Прикосновения

Ю. Силин, 2010

Жизнь поэта в стихах и поэмах. Книга не для всех – только для сумасшедших.На обложке фрагмент фрески Микеланджело "Сотворение Адама".

Живопись

Блудному сыну Босха

В святом исходе,

Как перст, один

Бредёт к Природе

Заблудший сын.

Без корки хлеба —

С пустой мошной…

Без дум, без неба —

С пустой душой…

О, как устал он,

Как он устал!

Как бледен стал он,

Как тощ он стал!

Лицо худое,

Глаза — цветы…

Ему б покоя

И чистоты…

И вот тоскуя,

В последний раз

Он жизнь людскую

Уж без прикрас,

Как есть, нагою

На миг вернул…

Скорбя душою

Он повернул

К тому, что было

Лицо своё…

Глядит уныло…

Глядит на всё,

Что там осталось,

На жизни гнусь…

В глазах усталость

И боль… И грусть…

Вся жизнь — дорога…

О, блудный сын,

Увы, нас много,

Не ты один,

Скажу, не скроя:

Я — тоже ты…

И мне б покоя…

И чистоты.

Сатурн, пожирающий своих детей

Пасть разевает время,

Страшную пасть без дна…

Всё поглотит она,

Не тяжело ей бремя

Умерших городов,

Бывших людей, животных,

Автомобилей, рвотных,

Скал, гор, планет, годов…

Нет без конца дорог…

Каждый живущий знает:

Всё, что творит, сжирает

Время — безумный Бог!

Всё уплывает мимо:

Боль и слова любви,

Скука… Неотвратима

Страшная пасть в крови…

Солнца, миры, губя,

С тем, лишь, и создавая,

Время, века сжирая,

Жрёт самоё себя…!

Мчится она на конях-

Время её везёт…

На опьянённых конях —

Только хвосты в разлёт!

Мчится Судьба на конях…

Если б я только мог!

Спрятать в своих ладонях

Тёплый живой комок…

Гения, клерка, вора…

Если б закрыть собой!

Смерти б ценой, позора,

Вырвать у пасти злой!

Чувство, цветочек малый,

Волка, секунду, выпь…

Всей кровью сердца алой

Если б от смерти скрыть!

Хоть одному б творенью

Если б не дать пропасть!

Хоть одному б мгновенью

Времени в пасть упасть.

Стая ворон над полем

Буйно взметнулось поле,

В небе клубится мрак…

В этом извечном споре

Сердцу ох тяжко как!

В самый клубок несутся

Чёрных мазки ворон…

Надо скорей проснуться —

Тяжкий развеять сон!

Сикстинской Мадонне

Я вижу тебя, Мария,

Весь страх Твой и всю любовь.

Я вижу Тебя, Мария,

И сладко вскипает кровь.

Я вижу Тебя, Мария,

Ты людям приносишь Свет.

Я вижу Тебя, Мария,

И большего счастья нет.

Пейзаж с листьями

Ветер кружит, кружит листву…

Осень. Воздух прозрачен, чист,

Тихо падает жёлтый лист…

Ветер кружит, кружит листву…

Я пьянящей печалью полн,

Прижимаю лицо к стеклу,

Ветер кружит, кружит листву

И срывает барашки с волн.

* * *

Акварельное небо

Над лесами, лугами плывёт…

То ли быль, то ли небыль,

Только жадно душа её пьёт.

Солнца масляный сгусток

Льёт ливмя в полыньи благодать…

Ах, как сладостно пусто

Без конца эту манну глотать….

Дорога

Путь убегает вдаль.

Степь широка вокруг,

Небо над ним, как сталь.

Тучи замкнули круг.

Ям и колдобин — тьма.

Грязь и следы колёс,

А на земле — Весна,

Время могучих гроз!

Время расцвета Май,

Бродит в растеньях сок,

Время прилёта стай,

Воздух — вина глоток!

Путь в горизонт ведёт.

Степь широка вокруг.

Кто-то вдали зовёт.

Тучи замкнули круг.

Memento

mori

В тот день в небе солнце сияло,

И весь этот мир горел,

А мне что-то грусть навевало,

И Голос о смерти пел.

Печально он пел и тихо,

Но грусть та была светла

И солнце сияло лихо

И яростно жизнь цвела.

Он пел: “Ты от счастья таешь,

Под солнцем земля цветёт,

Но, что говорить, ты ж знаешь,

Ведь всё это гибель ждёт.

Наступит холодная осень,

Запляшет, кружась, листопад

И ветр, что листву уносит,

Пригонит и дождь и град.

А после зима воцарится

И землю мороз скуёт

И снегом покроет царица

Всё то, что сейчас цветёт…

Ты долго грустить не станешь,

Ведь снова наступит май,

Но вспомни — и ты увянешь,

Как всё во вселенной… Знай,

Что ты лишь частица мира,

Где всё, что живёт — умрёт

И я лишь один из клира,

Что эту вот песнь поёт.

