Сердцу не откажешь

Марина Серова, 2012

На полу в собственном офисе обнаружен труп директора успешной фирмы Сергея Рамова, а из сейфа исчезла огромная сумма денег… Пропала без следа семнадцатилетняя девушка Юлия… Может ли кто-нибудь, кроме частного детектива Татьяны Ивановой, которой поручено расследование загадочных происшествий, связать два на первый взгляд совершенно разных дела? Идущие параллельными курсами следствия преподносят сыщице массу сюрпризов, порой приятно разнообразя ее личную жизнь, а порой – подвергая смертельной опасности. Число подозреваемых по обоим делам растет в геометрической прогрессии. Странным, даже можно сказать, мистическим образом два преступления в результате сливаются в одну хитроумную криминальную аферу, коей мог бы позавидовать даже Остап Бендер…

Глава 3

Утро в холостяцкой квартире Мельникова прошло стремительно. Мы, естественно, проспали. Завтрак оказался непозволительной роскошью при пустом холодильнике. Пришлось ограничиться чаем и половиной булки на нос.

Утренним потрясением для меня было состояние моей одежды, аккуратно висящей на спинке стула. Выглядела она как с помойки — грязная блузка с оторванным рукавом и брючки различной степени пятнистости. Такой прикид только Венчик смог бы оценить. Как он мне однажды сказал? «Самое важное в женской одежде — женщина, которая ее носит». Что поделаешь, другого наряда у меня нет.

— Мельников, дай ножницы! — крикнула я из комнаты. — Я тут нелегальное ателье открою.

— Я тебе открою! — пригрозил Мельников, высовываясь из ванной. — Возьми в коробке на подоконнике.

На подоконнике стояли сразу несколько коробок. В первой же лежали увесистые хозяйственные ножницы и несколько катушек с нитками. Я взяла блузку и на глазок отрезала второй рукав, потом подравняла края уже оторванного. Получилась симпатичная маечка. Я сняла рубашку и попыталась одеться в свое. Это оказалось делом непростым: правая рука не поднималась из-за тугой повязки.

— Мельников, помогай, — попросила я жалобно, стоя в одном белье посреди комнаты, — или одевай, или сними бинт и приклей пластырь.

— Ну и канитель с тобой! — выскочил он из ванной с намыленным лицом и бритвой в руке. — Сейчас рожу покраше сделаю, чтобы народ не пугать, и тобой займусь.

— Твоих ментов испугаешь! Как же! — сказала я и попыталась свободной рукой развязать узел повязки.

— При чем тут менты, у нас начальство сегодня будет, — сказал Мельников и вышел из ванной, на ходу вытирая лицо полотенцем.

— Можно подумать, начальство твое — не менты, — издевалась я над Мельниковым.

Он ловко развязал узел, быстро снял бинты, аккуратно сворачивая в рулончики. Чем-то помазал мое плечо, чего-то накапал в ранку на лопатке и от души шлепнул большой кусок пластыря.

— Порядок! — любуясь своей работой, произнес Мельников.

— Спасибо! — сдавленно пропищала я, потирая плечо и лопатку. — С девушками понежнее нужно.

— А кто у нас девушка? Девушки дома с мамами сидят или с парнями за ручку по парку гуляют, а не ломают им носы и руки, кадыки не разбивают, — нежно проворковал Мельников, наклонившись ко мне. — Вся троица находится в медсанчасти следственного изолятора. Поехали, быстренько заявление напишешь, меня заодно отвезешь.

— Ты, Мельников, свою выгоду не упустишь, — сказала я, крутясь у зеркала. — Так и быть, подброшу тебя в управление, напишу заявление. Кстати, сумка моя там, в ангаре валялась, ее можно в вещественные доказательства…

— Эта, что ли? — не дал мне договорить Мельников, показывая на грязную кучку у входной двери.

Утренний ветерок колыхнул шторку через открытое окно. Тапочка медленно качалась на моей еще влажной после душа ноге, а мыслительный процесс медленно, но уверенно начал выводить меня из утренней дремоты. Душ проснуться не помог — вода из холодного крана струилась почти теплая. Зато влажное тело приятно освежала утренняя прохлада.

