Во имя порядка: у истоков Союза

Степан Витальевич Кирнос, 2022

Немало песен спето о великой войне против Нерима, о борьбе славных героев с "высшими" против цикла. Все запомнят имена Велисария и Теалора, Фриджидиэна и Лишари, Джеспара и Калии… и не зря. Однако для Эндерала всё не кончится просто так, ибо рука зла вновь простёрлась над детьми зелёных лугов. Гражданская война не думает заканчиваться. Прислужники хаоса творят немало бед в Сердцеземье и Золотом берегу. Посредине страны голову поднимает древнее зло и чаша весов склоняется не в сторону слуг Союза. Эндералу нужные новые герои.Эта история о горстке храбрецов. О людях, которым пришлось встать на пути шквала неистовой тьмы. Ради любимых, страны и веры они готовы встретиться с темнейшим злом. И им тоже суждено войти в легенды Эндерала.

Глава 2. Королевский заказ

Спустя два дня. Златоброд.

Небеса, лазурные и прекрасные, в цвет яркой бирюзы, подобно шатру раскинулись над головой Джаэля и Вилдаса. Оба парня следуют по мощёной дороге, каблуки сапог стучат по камню, а над головой деревья заботливо простёрли ветви, защищая путников от жары полуденного солнца. Вдохнув полной грудью, Джаэль и насладился бы необычайной свежестью воздуха, если бы не обстоятельства, при которых он здесь появился. Рядом со стражником в отставке, который сбивает ноги, не жалея сапог, еле поспевает его напарник.

— Свиток телепортации в Златоброд, — фыркнул бывший стражник. — Выкинул нас у сторожевой заставы, от которой ещё шагать и шагать. Проклятье, я же недостаточно нагулялся по Эндералу!

— Не поддавайся гневу, ибо он сожжёт тебя изнутри, — решил убедить словом Джаэля друг, поправив кожаный панцирь на балахоне. — Мы её найдём, рано или поздно. Целый караван беженцев не мог так просто пропасть. Поверь, божественное пламя осветит наш путь.

— Божественный огонь, — аккуратно заговорил Джаэль, потирая бородку, — очень интересно, где же ты обрёл веру в пламя?

— Когда я покидал Речное, сын мой, — воззрев кристально-ясным взором на парня, произнёс проповедник. — На востоке разгорелось пламя истины, и его проповедник из Арка донёс мне весть, что рождённые светом были лишь посланниками божественного огня, просвещёнными его светом, — вдохновенно заговорил Вилдас и Джаэль подумал, что тот потерял разницу между беседой и проповедью. — Он донёс, что истина в пламени, выжигающим скверну и согревающим праведников.

— А, вспомнил. Он тебе тогда и передал книгу.

— Да. Священное писание — «Игниа Десис».

— Теперь три религии правят Эндералом — Церковь Единого Бога, храм Рождённых Светом и Культ Божественного огня.

— Именно.

— Ладно, давай продолжим, — нервно произнёс Джаэль, решительно пресекая дальнейший разговор и не желая на тему веры вообще размышлять.

Джаэль не отдавал внимания природе, в то время, как Вилдас с упоением рассматривал золотые, ещё не до конца скинувшие изумруд, поляны, внимал шуму «голосу» листьев и находил особое умиление в паре лисиц и белок, которых заметил. Огнепоклонник с ликом спокойствия посмотрел влево, где простёрся густой лес, так и завлекавший прохладной чащобой. В действительности, после серых и болотистых местностей северо-восточного Солнечного берега, просто радость для глаза наблюдать картину более живую и чудную.

Вскоре двое мужчин миновали указательный камень, громадный серый валун, и вышли к перекрестию, откуда до столицы Королевства подать рукой. Это ознаменовало радостный выдох Джаэля, который даже улыбнулся, воззрев как исполинский серокаменный замок едва ли не подпирает небеса шпилями. Холм, на котором воздвигнута твердыня, довольно высок и издалека видно крепость повелителя сих мест. А у могучих стен, подле них раскинулся целый город. Избы и дома, сколоченные из дерева, усеяли всё подножье холма, вгрызаясь в него и приминая. Меж скалистых образований осели дома бедняков и небогато живущих подданных. Чуть выше, с деревянными крышами, кольцами из изб, невообразимой величины холм кутают дома зажиточных горожан, сквозь которые режутся узкие улочки. И у самого дворца, выстроенные из камня, который получили из нагорий тут же, поместья знати и служивых людей, живущие под тенью своего повелителя и его благоволением.

— Посмотри, — простёр руки Вилдас, указывая посох. — Жемчужина Солнечного берега, его украшение.

— Пойдём, — Джаэль мрачно посмотрел на город, чувствуя холод, сжимающий когтями страха его сердце; предчувствие чего-то дурного овладело душой. — Посмотрим, что что нам готова предложить столица Королевства.

Напарники пошли вперёд, навстречу громадному холму, в объятия радушного града столичного. Справа и слева устроены фермы. Чреда домиков, утопающих в драгоценном злате пшена и лес амбаров, в которых всё ломится от мешков с мукой. И всё же, это ещё мелочь, ибо по рассказам странников с севера, ничто не сравнится с морем колосьев Фермерского берега, в котором можно потеряется.

— Пока они жируют хлебами, деревни на севере гибнут от голода, — возгневился Джаэль, ударив пряжку.

— Ты сам понимаешь, что они шлют и шлют запасы муки, сын мой, — тихо заговорил жрец. — Но арпы продолжают набеги. А добрая часть королевской армии держит позиции у Дозора трёх рек.

— Это то да, но…, — возжелал Джаэль обвинить новый порядок в беспечности, только вот не нашёл вины, ибо война с полчищами арпов и повстанцев, разгоревшаяся по всему Сердцеземью, северу Солнечного берега и Фермерскому берегу, забирает слишком много ресурсов.

Чем ближе они подбирались к Златоброду, тем величественнее и могущественнее он представлялся. Деревянные стены выросли в бастионы в пять метров высотой, с мощными башнями и зоркими воинами. То и дело можно разглядеть подложе для баллист или скорпионов; кое где свисают стяги глубокой синевы, располосованные чёрными широкими крестами. Возле чёрных врат, стеснённых двумя самыми настоящими донжонами бдят за порядком воины короля. Несущие кольчуги, укреплённые кожаными нагрудниками, с цветасто-синими табардами, привратники опираются на длинные копья в два человеческих роста. Они при виде путников встали полукругом у воротин, в десяток воинов готовясь встретить незнакомцев.

Джаэль чуть прираскрыл рот при виде обители короля, но тут же собрался и пошёл вперёд. Осторожно ступая на брусчатку, он подошёл к солдатам, на поясе каждого из которых также висит и по короткому мечу-саксу.

— Стойте! — приказывает привратник, но длинного копья не опускает, его бородатое лицо грозно и голос требователен. — Именем короля Конана, представьтесь.

— Джаэль Саргомир, и Вилдас Акксилег. Мы путешествуем из Речного, как наёмники, берёмся за любую работу. Здесь мы ищем денег и признания, — ответил Вилдас, зная, что рассказ о потерянной девочке вызовет слишком много подозрений и дополнительных расспросов.

— Добро пожаловать в Златоброд, — столь же грозно молвит солдат. — Только осторожнее с наймодателями. Ныне в Златоброде повисло напряжение из-за последних событий. Проходите.

Джаэль двинулся вперёд, а за ним и проповедник, в объятия большого города. Стольный град лёг на холм, облепив его подобно ракушкам днище корабля, примяв его, срубая деревья и раздробив камни, создав развитую сеть улиц, выставив чуть приземлённые дома, с интересной архитектурой. Образ небольшой мощёной площади за вратами сменяется грядой домиков, которые интересны и отличны от того, что видел Джаэль ранее.

