Хроники пепельного мира

Виталий Викторович Стасюк, 2021

Представьте, что вам снится сон, в котором за вами гонится стена огня высотой до облаков. Вы пытаетесь убежать, но неумолимая стихия преследует вас, превращая все на своем пути в пепел. Потоки людей струятся улицами прочь от огненной стены, военные пытаются наладить эвакуацию, а вы пытаетесь понять причину грандиозной катастрофы. А теперь представьте, что все это не сон, и вы попадете на место главного героя, который ищет крупицы истины в быстро сгораемом мире.

Глава первая. Самолет

Я поднес телефон к уху и услышал там голос Кости.

— У тебя еще десять минут, — сообщил приятель.

— А ты не можешь его задержать? — быстро спросил я. — Здесь чертова пробка.

— Он уходит через десять минут, — настаивал Костя. — Может быть давай я ему вопросы задам?

— А фото? — я ткнул рукой в клаксон, но это мало помогло. Тянучка занимала пространство пяти кварталов.

— Я на телефон его сниму, — предложил приятель. — Разве на телефон не подойдет?

— Мне редактор за телефон будет мозг мыть, — ответил я. — Для рекламной полиграфии нужно на нормальную камеру снимать.

— Ты же не рекламщик, — напомнил Костя, — Пусть они приезжают и делают фото.

— Обязательно использую этот аргумент в споре с редактором, — ответил я раздраженно. — А камеры у вас нормальной нет?

— Только в телефонах, — ответил Костя.

— Ладно, я сброшу тебе вопросы, а ты его спросишь и сфотографируешь как сможешь, там разберемся, — я обреченно посмотрел на свою новую фотокамеру в футляре.

— Ты еще можешь успеть, — добавил мой приятель.

— Да хрен я уже куда успею, — я положил трубку и принялся набирать на клавиатуре телефона вопросы, которые должен был задать шефу своего приятеля.

Костин шеф руководил крупной логистической компанией и был человеком известным в городе. Кроме этого он часто занимался благотворительностью и давал деньги на проекты молодых специалистов. В этот раз мое издание проводило конкурс совместно с логистической компанией. Кроме интервью с руководителем компании я должен был сделать еще и фото, которое пойдет на рекламную полиграфию конкурса. Естественно время встречи было согласовано, я вообще очень ответственно подхожу ко времени, особенно когда это связано с работой, но в этот раз чертова пробка сломала мне весь график. И ладно бы я был в центре города, но увидеть пробку почти на окраине, еще и не в час пик, было для меня неожиданностью. А причиной тому стала авария на коммуникационных сетях, из-за которой пришлось перекрыть крупную транспортную магистраль, и все поехали в объезд. И вместе со всеми был я. Случайности бывают, никто не застрахован, но сорвать сроки выхода материала и подготовки полиграфии я не мог. Приходилось выкручиваться. Может быть у Кости в телефоне неплохая камера, а может быть я еще успею.

Конечно я не успел. Я спешил как мог, бросил авто на стоянке как попало, влетел в холл, подбежал к лифту, но все было тщетно. Когда я вышел из лифта Костя только развел руками и покачал головой.

— Все пропало? — спросил я, подходя к нему.

— Я записал ответы на диктофон, потом расшифруешь. — ответил приятель.

— А фото? Мне главное фото.

— Вот смотри, — он протянул мне свой телефон.

Фото было сносным. Не отлично, и даже не очень хорошо, но сносно.

— Скинешь мне все это? — спросил я.

— Давай сейчас, — он кивнул на окно. — У меня потом еще работа.

Мы подошли к окну и сели на широкий подоконник. Приятель отправил мне электронное письмо с прикрепленными фото и диктофонной записью. Я достал свою камеру и включил. Она делала на порядок более качественные фото, чем телефон моего друга. От нечего делать я крутил колесико настроек, и посматривал в окно. Мы были на последнем этаже с очень хорошим видом. Чуть правее находились склады компании, за ними поля. Прямо стояло несколько пятиэтажек, а за ними снова поля. Слева тоже были поля, а также трасса, ведущая из города. Я навел камеру на поля и сделал несколько снимков. Снег местами почти сошел, но в городе, в тени высоких зданий, снега было еще вдосталь.