Из-за травм пришлось обойтись только душем, хотя для восстановления душевного равновесия я с удовольствием полежала бы в ванной. Зато в холодильнике я обнаружила сыр и сделала огромный бутерброд и гигантскую кружку кофе. Удобно расположилась на диване, обложившись подушками, и с удовольствием начала завтракать. Я устроила себе «больничный» на пару часов и пообещала Ольге Васильевне, что к двум часам уже буду в офисе для беседы с юристом Аленой.

Из состояния полного умиротворения меня вывел гром фанфар вместо обычного звонка мобильного телефона. Их установила подружка Ленка на свой номер, чтобы я знала — это именно она мне звонит.

— Ленок, приветик! Что случилось на сей раз? — не открывая глаз, спросила я.

— А почему обязательно должно что-то случиться, чтобы я позвонила? — удивилась подружка. — Хотя ты, как всегда, права, — она посопела в трубку, — случилось.

— Приезжай, — разрешила я и добавила, — у меня часика два свободных есть.

— Да я уже возле твоего дома, — услышала я в трубке Ленкин голос и одновременно звонок домофона.

Я аккуратно поставила подносик с едой на край дивана и помчалась в прихожую. Сейчас Ленка выльет на меня бесконечный поток новостей о своей школе, о своих детях, о чужих детях, обязательно с деталями и ненужными подробностями. А я буду слушать, иногда поддакивать и удивляться, как можно говорить так много и так быстро.

Ленка влетела в квартиру, сбросила свои туфлешки, пристроила сумку-портфель на вешалку и впереди меня понеслась в комнату. Голубой шелковый костюм выигрышно подчеркивал фигуру, но фасончиком выдавал в ней типичную училку.

— Представляешь, у моей подруги Надежды пропала дочь, — проговорила она, быстро разворачиваясь на сто восемьдесят градусов. — Она, конечно, практически взрослая…

— Кто? Надежда? — съязвила я.

— Да дочь взрослая, она школу в этом году оканчивает. А это знаешь какой стресс для неоформившейся детской психики, — затараторила Ленка.

— Зато фигура-то у нее успела оформиться, — подколола я подругу.

— Так ты ее знаешь? А откуда? — удивилась она и плюхнулась на диван.

Тут же Ленкино лицо вытянулось, а глаза вдруг стали неправдоподобно большими и круглыми.

— А-а-а-а-а! — заорала Ленка, вскакивая с дивана и оглядываясь.

Если бы она не уселась на поднос с бутербродом и кофе, про который я уже забыла, — это была бы не Ленка. Она повернулась — на юбке расплывалось коричневое пятно с разводами сливочного масла. На покрывале была тюря из кофейной гущи и бутерброда, а несколько струек коричневой жидкости уже стекали на палас.

— Лена, я инвалид, видишь, у меня правая рука травмированная, — сказала я и вздохнула: — Придется тебе самой все это убирать. Иди, застирай юбку холодной водой с «Фейри».

Пока Ленка плескалась в ванной, я собрала посуду и оттащила на кухню. Я уже настолько привыкла к таким мелочам, которые постоянно происходили с подругой, что даже не удивилась очередной неприятности. Просто к следующей встрече с ней надо будет подготовиться: скатать палас, убрать велотренажер в кладовку, на ножи надеть пробковые предохранители, на всякий случай отключить электропитание по всему дому, а заодно и водопровод, и газ. Я, улыбаясь, домыла посуду и пошла в ванную за ведром и шваброй.

Ленку я застала в полуголом виде. То есть верхняя половина была полностью одета, а нижняя половина — абсолютно раздета. На сушилке уже висели юбка и трусики, подруга сосредоточенно сушила их феном. Я ей мешать не стала, сдержалась, чтобы не расхохотаться в голос, и отправилась убирать следы ее пребывания.

Ленка в моем халате с грустным видом допивала остывший кофе и смотрела на меня в ожидании моего решения. Она быстро рассказала все, что знала об исчезновении девушки. Я не торопилась с ответом.

— Надежда первым делом в полицию позвонила, но ей ответили, что примут заявление об исчезновении человека только через три дня, — сообщила мне подруга. — Представляешь, что за это время с ребенком случиться может? Надя места себе не находит. Я ведь их давно знаю, они уже пять лет мои соседи.

— Хорошо, считай, что на жалость надавила, — додумав свою мысль, ответила я, — я возьмусь, но с одним условием — денег с матери брать не буду.