Пусть кровь словно пламя в жилах,

Для всех есть последний час

И если б не смерть не жило б

Всё то, что цветёт сейчас.

Не бойся её, ведь просто

Исчезнешь ты, как возник,

Но жить, чтоб красиво, остро

И полно пусть каждый миг

В тебе будет всё готово

И помни о ней всегда

И жизнь, что порой сурова,

В мороз будет греть тогда…"

Лежал я в траве, вдыхая

Живой аромат цветов,

Под солнцем от счастья тая,

И плакать и петь готов!

О, как всё вокруг сияло!

Как запах дурманил ум!

Как солнце меня ласкало

Без мыслей я жил, без дум.

И Голос всё пел о смерти,

И грусть навевал тогда,

И грусть та светла, поверьте,

И в сердце с тех пор всегда.

Пророки

Пророков в мир ниспосылал Господь,

Чтоб людям дать во времени прозренье.

Огромный дух, ничтожнейшая плоть,

Грязь нищеты, и в горних воспаренье…

Пронзив свой век и прошлое умом,

От частностей свое, очистив знанье,

Одни, постигнув общее во всём,

Грядущего провидят очертанья.

Другие, погружаясь вдруг в экстаз,

Биясь в каких-то муках поминутно,

Общаются с неведомым для нас,

И будущее прорицают смутно.

Они конкретным поражают нас:

Кто дал им знать названья, числа, сроки?

Считают их безумными подчас,

Но Истина сквозит сквозь их намёки.

Всех их судьбой испытывает Бог,

Травя толпой, бичуя, изгоняя…

Всегда суров, безжалостен и строг,

Огнём Свободы дух их закаляя!

Свободен дух их — пусть в темнице плоть,

Пусть бьют бичом или зовут кумиром,

Свободу эту в них взрастил Господь,

Бесстрашие возносит их над миром!

Порой сомненья раздирают их…

Тяжёлый крест — быть правым в одиночку,

Быть зрячим средь безумия слепых,

Возвысить голос и поставить точку!

И ярость их всю на себя принять,

Не требуя от Истины залога,

Ведь он один, а их несметна рать!

Но душу укрепляет вера в Бога

И счастье быть избранником Его —

За это и позорный столб и дыба.

Путь в высоту и радость для того,

Кто твёрдым стал, как каменная глыба!

О, будь бы мне доступна высота!…

Но дух мой слаб и незнаком с Нездешним,

Лишь снятся мне порою три креста

На высоте, продутой ветром вешним….

Плоть

Меня томит изношенная плоть,

С недугами, грибками, тяжким смрадом…

Мне в утро дней её слепил Господь,

Она была благоуханным садом.

Была с душою, что ни говори,

Единой сутью, светлой и беспечной,

Нежней оттенков утренней зари,

Свежей росинки с ароматом млечным.

Но время шло, сгущалась плоть моя

И от души всё больше отдалялась,

Тянула вниз и как ни бился я

Душа всё больше ей отягощалась.

Зловоние сквозь аромат её

Всё больше било в носовые щели…

Пороки, грязь.… О, бытиё моё!

В своём нечистом деле преуспели…

О, скинуть бы всю кожу, как змея,

Сменить желудок, почки, сердце, вены

И часть души.… Но я всё буду ль я?

Где грань лежит победы и измены?

Нет, видно лишь единый есть рубеж.

Он сам придёт, когда и как — загадка!

Дух перейдёт важнейшую из меж,

Плоть растворится в мире без остатка.

Но как понять, зачем был нужен он,

Сей механизм, отлаженный и точный,

Ужель увидеть мимолётный сон,

Был создан мозг, изысканный и мощный?

Иль то игра неведомых нам сил,

И миром правит не Господь, а случай?

От мыслей этих белый свет не мил,

И истязаем дух тоской ползучей.

И только лишь неведомая Суть,

Искра внутри, средь мусора и мути,

Ведёт, едва нащупывая путь

Куда-то вдаль… Мне не понять той Сути.

Меня страшит изношенная плоть,

На склоне лет, грозящая мне адом…

Мне в утро дней её взрастил Господь,

Она была благоуханным садом.

Аромат

Аромат настроений

В цветниках ощущений,

Жизнь, как лёгкий, пьянящий настой!

Тонкий вкус поведений

В грудах яств умозрений

И всё выше душевный настрой!

Полный вдох вдохновенья

В чистом ветре взнесенья —

Счастья жизни таинственный миг!

Душный ужас паденья

В серый быт погребенья —

Тяжкой жизни измученный лик.

О, любви измеренья

В мире счастья — мученья,

Страх за близких до боли людей!

Цепи связей душевных

В кладовых драгоценных

Их сердец, чья любовь всех сильней!…

Жизнь, ты так многолика

От молчанья до крика

И от ликов до мерзостных рож!

Что не знаю забыть ли,

Ненавидеть, любить ли,

Наслаждаться иль падать на нож!