— Я закончил, — сообщил мне Костя. — Шеф говорит, что завтра, перед отлетом, его еще можно будет встретить в аэропорту.

— Если фото не прокатят, то я в аэропорту буду ночевать, — проворчал я.

— Да прокатят, — Костя похлопал меня по плечу. — Все равно не на билборды снимок.

— Ладно, — я пожал руку приятелю, — спасибо. Иначе вообще был бы сегодня с пустыми руками.

— Обращайся, — кивнул Костя.

Я бросил еще один взгляд в окно, перед тем как идти, и замер на месте. Правее нас, над полем, показался небольшой двухдвигательный самолет. Транспортный. В полете его кренило то на правый бок, то на левый. Двигатели гудели надрывно и казалось, что иногда один из них замолкает. Я вскинул камеру и сделал несколько снимков. Самолет качнуло в сторону, и он начал заваливаться на бок. Затем пилот попытался поднять нос, но воздушное судно едва смогло сделать пологую горку и вновь направилось к земле.

— Сейчас разобьется, — прошептал мой приятель.

Все сотрудники офиса прильнули к окну, а я держал камеру наготове. Самолет начало уводить правее, но затем пилот переложил штурвал и его повело влево. Мы отчетливо видели, как он идет по широкой дуге одновременно теряя высоту. Судя по звуку один из двигателей отказал, а второй работал с перебоями. Я сделал несколько снимков, а после этого включил видеозапись. Я сопровождал самолет объективом, стараясь не терять его из виду, а делать это было легко, самолет шел вниз по предсказуемой траектории. Земля для несчастных становилась все ближе и ближе, казалось пилоты оставили все попытки что-то изменить.

Он смог отлететь от нас километра на три. Возможно пилот уводил машину от города, а может быть самолет был неуправляем и нам просто повезло. За мгновенье перед ударом показалось его второй двигатель полностью затих, а затем произошло столкновение. Самолет со всей силой ударил в землю, зарываясь носом в грунт. Крылья просто развалились от удара, а еще спустя мгновенье произошел взрыв. Я никогда не думал, что, взрыв авиационного керосина может быть таким ярким. Всем пришлось отвернуться, кроме меня. Я не смотрел на взрыв, а экран камеры смог сгладить для моих глаз столь яркую вспышку. Я даже подумал, что взорвались не баки самолета, а что-то внутри его корпуса. Вверх взметнул огненный шар, а место падения мгновенно заволокло черным дымом. Я выдохнул и выключил запись. Костя стоял с приоткрытым ртом и сжимал в руках телефон. Затем он медленно, словно отходя ото сна набрал телефон экстренной службы, но там было занято. Он не первый звонил по поводу катастрофы. Я еще раз посмотрел на место падения. Черный дым закрывал от нас остатки самолета, и лишь иногда сквозь него прорывались языки пламени. Вокруг места падения начинал сгущаться туман. Вероятно, пламя растопило остатки снега и это был не столько туман, сколько пар.

Костя вытер пот со лба и подошел к кулеру с водой, набрал немного воды в бумажный стаканчик и сделал несколько глотков. Я подошел к нему. Мне пить не хотелось, зато хотелось отправиться к месту катастрофы. В офисе стоял тихий гул от голосов впечатленных сотрудников.

— Видел такое когда-то? — спросил Костя, переводя дух.

— Ни разу, — ответил я. — Я многое видел, но такое впервые.

Я действительно «такого» не видел, но в моей работе всякое бывало, и я был не настолько впечатлен, как другие.

— Там наверно все погибли? — спросила девушка, подошедшая после нас к кулеру.