— Дома бедняков, — обозначил их Вилдас.

Без видимым стен, с крышами, прилегающими к земле и уходящими в неё, больше походящими на землянки. Они могут обрадовать только руническим орнаментом на перекрытиях и балках, от которых постелена соломенная крыша. Среди них рубленные колодца и отхожие ямы, в которые швыряют траву, чтобы никто не задохнулся. Где-то, из среды маленьких узких улочек, доносятся ругани, крики и перезвон кузнечных молотов. Всюду ходят крепкие люди, носящие не самые дорогие одежды — простецкие рубахи, проштопанные и заплатанные во многих местах, чёрные штаны под короткие сапоги. Но поясах ничего лишнего — кошель да может нож. Женщины облачены в матовые или даже серые платья, без всяких излишеств, распустив волосы.

Джаэль с Вилдасом пошли в улочки, тут же попав в лабиринт и перемежение между домами. Простой люд занят своими делами, отвлекаясь от которых лишь чтобы кинуть мимолётный взгляд на них. Стук молотков, скрипы досок, звенящий звон пилы и пересуды слились в один звук. В сырой тени домов достаточно прохладно, несмотря на солнечный день, и напарники чувствуют себя тут спокойнее. Углубляясь внутрь града, на этом ярусе Вилдас нашёл всего пару торговых лавок, и причём настолько скудных, что не подумал, будто бы это они, если бы не хаотично разбросанный товар из безделушек и торговый процесс.

— А ты слышала, что Конан одержал победу в большой битве у Трёх рек и возвращается сюда, — из закутков города уши Джаэля уловили слухи и сплетни. — Скоро наш король снова вернётся и прогонит этого наместника!

— Хорошо было бы. Говорят, что Валиистер и Маллахнагр испортили всех придворных девок, и грабят казну.

— Их нужно повесить за причинное место!

— Тише, Виола, не то их шпионы услышат.

«Что-то в городе не так», — подумал Джаэль, пробираясь через сеть витиеватых улиц. После парень повернул голову влево и дрогнул от игры маленькой девочки. Золотистыми локонами и милым лицом она тронула его сердце, зацепив воспоминания о дочери. Перед глазами невольно вспыхнули картины прошлого, веющими теплом о прошлом. Ему привиделось, как он разгуливал по улицам Речного, как Оливия радостно шла рядом с отцом, доставая его вопросами. Её интересовало всё — почему солнце светит, почему бабочки летают, почему есть холод и тепло, да и многие другие. Вопросы ребёнка, столь простые и, казалось бы, утомляющие, для Джаэля не были в бремя; он радовался, что его дитя проявляет интерес к миру, что так живо за ним наблюдает. Дальше, миновав мощёную дорогу второго яруса Речного, он и дочь вышли на природу, и девочка побежала в поле, где только зазеленела трава, смеялась и играла. Смотря на дитя Золотого берега и как, она взяла руку матери, парень с болью в сердце и комом у сердца вспомнил, как Оливия радовалась каждому его приходу со службы, кидаясь на шею со словами — «Папа вернулся! Я люблю тебя». Они встречали его — дочь радостными или Эсса, спокойно и улыбаясь. Натужно ухмыльнувшись, он пришёл в реальность, где нет жены, нет дочери, у него ничего не осталось, кроме цели, кроме Оливии, о которой он практически ничего не знает.

«Что ведёт отцом или матерью, когда они теряют дитя? Когда оно пропадает из-за удивительной и безумно болезненной ситуации. Это же какие чувства в нас заложены, что ради отпрыска мы готовы свернуть горы? Это кому же пришло в разум заложить в нас подобное и зачем? К чему людям такая любовь?» — спросил себя Джаэль, готовый утонуть в горечи.

— Вилдас, помнишь, как Оливия с Эссой встречали торговцев из Арка, — спросил с «щёлочью» мужчина, пытаясь разделить скорбь с другом. — Я никогда не забуду, как Оливи решила поиграть с ребёнком одного из купцов, а тот не отпросился у отца и побежал с ней.

— Да, сын мой… я ведь тогда тоже помогал их искать.

— А нашли мы их за домом мэра. Они там играли в прятки, — втриторопя молвит парень. — Торговец тогда сказал, что не собирается тут больше цены сбивать. Что это некультурное место.

— Ты… не бойся, — всё так же говорит Вилдас. — Мы её найдём.

Проповедник смолк, оставляя Джаэля наедине со своими мыслями, понимая, что любое неосторожное слово может порвать струну его души. Вместо этого он опять внимал городским пересудам:

— Слышала, говорят, что по ночам в закромах замка народ ходит со свечами, и воет молитвы разные.

— Тайный культ, небось!

«Байки и сплетни», — подумал теперь Вилдас, не находя в разговорах горожан ничего стоящего и продолжил ход мысли — «разве они не понимают, что, разводя сплетни, только разделяют нас. Ведь Эндерал сейчас нуждается в единстве, а не в пересудах. О, божественный огонь, укажи им путь, освети их дороги и рассей кромешную тьму в душах».

— Сколько отдал за дрова?

— Крон тридцать.

— Хорошо это. Думаю, ещё пару месяцев поработаю на каменоломне, помашу киркой и смогу купить себе новые тряпки.

— Доброе. А я вот скопил тыщу крон. Могу пойти да купить себе край в верхнем рубеже.

Или другое с иной стороны лилось в ухо:

— Скоро свиньям задать нужно. Ох, хорошо-то поросятки растут.

— Можно-можно. А мне морковку тыкоть-то на огородах.

— Да. Только-вот у меня спина что-то стреляет.

— Так иди и воздай молитвы Единому, чтобы он помог тебе исцелиться.

Такие и много подобных пересудов встретил Вилдас на улицах. Люди, поимо придворных причуд, весело обсуждали и хозяйственные, бытовые моменты. Вдохнув полной грудью, Вилдас почувствовал влажный аромат сена, запах отходов и зерна. Полог холма и града больше похож на огромную деревню, чем на город. Но тем не менее жизнь тут бурлит, а солдаты короля, которые сосредоточены у больших каменных построек, с башенками и оградами, мощёными стенами и острыми крышами. Казармы и военные пункты выставлены так, чтобы показать путешественникам силу града и обеспечить наилучшую оборону столицы.

— Так, — Вилдас указал на небольшой покосившийся деревянный теремок, с острой конусной крышей и десятью ступенями, — может зайдём спросим дорогу.

— Почему ты думаешь, что нам там ответят?

— Чувствую, — вдохновлённо и с улыбкой произнёс Вилдас, ревностно заявив. — Божественный огонь подсказывает мне, что тут мы найдём ответ.

Оба немедля отправились к зданию, которое заботливо ограждено деревянной изгородью, немногими кустиками и дорожками из камешков. За калиткой Джаэль обнаружил пару лавочек, да и урну для мусора на вычищенной земле. Небогато, но нос Вилдаса втянул приятный сладкий запах дорого ладана, сильно знакомого ему по службам.

Скрипнув дверью, Джаэль аккуратно прошёл внутрь, стараясь не нарушать молитвенной тишины внутри помещения. Его сапог мягко ступил на пол, но всё равно доски проскрипели, и парень вздрогнул от неожиданности. Теперь и он ощутил ладан, а обстановка вокруг не оставляла сомнений, что они в часовне. Сквозь пару узких маленьких рубленных окон проникает свет, но больше его от свечей, расставленных на неброских сколоченных из тёмного дуба подсвечников, что ютятся по углам. Посредине же маленький алтарик, «укутанный» в медь и над которым мужчина в серой рясе совершает каждение, поставив возле себя чашу. Из неё исторгаются клубы приятного дыма, а сама она слепит начищенным серебром.

