Привет с того света

Марина Серова

Глава 2

У входа в здание Главпочтамта толпилось много народа. Из многочисленных ларьков глядели усталые лица продавцов. Доносился запах горячих пирожков, булочек и хот-догов. У самых дверей Главпочтамта, собравшись кучкой, стояли оборванцы в обносках с чужого плеча и шумно переговаривались между собой. Мужчина в черном пальто подозрительно долго рассматривал журналы.

Я стояла неподалеку, держа в руках букет гвоздик, как будто жду только что отошедшего кавалера. Албена подошла чуть позже и, оглядевшись по сторонам, принялась звонить по телефону-автомату. Как и было запланировано по сценарию, она «позабыла» свой сверток в будке. Я почти была уверена, что подозрительный читатель периодической печати подойдет за свертком. Однако он решительно сел в бежевого цвета «Волгу», которая свернула в сторону железнодорожного вокзала.

Я так увлеклась слежкой за этим читателем, что едва не прошляпила момент, когда к будке подошел молодой человек в рыжей куртке-униформе, в которых ходят рабочие и дворники, и, подхватив привычным движением сверток, начал удаляться в сторону остановки троллейбусов. Вид у молодого человека был вполне заурядный. Было такое впечатление, что он производит уборку территории и подбирает что не нужно. Я двинулась за «дворником», но он внезапно вскочил в троллейбус и скрылся за складными дверями. Как назло, не было никакого транспорта под рукой, лишь неподалеку сидел и скучал толстенький парень в новехонькой «десятке». Я рванулась в сторону толстопуза.

— Подвезите меня.

— Нет, не могу. Можно было бы развлечься, но сейчас свою бабу жду. Так что топай.

Времени на размышления не было, и я, вытащив из кармана пистолет, направила на пузана. Вот такие бывают ситуации, когда своя машина на ремонте.

— А ну, живо трогай!

Парень, лицо которого тут же вытянулось, безоговорочно подчинился.

— Дергай за троллейбусом.

— А мне ничего не будет? — осторожно поинтересовался он.

— Сиди тихо. Пока я не прикажу, рот не открывай.

На следующей остановке возле Дома моды «дворник» не выходил, иначе его можно было бы разглядеть на остановке… Да вот же он! В заднем стекле троллейбуса знакомая униформа с надписью «Гигиена». Проехав почти весь маршрут и миновав Покровский мост, «дворник» вышел на остановке «Малиновка». Оставаясь на солидном расстоянии, мы молча следовали за ним.

Только теперь машина из помощника превращалась в обузу, так как, медленно двигаясь, она могла вызвать подозрения преступника. Когда «гигиенист» свернул в один из частных двориков, закрыв за собой калитку, я приказала своему бесплатному шоферу-заложнику сидеть и ждать меня.

— Сиди тут. И если кому пикнешь, мы тебя, как последнего лоха, замочим и всю твою семью. Мафия бессмертна. Ты понял?

— Понял, понял, — водитель утвердительно закивал головой, как заведенный солдатик.

Открыв калитку, я прошла по небольшому узкому проходу и оказалась в крохотном дворике, где стояла избушка. Вокруг никого не было. Даже собаки, непременного атрибута частных дворов, не было видно. Войдя в дом, я оказалась в темном коридоре, и лишь спустя минуту, когда мои глаза привыкли к темноте, разглядела две двери, одна из которых была заколочена деревоплитой.

Подойдя ко второй, я услыхала голос человека, говорящего по телефону:

— Нет, ничего более-менее ценного. Так, мелочь. Два кольца золотые и побрякушки, которые на рынке два рубля за кило, — донесся до меня обрывок разговора.

Я достала из кармана пальто пистолет и, дождавшись конца разговора, сильным ударом ноги распахнула дверь.

— Всем встать. Лицом к стене — стреляю сразу.

Ошарашенный «гигиенист», а именно он говорил по телефону, поспешил выполнить мое приказание. В углу в ворохе тряпья закопошилась старуха бомжеского вида и закудахтала.

— Заткнись, — приказала я, и она замолчала. — Где мальчик? — я направила дуло пистолета на старуху.

— Там он, за ковром.