— Там точно все погибли, — ответил я утвердительно, — но это не пассажирский самолет. Иллюминаторов нет, а значит он транспортный. Погиб только экипаж.

— Как страшно, — девушка отпила воды. — Мог ведь и на нас упасть.

Я бросил взгляд в окно. С полей к нам надвигался густой туман. Ни клубов дыма, ни языков пламени, ничего разглядеть в тумане не удалось. Где-то завыли сирены скорых и пожарных автомобилей.

— Нужно поспешить, — решил я. — Пока остальные поймут куда ехать, я уже отсниму там материал. Или, может быть, им помощь нужна.

— Туда поедешь? — Костя указал на стену белого тумана за окном.

— Да. Реабилитируюсь перед редактором за сегодняшнее опоздание эксклюзивными кадрами.

Я попрощался с Костей и вышел из офисного здания. Туман был настолько густой, что я уже успел пожалеть об идее поехать к месту аварии. Я же ничего не разгляжу дальше вытянутой руки. С другой стороны, пожарные туда как-то едут. Их вой не смолкает. Я остановился перед парковкой. В моих руках все еще была камера, которую я просто забыл спрятать в футляр. Пока я возился с футляром звуки серен почти смолкли. Осталась только одна серена, которая перестала отдаляться, и теперь приближалась. Они нашли раненого и везут его обратно в город? Я с недоверием смотрел на туман, который успел поглотить несколько первых зданий дальше по улице и приближался ко мне. Еще и снег пошел, как назло.

Я закинул камеру в наплечную сумку и зашагал к парковке. Офисное здание от нее отделяла дорога, параллельная главной улице, и, только я ступил на дорогу, как из тумана вылетела та самая скорая, и с диким воем промчалась мимо, чуть не сбив меня.

— Твою мать! — вырвалось у меня, и я отступил назад на тротуар. — Хоть бы фары включили!

Следом промчалось еще несколько машин, на этот раз уже без серен, фар, и вообще такого понятия как «тормоз». Я нерешительно остановился. Метрах в тридцати от меня, из тумана, выбежало несколько людей и с криком бросились прочь от белесой пелены. Снег усиливался. Теперь он падал крупными хлопьями, но был какого-то странного бело-серого цвета. Я поймал одну снежинку и растер ее рукой. Это был определенно не снег. Больше похоже на пепел. Я резко бросил взгляд на белую стену тумана и зачем-то отступил от нее на несколько шагов. Еще несколько автомобилей пронеслось по улице. Где-то вдали были слышны крики. Я посмотрел на офисное здание, может быть мне в нем укрыться? Нет. Я снова посмотрел на туман.

И тут я увидел, как белесую стену тумана разрезают языки красного пламени. Казалось за туманом горит что-то колоссальное, а спустя секунду я увидел это колоссальное. Следом за стеной тумана, который уже начал рассеиваться, шла сплошная огненная стена. У меня просто челюсть отвисла от такого зрелища. Я сделал еще несколько шагов назад, не понимая, бежать мне или уже бесполезно. Огонь начинался у самой земли и возвышался на добрых три десятка метров. У подножья красный, он розовел к вершине, а над самой вершиной было сероватое облако, из которого падали огромные серые хлопья пепла. Огонь словно вырывался из-под земли и прятался в это облако.

Еще несколько секунд потребовалось огню, чтобы приблизиться к первому высотному зданию и поглотить его. Он не сразу это сделал, словно смакуя добычей, на секунду замедлился, уткнувшись в бетонную преграду, затем с обратной стороны здания из окон вырвались языки пламени, затем все здание скрылось в огне. И тут я понял, что нужно бежать. Именно бежать, ведь огонь двигался очень быстро. К машине я уже не успею, а значит бежать на своих двоих. Бежать изо всех сил, на которые я был способен. И я побежал.