— Единый, благослови день наш, освяти его присутствием Своим и благослови нас на всякое дело! — провозгласил пожилой мужчина. — Не остави слуг Своих, не остави нас слабых. Защити от всякого зла.

Мужчина закончил молитву и секундой позже установилось полное безмолвие. Почувствовав, что кто-то пришёл, он оборачивается, и Джаэль посмотрел в тёмно-зелёные глаза, на слегка смуглое лицо, чертами создающее образ строгого, но доброго человека.

— Господин, — с почтением заговорил Джаэль. — Мы пришли сюда… в…

— Часовню Единого, — помог мужчина. — Я — дикон⁴ Маас.

— Да. Пришли в часовню в поисках помощи. Мы ищем караван с беженцами, он должен был проходить здесь примерно недели две тому назад. Вы не знаете, был ли таковой?

— Эка какой вопрос, — молитвенник перемялся с ноги на ногу, — да, насколько я помню, здесь были беженцы. И я даже помню средь них маленькую девчушку, Оливи звали вроде.

— Что!? Когда!? — Джаэль буквально взорвался эмоциями и если бы не осознание присутствия в святом месте, то он бы накинулся на старика с вопросами. — Прошу, во имя твоего Бога, помоги мне её найти!

— Я так понимаю, она дорога тебе?

— Она — моя дочь, — с придыханием и волнением, изливающимся из каждого слова, твердит парень, сердце его стучит как бешенное, в груди всё перехватило болезненно-щекотливым чувством. — Прошу, либо убей меня, либо скажи, как она и куда ушла?

Дикон внимательно смотрел на Джаэля, изучая его и оценивая, тому же казалось, что прошла целая мучительная вечность. Мужчина по-отечески хлопнул его по плечу и как можно быстрее прекратил томительное и доставляющее терзание волнение:

— Многие не остались надолго в Златоброде, в том числе и Оливия. Я помню её по молебнам здесь. Женщина, смотрящая за ней, ходила на совместные службы, но, когда появилась возможность уплыть, они сделали это. Только я не знаю, куда.

— Проклятье! Что б его! Пусть всё сгорит! — закричал Джаэль, но тут же осадился, сами стены с образами праведников из Предания, окуренные ладаном, «устыдили» его; немного приопустив голову, он лишь сказал. — Простите.

— Я разумею ваше состояние, — дикон понимающе посмотрел на отчаявшегося отца. — Сам потерял дочь в войне с Неримом.

— Она… что с ней, — решил спросить Вилдас, но тут же получил ответ — дикон обратил в его сторону лицо и мерно заговорил, голосом глубоким и проникновенным:

— Силленн, моя девочка, тогда пошла работать при шахте, подшивать и чинить одежду для работников, — мужчина чуть улыбнулся. — В Речном работы не было, вот она её и нашла на юге Солнечного берега, — его голос отяжелел, а в глазах промелькнул болезненный взгляд. — Как раз Велисарий с Югаром стали поднимать край с колен. Но ей не повезло… ей… она, — дикон выдохнул, видно, что он не в силах сказать, а картины страшного прошлого не дают ему покоя.

— Западный горный хребет… шевоше, — завершил Вилдас. — По пути неримского отряда, что шёл от берега вглубь страны, никто не спасся.

— Да, вы правы. Я помню, как сам туда приехал. Всех мужчин замуравали в шахтах, и они умерли от голода и жажды. Девушек же… не хочу говорить, что с ними делали… их нашли в яме, заваленных ветками. Каждую либо прирезали, либо задушили.

— Это печальный день, — сокрушается Вилдас. — Что стало с тем шевоше? Я слышал, что его разбили вблизи Речного.

— Их перебили. Фриджидиэн из Арка, Конан и Свяослав взяли в клещи неримское шавоше и рассеяли их, — быстро ответил Дикон. — Ладно, вы из Речного же? Простите, к своему любопытству я не могу не спросить — что случилось в Речном? До меня доходи слух…

— Предательство, — сплюнул бы Джаэль, если бы не находился в часовне. — Я помню мы тогда только отпраздновали победу над Неримом в битве за Арк, Свяослав и Мстислав подняли народное волнение. Они стали призывать к независимости.

— А Стража Арка?

— Полки были расформированы и единственной армией стала Дружина Речного, полностью взявшая власть в городе. Что же мог сделать мэр? Он снял с себя одежды градоначальника, благословлённого к власти Святым орденом, но лишь бы надеть лиловый кафтан князя Речного и объявить о создании монархии, — Джаэль потёр руки, усилием воли рассеивая злобу, не давая ей себя захлестнуть. — А воеводы дружины, стали новой знатью страны. Им лишь бы урвать власть.

Нечего больше сказать. Дикон понимает, что парнем прежде всего ведёт злоба за разрушенную родину, где он лейтенант Стражи Арка, с дочерью и женой, верно и беззаветно служит Святому ордену. Прошлое, полное света, заменило мрачное и неопределённое настоящее, разрушившее картину жизни, приятную для души. Как здесь не родится злобе?

Дикон более не собрался ничего спрашивать. Он видит, что перед ним утомлённый человек, который желает лишь одного и для продолжения пути ему нужна зацепка, ещё одна нить и свет, укажущий путь.

— Вам, добрые господа, нужно к королевскому архивару. Он занимается записями о прибывших и ушедших.

— Где он? — с еле заметной улыбкой спросил Джаэль.

— Он живёт на втором ярусе, в большом доме. Там он организовал и свою канцелярию.

— Спасибо, — мужчина стал оттягиваться к выходу, ноги сами его понесли отсюда, и он на радостях вновь кричит. — Спасибо!

— Благослови вас Единый, — взмахнул рукой дикон, провожая «гостей»; что-то подсказывает ему, что этим людям предстоит много сделать и начерчены им великие свершения.

Джаэль нёсся сломя голову, сталкиваясь о людей и отпихивая их. Ему нет дела до того, кто встанет на его пути, он отпихивает всех. Вилдас же едва ли не бежит за ним по пятам, раздаривая извинения и помогая упавшим. Вскоре бывший лейтенант вышел к деревянно-бревенчатой стене, за которой начинается новый квартал.

Пройдя за арку, украшенную резным орнаментом, они оказались будто бы в новом городе, уже не смахивающим на большую деревню. Вилдас же не мог поверить, что недавно всё это были зелёно-каменистые склоны большущего холма, что теперь здесь кипит жизнь. Глаз созерцает улицы, уложенные досками, проходящие у домов о трёх и двух этажей. Деревянные бревенчатые избы, со стеклянными окнами, подкрашенные и украшенные резьбой. Вместе с ними можно увидеть и аккуратные изгороди, и изящные лавки с торговцами. Купцы, облачённые в цветастые, но простые одежды, алые и жёлтые рубахи, подтянутые штаны, выложили красивый товар. Блестящие клинки и доспехи у оружейников и бронников, прилавки, ломящиеся хлебом, луком, пшеном, мясом и картофелем у держателей ферм и перекупщиков; привезённые товары от странствующих мастеров купли-продажи не могут не радовать — пряности ароматов щекочут нос, выложенные в мешках, а чудесные золотые побрякушки из Арка так и манят глаз, шёлковые, льняные и атласные пёстрые одежды из Дюнного не могут не завораживать.

— Виглаф, как думаешь, что убудет дальше?

— Не знаю, Марран. Главное, чтобы король одолел этих арпов на севере и вернулся к нам. Вот он займётся делами государевыми, так налогов меньше будут драть. А то для моей лавки и так житья нет.

Джаэль вышел на небольшую улочку и двинулся вглубь города, поднимаясь всё выше и выше, в холм. По бокам от него проходят мужчины и женщины, прилично одетые, не нищие и он внимает их разговорам, с отстранённым интересом слушая, чем дышит и живёт город:

— Ох, как же мука поднялась в цене, — сетовала женщина. — Что ещё принесёт эта проклятая война?

