каменными, стоило им только приблизиться к Горгонам. С грохотом валились они вниз, на потеху богам. С полным ужасом те вернулись в логово смерти и снов, так ничего и не смогли они сделать.

Боги, чувствуя такую угрозу, даже не приближались к ним, оставались где-то позади.

До Олимпа долетала молва о каменных царствах, в тех лесах, где промышляли Горгоны. С их именами теперь было связанно все самое злое, скверное. Главную роль во всех этих злодеяниях играла Медуза, когда-то умница и красавица, ставшая чудовищем.

Но случилась и еще одна печаль в те времена, Афине удалось добиться, чтобы ее тело стало смертным. Она не могла терпеть ее в своем бессмертии и вечности. Только голова ее осталась бессмертной.

— Пусть один из героев добудет ее для меня и принесет в дар, — говорила она сердито, а о другом больше и думать не хотела.

Постаралась жестокая дева в те дни на славу. Трудно было придумать страшнее злодеяние.

Стало все это известно и самой Медузе, и приходила она во все большую ярость.

— Она требует моей головы, несчастная, — стонала Медуза, и понимала, что та своего добьется.

— Она собирается мою голову на своем щите носить, — повторяла Медуза и настроила всех сестер против Афины.

Ничего, пусть она отыщет героя, а он тебя найдет, вот тогда и видно будет, а главное, что ты все предупреждены.

— У него слишком много испытаний будет на пути, — твердили сестры, чтобы как-то успокоить Медузу.

Но спокойствию их пришел конец, больше они не находили себе места, и были они далеки от реальности.

А богини со временем все сильнее и сильнее становились, Афина была впереди всех, и все больше находилось смельчаков, которые готовы были служить ей верой и правдой.

— Они дойдут до нас, кому-то из них это удастся рано или поздно, — размышляли Горгоны, когда Медуза спала и не могла слышать их шепота.

Все тревожнее они переглядывались, все меньше покоя оставалось в их душах. Героями становились почти все дети Зевса и смертных, которым еще не было даровано бессмертие. Но самыми ничтожными оказались дети Геры, которым суждено было стать богами.

Самым первым среди них был бог безрассудной войны Арес. Но и в любви и на войне он мало на что годился, а об остальном и говорить нечего. Афина сразу поняла, что он мало на что способен, и все-таки поддерживала с ним отношения. Но таких, как Арес, не стоило подталкивать к подвигам. Ничего кроме бед с ними не будет, а уж остальные и того хуже. Ей оставалось только ждать настоящего героя.

Тогда она и узнала, что отец ее проник в темницу Данаи, пролился золотым дождем.

От этой связи родился Персей. Теперь Афина решила защищать эту царевну, пока не подрастет герой. Она опасалась, что какая-то сила остановит ее на этом пути.

Героя удалось вытащить из морской пучины, куда забросил его вероломный дед, он подрастал на острове у чужого царя, влюбленного в его мать.

Тогда она явилась к Персею и стала ему рассказывать о том, что было, что будет и чем сердце успокоится.

— Я была унижена и несчастна, — но появился ты и все должно перемениться.

Персей с самого начала знал о своем предназначении, и если бы даже не захотел, то и тогда ему пришлось бы стать собой. Афина старалась передать ему все, что он должен знать, когда пойдет бороться с Медузой.

Глава 9 Подвиг героя

Афина еще какое-то время заботилась о Персее. Но на самого парня она больше не смотрела.

— Он не должен окаменеть перед Медузой, — тяжело вздохнула Афина, словно у нее была только одна-единственная забота, и не было никаких других. Но больше чувствовать себя униженной и обиженной богиня никак не могла.

Персей боготворил свою богиню, всегда выделал ее среди остальных.

— И он отправился в путь, — стала пытать Афродита, — ей удалось заставить парня это сделать?

Она что-то припоминала, но никак не могла вспомнить той истории.

— Персей отправился к Горгоне, — спокойно говорила Цирцея, — он не смотрел на Медузу, как и требовала Афина, только поглядывал в свой зеркальный щит.

