Богословская антропология
В этой книге систематически изложено основное содержание курса лекций по богословской антропологии, в течение ряда лет читавшегося авторами в рамках программы подготовки магистров и лиценциатов Папского института проблем семьи и брака. Книга вышла в серии учебных пособий по католическому богословию АМАТЕКА и посвящена богословскому взгляду на человеческую личность. Авторы сделали акцент на систематическом подходе, обусловленном взаимосвязанностью входящих в богословскую антропологию тем и стремлением объединить последние с основными христологическими и тринитарными проблемами. Ведущей нитью здесь является событие Иисуса Христа, занимающее в методологическом плане центральное место. В Иисусе из Назарета человек встречает истину о самом себе, что, по мнению авторов, разрешает тайну человеческой свободы.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Богословская антропология предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Часть вторая
Глава вторая
Акт творения триединого Бога
Человеческий опыт и христианское Откровение
Драматическая природа свободы человека и присущий истине характер исторического события позволяют утверждать, что только в истории человек может найти адекватный ответ на вопрос о самом себе.
Христианское Откровение удивительно согласуется с этой первичной структурой человеческого опыта. Действительно, оно учит, что человек может постигнуть глубочайший смысл своей жизни и существования окружающей его реальности лишь в истории — истории спасения. Откровение, поскольку оно носит исторический характер, предназначено для восприятия его в действии и именно как таковое должно рассматриваться не как нечто внешнее для личности человека, но как реальность, полностью его захватывающая[139].
Согласно этой перспективе, антропология начинает с Творения — действия, которым Триединый Бог положил начало историческому существованию человека и всего мира.
В свете христианской веры богословие Творения может развиваться, только имея своим центром Иисуса Христа, живого и личностного Откровения, «Средоточия мира и истории»[140].
План главы
Вторая глава нашего курса богословской антропологии делится на три раздела: первый из них посвящен содержанию откровения творческого акта Божия в его изначальной христологической и тринитарной форме. (I. Творение в Иисусе Христе); во втором разделе показана новизна понятия о Творении, данного в Откровении (II. Свойства Творения); третий раздел (являющийся в действительности приложением) сообщает некоторые основные сведения о деликатной проблеме отношения богословского понимания Творения и данных современной науки (III. Приложение: Творение и естественные науки).
I. Творение в Иисусе Христе
План первого раздела
Точка зрения объективного христоцентризма[141] предполагает трактовку тайны Творения, исходящую из откровения о посредничестве Иисуса Христа в творческой инициативе Бога. (1. «Им создано все…»). Мы увидим, как из этого первого элемента возникает тринитарное измерение акта творения (2. Творение — дело Святой Троицы). Эти два пункта ясно показывают, что дело Иисуса Христа в Творении есть осуществление Его особой причинности (3. Творческая причинность Иисуса Христа). Тогда можно признать в Иисусе Христе Первого и Последнего, в Котором открывается цель Божиего акта творения (4. Цель Творения) От этого христологического и вместе с тем тринитарного основания начинается путь более глубокого постижения содержания спасительного замысла Божия, центральное место в котором занимает Иисус Христос, умерший и воскресший ради спасения всех людей (5. Иисус Христос, Средоточие мира и истории).
1. «Им создано все…»
Историческое событие Иисуса Христа позволяет сделать решительный шаг вперед в понимании тайны Творения: действительно, во Христе становится совершенно ясным, что творческую инициативу Бога следует понимать в контексте Его спасительного вмешательства в историю (Завет)[142].
Сами ветхозаветные тексты свидетельствуют о том, что только исторический опыт общения с Богом-Спасителем, заключившим Союз со Своим народом, привел Израиль к признанию Бога Творцом всего.
Некоторые исследователи возражали против подобной богословской интерпретации Ветхого Завета, утверждая независимость понятий Творение и Завет[143]. Но подобная критическая позиция не может, по-видимому, опровергнуть утверждение об их существенном единстве. Противники тезиса о развитии веры в Творение из веры в спасительный Союз, указывают, что понятие Творения естественным образом конгениально всему культурному контексту Ветхого Завета и как таковое появилось позднее не потому, что было порождено Заветом, но, существуя с самого начала, было до времени как бы приглушено. С этой точки зрения понятие о Завете вписалось в уже сам по себе креационистский контекст[144]. Даже если согласиться с подобной герменевтической позицией, остается не менее значимый факт — свидетельство Израиля, который в ту эпоху отнюдь не ощущал дистанции между Богом-Творцом и Богом Завета. Более того, весь Ветхий Завет отмечен этой полярностью[145]. Следовательно, и помимо необходимого экзегетического обсуждения, можно видеть, что свидетельство Священного Писания побуждает богословскую мысль к углублению единства Творения и Завета.