— Интересно, сколько богатств привезёт с собой Конан из похода? И сколько достанется народу? — размышлял мужчина у прилавка.

— Вот и откроются скоро торговые маршруты в Каганат Северной пустоши, а там новые жребчеки у нас будут, — деловито потирал руки и твердил купец.

— Сказал же ему, не та руда. Не того качества. Так и мечи — дерьмо получились, — возмущался кузнец, предлагающий длинный широкий клинок.

— Недавно меной занимался, оказывается аркские мальфаты не такой уж и убыточный бизнес в наших краях, — размышлял местный меняла.

Квартал зажиточного слоя населения радует глаз намного больше, нежели ярус внизу… но он и больше требует. Здесь жизнь дороже, кроны текут рекой, товара больше, а значит и потратится придётся больше. Жизнь раскрашена торгом, из-за закоулков доносятся звуки работы немногих кузниц и визг точильных камней. Джаэль посмотрел на свою одежду — изодранный грязный табард, кольчуга, чьи кольца распороты и разошлись во многих местах. Песнь молотов напомнила ему ремонте… или смене брони.

Вскоре, в итоге он нашёл двухэтажное, довольно простое строение, с большой дубовой вывеской — «Архивриус дел королевских», написанной на инале, но в руническом стиле. Только путь преграждали два воина, облачённые в кольчуги с меховыми воротниками, и широкими мечами на поясах. Пальцы сжали гвизармы, устрашающе поблескивающие на солнце.

— Кто ты и по какой цели собрался потревожить покой королевского советника? — спросил один из стражников.

— Я — Джаэль из Арка с напарником иду к Архивару. Мне сказали, что он занимается записями прибывших?

— Хорошо, — гвизармы разошлись в стороны. — У него как раз время для посещения.

Джаэль взлетел по высокому крыльцу и едва не снёс створчатые резные двери. Носок зацепился за высокий порог, и мужчина опрокинулся вперёд. Грудью он поцарапал деревянный пол, но тут же поднял себя и стал рыскать по помещению. Вокруг него несколько столов, нагромождённые множеством бумаг, за которыми что-то пишут люди. Стеллажи пугают количеством книг, свитков и карточек, который тщательно задокументировали жизнь Златоброда. Вилдас прошёл вслед за ним и втянул всей грудью воздух, ощутив приятный аромат чернил и бумаги, услышав царапанье перьев и перешёптывание канцеляров.

— Что вам понадобилось? — с долей флегматизма, понуро и отстранённо, спросил мужчина, на котором синий кафтан в пол, подпоясанный ремнём с сумками; на округлой голове странный цилиндрический головной убор.

— Господин архивар?

— Да, — чуть поклонился на удивление гладко выбритый мужчина в стране, где борода — это норма. — Я — Краусс «Чёрный», архивар дел королевских. Управляю дворцовой канцелярией и веду делопроизводства.

— Как же я рад вас увидеть, — улыбнулся Джаэль. — У меня пропала дочь. Она была в караване с беженцами, который сюда пришли может быть месяц или половину того назад. Вы должны знать об этом!

— У нас случилась беда, — горестно заговорил архивар, будто бы, не замечая сущности слов Джаэля.

— И какая? — аккуратно спросил Вилдас.

— Возлюбленная короля Конана — леди Альвеза слегла. К тому же его наместник ведёт себя не как благочестивый солнцебережец, а как эроифнский придворный интриган, на пару с некоторыми вельможами. И нам нужен опытный человек, который с этим поможет разобраться.

— Вот скотство! — выругался Джаэль, разойдясь матом. — И вы хотите, чтобы я помог с этим разобраться!? И вы, милостиво дадите мне информацию, только после помощи!? Вот как оно работает!? — крик Джаэля оторвал от работы всю канцелярию. — И не скажите, если я вам не помогу! Знаешь, да пошло оно всё!

Архивар не проявляя эмоций смотрел за истерикой мужчины. В широких тёмных глазах архивара есть глубина и покой. Как будто он видел это уже не в первый раз, как будто всё знает и всё прожил. Вилдас только хотел применить псионическое заклятье, как Краусс всё же стал молвить слово:

— Нет, я всё скажу тебе, — архивар за пару шагов оказался у огромного шкафа и за пару секунд вождения по стеллажам нашёл нужный документ; зацепившись тонкими пальцами за нужную карточку он вынул чуть пожелтевший лист бумаги и стал читать с него. — Караван с беженцами. Дата появления — пятнадцатое «Отъезда». Принятые меры — по благой воле короля Конана, обеспечить их пищей и водой, поддержать здравие духа. Дата отправки — двадцать восьмое «Отъезда». Место отправки — Дюнное.

— Всего пару дней назад, — обхватив голову, упал на деревянный ящик с бумагами Джаэль, тот жалобно скрипнул и едва не развалился. — Совсем немного не успели, — выдохнул мужчина, закрыв лицо ладонями. — Почему вы её не остановили? Почему вы отправили её туда? Почему…

— По согласованию с Магистром Эндеральского Союза⁵.

— Магистр?

— Да, этакий союзный куратор, но не суть важно. Они выбрал Дюнное, как наиболее спокойное место для ребёнка. Часть других осталась тут, чтобы переждать бурю войн, и отправиться в Речное.

— А почему нельзя было просто отправить Оливию вместе с ними?

— Потому что на дорогах объявились звери и арпы, — «серо» отвечает мужчина, всё время смотря куда-то в сторону. — Дюнное было единственным более-менее спокойным местом, куда можно было отправить ребёнка, — флегматично твердит Краусс. — Вам не нужно волноваться.

— Тебе нечего бояться, — также, вкладывая минимум эмоций, говорит Краусс, — они отплыли на корабле с лучшими моряками, в столицу Державы Дюнного. Самый укреплённый город на востоке страны.

— Но почему нельзя было просто ребёнка оставить?

— Королевские припасы Златоброда слишком скудны, да и арпы подбираются всё ближе к столице. Мы молимся о победе Конана, но повстанцев слишком много, и они имеют возможность пошатнуть хрупкое равновесие. Говорят, что наступление через Дозор трёх рек возглавляет сам Ралаф Крокко. Мы и отправили её туда, где можно было бы более-менее спокойно жить.

— Хорошо, что так. Теперь мы знаем, что наш путь лежит в Дюнное. Сколько до него пешим? Три месяца? Четыре?

— На мираде не более недели, — ответил Краусс, даже не подозревая о болезненной иронии Джаэля.

— Хах, отлично. Учитывая, что большинство из них были перебиты во время войны с неримом, то чтобы пролетаться на этом звере, нужно выложить круглую сумму.

Джаэль стих. Его надежда, все мысли, что он вот-вот найдёт пропавшего ребёнка, рассеялись пылью. Корабль на всех парусах плывёт в Дюнное, а он здесь, в Златоброде. И с каждой минутой он всё дальше и дальше. Успокаивает только одно — Оливия была здесь, он видел её и знает, куда она плывёт. Но накаляет его другое — этот извечный вопрос, который задаст каждый.

— Почему я? — взглянул на архивара Джаэль. — Не кто-либо другой, а именно я?

— Потому что вы лейтенант аркской стражи в прошлом, — указал на кольцо Краусс и отошёл к одному из стеллажей и ловко вынул оттуда карточку, став зачитывать строки. — Джаэль Саргомир. Лейтенант Стражи Арка. Послужной список — провёл операцию против сельского колдуна-энтрописта, отбил деревню к северу от Речного из рук чародея-некромага, уничтожил группу диких магов, отбросил разбойников Крокко от торгового пути, — Краусс прервался, чтобы зачитать иное. — Военные предпочтения — борьба против магов, штурмовые операции. И самое важное, — Архивар на мгновение снова умолк. — Был слушателем лекций «Борьба против проклятий» в Арке и был в группе, которая занималась расследованием дела о проклятье жены мэра Речного. У нас есть сведения о всех офицерах Стражи Арка, любезно переданные нам из Архивов Столицы.

