История одного поэта

Алексей Стахеев

В наушниках играет Ed Sheeran «Give me love», и мое сознание наполняется чувством, доселе мне незнакомым. Я хочу писать… писать о том, что со мной происходит, выливать свою жизнь на бумагу. По-моему, это, как минимум, странно. И первые слова песни пробуждают мое воображение: «Дай мне свою любовь, как она». Я постараюсь рассказать все точно и понятно для вас, дорогие читатели. Только будьте уверены, эта история породит много вопросов, на которые я затрудняюсь ответить…

© Алексей Стахеев, 2017

ISBN 978-5-4483-5609-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Девочка за стеклом

В маленьком возрасте мы все такие смешные и мечтательные, что, когда дело доходит до взрослых эмоций и чувств, нас иногда не воспринимают всерьез. Я это понял уже тогда, в детстве, поэтому пытался заместить все другим смыслом, дабы взрослые меня поняли. Так началась моя история.

Я подошел к стеклу и прислонился к нему головой. Обвив лицо руками, чтобы было лучше видно, я всмотрелся в большой и светлый зал. Танец — движения под ритм музыки, утопание в своем партнере, всплеск бурных эмоций. Мои глаза выбрали одну. Я наблюдал за ней, как за маленьким ангелочком. Нелепые от безопытности движения ног; ее смущенное лицо, казавшееся мне таким милым. Я смотрел на нее и не мог наглядеться, мой внутренний мир расцветал с каждым вздохом. Будучи столь молодым, я уже чувствовал что-то похожее на то, что люди обычно зовут любовью. Как же прав был Пушкин.

Еще долго стояв у стекла, за которым она меня не видела, я думал о том, как тоже танцую, как мое тело подчиняется магии музыки; голос в моей голове твердил: «Давай!». Подбежав к маме, я хотел было рассказать о той прекрасной девочке за стеклом, но промолчал. Вместо этого я спросил о том, как начать заниматься в этом клубе. Почему же я не сказал о ней? Взрослые не воспринимают всерьез довольно глубокие фразы детей, ссылаясь на их молодость.

Моя сестра уже давно танцевала, поэтому записать меня на занятия не составило труда. Я помню, как в первый раз вошел в огромный, для меня в то время, зал. Первые слова тренера. Каково было мое удивление, когда она сказала встать с Дианой. «Диана, подними ручку! Вон видишь?»… Боже, да это же та девочка за стеклом! Я подошел к ней и сухо, от волнения, произнес: «Привет». Ее звонкий отклик, шумящий в моих ушах, словно стая райских птиц, пронзил мое тело. Я помню наши первые танцевальные шаги, наш первый разговор. Нахождение с ней стало для меня подарком.

Этот маленький мир, в котором я жил отдельную жизнь, назывался дворцом культуры. Каждый день, когда я видел ее, моя душа летала в облаках. Занимаясь все чаще и упорнее, нас уже выпускали танцевать на сцене. Знаете ли вы, дорогие читатели, это непередаваемое ощущение свободы, когда ты выходишь из-за кулис и забываешь обо всем. А звук аплодисментов, льющийся на тебя непрерывным потоком, пробирает до мурашек. В этом вся жизнь танцора. Возвращаясь с одного из выступлений, Диана говорила с подругой, а я шел рядом. Слушали ли вы когда-нибудь разговоры других людей? Наверняка вы знаете, как много можно получить информации из одного только предложения, из одной фразы. В ее словах я услышал именно то, что мне было нужно, хоть и не подозревал этого. Шестнадцать… номер ее квартиры — шестнадцать.

Я лежу на кровати в раздумьях, в воспоминаниях о ней. Я слышу ее голос, вижу ее улыбку. Мне так охото встретиться, и только «шестнадцать» вертится на уме. Я встаю и говорю маме, что пойду гулять. До ее дома не далеко, но больше времени у меня заняло именно решение. Стоя рядом с подъездом и боясь войти, я прокручивал в голове нашу встречу. Что мне сказать? А если она не пойдет? А если пойдет?! Но мои вопросы отпали сами собой, когда я позвонил в дверь. Открыл ее папа и, удивленный моему приходу, позвал Диану в прихожую. Я помню ее ошарашенный вид, широко раскрытые глаза и одну лишь фразу: «Леша?». А мне было так радостно увидеть ее, что я смог выдавить только: «Пойдешь гулять?». Боже, как я был счастлив, когда она вышла.

— Откуда ты узнал, где я живу?

— Это секретная информация, у меня есть свои достоверные источники.

— Ну, серьезно!

— Ты считаешь, что я не достаточно серьезен?

Как же это было давно, а я все помню. Мы еще долго гуляли по улочкам, громко смеялись и просто наслаждались друг другом.

Наши прогулки все учащались, и о них стали говорить родители, а, в особенности, тренер по танцам. Ведь это было видно, как я лелеял, находясь рядом с ней. Мы говорили на самые различные темы, делали глупые вещи, например, залезали на черемуху во дворе. Диана — моя черемуха… Все было замечательно до определенного момента, момента моего признания. Наверно, не сказав я ей о своих чувствах, это замечательное продолжилось бы, но откуда я мог знать.

На одном из танцевальных занятий у нее было очень хорошее настроение. Она смеялась над любой моей шуткой, любой фразой. А мне от этого становилось так тепло на душе: ей нравится проводить со мной время. После танцев я попросил ее поговорить, именно тогда я и раскрыл все карты.

— Знаешь, Диан, ты мне нравишься. Не только как человек, но и как девочка.

— Да? А когда это началось?

Этот вопрос вогнал меня в ступор. Чего-чего, а такого ответа я не ожидал. А знаете, вскоре я спрашивал себя о другом: «Когда это закончится?»

Помните я говорил о взрослых чувствах в маленьком возрасте? Так вот, важно найти второго такого «взрослого».

После этого разговора в Диане как будто что-то переключилось, и все мои попытки пробудить ее былой интерес были тщетны. Я помню, как не спал ночами, сочиняя стихи. Помню, как пробирался в ее подъезд и складывал письма в ящик. Я писал о том, что не понимаю ее реакции. Каждый день видя ее, я пытался вновь заговорить как прежде, однако, наши разговоры ограничивались сухим и безразличным приветствием; моя черемуха отцвела…

Наши отношения ухудшались с каждым занятием, и однажды я сказал, что больше не буду ходить на танцы. Две недели не появляясь в зале, вскоре я услышал заветный звонок. Это была мама Дианы, которая говорила, что ее дочь, вся в слезах, твердит обо мне. О том, что я бросил ее, разрушил все то, что с таким трудом строилось. А я не понимал, ведь это не я все рушил, а она. Она не захотела общаться, начала относиться ко мне с такой неприязнью, что мне стало просто трудно каждый раз появляться в зале. Но я вернулся в надежде на хоть какие-то изменения, которых, как вы уже поняли, не произошло.

Конец ознакомительного фрагмента.