Первую сотню метров я бежал вдоль улицы. Несколько десятков человек составляли мне компанию, иногда мимо проносились автомобили. Затем я остановился и оглянулся, пламя нас нагоняло. Оно уже успело сожрать здание, где работал Костя. И уж тем более оно сожрало мой автомобиль.

Я развернулся и вновь побежал, но на этот раз свернул во дворы. Здания слегка тормозили огонь, но я все равно чувствовал его жар, видел, как вокруг меня кружит танец серых пепельных снежинок. Я старался не оглядываться, но когда делал это, то моему взору открывалось неизменное зрелище: огонь, поглощающий здания, языки пламени, вырывающиеся из окон, люди, бегущие медленней меня и с криком скрывающиеся в огне.

Собственно, в огне скрывались даже машины, не успевающие вырулить на дорогу из двора, или врезавшиеся из-за невнимательности в другой автомобиль. Минут через десять я сумел перевести дух. Так долго я уже давно не бегал. Большую часть моего забега я ощущал жар от огня и совсем взмок в своей зимней куртке. Народ вокруг меня кричал, хватал какие-то вещи, брел, шел и бежал прочь от стихии. Люди садились в автомобили, устраивали пробки и аварии, бросали свои машины и шли дальше пешком. Повсеместно кричали дети. Да и взрослые тоже кричали. Я стоял у угла здания, тяжело дышал и смотрел, как на другом конце улицы пеплом ввысь взмывает одно здание за другим. Только теперь я обратил внимание, что у самого подножья огненной стены пламя как-то причудливо вихрится, словно там есть какой-то бесконечный источник огня.

Я достал мобильный телефон. Сигнала не было. Я бросил взгляд на вывески магазинов — они все погасли. Похоже нашей электрической подстанции конец. Да и вообще конец всей связи в районе. Надеюсь власти знают о происходящем. Только сомневаюсь, что они знают, как гасить это огненное чудовище.

Впрочем, я тоже не знаю, что мне делать, а значит самый простой способ — это идти прочь от огненной стены. И я пошел. Верней, очень быстро пошел. Сил бежать у меня не было, но шаг я ускорил как мог. Я заметил, что огонь стал выше, но медленнее. Значит он замедляется и, может, остановиться. Остановиться?

Только сейчас, перестав бежать, я начал пытаться осмыслить происходящее. Что произошло? От чего я бегу? Я оглянулся, огонь никуда не делся. Он все так же идет следом за мной. Что вез этот чертов самолет? Столько взрывчатки в него не влезет. Я еще раз оглянулся. Это явно не из-за взрывчатки, и на керосин не похоже. Это больше похоже на лесной пожар, только огонь немного другого цвета и более плотный. Сквозь огненную стену вообще ничего нельзя увидеть.

Метрах в двадцати от меня столкнулось два автомобиля. Одна легковушка ударила в бок другую. Вероятно, оба водителя пялились на огонь. Я бросился к ним и помог выбраться одному из водителей. Подушка безопасности спасла его от травм, но ушиб руки он все же получил. Второй водитель пострадал еще меньше и смог выбраться сам. Я оставил их, когда они начали словесную перепалку. У меня нет времени с кем-то ругаться. У них тоже. Наверно это стресс, когда человек вместо действия начинает срывать злость.

Я отошел еще на добрый километр и оглянулся. Похоже, я выиграл маленькую фору. Сразу же пришла идея, на что эту фору потратить. Мой дом был не очень далеко отсюда. Можно было успеть зайти домой и прихватить какие-то вещи. Я осмотрелся. Мимо как раз шла семейная пара с одним чемоданом. Женщина плакала, а ее муж был словно серым от шока. За ними мать с ребенком, совсем без вещей. А какие вещи мне брать?

Я свернул на прилегающую улицу. Здесь снег был хуже расчищен и ноги вязли. Ничего, скоро его и вовсе растопит. Только меня к тому моменту уже не должно здесь быть. Какая-то женщина выбежала на улицу в одном халате и крикнула мне:

— Скажите, что происходит? Вы знаете, что случилось?