— Он теперь князь, — помотал головой Джаэль. — Да и мы тогда потерпели крах. Проклятье снял некий иноземец или иноземка… проклятье, не помню.

— Не суть важно, — махнул архивар. — Вы не избранный, судьба над вами не довлеет. Просто больше некому, больше нет никого. К тому же, король вам хорошо заплатит. Тому, кто снимет проклятье, обещано пять крон золотом, и ферма у города. Но вы можете это лихо обменять на свиток телепортации в Дюнное.

— Высоко же поднялись цены на свитки, — усмехнулся Джаэль.

— Война всё поменяла. Раньше их было множество, сейчас лишь горстка.

Джаэль посмотрел на Вилдаса и тут убедительно кивнул. Вот он шанс оказаться в Дюнном быстрее дочери. Два-три дня за расследованием, и он получит заветный свиток, а потом только и оставайся в порту Дюнного ждать нужного корабля. Получив одобрение со стороны напарника, бывший стражник, дал ответ:

— Я приму заказ, — утвердительно-грозно говоря, встал Джаэль. — Подниму эту Альвезу, только мне нужно больше сведений. Когда она слегла, что этому предшествовало и так далее.

— В таком виде? — за весь разговор Архивар проявил одну эмоцию — отторжение. — Простите, но у вас не одежда, а рвань. Да, в Златоброде народ любит простую одежду, но сейчас вы выглядите, как разбойники с большака. И доспехи, — Краусс ткнул пальцем в прореху на кольчуге. — Это никуда не годится, — он повернул лицо на проповедника. — А ваша ряса? Кто вы по вере?

— Огнепоклонник.

— Она рваная, штопанная и перешитая. Не пойдёт для королевского двора.

— И что ты нам предлагаешь? Голыми пойти? Вот это будет шороху и пересудов во дворце.

— Не остри, — Архивар махнул рукой и на движение откликнулись помощники, всё время внимательно слушающие разговор. — Сейчас мы вас оденем.

Из хранилищ архива им вынесли два больших ящика, окованных листами железа. Открыв с металлическим звоном крышки, им дали зреть их будущую одежду, которую следует надеть. Джаэль с настороженностью на неё посмотрел, он не доверяет такому радушие — ибо кто просто так отдаст целый комплект брони в столь нестабильное время? Но Краусс решительно развеял все сомнения:

— Это не просто броня и ряса, а комплекты, сделанные «отцами кузни»⁶ по чертежам и лекалам, которые были найдены на полках одной из древних крепостей Святого ордена, — с призраком гордости заявил Архивар, мужчина отшагнул к столу. — Мне их дал король с наказом дать наиболее отличившимся.

— Зачем ты нам отдаёшь их? — спросил Вилдас.

— Потому что они вам нужнее, — Архивр присел за стул и изящно махнул рукой. — Вы одевайтесь, а я пойду заполню кое-какие бумаги.

Джаэль подошёл к ящику, где на него соблазнительно «смотрела» целая куча элементов сложного доспеха. Мужчина склонился, втянул лёгкий сладковатый аромат и понял, что эти доспехи ещё и освятили с молитвой и окурили ладаном. Он обрадовался неожиданной щедрости и протянул руку, которая налилась уверенностью. Магия… они пропитаны дарованиями бодрости и здравия, даруя своему владельцу превосходство на поле боя. Вскоре ноги Джаэля прикрыли крепкие кожаные штаны, сотворённые из грубой шкуры ватира, и усиленные вшитыми пластинами чёрной стали; а «помогали» им высокие чёрные сапоги с отогнутыми краями. Торс закрыла пластинчатая кожаная кираса, сделанная так, чтобы обеспечить максимальную подвижность и плотно затянутая на носителе простыми боковыми ремнями. На ней отлично приглядывается цветастая гравировка ока, окружённого пламенем, красные и чёрные тона брони придавали шарма. Руки покрывались накладками и наплечниками, а от пальцев, защищая всю ладонь и чуть выше запястья шли утолщённые перчатки. Вдобавок голову защищает тёмный капюшон. Украшением послужил амулет с символом глаза и щиток у сердца, отмеченный геральдическим знаком огня.

Одежда, переполненная заклятьями, вторглась «духом» зачарований в тело мужчины, наливая плоть силой, душу уверенностью. Он почувствовал удивительный прилив сил, ему показалось, что теперь он горы свернуть может. Воззрев на Вилдаса, парень увидел, что тот тоже готов светиться от преимуществ новой одежды, только иного рода.

Туника с капюшоном до колен, вся красного цвета, символизирующая огонь с орнаментом пламени у ног, накрывалась чёрной накидкой, перетянутой крест-накрест на груди. Пояс стягивал все одежды. Ноги до колен покрывались штанами расцветки насыщенного багрянца, к которым подступали чёрные бинтовые повязки. Короткие сапоги закрывали стопы. Наручи из кожи с заклёпками аккуратно подминают рукава.

Снарядив всё это, Вилдас ощутил, как его исполнило ощущение новых возможностей и силы, как энергия нематериального мира открывает перед ним пространство для реализации самых смелых заклятий.

— Что ж, — закончил заполнение бумаг Архивар, встал и подошёл к напарникам, протянув им сложенные в двое листы, скреплённые печатью. — Вот ваши бумаги. Это право на посещение королевского дворца, и проведение расследования.

Джаэль положил их в кисет на поясе, где теперь и его полуторный меч. Далее архивар сделал шаг вперёд и начал говорить полушёпотом, словно чего-то опосаясь:

— Что-то не так у трона. Когда вместо короля править стал его наместник, всё как-то… изменилось. Многие у двора стали недоверчивее, озлобленнее и… стали пропадать ценности из без того скудной казны. Он подошёл к ним и хлопнул по плечам обоих. — Но ладно, только не распространяйтесь об этом. Идите.

— Спасибо за… одежду, — кивнул Джаэль.

— Ничего, — махнул Краусс. — Сочтёмся… если вы исцелите Альвезу.

Теперь путь их лежит в квартал знати и быстро поднявшись, они оказались у приземистых каменных зданий. Тут и там встречаются простые постройки и тем не отличающие статус их владельцев от остальных жителей столицы Королевства. По мощёным брусчаткой улицам никто не расхаживает, только пара стражников, вооружённые арбалетами. Джаэль с Вилдасом никого не наблюдают, и вскоре понимают, что квартал для служивых людей не пестрит народом в рабочие часы. Из двухэтажной таверны доносятся манящие запахи еды и пленяющее пение скальда, звучащее для немногих посетителей. В торговых лавках здесь выкладывают самое лучшее — от драгоценностей до старых и очень дорогих книг. Из закоулков ухо так и зачаровывает звонкий стук кузниц, в которых работают мастера молота и наковальни, а у них, в суровых холодных застенках должны храниться лучшие топоры, секиры и копья, вместе с широкими мечами, типичными для этого края. Квартал знати встретил их необычайной прохладой, пустотой, в отличие от нижних ярусов и задерживаться тут незачем.

Они поднялись практически на самый верх и миновали гряду каменных строений, ступив на зелёную ограду. Тут нет не единого строения, только трава и кустики, изумрудным кольцом окаймившие замок, который увидел Джаэль. Ему бы стоило удивиться тому, что тут оставлены зелёный насаждения, но он всецело предался любованию главной твердыни королевства.