Сдернув старый плюшевый, изъеденный молью и засиженный мухами ковер, я вошла в смежную комнату. Если это еще можно назвать комнатой, а не помойкой. На полу был расстелен рваный матрац. На нем-то испуганно жался мальчик лет семи.

И тут, думая, что я потеряла бдительность, на меня сзади напал «гигиенист». Он попытался ухватить меня руками за горло. Однако это было слишком банально с его стороны. Проведя бросок через корпус, я опустила незадачливого агрессора на пол.

Окончательно обездвижив его ударом ноги под дых, я получила возможность, наконец, спокойно оценить обстановку.

Из внутреннего кармана куртки негодяя виднелся кожаный краешек паспорта, раскрыв его, я прочитала:

— «Гусейнов Ариф Гаджи оглы, азербайджанец, выдан отделом внутренних дел Насилиенского района города Баку».

«Интересно…» — подумалось мне. И тут Азербайджан… И имя Ариф… Что-то здесь нечисто.

— Сиди как мышь! — крикнула я бомжихе, которая снова что-то зашевелилась у себя в углу.

— А я че? Я ниче, — откликнулась та.

— Тихо! — злобно посмотрела я на нее.

Лицо мальчика, до сих пор выглядевшее очень испуганным, вдруг переменилось. Он с надеждой посмотрел на меня. Ну что ж, главное, что он жив. Это уже хорошо. С остальным мы разберемся…

Спустя некоторое время, обшарив дом и не найдя ничего интересного для себя, я набрала номер отделения милиции. И еще спустя полчаса уже разговаривала со своим знакомым майором Волковым.

Александр Александрович Волков, или попросту Санечка, как в шутку между собой называют его сотрудницы-коллеги, со смаком допивал чай из стакана в подстаканнике и продолжал наш приятный и деловой вечерний разговор.

— Детали этого дела еще придется выяснить. Похититель на самом деле никакой не Ариф и вообще не азербайджанец и не уроженец Баку. Уверяет, что настоящее имя его Геваркян Альберт Вагашакович и родом из города Севана в Армении. Паспорт купил с рук у какого-то барыги. Ребенка похитил в надежде разбогатеть. Узнал о драгоценностях от того же неизвестного барыги. Барыгу зовут вроде Ваха — чеченец. А как там на самом деле, никому не известно.

— И когда можно будет узнать подробности?

— А зачем тебе подробности, Тань? Свое дело ты выполнила. Мальчика нашли живым и невредимым, чего тебе еще? Бомжиха эта ничего не знает, живет в том домике вроде прислуги или сторожа.

Волков вздохнул.

— Посадили ее еще при Советах, что-то там в бухгалтерии не так сошлось. А потом без прописки никому не нужна, вот и дошла до такой жизни. Выпустили… А остальное следствие покажет.

— Видно, нет на свете самого справедливого государства, — риторически вставила я.

— Кто его знает, видно, нет, — усмехнувшись в ус, пробурчал Волков, прихлебывая чай…

…Сережу отвезла домой я. Албена страшно обрадовалась, увидав снова сына. Это были взрывы радости и безумных эмоций. Я собралась было уходить, но она задержала меня.

— Таня, огромное тебе спасибо за все. Я знаю, никакая оплата не будет стоить того, что ты для меня, для всех нас сделала.

Албена протянула мне коробочку, напоминающую футляр для очков. Я, поблагодарив, раскрыла, и там засверкал холодным блеском бриллиантовый браслет.

— Какая прелесть! — вырвалось у меня.

— Оплата само собой, — поспешила вставить Албена, — Костик рассчитается, а это от меня. Но… — она вдруг помрачнела. — Кое-что произошло в твое отсутствие.

— Что именно?

— Звонил тот самый человек. Он сказал, что убьет тебя. Я… я не хочу, чтобы ты умирала.

— Меня? — удивилась я.

И тут же, словно в ответ, зазвонил телефон. Включив диктофон, я подала знак Албене, чтобы она взяла трубку.

— Сука, — послышалось в трубке, — ты что, за лохов нас держишь, тварь гребаная? Муженек твой уже заплатил свое, теперь ты хочешь вслед за ним. Короче, не будет завтра цацок, я из тебя кишки выпущу.