Прочтение Творения в аспекте истории спасения способно объяснить некоторые оригинальные элементы Ветхого Завета. Священный текст провозглашает, что мир нельзя мыслить возникшим случайно, что ему внутренне присуща разумность. Он происходит из творческой свободы, дарующей тайну Бытия как бесконечную Истину, Любовь и Красоту. Поэтому всегда признавалось, что тварная реальность обладает некой изначальной положительностью[146]. В тексте видно стремление избежать дуалистического истолкования мира, отрицается идея изначального существования материи и прославляется свободная и суверенная творческая инициатива Бога.
Сохраняя верность этой перспективе истории спасения, Новый Завет признает, что Творение проявляется во всем своем значении в Иисусе Христе, полноте Откровения[147]. Осознание этого торжественно провозглашается в знаменитом гимне первой главы Послания к Колоссянам:
«[Иисус Христос] Который есть образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; Ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, — все Им и для Него создано. И Он есть прежде всего, и все Им стоит» (Кол 1, 15–17).
Содержание текста и сама его структура утверждает тесную связь главенства Христа над Творением и Его искупительной и творческой деятельностью[148]:
«И Он есть глава тела Церкви; Он — начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство: Ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота, И чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив чрез Него, Кровию Креста Его, и земное и небесное»(Кол 1, 18–20).
Первое Послание к Коринфянам также указывает на соучастие Иисуса Христа вместе с Отцом в акте Творения:
«Но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им» (1 Кор 8, 6).
Важно учитывать контекст, в котором Павел произносит эти слова. Отвечая на вопрос о допустимости принятия в пищу идоложертвенного, апостол уточняет критерий, который следует применять в этом случае: «Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать» (1 Кор 8, 2).
Именно из провозглашения абсолютной власти Отца и Иисуса Христа над всей реальностью следует отсутствие какого-либо религиозного смысла в употреблении жертвенного мяса.
Уже только из приведенных текстов можно извлечь важные сведения. Во-первых, они утверждают строгий параллелизм между действием Отца и Сына в порядке Творения. Действительно, провозглашается Их абсолютное равенство в божественности (об этом говорят именования Бог [Qeo/j] и Господь [Ku/rioj], прилагаемые к Отцу и Иисусу Христу)[149]. Во-вторых, указывается специфика участия каждого: Отец есть Источник, из Которого [ec) ou(=] все исходит, тогда как деятельность Сына вводится грамматической формой di)ou(=, отражающей Его роль Посредника[150].
Другие столь же явные указания содержатся в двух отрывках Послания к Евреям, где ветхозаветная тема созидательной роли Слова Божиего прочитана в христологическом ключе (Евр 1, 1–2). Признав Иисуса Христа «наследником всего, чрез Которого [di)ou(=] Бог и веки сотворил» (Евр 1, 2), автор послания обращается к Сыну:
«Ты, Господи, основал землю, и небеса — дело рук Твоих» (Евр 1, 10).
Этот текст имеет особое богословское значение, так как провозглашая Иисуса Господом, применяет к Нему стих из Псалтыри (Пс 101, 26). Здесь ясно видно желание подчеркнуть Его достоинство Творца, которое Ветхий Завет признает исключительно за Богом Израиля[151].
Иоанн показывает Слово в Его связи с Отцом и Творением уже в первых стихах Пролога к своему Евангелию:
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Ин 1, 1–3).
Наиболее авторитетные мнения относят это «все» не только к Творению, но и к Искуплению[152]. Это помогает понять всеобщность «посредничества» Христа: именно живой опыт воплощенного, умершего и воскресшего Слова позволяет Иоанну признать Его вселенский характер. Исходя из понимаемого в тринитарном смысле божественного сыновства Христа, евангелист подчеркивает участие Воплощенного Слова в деле Творения. Тем самым утверждается глубокое единство Искупления и Творения, поскольку это два измерения делания Пресвятой Троицы, Посредником которого является Слово.
О глубоком понимания посреднической роли Иисуса Христа в Творении, начиная с Его спасительной миссии, свидетельствуют те послания апостола Павла, где он подчеркивает эсхатологический характер христологии[153] и использует ветхозаветное понятие Премудрость[154]. Оба эти элемента позволяют осознать всемирное господство Христа как Начала и Конца всего Мироздания[155].
Так Новый Завет показывает путь, ведущий от события Пасхи к Господству и божественному Сыновству Христа. Поэтому Павел и Иоанн провозглашают Его единственным истинным средоточием божественного замысла[156]. Прослеживается следующая динамика: от прославления Воскресшего происходит восхождение к осознанию божественности Иисуса Христа, равно как и к постижению Его участия в деле Творения, поскольку последнее есть исключительная прерогатива абсолютной верховной власти Бога.