Массивные стены, несколько метров в высоту предстали перед Джаэлем и Вилдасом, с обустроенным надвратным помещением. Ансамбль бесцветного камня украшен широкими полотнами-стягами бело-синего цвета с крестом. Справа и слева донжоны, неимоверно широченные, с маленькими узкими окошками, и построенными деревянными крышами, под которыми несут дозор чуткие Златобродские пикенеры, любого врага готовы истребить группы баллист и скорпионов.

У Джаэля перехватило дыхание от вида монументальной крепости, но взяв себя в руки, он пошёл вперёд и наткнулся на воинов в мощных деревянных врат. Вид их внушает страх, ибо в кольчужных рукавицах покоится древко трёхметровой пики, на груди панцирь, под которым кольчуга, а голову украшает шлем с синим пером.

— Стоять, никто вас не пустить в замок короля без разрешения помощников! — кричит пикенер. — Чего вам надобно в Златоброде и королевской резиденции!?

— Мы здесь по праву расследования, — протянул Джаэль бумажку, и воин аккуратно её взял, да тут же вернул обратно:

— Хорошо, вы можете пройти, но помните, что это королевский дворец, а не хлев. И ведите себя подобающе.

Джаэль кивнул и пошёл вперёд. Если раньше это было логово умалишённой аристократки, последней из рода Златоброд, то сейчас это во истину замок короля. Дорога мощёна не просто камнем, а гранитом, добытым неподалёку. Слева от напарников протянулись конюшни, примыкающие к стенам. На укреплениях и бастионах арбалетчики и пикинеры несут неустанную службу, а баллисты грозно смотрят вниз, становясь символом мощи крепости. Под арочными пристройками устроили алхимический цех. Джаэль это понял по ряду мензурок и виду алхимических столов в окнах, а также специфическому приторному запаху варки зелий. Справа же протянулись длинные площади, в конце которых виднеется высокая, чуть покошенная часовня, а рядом с ней разбит чудесный фонтан. Сады цветов устроены возле места поклонения Единому, так и цепляя взгляд тигровыми лилиями и тюльпанами. А за ними, у самых стен, ютятся казарменные помещения и арсеналы, вместе с кузницей лучшего мастера сурового края.

Напарники, восхитившись картиной внутреннего двора, всё же шагают вперёд, привлекая внимания дворцовой стражи странными нарядами из давно минувшей эпохи. У врат во дворец их «приветствовали» гвардейцы из числа, оставшегося хирда, личной дружины короля. Могучие широкоплечие воины, на их спинах щиты, с рисунками птиц и волчьих голов, описанные рунами, тела защищают чёрно-синие одежды, поверх которых кольчуги с большим меховым воротником, а на головах шлема с витиеватыми рогами.

— Чего надобно во дворце славного короля Конана? — посильнее сжав секиру, спросил хирдмен.

— Спасти достопочтенную леди Альвезу, — с поклоном ответил Вилдас, протягивая бумаги, которые воин перехватил, внимательно изучил и аккуратно вернул.

Ворота со скрипом распахнулись и перед путниками во всей красе предстали покои замка, являя суть людей и тон власти, закрепившейся на Золотом берегу. Джаэль помнил по рассказам, что тут раньше жили благородные графья, а из-за похоти последнего крепость даже была проклята, но тем не менее убранство и внутренности являли образец аркской утончённости и стиля. Однако теперь всё иначе. Джаэль вместо ковров зрит шкуры медведей, волков и оленей, ступая на их мягкий мех. Со стен и балконных ярусов второго этажа вместо красиво высаженных виноградных лоз свисают стяги с гербом королевства, стол, ранее стоявший посредине, убран, его место занял разбитый очаг. Вместо клумб с цветами в массивных горшках, трофей животных, всюду можно увидеть щиты и секиры. У разведённого огня ходят люди, в одежде здешней знати — чёрные кафтаны, обшитые мехом, под короткий сапог и широкую штанину.

При виде Джаэля и Вилдаса по всей первой зале пошла волна перешёптываний и слушков, появление двух человек в древней одежде Святого ордена, не могло не вызывать удивление.

К ним на встречу, шаркая большим плащом по полу, в чёрной рубахе, движется молодой мужчина. Тряся кучерявым волом и сам будто на шарнирах, он сблизился с речниками и строго спросил:

— Я — Генне Валлистер, советник короля, и смотрящий за замком. Если Архивар выдал вам бумаги, значит вас сюда привело важное дело.

— Я Джаэль Саргомир, а со мной — Вилдас, — показал на проповедника мужчина. — Мы пришли сюда, чтобы вылечить леди Альвезу.

— Тогда, следуйте за мной… я вас представлю королевскому наместнику, — Генне недоброжелательно озирнулся. — Много вас стало… радеющих о её здравии.

— Ещё кто-то есть?

Валлистер не удостоил этот вопрос своим ответом, только махнул рукой и повёл двоих за собой. Они прошли дальше, миновали первую залу и пробежавшись по лестнице, попали в тронный зал. Широкий и просторный, он также вторил стилю варварского дворца. Подсвечники из козьих рогов, украшенные резьбой, шкуры животных под ногами, большой стол, ломившийся от яств и питья, женщины в скромных платьях, метущие полы, плотнеющая по углам темень. Всё это создавало гнетущую атмосферу мрачного оплота жуткой власти, а трон чёрного цвета, с худощавым человеком, сидящим на нём и укутавшим себя в мантии цвета ночи, только венчал этот образ. Но рядом с ним, эмоционально что-то объясняя, сие дух разбавляла девушка, которая просто не вписывалась в эту картину.

— Я требую немедленно мне предоставить доступ к леди Альвезе! — требует дама, на которой кроваво-красная мантия, поверх которой подтянутая широким поясом туника. — Как эмиссар Святого ордена, я должна попасть к ней и провести расследование.

— Мы не можем так поступить, — то ли шепчет, то ли говорит наместник, поверх головы которого капюшон. — Святой орден не властен нам диктовать более свою волю. К тому же, — чуть приподнялся на троне советник. — Вам Архивар не выдавал разрешения, Сенат не давал вам право, а предписывает быть в Храме солнца.

— Как вы смеете отказывать Святому ордену? — вспылила рыжеволосая дама. — Мы исполняем долг по защите населения Эндерала, вы обязаны предоставить мне доступ к ней.

— Как наместник трона, я отказываю вам, — он махнул рукой, приказывая ей удаляться. — Вы не можете смириться с тем, что власти у вас больше нет.

Девушка умолкла. Ей нечего противопоставить наместнику. Чуть впавшие щёки покраснели, став в цвет волос. Нахмурившись она повернулась и встретилась взглядом с ним. Джаэль с трепетом в сердце заглянул в широкие цвета сапфира очи, загляделся на изящном, чуть вытянутом лице и немного затемнённой коже. Огненно-рыжие волосы обрамляли лик, привлекали насыщенностью и мягкостью.

— Ну кто там ещё? — «прошелестел» голосом наместник. — С меня сегодня ещё недостаточно «гостей»?

— Джаэль Саргомир, — с поклоном представился мужчина, встав чуть впереди дамы. — Бывший лейтенант Стражи Арка, явился ко двору короля, чтобы исцелить леди Альвезу, — мужчина протянул бумагу, заверенную подписью архивара. — Разрешение есть.

— Маллахнагр «Ворон», — представился наместник, став внимательно изучать бумажки и Джаэлю показалось, что он всматривается в каждую буковку; после трёхминутного просмотра протянул бумаги обратно и фыркнул единственное слово. — Хорошо, Валлистер вам поможет.

— Почему они получили на это право, а я нет!? — вспылила дама. — Да кто они такие!? Простите, но я несколько лет отслужила Святому ордену и Эндералу не просто так. Уважайте мой статус, прошу вас, милорд. Разве я зря отдала эти годы службы? Разве мой меч и магия не для защиты народа? Разве я зря сюда пришла? Я ведь желаю помочь вашей леди. Я проделала долгий путь, полный опасностей, ради сего и не отступлюсь!