— При чем тут мой муж?

— Не строй из себя идиотку. Ты же все прекрасно знаешь. И скажи своему детективу, пусть не суется в это дело. Не то всем хана будет, и ей тоже.

В трубке послышались гудки.

Размышляла я недолго. Было ясно, что от греха подальше нужно было решить вопрос с безопасностью Албены.

— Тебе с сыном лучше будет где-нибудь спрятаться на время, — заявила я.

— К Косте?

— Нет. Его адрес преступники, должно быть, знают. Спрячетесь у меня.

* * *

Уже когда Албена переступила порог моей квартиры, я спросила у нее:

— Ты убеждена, что никогда раньше не слышала голос, который угрожал по телефону?

— Я не могла бы с точностью сказать, что голос мне незнаком. Я вроде и слышала где-то подобную манеру говорить. Но голос этот был каким-то другим, и слышала его я при других обстоятельствах. Но это неточно. Кажется, вроде бы где-то слышала.

— Вспомни хорошенько: а может, о существовании драгоценностей еще кто-то знал? Кроме тебя, Кости, Макса, Арифа и «покупателей».

— Вряд ли Макс распространялся на эти темы.

Как я ни пыталась задавать ей наводящие вопросы, наш последующий разговор ничего мне не дал. И я решила еще раз выяснить все обстоятельства смерти Макса.

Связавшись со своим старым знакомым в милиции Борисом Расторгуевым, я узнала, что этим делом в свое время занимался участковый рыбацкого поселка на Волге, некто Миронов. И еще Расторгуев лениво поведал мне о том, что вроде бы существует какой-то свидетель их гибели, который живет в том же самом рыбацком поселке. С ними, то есть с участковым и этим свидетелем, мне и предстояло побеседовать. Я взглянула на часы. Времени было около четырех.

«Может быть, успею», — подумала я и, оставив Албену с сыном, направила свою машину в рыбацкий поселок. Моя «девятка» была взята мною из ремонта и, судя по всему, находилась в прекрасной технической форме.

Участковый Миронов оказался худощавым, высоким, в форме, которая ему очень шла. Лицо его показалось мне знакомым. Он посмотрел на меня своим кристально чистым взглядом работника правоохранительных органов.

— Что вы хотели? — вежливо осведомился он с серьезным выражением на мальчишеском лице.

— Дело в том, что я частный детектив Иванова Татьяна Александровна. Вот моя визитка. К вам, Валерий Анатольевич, меня прислал Борис Расторгуев из областного управления, сказал, что вы поможете. Мне хотелось бы поговорить со свидетелем гибели двух бизнесменов в вашем поселке.

— К сожалению, это невозможно, — участковый как-то неопределенно опустил взгляд на стол. — Дядя Вася, вернее Семенов Василий Петрович, который видел все это происшествие, скоропостижно скончался. Неделю назад похоронили.

Я нахмурилась. Это дело нравилось мне все меньше и меньше.

— Если хотите, можете побеседовать с его вдовой, — Миронов быстро начеркал на клочке бумаги название улицы и номер дома. — Ее зовут Марья Сергеевна.

— Отчего он умер?

— Отчего? — участковый вздохнул. — Покойник любил закладывать. Перепил. В заключении медицинской экспертизы значится как отравление алкоголем.

— Где это произошло?

— На рыбалке. Пошел с мужиками рыбу ловить. Потом куда-то отошел. Надо ему было там с кем-то встретиться, так он товарищам объяснил. Ну, смотрят, час нет, два нет. А потом нашли мертвого на следующий день в лесу. Как он туда попал, ума не приложу.

— А с кем он уходил с рыбалки, не видели?

— Нет… Впрочем, заходил к нему все время какой-то бородатый мужик, явно нерусский. Раньше его никто у нас не видел. А после того случая с бизнесменами часто к Семенову захаживал.

— А тот бородач был на похоронах Василия Петровича?

— Нет, как в воду канул. Я думаю, они поддали на природе… Ну, Василия-то и прихватила хандра, а тот собутыльник небось чего-то испугался и бросил его. Врач потом сказал, если б вовремя откачали, он бы живой остался.

— А что он был за человек?