— Какой-то взрыв вызвал чудовищный пожар, — я указал в сторону огня. — Горит очень сильно и огонь быстро приближается сюда.

Голос определенно был не мой, хотя говорил именно я. Нужно на себя в зеркало посмотреть, я наверно тоже серый от шока.

— Я не могу никому дозвониться, связи нет, — жалуется мне женщина. — Мой муж еще на работе, а я не знаю, что мне делать.

— Бегите отсюда! — крикнул я, стараясь вернуть свой голос. — Бегите как можно скорее! Прочь от огня. Мужа потом найдете.

— Зачем бежать? — женщина была бледной как мел.

— Пожар идет сюда! — крикнул я и зашагал дальше.

Женщина осталась стоять в растерянности, но кто-то другой уже давал ей полезные советы с противоположной стороны улицы. Люди выбегали из домов и тащили то, что можно было быстро собрать с собой. Впереди меня подъехал маршрутный автобус и начал собирать людей. Мне очень сильно захотелось залезть в него, прицепиться сзади, или вообще вылезть на крышу, и просто уехать отсюда. Я остановился перед дверью, в которую внуки подсаживали бабушку. Следом вбежала женщина с чемоданом, затем мама с двумя детьми. Я не мог лишить их места в автобусе. Я даже подал чемодан одной пожилой паре, а сам отошел. Может быть глуповато играть в благородство, когда ты сам не понимаешь, что происходит, но я не старый и не слабый. Меня не нужно спасать. Автобус с трудом закрыл двери и медленно покатился по улице. С моего места я не видел огонь, но понимал, что он достаточно близко, чтобы первые пепельные хлопья долетели до меня. Как хорошо, что этот пепел подсказывает мне, что пора бежать.

Я снова бежал километр, потом шел несколько сотен метров, потом еще бежал. Теперь все улицы были заполнены людьми и машинами. Муравьиные потоки, бегущие прочь от огня. А сколько уже не успело убежать? Следующим привалом была площадь. Я сгреб снег с лавочки и сел на нее. От площади шло два крупных проспекта и несколько улиц поменьше. Один из проспектов вел точно в сторону огненной стены, которая уже заметно возвышалась над самыми высокими зданиями в этой части города. Людей вокруг было много. Кто-то фотографировал огонь, пользуясь удачным ракурсом, а кто-то отдыхал, как и я.

Собственно, я тоже вытащил свою фотокамеру и навел ее на огненную громаду. Раньше стена огня казалась мне меньше, но теперь она скрывалась за домами и слева, и справа от проспекта. А если судить по облаку над огнем, то она растянулась на несколько километров как минимум. Это пугало масштабом пожара, но, на самом деле, завораживало красотой огня. Стихия всегда красива.

Рядом остановилось несколько автобусов и люди ломанулись к ним. Крики, ругань и маты — люди боролись за место в автобусе, но до драк пока не доходило. Я перевел взгляд обратно на огонь и сделал еще несколько снимков. Своей редакции я их точно уже не продам, ведь моя редакция, если я не ошибаюсь, как раз только-что пожрана огнем. Может быть в столице мне что-то заплатят за эти снимки. И уж точно мне заплатят за видеозапись падения самолета. Возможно даже не СМИ, а правительство, или ученые. Кто еще снял зарождение огненного вихря?

В этот момент надомной послышался авиационный гул. Я задрал голову вверх и увидел еще один самолет. Этот был больше и шел он прямо на огненную стену. Все вокруг замерли, с опаской глядя на еще одну стальную птицу. Не рванет ли этот? Может он собьет вторым взрывом пламя от первого? В моей голове столько мыслей пронеслось, но ни одна мне не понравилась.