Медуза ничего не смогла бы с ним сделать. Но герой боялся схватиться за нее руками, потому что тут же всюду обрушились на него змеи.

В ярости и ужасе он срубил голову чудовищу, подхватил ее не глядя и засунул в кожаный мешок. Тело, которое по воле Афины оказалось смертным, тут же рухнуло вниз и исчезло, потому что из него вырвался на свободу крылатый конь Пегас и взмыл к небесам. Она видела во сне, знала, что такое совершится, но не думала, что так скоро.

Никакой жалости не осталось в душе Афины к поверженной сопернице.

— Я слишком долго ждала этого, — тяжело вздохнула она, — если бы это произошло прежде, тогда другое дело.

Но самое удивительное, что стала радоваться сама Медуза, когда все совершилось.

Постоял он недолго на берегу океана, перевел дыхание и отправился в обратный путь.

В последний момент взглянула Медуза на свое тело, валявшееся на берегу.

— Я слишком долго ждала этого, — говорила Афина, — если бы это произошло прежде, тогда совсем другое дело.

— Она думает, что победила меня, — усмехнулась Медуза, а на самом деле это я сделала Персея героем, и он будет делать то, что я захочу, а Афина только издалека за нами наблюдать. Я освободилась от тела, останусь орудием мести.

Она была жива и была связана со всеми печалями и радостями. Она получила вторую жизнь, не похожую на первую.

Трудно было понять, издевается ли она над Афиной, или просто так и думала, как это было. Она знала то, что не могла знать Афина — Пегас отправился в мир, теперь там царило вдохновение. А могла ли сама Афина подарить этому миру хоть что-то подобное?

Пока он улетел туда, мир преобразился, благодаря гибели Медузы.

— Я породила это чудо, ради этого не страшно потерять такую малость, как уродливое тело.

Афина только вздрогнула и побледнела, когда услышала такие откровения. А Горгоны и граи устроили по ней плач, на это откликнулись боги.

Все стали говорить о подвигах героя, противилась этому только сама Медуза. Она знала, что подчинится воле героя и завоевателя, ей придется погубить еще многих и самое страшное — простака Атланта.

Вот что волновало и терзало ее больше всего.

В глубине души она понимала, что Атлант, на плечах которого лежал небесный свод, и сам не прочь был окаменеть, но она не хотела становиться причиной его гибели.

Бессмертие — это тяжелая ноша, но это не значит, что ее надо от кого-то отлучать и кому-то помогать.

Но Персей поддался искушению, и она подчинилась победителю, не смогла ему противостоять.

И трудно было разобрать, доброе или злое дело совершалось.

№№№№№№№№№№

Зевс знал изначально, что Персей только исполняет волю Афины. Он не собирался ему мешать, что бы тот не творил. Но и восторгов от его подвигов тоже не испытывал.

— Пусть все идет своим чередом. Афина становилась все злее и властнее, и он стал тревожиться из-за ее судьбы.

В этом была ущербность, с которой ничто не справится, как и Аполлон, она жила только обидами и ненавистью.

Глава 10 Злоключения

На земле больше ничего не слышали о горгонах. Наверное, они спокойно спали все это время в своих скалах, им не было дела до остального мира.

Они не тревожили больше не себя, не людей, ничего не желали, ничего не хотели.

Афина приняла в подарок от Персея голову Медузы и стала владеть ею безраздельно, уверенная в полной победе над ней.

Но постепенно стали говорить, что это Медея все делает, из-за нее все происходит.

Странно надоело такое Афине, она стала тяготиться этим даром и постаралась обо всем забыть, как о далеком прошлом.

А потом и вовсе, набралась духу, подарила голову Асклепию, решив всему миру доказать, что сама она и знает, и может значительно больше.

Тогда они и узнали тайну ее глаз — правый нес погибель миру, а левый-спасение. Его и смог использовать Асклепий для исцеления.

— Пусть голова послужит во благо, она уже успела много зла сделать.

Теперь Афина была свободна от всего и ничего не могла предпринять.

Научился Асклепий даже мертвых воскрешать, сначала это казалось благом, потом обернулось бедой.

Но это уже совсем другая история. Может, я и смогу тебе ее рассказать потом, а пока нас больше всего интересовала Афина.