— Да, в общем-то, мужик как мужик, но жена все время ругалась с ним, что, мол, все пропивает. А тут вдруг сразу у Петровича деньга завелась. Дочери дубленку купил, сыну часы золотые. Каждый день в продмаге копчености стали покупать, вино брал только импортное. С чего вдруг? Даже жена браниться перестала. Я уж, грешным делом, подумал, а не он ли этих бизнесменов-то… порешил… Но улик никаких…

Получив адрес Марьи Сергеевны и поблагодарив словоохотливого участкового, я направилась к вдове потерпевшего.

Подойдя к синей калитке, на которой неровными буквами было написано «Семеновы», дом 4 «А», и, немного подумав, позвонила. У меня было мало уверенности, что вдова покойного с распростертыми объятиями встретит частного детектива. И пока хозяйка открывала, я придумывала, что скажу ей. Вскоре перед моим взором предстала грузная женщина лет шестидесяти, в черном платке и таком же черном платье. Предусмотрительно не снимая цепочки и глядя в раствор двери, женщина спросила:

— Кого вам надо?

— Мне нужна Семенова Марья Сергеевна.

— Ну, это я, — женщина деловито подбоченилась. — Чего надо? Если вы счетчик пришли проверять, то я вам сразу скажу, что никаких штучек мы туда не вставляли, как некоторые из дома напротив.

В голосе ее боролись между собой раздражение и какая-то усталость.

— Да нет, успокойтесь, Марья Сергеевна, я по другому вопросу, — едва успела вставить я.

— По какому по другому? — тут глаза женщины расширились, брови приподнялись, как сказала бы моя знакомая парикмахерша: «зенки аж из орбит повылазили». — Вы уж скажите! Мне сейчас вообще-то не до разговоров. Муж у меня умер, еще сорок дней не справили. — Тут Марья Сергеевна бурно заголосила. — Где ж ты теперь? На кого ты меня бросил, сиротинушку? Только жить стали по-человечески, и умер. Ведь сглазили, точно знаю, сглазили. Ходят тут всякие. Весь поселок знает, что они порчу на людей наводят. Только и знают, как порядочных людей со свету сживать.

Тут я решила перебить ее словесную тираду и вставила:

— Я из страховой компании. Марья Сергеевна Семенова — это, насколько я поняла, вы, — начала входить я в роль страхового агента.

— Да, я, — женщина сразу же перестала голосить и настороженно прищурилась.

— Я представляю компанию «Виват», известную во всем регионе. Ваш муж Семенов Василий Петрович должен был застраховать у нас свою жизнь. Но сделал это лишь наполовину, то есть внес не полную сумму страховки, а лишь половину. И это не вполне выгодно для вас. Но у нас есть исключения из общих правил. Например, при случайной гибели клиента, ввиду трагического происшествия, как с вашим мужем.

— Эх ты, да, сделайте уж исключение, — перешла на деловой тон Марья Сергеевна. — Он страховался у вас? А я даже не знала. Да вы в дом проходите!

Она посторонилась, открыла цепочку и дала мне пройти.

— Полная сумма страховки составляет двести пятьдесят пять тысяч, то есть та сумма, которую вы должны будете получить, — продолжила вещать я, когда мы зашли в дом.

Марья Сергеевна аж застыла на месте.

— Вот счастье-то. Слава тебе, господи! — и, упав на колени перед трюмо, где среди старых бус и пустых флаконов «Красной Москвы» и зарубежных дезодорантов на всякий подобающий случай стояли иконы, принялась бить поклоны.

— Марья Сергеевна, — поднимая с колен хозяйку, сказала я. — Есть одно небольшое условие.

— Какие условия? Все выполню.

— Нам надо в подробностях узнать обо всем, что предшествовало его гибели, то есть примерно с момента, когда погибли те два бизнесмена. Что было потом, с кем дружил и что могло насторожить лично вас. И маленькая просьба: ничего не утаивайте. Сумма большая, поэтому будет работать следственная комиссия, которая до всего докопается. В случае хоть малейшего обмана пеняйте на себя. Деньги тогда вам не вернут.

— А если я всю правду, всю, всю скажу, вы мне денег дадите? — Марья Сергеевна с надеждой посмотрела на меня.