— Что, совсем бесплатно работать будешь? Ты ненормальная, — удивилась Ленка. — Так я звоню Надежде?

— Подожди. Мне нужно с ней встретиться как можно быстрее, но я веду еще одно дело, и меня ждут в другом месте, — задержала я подругу, — звони и скажи, что в три часа мы у нее будем. А сейчас одеваемся, а то я уже на встречу опаздываю.

Я натянула на себя джинсы леопардовой расцветки, бежевый топ и прозрачный пиджачок из органзы с золотыми принтами на швах. На мне он сидел даже лучше, чем на манекене. Я с удовольствием покрутилась перед зеркалом. Обожаю эксклюзивные вещи, они дают мне ощущение независимости и определенного статуса. Я опять вспомнила Венчика и его высказывание по поводу этого пиджака: «Современная женская одежда как колючая проволока: защищает территорию, но позволяет ее осмотреть».

Ленка стояла за моей спиной уже в костюмчике и с обожанием смотрела на меня:

— Ну, какая же ты классная, Таня!

— Не классная, а прекрасная! — поддразнила я ее и решила, что надо будет что-нибудь подобрать в ее гардероб. — Пластырь не видно?

«Уж не для красавчика-программиста ли я нарядилась? — поймала я себя на мысли. — Стоп! Не ведись на общепринятое! Женщина одевается для себя и женского окружения, а чтобы понравиться мужчине, достаточно быть просто голой!»

— Я готова, пошли, Лен!

В офисе меня ждала Ольга Васильевна с сообщением, что Алена еще не вернулась из суда.

— Мы давно с подрядчиками судимся по одному объекту, Алена давно все подготовила, но рассмотрение откладывалось, а сегодня вдруг пригласили, — попыталась оправдаться Ольга за несостоявшуюся встречу с юристом.

— Ольга Васильевна, тогда я времени терять не буду, дайте мне телефоны и адреса Марии и Алены, договорюсь с ними о встрече на вечер.

Получив все необходимое, я удалилась из офиса, захватив заботливо упакованный офис-менеджером пирог со щавелем. У нас в семье, когда я была маленькой, пеклись румяные пироги с разными начинками. Я наедалась и засыпала за столом. Меня перекладывали в кровать, и я спала до вечера.

Ленка ждала меня возле машины, разговаривая с каким-то долговязым подростком. Я подошла ближе и услышала, что они ведут разговор на французском языке. От Ленки слышать французский — это понятно, она его преподает. Но от подростка в яркой бандане, щегольских бермудах и разноцветной майке-боксерке я свободную французскую речь услышать никак не ожидала.

— Тань, знакомься, это Илья, знакомый пропавшей Юлии, — представила мне собеседника Ленка.

Подросток, который оказался при ближайшем рассмотрении молодым парнем, протянул мне руку, и я с уважением ее крепко, по-мужски пожала.

— Угощаю всех мороженым! — провозгласила я, — в парке есть местечко с настоящим пломбиром.

И, не дожидаясь ответа, направилась к пешеходному переходу.

— Пойдем, Илюш, не каждый день мороженым угощают, — услышала я Ленкин голос.

— Oui, madame. C’est très bien! — произнес парень и припустил за нами.

Вот вам, пожалуйста, — современная молодежь. Почему старшее поколение во все времена, в том числе и сегодня, учит и наставляет молодежь? У каждого поколения свои ценности и способы познания окружающего мира и самовыражения. И в этот неповторимый и скоротечный период Илье и таким же, как он, надо успеть многое узнать и постичь, постараться в этой сумасшедшей и стремительной жизни сделать как можно больше.

В парковой прохладе витали цветочные ароматы. На газонах среди деревьев были разбиты клумбы с разноцветными и разнокалиберными цветами и кустарниками. В ландшафтных дизайнах я совершенно не разбиралась, но смотреть на цветочное великолепие мне всегда очень нравилось. Я втянула побольше воздуха и медленно выдохнула. Голова моментально прояснилась, а пульс чуть участился. Вот где дыхательной гимнастикой заниматься!

Мы выбрали столик у самого пруда и сделали заказ.

— Как же здесь красиво! — восторженно произнесла Ленка. — Живу: дом — работа, дом — работа, и так всегда, представляешь?! Нигде не бываю, ничего не вижу.

Конец ознакомительного фрагмента.