На историю с Асклепием она не обратила внимания, главной для Медузы оставалась ее главная соперница Афина.

Афродита до сих пор не представляла себе, что та может быть такой сомневающийся, одинокой и несчастной.

Куда ее беды и заблуждения. Она радовалась, что многое может познать из того, что ей неведомо и недоступно.

Радовалась же она тому, что познать можно многое из того, что прежде было недоступно.

№№№№№№№

Афина слышала все, о чем рассказывала Цирцея.

Сначала она страшно рассердилась, понимая, что волшебница говорила о ней, да еще с вечной ее соперницей Афродитой.

Но вмешиваться она не стала. Но постепенно она заслушалась и смогла взглянуть на себя со стороны. Она поняла вдруг, что даже в гибели своей Медуза одержала победу.

Она предчувствовала это, но Цирцея все точно определила. Она перевела дух только тогда, когда та от нее избавилась.

Когда они дошли до Асклепия, и история была закончена, то Афина сразу незаметно хотела уйти, но какая-то сила удержала ее. Она решила, что не должна убегать от этих двоих.

Может она станет сильнее, если присоединится к ним, сама захочет рассказать свою историю.

№№№№№№№№

Афродита резко повернулась и была страшно удивлена явлению Афины, а Цирцея только легко улыбнулась.

— Я не верила в то, что ты решишься появиться перед нами, но ты молодец. Мы с удовольствием послушаем тебя. И она порадовалась тому, что волшебница готова была ее слушать:

— Мне кажется, я знала всю историю еще до появления в этом мире, я знала, как страдал Зевс, сначала оттого, что он влюбился в Менаду, потом, потому, что разлюбил ее навсегда, так и не успев полюбить.

Но все это не закончилось, не успев начаться, как могло показаться

И вдруг вспомнил о том, как пришел к власти — отец хотел убить его сразу же после рождения, так как человек стал для него страшной угрозой. Тогда мать его Рея спасла ребенка, и он сверг отца своего, как гласило пророчество.

Кронос потерял сначала власть, а потом и свободу. Он страшно боялся, что все снова может повториться

Тогда он подкараулил Метиду, когда она обернулась мухой, он проглотил ее. Казалось, что вместе с ней исчезли и угрозы. На какое-то время он успокоился, но потом понял, что так просто не обойдется.

Ясно, что случится что-то важное, неожиданное. На этот раз ему предстояло понять и узнать, как рождались дети.

Головная боль была страшной, младенец рос, разговаривал, не давал покоя родителям. Он понял, что сделал только хуже для себя. Это оказалось не избавлением, а наказанием, но все было совершено, и даже для Громовержца оказалось поздно.

Глава 11 Рождение и свет

Я с самого начала была его возмездием за все, что было совершено им скверного.

Понимая, что у него нет выхода, он приказал разрубить голову.

Я смогла освободиться от диких пут. Это было и радостно и печально. Мир оказался не так прекрасен и прост, как показалось. Проблемы же начались с самого начала с первой минуты.

Я появилась в полном блеске и боевом снаряжении, как и полагалось богине войны.

Все приветствовали меня, но я с самого начала понимала, что мне не рады. Но все боялись войны и старались держаться от меня подальше. Они имели на это право.

Зевс делал вид, что гордится мной, но думаю, он опасался этого. Он знал, что со мной будет больше забот, чем с другими.

Все вокруг содрогнулись от ужаса, наверное, от моего грозного блеска, войны, крови.

И впервые он ничего не мог объяснить Гере. Она не издевалась, не беспокоилась. Она взирала с нежностью и жалостью, так, что можно было бы прослезиться. Это взбесило его еще сильнее. Жалости и снисхождения от Геры он терпеть не собирался.

Она всегда обходила меня стороной, словно я была ненормальна, недостойна внимания. Это рождало в душе страшную злобу. Она яростно преследовала Геракла, Аполлона, Артемиду, но на меня она не обращала внимания.