— Мы всего лишь странники, — повернулся к ней Джаэль, уже прикованный к нашедший в ней что-то цепкое, родственное. — Уважаемая…

— Элия, — грозно назвала имя девушка.

— Элия, — улыбнулся Джаэль. — Мы хоть и не служим Святому ордену, но не ставьте наши способности под сомнение. Вам стоит смириться с положением дел.

— Потому что, что они хотя бы попросили права по нашей книге, — худощавые пальцы обхватили толстую книгу на подлокотнике. — Правда Солнечного берега⁷ и приказы короля ясно дают знать, как вам поступать надобно.

— Как вы вообще узнали про то, что при дворе Конана нужна помощь? — спросил вкрадчиво Джаэль.

— Осведомители Святого ордена, — отчеканила девушка.

«В каком же отчаянии бьются ревнители Святого ордена?» — спросил себя Вилдас. — «Неужто дела его настолько плохи, что он цепляется за любую работу, которая способна ему обеспечить хоть крохотную народную поддержку. Странными путями ты ведёшь их, огонь божественный и освещаешь путь их».

— Хорошо, — потёрся о трон и прошуршал одеждами наместник, погладив чёрную бородку, — если вы так настаиваете Элия, то пожалуйста. Только под рукой… как же его… Джаэля.

Парень воззрел на девушку. Пылающая характером, с «горящими огнём» волосом, она смотрела на него. Во взгляде насыщенно-синих очей читается решимость, рвение и моление. Она миновала слишком много дорог, прошла слишком много лиг, чтобы быть просто так отвергнутой. Сердце Джаэля тронуло её стремление и верность Святому ордену, и он даже не заметил, как губы обозначили зарождающееся желание в глубине души:

— Да, достопочтенная Элия, вы можете к нам присоединиться.

Джаэля обрадовало то, что она в ответ слегка улыбнулась. Но дама тут же подавила приятную эмоцию радости. В очах промелькнул свет, надежда на лучшее будущее для Святого ордена. В итоге она сдержанно произнесла, чуть приклонив голову:

— Благослови ваш путь.

— Ты знаешь историю о замке Златоброд? — тихо вопросил наместник, вытянув руку вперёд и сжав её в кулаке; странный жест, больше смахивающий на нечто ритуальное.

— Нет, — помотал головой Джаэль. — А что?

— Это очень важно, поскольку возможно это связано с проклятьем, — Маллахнагр потёр ладони, и приложил пальцы ко лбу, став мерно говорить. — Здесь раньше жила графиня, сильно любившая своего мужа. Но тот отвечал ей изменой, был жесток и алчен.

— И в итоге она застукала его со служанкой… которую он мучил, — перебила Элия. — По легенде, их ненависть излилась в неконтролируемую буйную магию, которая слила их души в единый дух. Две личности в одном существе, прозванным «Пепельной вдовой».

— Да, но тот дух изгнан был и больше опасности не представляет, — наместник опрокинулся на спинку. — Есть подозрение, что леди Альвеза нашла один из артефактов графини, что негативно и отразилось на её состоянии.

— Магически активная вещь могла шоково подействовать на неё, — предположил Джаэль. — В таком случае мы имеем дело не с проклятьем, а реакцией организма, — Джаэль взглядом коснулся сосредоточенного выражения лица дамы. — Но если это проклятье, то нам нужен артефакт, который она трогала. Проклятье действует по алгоритму, цепочке, имеет формулу. Скорее всего на какую-нибудь побрякушку было наложение слабое проклятие жизни, лишившее её сил.

— А ты смышлён, — сухо, даже устрашающе усмехнулся наместник.

— Полный профан в технике, — кивнул Джаэль. — Мне нужно осмотреть её. И личные вещи.

Наместник поднялся и стал похож на священника, культиста, а амулет в виде солнца на его груди только довершал этот образ. Он уже готов был начать говорить, дать разрешение, как раздался скрип дверей и раздался крик:

— Я — инквизитор Церкви Единого! — громоподобным гласом возвестил воин в чёрных латных доспехах. — Вы не имеете права перечить мне в вершении дел церковных!

В зале появилась ещё одна фигура, ещё один человек, который цветом брони будто сделал залу ещё темнее. Его присутствие заставило склонить голову господ, только худощавый наместник не шелохнулся.

— Кто вы? — раздался тихий вопрос.

— Я — Сигизмунд Гросс, — поклонился латник, с длинным волнистым мечом за спиной. — Сегодня, я пришёл, чтобы призвать вас к союзному долгу. Инквизиция нашла следы скверны на Солнечном берегу, ведущие сюда.

— Вы правы, господин Сигизмунд, — не желая спорить, твердит наместник. — Работайте с Джаэлем, я даю вам право, — мужчина горестно выдохнул. — А теперь простите, меня ждут дела государственные, — Маллахнагр присел и укутался ещё сильнее в темень своих одежд. — Что там у нас с повышением налогов? Грамоты должны быть готовы к завтра.

Джаэль немного опешил. Краем глаза он увидел, что Элия с недоброжелательностью, и даже презрением взирает на инквизитора. Он и сам не рад, что ему придётся работать с фанатиком, который ради новой веры, новой системы, готов опрокинуть любого, кто встанет на его пути. Но что остаётся делать? И подавив все потуги отторжения, Джаэль делает вперёд, чуть склонив голову.

— А, это ты, речник, — протянул ладонь, закованную в сталь Сигизмунд, другой отерев лысину. — Спасибо тебе, что помог нам тогда. Без тебя, мы вряд ли получили то, что нашли.

— Аналогично, — пожал руку ему парень. — Как вы вышли сюда?

— С помощью свитка, — Сигизмунд оглянулся и махнул рукой. — Потом я тебе всё расскажу, а сейчас пойдёмте посмотрим на неё.

Их провели выше, туда, где устроена небольшая спаленка. Замок Златоброд славен обширными залами и просторными холлами, ныне сотворёнными на нордический манер. Путь лежал в маленькую комнатушку, заставленную столами и стеллажами, наполненными мензурками и лекарственными травами, оттого становящуюся ещё теснее. Забравшись сюда, они окружили белоснежную пастель, на которой под одеялом положена златокурая девушка, с необычайно красивыми чертами лица. У единственного окна встал тот, кто призван нести исцеление народам Эндерала, тот, кто несёт избавление от страшных болезней. В кремово-белой мантии поверх которой белая кожаная куртка и основания усиленная поясом, на котором крепятся свитки, мензурки и бинты.

— Вы должно быть апотекарий, — предположил Сигизмунд. — Что ж, надеюсь, вы нам дадите знать, что случилось с Альвезой?

— Господа, — чуть поклонился мужчина, с головой, покрытой капюшоном. — Я — О‘Брайенн, старший апотекарий Ордена Апотекариона, и глава госпиталиума ордена в Златоброде.

— Интересно вы сказали инквизитору, что прежде всего стоит соблюсти этикет и показать уважение, — усмехнулась Элия.

— Ах да, я — Сигизмунд, инквизиция Церкви Единого. Прошу простить, но я полностью занят этой проблемой.

— Хорошо, что вы здесь, — апотекарий протянул записи, которые тут же схватил Сигизмунд. — Я пробыл рядом с ней неделю. Взял скребок кожи, волос и ещё нескольких биологических образцов. И изучил.

— Что по обследованию? — спросил Джаэль.

— Она полностью здорова, — ответил О’Брайенн, пожав плечами. — Всё в порядке. Её тело полностью в норме, нет следов отравления, нет следов физического поражения. Плоть чиста.

— Тогда что это может быть? — смутился Сигизмунд.