И вот я вижу, как от второго самолета отделилось три точки, а сам он заложил резкий левый вираж и загудел форсажем. Он сбросил бомбы? Я вновь вскинул камеру, готовый снимать новые взрывы. Меня конечно смущал тот факт, что огонь менее километра от меня, и можно сказать я нахожусь в зоне поражения. Особенно если самолет промахнется. Но камеру я не опустил, и укрытия не искал. Даже немного привстал, чтобы лучше видеть куда упадут бомбы.

Первая упала правее проспекта и явно снесла небольшую многоэтажку. Звук взрыва был настолько мощным, что в ближайшем доме дрожали окна. Вторая упала точно между местом падения первой, и проспектом. Не видел, что она там снесла, но вот третья бомба попала точно в огненную стену посредине проспекта. Я успел снять, как пламя колыхнулось и распалось надвое, оголив перед моим объективом то, что уже успело попасть по ту сторону огня: серые и черные громады зданий с пустыми окнами, проспект укрытый слоем пепла, остатки автомобилей.

И в этот момент к нам пришла ударная волна. Два первых взрыва были закрыты от меня зданиями, которые приняли на себя ударные волны, но от третьего меня ничто не защищало. Меня сорвало с лавочки и швырнуло метра на три в сугроб. Камеру вырвало из рук, и она улетела еще дальше. Люди, которые были поблизости, повалились на землю. Я даже слышал звон битого стекла, но подозреваю, оно вылетело из зданий более близких ко взрыву.

Правый бок и рука ныли, голова трещала, но я смог подняться из сугроба и помог встать нескольким людям. Мы все отряхивались, поглядывая на просвет в огненной стене. Казалось, что движение огня остановилось. Кто-то даже зааплодировал, а я вертел головой в поисках фотокамеры.

Но аплодировали зря. Еще несколько секунд и огонь вновь сошелся в монолитную стену, а свой путь он и вовсе не прекращал. Авиаудар результата не принес, и я подумал, что сейчас будут еще самолеты, и бомбы, и ракеты. Но ничего не было, только огонь продолжал свой путь, поглощая дом за домом, постройку за постройкой.

Я спешно вертел головой, ища улетевшую камеру. Вокруг хватало снега, и я рисковал не найти ее. Зато осмотрев несколько сугробов, я нашел, что правая нога тоже болит и теперь я слегка прихрамывал, а вот камеры нигде нет. Ее не было и возле небольшого деревца в паре метров от меня. Огонь приближался, я спешил. Сейчас я теряю бесценную фору, и рискую остаться без уникальных кадров.

Камера нашлась. Верней, ее обломки. Ударная волна швырнула ее дальше, чем я предполагал, и она разбилась о стену ближайшего дома. Все, что мне оставалось, это вытащить карту памяти, и надеяться, что она не пострадала. На вид она была целой.

Дальше у меня уже не было времени на привалы и отдых. Я шел, прихрамывал, старался бежать, но теперь это было делать еще сложнее. Боль в руке прошла, но ведь она отдыхала, а дать время на отдых ногам я не мог. На одних улицах меня сопровождали толпы людей, на других было почти безлюдно. Где-то гудели двигателями колонны автомобилей, автобусов, грузовиков. Сигнал клаксона я слышал почти постоянно. В городе было много аварий, но из-за низкой скорости все они были мелкими и без жертв.

На одной из улиц двое мужчин грабили магазин. Персонал бросил его, когда узнал о катастрофе, и теперь любой желающий мог поживиться практически всем, что было душе угодно. Магазины, кафе, рестораны, торговые центры — все было оставлено на милость грабителям, а поздней огню. Я посмотрел на них, повертел головой в поисках полиции, а затем пошел дальше. У меня нет времени. Возможно у них есть время, а у меня его нет. Сигнализация не срабатывала. Полиция сейчас занята другим.

Только теперь мне бросилось в глаза, что среди общего хаоса и людских потоков есть и случаи мародерства. Тащат все, от продуктов питания, до холодильников. Серьезно, два придурка грузят в микроавтобус холодильник, который они явно не купили. Поставят себе в квартире, прежде чем она сгорит? Где здесь логика? Мне уже сейчас очевидно, что огонь не удастся остановить и моему городу конец, моей квартире конец, да и мне конец, если я буду продолжать смотреть на грабителей, а не бежать.