Гера не знала, как ей поступить, — усмехнулась Цирцея, — она была подавлена и ничего не могла понять. Матери этой девицы она отказать не могла, ведь она ее не рожала в прямом смысле. Было не совсем понятно, как она в этом мире появилась, кто в этом повинен.

Девица не станет ее соперницей, но может на самом деле она единственной соперницей и окажется.

Она не хотела с кем-то советоваться, ничего предложить не могла.

— Ты озадачила ее, как никто в этом мире, — говорила Цирцея, бедняжка Гера не знает, куда бежать и как поступить.

Афина молчала.

У нее не было причин не верить Цирцее, но как-то странно все это было. И хотя Афина с самого начала казалась слишком взрослой, но ощущала себя маленькой и незащищенной.

Была она несчастным, брошенным в омут ребенком.

— Я помню, как играла со своей подругой жрицей Палладой, — говорила она, — в азарте бросила диск, я и подумать не могла, что попаду, но она оказалась смертельно раненной. Я до сих пор не ведаю, как это получилось. Тогда в первый раз и взглянула в глаза смерти, и сама побежала в шоке прочь. Но как я горевала тогда. Поняла, что смертные от нас отличаются. Но если бы я знала тогда, что голова Медузы может кого-то оживлять. Если бы хоть кто-то мне посочувствовал. Но они смотрели с каким-то ужасом. Все, что мне осталось, запереться во дворце и не показываться больше, пока они обо всем не забудут. Я боялась, что многим еще принесу горе. Никто не собирался объяснять, как этого можно избежать.

Никто мной не занимался, и заниматься не собирался.

Появился отец Жрицы, Морской царь Тритон. Тогда я и разрыдалась, и призналась, что не хочу этого. Он поверил мне. На злодейство Геры я не обращала внимание. Она напомнила все грехи и промахи. Но такова была ее участь.

— У меня никогда больше не было подруг, даже доброжелателей не было. Одиночество — вот награда за происходящее. Тогда я приняла имя своей погибшей подруги и стала еще Палладой. Так она могла бы продолжить жизнь.

Тритон ни в чем не стал упрекать, никогда мы больше с ним не встречались, так тяжело переживала я все случившееся.

Может он просто боялся меня и Зевса, но хотелось верить, что он все-таки поверил мне.

Он знал, что это только несчастный случай. Если он и злился, то только на тех, кто не оказался рядом, не смог девочке все объяснить. Но еще одна тайна появилась в моей душе.

Афина тогда стала отвергать всех без исключения мужчин, и была слишком сурова. Но и другие богини не хотели с ней больше связываться.

По всему Олимпу понеслись слухи о том, что никто никогда не станет ее возлюбленным. Даже не желая того, она оставалась девственницей, и оставалась ею по принуждению.

Зевс избегал оставаться с ней наедине. Но другие были уверены, что у них замечательные отношения.

Глава 12 Тайная любовь

Тогда и поняла Афина, что если кого-то и будет она любить, только самого Зевса. Это показалось ей обидным и грустным открытием.

Но Зевс оставался любимым и неповторимым ее родителем, у него не оказалось соперников.

Это постепенно заметили многие, но никак не могли объяснить.

Больше всего такое поведение удивило Геру. Она хотела узнать тайну Афины, но больше ничего не понимала.

Ты уверена, что в мире нет других мужчин, кроме твоего отца? — спрашивала она. Ты умнейшая из богинь, и навсегда останешься несчастливой, если будешь только на него взирать.

Гера продолжала настаивать на своем, Но ничего ей не ответила Афина.

— Это моя судьба. Я не нужна была другим. Они просто уходили от меня.

Она хотела напомнить Гере, что ей повезло еще меньше, но промолчала. Наживать такого грозного врага было не в ее правилах.

Гера радовалась, что последнее слово осталось за ней и так будет всегда. Но помня об этой победе, Гера решила как можно реже общаться с нею. Так будет спокойнее. Это окажется для меня не так мучительно. Но Афина оставалась для нее самой большой проблемой. Когда Гера уходила, Афина усмехнулась ей вслед:

— Разве мужчины чего-то стоят?

№№№№№№№№№

Когда у Геры родился бог безрассудной войны Арес, Афина была уже совсем взрослой и спокойной девицей.