— Разве только магия её коснулась, — произнесла Элия.

— Нет. Что очень примечательно, у неё нет магического урона. Ментальные заклятья оставляют стандартные физические повреждения. Псионика негативно влияет на нервы, а энтропия заставляет тлеть кожу.

— А как вы посмотрели нервную реакцию в таком её виде? — удивился Вилдас, почесав бородку. — Сын мой, не думаю, что это так… легко.

— Можно изучить стандартные нервные реакции, — ответил О’Брайенн, склонившись над девушкой. — Если мы говорим о тяжёлых расстройствах. Что-то лёгкое я естественно не замечу.

— Но «лёгкое» её едва бы положило в постель? Не так ли? — заговорила Элия, поправляя рыжий волос. — Нужно что-то конкретнее. Откуда вообще пошла речь о проклятии, а не о заболевании?

— В ту ночь, когда слегла Альвеза, над Златобродом взошла чёрная луна, — стал мерно говорить апотекарий. — Как мне рассказали местные, над самим замком было странное свечение, а по залам пронёсся крик Альвезы.

— Крик… известно, что она делала перед этим?

— Вы думаете до этого есть кому-то дело? — апотекарий взглянул на инквизитора. — Тут идёт война, даже никого по следу не пустили. Все занимаются сбором ресурсов.

— Хорошо, — стал рассуждать Вилдас. — Если это проклятье, то оно должно быть наложено с чего-то. Самый вероятный вариант, что она нашла то, что находить нельзя, — проповедник напряг глаз и нашёл примечательное, что ушло даже от глаз апотекария. — Вот, посмотрите, — ладонью он провёл по её гладкой коже, — разве вы не видите?

— Что ещё? — О’Брайенн взглянул на её руку, но не нашёл ничего примечательного, но прищурился и обозначил увиденное. — Странные светло-розоватые узоры, что это может значить?

— Символы, возможно отражение формулы проклятья. Чтобы облегчить проклятье, нужно разжечь огонь божественный.

— Помилуйте, тут ваше пламя не поможет. Только молитва истинному Богу ослабит силки чёрной магии.

— Потом будем размышлять, что сильнее, — недовольно вмешалась девушка. — Нужно понять суть постигшего её проклятья, разгадать формулу, а также разузнать, что делала леди перед «проклятьем».

— Для этого придётся стать едва ли не следователями, — Джаэль потёр ладонью о край кровати.

— А не ради сего ли вы получили эти бумажки? — упрекнула Элия парня.

— Да… милая леди, — улыбнулся Джаэль.

В полном молчании стоит инквизитор, скрестив руки на груди. Он ничего не говорит, предпочитая молчание и рассуждение, ибо сейчас не время на резкие речи и громкие слова. Если Джаэль сюда пришёл ради свитка, то вот инквизитор ради исполнения долга, ради Эндерала и сейчас воителю Церкви нужна полная сосредоточенность.

— Хорошо, апотекарий. Твои изыскания важны. Мы найдём еретиков и покараем их, — грозно сказал Сигизмунд и взмахом руки дал парню знать, что он более не нужен.

О’Брайенн поклонился и быстро пошагал прочь, оставив только четырёх человек. Не более пары секунд они стояли в безмолвии, прежде чем его разорвало слово:

— Что ты ещё хотел сказать, Сигизмунд? — твёрдо спросил Джаэль. — Ты ведь не просто так пришёл в Златоброд?

— Да… мы изучили записи и письма того умалишённого мага. Из них мы узнали страшное, — Сигизмунд осмотрелся, и приглушённо продолжил. — Я почитал эти записульки, в которых он сам отписывался в Златоброд.

— Что? А ответы? Кто-то ему отвечал? Есть вторая сторона переписок? — вопросил Джаэль.

— Да. Некие «господа длани» есть в письме. Они желают добиться власти здесь.

— Как? Когда? — спросила Элия.

— Культ «Чёрная длань» был создан совсем недавно, для того, чтобы сбить народ с пути истинной веры и политически сделать нестабильный регион. Проект мятежников. Мы имеем дело с искусственной сектой, — потёр подбородок Сигизмунд. — И причём для достижения власти.

— Господин инквизитор, — почтительно обратился Вилдас. — Вы можете прочитать написанное?

— Конечно, только чтобы это не выходило за наш круг, — Сигизмунд достал бумажку. — «Иди к народу арповскому, благое произволение на тебе, и они не тронут тебя, ибо чёрная длань покроет тебя. Знак всех отверженных и угнетённых сроднит тебя с этими проклятыми. Среди них насади веру новую, пускай творят жертвоприношения пустотые, великому ничто и славному ничто. Пусть верят в бездушные имматериальные законы мира сего и кланяются своим мелким божкам, как существам тлена и гибели достойным. Вот тебе наказ. Иди и делай его, во имя исполнения постановлений и уставов господ длани и тогда над Золотым берегом взойдёт истинное солнце свободы. Так говорит тебе новый Златоброд», — мужчина на миг остановился, прежде чем прочитал строки, выдающие автора. — Андрею Даль’Мит. Верховный иерофант Объединённого культа.

Прочитанное оставило след, глубокую мысль, которая пленила каждого. Неужто распри прошлого, от которых и пострадал Эндерал, возгораются ещё сильнее? Что-то тёмное стало расти в тени славы двуглавого орла, который реет над страной. Отступник стремится вернуть старые порядки, путаясь с нечто скользким и потаённым, проникая внутрь страны, пуская свои тёмные когти.

— Что ж, давайте подытожим, — стал медленно говорить инквизитор. — Тайный культ, стремящийся получить власть, поднимает голову на территории Солнечного берега. Примерно в это же время леди Альвеза впадает в необъяснимое состояние комы, а эмиссар культа начинает собирать войско арпов.

— Скверные дела, — хмуро сказал Джаэль. — Мы попали в перепитию политики и религии.

— Мы пришли сюда не ради культа, — напомнил Вилдас. — А для того, чтобы помочь бедняжке, чтобы поднять её со смертного одра.

— Но и дело культа нельзя оставлять, учитывая, что они могут быть взаимосвязаны, — внёс новую цель инквизитор.

— Я могу заняться поиском лекарства для девушки, — предложил Вилдас. — Но господин инквизитор, мне понадобятся ваши знания.

— Элия, — вежливо и с мягкостью в голосе обратился Джаэль. — Не составите ли вы мне компанию по поиску опасных заговорщиков?

— Хорошо, — выдохнула девушка. — Только веди себя прилично.

— Тогда так и делаем, — грузно вымолвил Сигизмунд. — Джаэль и Элия рассматривают обстоятельство того дня, а мы — возьмёмся за проклятье.

Примечания

4

Дикон — предсвященнический сан в Церкви Единого. Дикон помогает священникам в отправлении богослужения, читает молитвы в часовнях и руководит малыми службами, проводимыми в часовнях. Также отвечает за раздачу милостыни, поддержку наполненности стола для нуждающихся и сборы на нужды храма.

5

Магистр Эндеральского Союза — союзный чиновник, назначаемый Великим Сенатом для обеспечения контроля союзных органов власти над государствами эндеральскими. Они имеют крайне ограниченный список полномочий, касающийся в основном сбора информации, управления материально-финансовыми потоками органов союзной власти, а также руководством ограниченных военных контингентов.

6

Отцы кузни — название мастеров кузнечного дела в королевстве. Они одни из самых почитаемых дельцов страны, ибо способны сделать лучшее оружие, крепчайший доспех. Отцы кузни при поступлении крупных государственных заказов становятся руководителями выбранных ремесленных группировок, и под их строгим надзором куётся оружие и броня для нужд армии.

7

Правда Солнечного берега — кодифицированный акт гражданского, уголовного и административного права в королевстве. Представляет собой записи норм права, играет роль судебника.