— Тогда все до единой копейки.

— Ну, значит, дело было так, — Марья Сергеевна смахнула тяжелой рукой капли пота на лбу. — Утром Вася ушел на рыбалку. Ну, и вроде, как Васька рассказывал, лодку занесло, и он долго не возвращался. Как раз тогда двух бизнесменов-то и убили. Весь поселок болтал об этом без умолку. А мой Василий ходил, молчал и вроде как чего-то выжидал.

— Чего выжидал?

— Не знаю я. Только потом смотрю — Васька мой с мужиком каким-то нерусским разговаривает, на цыгана похожим. Такой с бородой, седоватый, среднего роста, чуть повыше меня.

— О чем он говорил с вашим мужем?

— Да бог его знает, о чем они могли говорить, только как-то слышала, что о деньгах вроде. Да толком ничего не поняла. Слышно было только бу-бу-бу. Ваську потом спросила, о каких деньгах они там с «цыганом» болтали. А он и говорит: «Не твоего бабьего ума дело. Калым намечается». Я еще подумала — какой такой калым? Ваську моего работать не заставишь. Но потом и впрямь дня через четыре деньги завелись, вещей дорогих накупил мне и детям. Вот и телевизор купил японский. А уж как показывает! Просто чудо. Я уж думала — век счастье будет. Ан нет, сглазили.

Глаза Марии Сергеевны увлажнились, стало ясно, что она вот-вот бросится в очередные слезы по безвременно ушедшему на тот свет мужу.

Я поняла, что пора закругляться. Большего узнать у вдовы вряд ли было можно, а в принципе и так ясно, что после смерти Макса и Арифа каким-то таинственным образом в благосостоянии семьи Семеновых наступили перемены к лучшему. Естественно, оставался открытым вопрос: «почему?» И кто этот бородач нерусской национальности?

Что-то много в деле прорисовывается представителей южных народностей бывшего СССР…

Я поблагодарила хозяйку дома 4 «А» за беседу. Пообещав вскоре зайти, как только выясню номер страхового полиса ее мужа, оставив в недоумении и корыстном ожидании вдову Василия Петровича, я направилась к своей машине.

Сев в нее, я неожиданно подумала, что кресло автомобиля, пожалуй, есть для меня то единственное место, где я могу хоть немного расслабиться и отдохнуть. Стрелка спидометра клонилась к восьмидесяти километрам в час. Струя свежего воздуха привычно охлаждала лицо. Я разрабатывала план дальнейших действий и нащупывала ниточку загадочных событий.

Внезапный рост благосостояния Василия Петровича, пьяницы из Рыбачьего поселка, его таинственные встречи с «цыганом» и такая же внезапная смерть, — все это говорило о том, что события связаны между собой. Но, к сожалению, ничего ни о личности этого самого «цыгана», ни о достоверной картине происшедшего я в поселке не узнала. Приходилось констатировать, что я ни на шаг не продвинулась в расследовании дальше. Ну что ж, и такое бывает.

У меня разболелась голова, и я включила радио.

— В эфире радиостанция «На всех ветрах» или, как остроумно выражаются некоторые личности, «Радиотрах». Ой, извините, мне уже постоянно делают замечания на работе, говорят, что это некрасиво, — последние три слова диджей пропел. — А сейчас у нас новое послание для Татьяны Ивановой от Арифа с того света. Очень остроумно… Ха-ха…

Диджей несколько замялся, а я сразу же насторожилась. Потому что Татьяна Иванова — это некоторым образом я, а имя Ариф со вчерашнего дня для меня однозначно ассоциировалось с приятелем погибшего Макса.

— Итак, для Танечки Ивановой передаем привет Арифа с того света, — повторил диджей. — С наилучшими пожеланиями в нелегком деле отечественного сыска. Итак, Ляпис Трубецкой «Ау, ау, ау. Я тебя все равно найду».

«Это уже что-то новенькое», — тревожно подумалось мне. По всей видимости, у меня уже устанавливаются прочные контакты с потусторонним миром.

Хмуро прослушав песню, я внезапно вспомнила, что с начала дела еще ни разу не прибегала к гадальным костям — как-то все события разворачивались слишком бурно. Приехав домой, я немедленно попыталась исправить эту оплошность.