Она прекрасно понимала, как много бед он может доставить всем, и ей в том числе. Она решила тогда не спускать с него глаз, остановить его, если он будет неукротим.

Гера почувствовала, что Афина, представляет страшную угрозу.

— Она преследует моего сына, — говорила богиня Зевсу, но тебе до этого нет дела.

— Но он дик и безрассуден. И мы должны быть благодарны Афине за то, что хоть какое-то время она будет следить за ним, — отвечал Зевс.

— Ничего не смогла с этим сделать Гера, как ни старалась. Она чувствовала явный упрек с его стороны, но была бессильна как-то ответить.

Ее вечная воинственность передавалась и сыну. Но разве она была в том повинна?

Если другие боги изучали людей и с ними общались, то Афина с радостью отправлялась на остров к Цирцее, желая изучить тайны чародейства.. Ей хотелось быть всемогущей.

Тогда впервые она столкнулась с Афродитой, приходившей туда словно домой.

Но как и со всеми остальными, Афина держалась с богиней любви холодно и отчужденно. Сама же Афродита ее тоже не жаловала, она все время пыталась ускользнуть, но ведь рано или поздно они должны были столкнуться, даже действовать вместе. Она научилась растворяться и исчезать незаметно, обращаться при помощи заклятий в зверей и птиц.

На земле она появилась в облике безобразной дряхлой старухи, а потом юной красавицы.

Сначала это казалось восхитительным и забавным. Ей хотелось оборачиваться, дурачить всех подряд.

Она получила удовольствие, когда они изумлялись, приводили души в трепет. Сила и власть ее в те минуты была безгранична. Никто не смог бы справиться с нею тогда.

— Я свободнее многих, — уверяла она мир, — мой ум поможет мне опередить всех в мире, а больше бедняжке похвастаться было нечем.

— Никто никогда не будет иметь власти надо мной.

И когда Зевс заговорил о том, что все должны рано или поздно жениться или выйти замуж, Афина заявила, что с ней этого не случится никогда.

— Никому я не подарю свою бесценную свободу, — говорила Афина, — это самое дорогое, что у меня есть.

— Отчего это так? — удивленно спросил Зевс.

— Моя воля и жизнь только моя, — говорила Афина.

Возможно, она решила позлить Геру, которая так пеклась о семье и браке, но со своего пути она не сходила больше.

Гера вспыхнула, встрепенулась.

Понимали многие, что в этом и была ее сила. Афро не ожидала ничего подобного, а потому не скрывала удивления.

Среди соперниц и врагинь у Афины тогда были только Афродита и Гера. Довольно тяжело она переживала это противостояние.

Глава 13 Происшествие

Вольно или невольно они сталкивались то здесь, то там, и не было конца и края этим столкновениям. Было понятно, что это плохо кончится. Афина больше всех болела за то, чтобы всегда и везде оказаться первой.

Афродита к этому относилась насмешливо, но та все чаще сталкивалась с Афиной. Гера страшно страдала и даже не пыталась притворяться и скрывать этого.

— Тогда Эриннии и решили испытать нас на прочность, — усмехнулась Афина.

Это был первый серьезный провал, с которым ничего не могло сравниться.

Она оглянулась и вздрогнула, снова переживая тот случай с проклятым яблоком.

Дерево было подарено когда-то Гере, Афродита обещала любовь, каким же жалким все было с моей стороны.

Невозмутимая Афина в первый раз возмутилась. Она была обижена и унижена, как никогда прежде не бывала. Эриннии победили гордячку, разве этого мало для того, чтобы почувствовать себя одинокой и несчастной?

Ей казалось, что Зевс недаром выбрал самого негодного из всех — царевича Париса, чтобы сбить ее спесь.

Тогда же она почуяла силу обольщения, и уже не могла ничего предпринять. Она в первый раз проиграла, и проиграла по-крупному, это и стало началом финала для нее в те дни.

Афине было страшно неприятно вступить в союз с Герой. Но чтобы отомстить богине любви, она готова была на все.

Она знала, что самая сокрушительная война не за горами.

— Тогда мне было слишком больно, — призналась Афина.