Я прибавил темп. Нога продолжала ныть, но идти уже не мешала. Еще несколько поворотов и улиц, и кварталов. Вот мой дом. Двенадцать этажей и прекрасный вид на запад и север из окон. Огонь идет с другой стороны.

Я вошел в подъезд, нажал кнопку вызова лифта и в тот же момент вспомнил, что электричества уже нет. Пришлось подниматься наверх пешком. Хромота вернулась, но это не помешало мне преодолеть все двенадцать этажей за пару минут. Я просто влетел в квартиру, вошел в гостиную и сел на диван. Я тяжело дышал и мне хотелось пить. Страшно хотелось пить, и спать, и приготовить себе что-то вкусное на кухне. Хотелось выключить этот дурной фильм и заняться чем-то более интересным, а фильм досмотреть потом. Вот сейчас, сидя в своей квартире, на уютном диване, я понимаю всю нереальность огненной стены и беженцев. Черт возьми, люди все еще в своем городе, но уже беженцы. Я все еще в своей квартире, на диване, но уже беженец! Такого огня не бывает, я сплю и вижу дурной сон.

Собраться! Собраться силой воли, и собраться в смысле каких-то вещей. Я с трудом встал и прошел в ванну. Я и вправду посерел, но не от шока, а от пепла. Куртка грязная, в снегу и в пепле. Штаны тоже. О лице и говорить не стоит. Я судорожно принялся смывать с себя пепел, с лица, одежды. Затем плюнул на все и просто переоделся. Новая куртка была легче и удобней для длительных переходов. Штаны тоже. Ботинки я сменил на старые армейские, в которых пару раз ходил в поход. Отыскал сумку и сгреб в нее те несколько консервов, которые были у меня в холодильнике. Следом отправились документы, походный нож, пару бутылок воды, деньги, сменное белье. Надел на руку часы, которые обычно не носил. Затем я напился воды вдоволь и нашел несколько шоколадных батончиков, которые съел на месте. Затем снова вода. Кажется, я готов идти, но сперва нужно кое-что сделать.

Выходя из квартиры, я замер с ключом в руке. Я же больше не вернусь сюда. Или вернусь? Что я здесь отыщу? Пепелище. Я запер дверь, подергал ручку, положил ключ в карман. Еще несколько секунд я просто смотрел на входную дверь. Вот моя квартира, и ключ от нее, но я все равно уже бездомный. Сколько людей в мире чувствуют то же, что и я? Войны, бедствия, стихии и катастрофы заставляют людей чувствовать что-то похожее. У тебя есть твой город, твоя квартира, но в действительности, у тебя ничего нет. Ладно, есть еще одна задумка.

Я поднялся на крышу и посмотрел на восток. Зрелище, открывавшееся с высоты, повергало в шок. То, что внизу казалось огненной стеной, на самом деле было огненным кольцом, идущим от места падения самолета, как волна идет от камешка, брошенного в воду. Внутри кольца все серое от пепла. Огненная стена стала еще выше и неумолимо надвигалась на меня. Вероятно, она поглотила уже почти треть города. Она поглощала здания с невиданной легкостью, даже не замедляясь как раньше. Над всем огненным кольцом висело такое же облачное кольцо, из которого не переставая валил пепел. Его крупные хлопья успевали покрыть толстым слоем все, что спустя минуты пожиралось огнем. Зрелище ужасное, и невероятно красивое. Пламенный вихрь, и бесчисленные людские потоки, муравьями идущие от него. Вдали висело несколько вертолетов. Это мои коллеги делают эксклюзивные репортажи. Да, у журналистов теперь работенки прибавилось.

Я спустился с крыши и не оглядываясь пошел прочь от огня.