8+18+27.

«Вам надо вспомнить о словах старого друга».

Интересно, что бы это могло означать. Старый друг если и фигурировал в этом деле, так это только Костян. А что он мне говорил?

Я мысленно прокрутила в голове все наши разговоры от встречи в «Новой волне» до самого последнего времени. Да, он же мельком упоминал о том, что как-то в квартире Макса наткнулся на опий-сырец. И тут же добавил, что знал — Макс наркотиками не баловался. И как я об этом вспомнила, меня осенила одна догадка. Но ее еще надо было проверить.

Притормозив машину у ресторана «Камелот», я вышла позвонить Константину.

— Мне надо с тобой встретиться, — сказала я.

— Предупреждать надо, — неожиданно буркнул в ответ Константин, — у меня уйма незапланированных дел. А тут еще ты.

Да, хамить он был большой мастер. Могло сложиться впечатление со стороны, что я навязываюсь к нему в любовницы.

— Это нетрудно исправить, — парировала я.

— Что исправить?

— Я откажусь от дела, и тебе не придется никуда ездить, — жестко сказала я.

— Нет, это я так, — пошел он на попятную. — Просто слишком загружен последние дни…

…Через полчаса он, не переставая улыбаться и извиняться, уже сидел передо мной, грузно надавливая своей махиной на столик, за которым я не спеша поглощала деликатесы западноевропейской кухни. Я опять ощутила нечто приятное в этом цепком взгляде самца, ведь так полезно хоть иногда ощутить себя женщиной. Не хочу сказать ничего определенного, но перехватывать завистливые бабьи взгляды за соседними столиками, наблюдающими за нами, было занимательно. Мы выглядели славной парочкой. Да, но теперь, спустя мгновение, из моих глаз исчезла непростительная в делах подобного рода искринка и сменил ее стальной блеск холодных глаз деловой женщины. И я с ходу выпалила:

— Константин Андреич, нас ждут, или, вернее, по идее должны ждать в притоне для наркоманов.

— Что-о? — у Кости глаза вылезли из орбит.

— Помнишь, ты говорил про опий-сырец в квартире Макса?

— Ну…

— И про квартиру, что снимал Ариф в Заводском районе при всем при том, что имел собственную в центре. Это наводит на мысль.

— И что?

— Давай туда съездим, посмотрим… Может, что интересное узнаем…

— На фиг надо туда лазить? — Костя раскатисто засмеялся, чем вызвал неподдельный интерес дам за соседним столиком.

По всей видимости, больше всего мне завидовала старая мымра в фальшивых жемчугах. «Ух ты, красотка глубокой древности!» — мелькнула у меня мерзкая и едкая мысль.

— Не поедешь — пожалеешь, — кратко сказала я и придала лицу суровое выражение.

— Ну, ладно, поехали… Только непонятно зачем?

Я расплатилась с подошедшим официантом и заспешила, таща за собой Константина в далекий и неприветливый Заводской район.

Мы выбрались из машины примерно через час.

— Сонное царство какое-то, — продолжал бубнить Константин, когда мы входили во двор.

Квартира, которую снимал когда-то Ариф, находилась в двухэтажном доме. Вокруг — заброшенное место. Половина здешних домов была полуразрушена и пустовала.

Вскоре мы нашли дверь нужной нам квартиры. Было слышно, как внутри играла музыка. Едва различимыми были мужские и женские пьяные вздохи и восхищения. Позвонив условным звонком — по счастью, он был указан в записной книжке Макса, — мы внутренне напряглись, готовые к чему угодно.

— Кто там?

— Открой, свои.

— Кто такие, я вас не знаю?

— Мы от Арифа, — как можно более уверенно сказала я.

Это имя подействовало на привратника, как волшебное заклинание. Здоровенный детина с абсолютно тупым выражением лица с уважением впустил нас в квартиру. В большой комнате собралось много народа. Это были в основном молодые парни и девушки. Многие неформального вида мужчины с длинными волосами, почти лысые девицы в наколках и многочисленных металлических украшениях. Одна из девушек, затягивающаяся «косяком», подозрительно оглядывала нас. На что детина скомандовал:

— Хорош зырить. Свои. От Арифа.