Благодать

На меня снизошла Благодать…

До рожденья, а может зачатья…

С детских лет полюбил я мечтать

И мечтал обо всём без изъятья.

Всей душою я Вечность любил,

Отрекался от жизненных благ я

И что было души моей сил

Я мечтал обо всём без изъятья.

И мечты воплотились в Судьбу,

Только вот не совсем, как мечталось,

Меж мечтами и жизнью борьбу

Беспрерывно вести мне досталось.

Всё сбылось и ничто не сбылось

И свершившись, ничто не свершилось,

Всё далось и ничто не далось

И забывшись, ничто не забылось…

Я устал от холодных вершин

Их сиянье меня ослепило,

По теплу я тоскую низин,

Что и всем, чтоб и мне было мило.

На меня снизошла Благодать

Осенила, прильнула с рожденья…

Мне б хоть с кожей её оторвать,

Нет душе от неё снисхожденья.

Боль

Боль ломает деревья

Обезлиственной чёрной души,

Сердцем вою как зверь я,

Заблудившийся в чёрной глуши.

Боль, как пламя взлетает,

Лижет сердце огня языком,

Завывая, сгорает

Тихий дом, что был в сердце моём.

Боль холодной землёю

Студит душу до самого дна,

Чёрной земной тоскою,

В лабиринтах бессонного сна…

Боль извечно нежданна,

Беззаконна всегда, как беда,

Боль случайна, как рана,

Но рубец не пройдёт никогда!

Боль калечит и лечит,

Трансформирует быт в страшный сон,

И кричишь, словно кречет,

Как оракул, прорвав ткань времён!

Боль собой затопляет

Всё нутро, не даёт мне вздохнуть,

Тошный хрип исторгает,

Искажает души моей суть…

Боль с мгновенья рожденья

Провоцирует сердце моё,

До мгновенья успенья

Будет пенить моё бытиё!

Боль и Жизнь неразлучны —

Две сиамские кошки — сестры.

Боль и Жизнь многозвучны,

Многолики и цветны, мудры…

Наслажденья и муки,

Переливы их, смеси, кипень,

Встречи, будни, разлуки…

Боль повсюду со мною, как тень.

Если боль смежит вежды,

Даст, как кошка на миг отдохнуть,

Как дыханьем Надежды

Вдруг тогда согревается грудь!

Как же хочется верить,

Что растаяла боль, словно сон!

Чем ту жажду измерить?

Только вот он — болезненный стон.

Боль бессильно взвывает

Пред победной неправдой и злом,

Со слезами взывает,

Чтоб они оказались, лишь сном,

Чтобы души очнулись

От кошмара и ужаса Лжи,

В чистый свет окунулись,

Но безмерны её рубежи…

И становится дурно,

И так хочется внутрь уйти,

И забиться хоть в урну,

И забыться на тяжком пути…

Значит снова со мною

Боль и Жизнь — две подруги мои,

Значит снова завою

Среди серой осенней зари…

Красным солнцем восходит,

С белым ликом с ней шествует страх,

Пенной брагою бродит

И уносит на чёрных волнах.

***

В башне на высоте

Двенадцатиэтажного дома,

В городе сером где

Новостройки до окоёма,

Руки с балкона я

К небу в тоске простирая,

На коленях стою моля

Ада мне или рая

Чтобы Господь послал,

Жизнь смыслом высоким

Наполнил и указал

К истинам путь глубоким.

Чтобы сказал Он мне

Вечности как коснуться…

Иль чтоб пришёл во сне

И не велел проснуться.

***

В час, когда опадает лист,

Когда жизнь уходит из тела,

Мысль: «Жить!» — одинокий солист

Вдруг услышишь — в душе запела.

За окном будет дождь стучать,

Будет ветер стонать уныло

И тоска будет душу рвать…

Душу, где уже всё остыло.

И тогда той тоски сильней,

В час, когда уж совсем невмочь

Будет мысль-мечта о ней

Освещать лишь одна ту ночь.

Дорогих её глаз кристалл

Облегчит твой предсмертный бред

И ты вспомнишь, как ты страдал

Эту длинную цепь из лет.

Ты поймёшь, что пора уснуть,

Как ты страшно устал, поймёшь

И, вступая на смертный путь,

С облегчением смерть найдёшь.

Хорошо, что бессмертья нет,

Что не вечен и сердца стук…

Как давно ты устал, поэт,

От любви безответной мук.

Варяжское море

Варяжское море, покрытое пеной истории,

Продутое временем, волнами событий исхлёстано,

Священное место божественных туч консистории,

Чертой, как мечта недоступной очерчено, свёрстано.

Смотрю на тебя сквозь хвою и листву пожелтелую

И грохот прошедшего слух мой терзает немыслимо,

Виденья и призраки душу волнуют несмелую,

Пульсирует кровь, и толкаются мысли бессмысленно.

Зачем это всё? Почему этот путь стал единственным?

Конец ознакомительного фрагмента.