Это имеющее фундаментальное значение обстоятельство позволяет признать значение Творения как свободного дара и безвозмездной Божией инициативы — тема, уже присутствующая в ветхозаветном союзе с Богом, но которую только Христос раскрывает во всей ее полноте.
Следовательно, Новый Завет полностью воспринял откровение книги Бытия о едином Боге-Творце[157]. Новость, которую он несет в себе, состоит в том, что Лик Божий открывается полностью только в тайне Воплощения. Библейская весть о Творении обретает свою завершенную форму в свете особенности тайны Иисуса Христа, Воплощенного Сына Божия[158].
Новозаветный материал свидетельствует прежде всего о том, что посредничество Иисуса Христа в Творении всецело связано с Его особенностью[159] и может быть понято только из нее.
В этом отношении, уже Павел и Иоанн преодолевают сомнительные космические или космогонические истолкования[160] посредничества Христа: Его действие нигде не сравнивается с деятельностью демиурга и в еще меньшей степени Ему присущи черты мифологических персонажей Востока или эллинистического мира. Отождествление Иоанном Логоса с Иисусом Христом делает тезис о Творении во Христе свободным от каких бы то ни было гностических представлений[161].
Исповедание особенности Иисуса Христа несет с собой признание Его совершенной божественности и выявляет Его роль в Божием акте творения, избегая при этом опасности мыслить Его между Богом и миром: Единородный Сын есть Посредник творения уже потому, что предвечно рожден Отцом[162].
Так связь между особенностью Христа и Его посредничеством в деле Творения
Конец ознакомительного фрагмента.
Оглавление
* * *
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Богословская антропология предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Примечания
139
«Глубокий и особый смысл события, то есть само событие в его истине, открывается всегда только в опыте полного погружения в него и истолкования его в этом погружении, в опыте истинном, поскольку адекватном данному событию» (H. Schlier, Linee fondamentali di teologia paolina [Biblioteca di Teologia contemporanea 48], trad. it., Brescia 1985,119).
142
Ср. G. Von Rad, Teologia dell’Antico Testamento. I, trad. it., Brescia 1974, 158–195; в этой же перспективе рассматривают данный вопрос M. Flick — Z. Alszeghy, Fondamenti…cit., 22–25; J. Ratzinger, Schupfung, in LTK 9, 460–466; W. Kern, La creazione come presupposto dell’Alleanza, in MS 4, 55–77; Aa. Vv., Cruation et salut, Bruxelles 1989; G. L. Plato, Il tema della creazione e la sua connessione con l’alleanza e la sapienza nell’Antico Testamento, in Associazione Teologica Italiana, La creazione. Oltre l’antropocentrismo? A cura di P Giannoni, Padova 1993, 143–186; W. Pannenberg, Teologia sistematica. 2, trad. it., Brescia 1994,11–202.
143
Ср. C. Westermann, Genesis 1–11, Neukirchen 1974, 89ss и Id., Creazione, trad. it., Brescia 1974, 19. 191–207.
144
«…для человека Ветхого Завета не существовало возможности по-иному мыслить мир… У этих людей не было нужды верить, что мир сотворен Богом, ибо это было предпосылкой их мышления» (Westermann, Creazione…cit., 19).
146
Уже книга Бытия подчеркивает благость тварной реальности рефреном: «И увидел Бог, что это хорошо» (Быт 1, 10.12.18.21.25.31); в другом месте мы находим: «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих, ибо Он создал все для бытия. И все в мире спасительно, и нет пагубного яда, нет и царства ада на земле» (Прем 1, 13–14). Ветхозаветные тексты явно контрастируют с такими текстами мифологической литературой Двуречья, как, например: «Когда боги создали людей, то они установили для них смерть и жизнь людей они держали в своих руках» (Поэма о Гильгамеше, табл. 9, кол. IV). Это свидетельствует о том, что повествование книги Бытия движется по линии преодоления космогоний и объяснений начала мира как результата встречи или столкновения неких мифологических начал.
147
Ср. F. Mussner, Creazione in Cristo, in MS 4, 77–88; F. Hahn, Die Schupfungmittlerschaft Christi, in C. Casale Marcheselli (ed.), Parola e Spirito, Brescia 1982, 661–678.
148
Об экзегезе этого текста см. Associazione Biblica Italiana, La cristologia in San Paolo, Atti della XXIII settimana biblica, Brescia 1976; J.-N. Aletti, Saint Paul.Upоtre aux Colossiens (Utudes Bibliques NS 20), Paris 1993, 86–118; G. O’Collins, Cristologia. Uno studio biblico, storico e sistematico su Gesw Cristo, Brescia 1997, 40–42; T. Otero Lazaro, Col 1,15–20. En el contexto de la carta, Roma 1999 (с обширной библиографией), 267–299); R. Penna, I ritratti originali di Gesw il Cristo, 2 Cinisello Balsamo 1999, 229–236.