Только на поле сражения она могла истребить злость и ярость в душе. Она с радостью почувствовала, что дыхание войны было рядом.

Афродита поняла, чего ей будет стоить победа, страшнее ничего в жизни не могло быть, но отступать было поздно, это и для нее, победительницы были самые неприятные воспоминания.

№№№№№№№№№

Афина припомнила столкновение с Парисом. Она могла увлечь его за собой, но Афродита опередила ее, и тут уж ничего не изменить. Да и сама она была далека и холодна.

Да, тогда все досталось Афродите. Но как все они могли так опуститься и унизиться перед смертным, пусть и царевичем?

— Мальчишка, он думал, что получит все и от кого, от богини любви, да все остальные отступают рядом с Афродитой.

Но отомстит за себя Афина, еще как отомстит.

А между тем Спартанская царица уже была украдена. И Троянский царь Приам отправил переговорщиков, а те вернулись назад с пустыми руками. Сама Афина для этого немало постаралась. Она злилась на Артемиду за то, что из-за какой-то глупости, из-за какой-то лани та все задерживала воинство, двинувшееся к Трое.

Но все наладилось, Агамемнон принес в жертву свою дочь, она оставалась стойкой и невозмутимой.

Она немного успокоилась лишь тогда, когда воинство двинулось в путь, и даже Арес, тайно за ней наблюдавший, поразился ее жестокости. Он привык к легкости и соучастию Афродиты, и тянулся всей душой к ее сопернице.

Хотя молча все еще связывала их друг с другом.

№№№№№№№№№

Но перед высадкой в Трое Афине пришлось отвлечься, она случайно узнала, что пряха Арахона возгордилась своим мастерством, да так, что бросила ей вызов. Промолчать, не ответить гордячке она не могла.

— Оставь ее, ведь это чушь, — удивленно твердил Арес, — она просто безумна и не ведает, что творит.

— Тем более, пусть она знает свое место, — не сдавалась Афина.

Арес больше не хотел и не смел ее удерживать. Появилась перед беднягой дряхлая старуха.

— Ты мастерица, — усмехнулась она, разглядывая пряху, но ты вроде бы самой Афине бросила вызов, детка моя.

— А почему и нет? — пожала плечами та, — разве богиня со мной сравнится?

Девица оказалась просто несносна, а вблизи еще хуже, чем издалека.

И тогда в одночасье исчезла старуха, и появилась вечно юная и прекрасная богиня. Спутать Афину с кем-то теперь было невозможно.

Страшно побледнела и отшатнулась девушка. Пряжа ее вся перепуталась, сама она затрепетала от ужаса.

— Ты осмелилась показать на своих полотнах любовные сцены между богами, несчастная, — возмутилась Афина.

Девица уже готова была и вовсе лишиться чувств, только тут поняла, насколько она была глупа и нелепа.

Труха осталась от лучшей ее работы — это было кошмаром.

Но она опомнилась и снова уселась за работу, понимая, что ничего другого делать она не умеет и не хочет.

Но и Афина шутить не собиралась.

Несколько дней пряха сидела неподвижно, попыталась что-то вспомнить, сделать какое-то движение, но все напрасно, веретено валилось из рук, она снова замирала и оставалась на месте.

Тогда Афина заглянула к ней снова и обнаружила ее мертвой, она повешалась, затеняла петлю на своей шее

Глава 14 Перемена участи

О расправе Афины стало известно всем, но даже самые отчаянные не могли бросить ей вызов. Только говорили, что по дороге в Аид подкараулила ее душу Афина, да и превратила в паука, который и должен был плести свою пряжу.

Бедная девица снова столкнувшаяся с грозной богиней, да еще в таком месте, пришла в неописуемый ужас.

Души из Аида, наблюдавшие за ней, видевшие скорее богиню, пришла в трепет и ужас перед Афиной. Как должна была провиниться перед ней девица.

Какой безобразной паучихой она стала, даже жители подземного мира приходили в ужас, она никогда не станет прежней, оставалось только прятаться где-то и оставаться в полном одиночестве.

Конец ознакомительного фрагмента.