Девушка вдруг стала абсолютно безразлична к нам и, сев на пол, принялась рассматривать, как играют в карточную игру двое ребят. Азарт захватил обоих пацанов, и, зло щурясь, они смотрели друг на друга волком, готовые, наверное, сцепиться тут же, на глазах у всех. Костик с детиной отошли в другую комнату, вероятно, Константин пудрил мозги по поводу покупки товара. Я подошла к кучке девушек — «неформалок», о чем-то оживленно спорящих, и спросила:

— Где сам Ариф? Давно его не видела уже…

— Хер его знает, — равнодушно ответила одна из девиц. — Он мне не отчитывается. Я на игле не сижу, что я, дура, что ли? У меня здесь свои дела. — Слово «дела» моя собеседница, несовершеннолетняя особа с всклокоченными волосами, произнесла так, как будто самая деловая в Заводском районе — это она.

— Значит, ты не знаешь, где Ариф?

— Знаю — не знаю, — передразнила девица. — Пустой это базар. Гони монету и получай информацию.

Я достала из кошелька смятую пятидолларовую купюру и протянула собеседнице.

— А бесплатно справок не выдаете? — старалась шутить я.

— Если каждому давать, поломается кровать, — пошло пошутила девица и, схватив денежку, сунула ее в лифчик и пролепетала: — Он наверняка сейчас в «Вольдемаре». Ну, клуб такой, там еще пидоры собираются.

— А он что, там часто бывает?

— Постоянный клиент этого борделя. Пасите его там.

Сбоку от меня хлопнула дверь. На пороге стоял улыбающийся Константин. Взяв меня под руку, он сказал четко и внятно:

— Пошли.

Он приобрел для видимости «пластилин», и мы удалились с мест, где процветал «наркотический рай», и вместе с Константином поехали ко мне домой. Идти в «Вольдемар» я решила в этот же вечер. До одиннадцати предстояло еще умыться, облиться, слегка перекусить и… Ну и надо же задобрить Костю, чтобы поехал со мной в «Вольдемар». Без него в этой «голубятне» страшновато. Слишком скандальную славу приобрело это заведение в нашем городе.

«Итак, что у нас по делу?» — подумала я, готовя ужин. Сегодня через знакомых в милиции я узнала, что Ариф все-таки жив, в криминальных кругах он известен под кличкой «Кубинец». Что ж, действительно похож — я вспомнила фотоальбом у Албены. Есть в нем что-то от Фиделя Кастро.

Параллельно с основной работой в качестве бизнесмена он занимался оптовыми поставками опия-сырца. Правда, почему-то мне не очень верилось в то, что Ариф уж очень крупный человек в этом деле. Скорее всего чья-то правая или левая рука. Но это могло проясниться лишь со временем, а пока…

Пока банальная реальность почти семейного ужина, инсценированного режиссером-сыщиком Ивановой.

— Кушать подано. Прошу садиться.

— Какая ты культурная, однако, Таня, — поднял брови Костян, который лениво сидел перед телевизором на диване.

— Не чета вам, бизнесменам с повадками гоблинов из рабочих предместий, — ответила я.

Пока голодный гоблин, хлюпая, поглощал содержимое из пакетиков, разбавленное кипятком, у меня напряженно работал мозг. По всей видимости, есть некто, кто знает больше меня. Установив места, где появлялся Ариф, я, возможно, найду убийцу Макса. Установив источник, откуда мой противник черпает информацию о сокровищах умершего завскладом, я в конечном счете выйду на преступника. Ясно одно: преступник или владеет неточной информацией, думая, что камушки у Албены, либо намеренно пытается выбить их у Костяна.

— Куда мы сейчас едем? — осведомился Костя, после того как расправился с ужином.

— В частный клуб закрытого типа «Вольдемар», развлечься в приватной обстановке среди представителей сексуальных меньшинств и дорогих проституток на особый вкус, — торжественно, с иронией заявила я.

— Это еще зачем?

— Потому что там мы можем встретить Арифа.

— Арифа? — удивился Костян. — Он же мертвый!

— Покойники иногда имеют свойство воскресать, — сказала я и пошла переодеваться.