150
Сочетание di)ou(= для выражения творческого посредничества Сына неоднократно встречается в Новом Завете: ср. Ин 1, 3; 1 Кор 12, 5; Еф 4, 5; Кол 1, 6. Здесь слова посредник и посредничество понимаются в их фундаментальном библейском смысле, ср. A. Oepke, mesi/thj, in GLNT VII, 124–166; общий обзор работ о посредничестве Иисуса Христа дан в: Moioli, Cristologia…cit., 86–126.
151
Эквивалентность именований Ku/rioj и Qeo/j уже была засвидетельствована в литературе по Ветхому Завету (Ср. Foester, Ku/rioj…cit., 1459; 1487). Поэтому автор Послания к Евреям прилагает к Иисусу все те места Септуагинты, где употребляется обращение Ku/rioj: в Иисусе Бог действует так же, как Ku/rioj в Ветхом Завете.
152
Ср. R. Schnackenburg, Il vangelo di Giovanni, I, trad.it., Brescia,1973, 298–304; I. De La Potterie, Studi di cristologia giovannea, Genova 1986.
154
«…для самих же призванных, Иудеев и Эллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость» (1Кор 1, 24). Ср. A. Feuillet. Le Christ Sagesse de Dieu d’aprus les upоtres pauliniennes, Paris 1966, 59–85; S. Cipriani, Cristo «Potenza di Dio e Sapienza di Dio» in 1Cor 1, 24, in Associazione Biblica Italiana, La cristologia…cit., 341–360; M. Gilbert — J.-N. Aletti, La sapienza e Gesw Cristo, in Bibbia Oggi 21, Gribaudi, Torino 1981; J.-N. Aletti, Sagesse et mysture chez Paul. Reflexions sur le rapprochement de deux champs lexicographes, in Aa. Vv., La sagesse biblique. De l’Ancien au Nouveau Testament, Congres ACFEB (Lectio Divina 160), Paris 1996, 357–384; O’Collins, Cristologia…cit., 43–46.
155
«Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут, каждый в своем порядке: первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его. А затем конец, когда Он предаст Царство Богу и Отцу, когда упразднит всякое начальство и всякую власть и силу. Ибо Ему надлежит царствовать, доколе низложит всех врагов под ноги Свои» (1 Кор 15, 22–25). Об этом аспекте учения Павла см., в частности, A. Feuillet, Le Christ,…cit., 363–399.
157
«Творение словом из ничего представляет собой более или менее выраженное основание новозаветных утверждений» (W. Foerster, kti/zw, in GLNT V, 1312); см. также M. Delmirani, Creazione in Cristo. Aspetti fondamentali di Teologia biblica sulla Creazione, Roma 1986.
160
О космогониях и мифах о начале мира см. O. Loretz, Creazione e mito (Studi biblici 28), trad. it., Brescia 1974; M. Eliade, Mito e realta, trad. it., Milano 1975; P. Ricoeur, Philosophie de la volontu. II. Finitude et cupabilitu, Paris 1988, 309–478; P. Gilbert, Bibbia, miti e racconti dell’inizio, Brescia 1993.
161
Важным откликом на новозаветное свидетельство является богословие Иринея Лионского, который был наиболее значительным представителем восточной традиции, «самой тонкой, непосредственной и верной истинной сути писаний Иоанна и Павла, но, вместе с тем, самой трудной и наименее известной» (A. Orbe, La Patrhstica y el progreso de la teologнa, in «Gregorianum» 50 (1969), 545). Из-за своей малой распространенности эта традиция повлияла на западное богословие меньше, чем августинианская и александрийская (к ней принадлежали такие выдающиеся богословы как Климент, Ориген, Афанасий, Кирилл, великие каппадокийцы и Амвросий). Она, однако, дала исключительно богатое богословие, непосредственно вдохновленное Священным Писанием, верное regula fidei [принципам веры — Прим. пер.], менее всего связанное с эллинизирующими философскими течениями и решительно выступавшее против всякой гетеродоксии (гностиков, эбионитов, Маркиона). Ее категории имеют фундаментальное значение для разработки адекватной богословской антропологии. Ср. A. Orbe, Lo studio dei padri della Chiesa nella formazione sacedotale, in R. Latourelle (ed.), Vaticano II. Bilancio e prospettive. Venticinque anni dopo (1962–1987), Assisi 1987, 1376.
