На брудершафт со смертью

Марина Серова, 2010

Никто из дотошных соседей не видел, как менялся облик жены бизнесмена Альберта Заманского, ждущей появления ребенка. Беременности словно не бывало! Впрочем, все разговоры за спиной меркнут перед лицом настоящей беды: долгожданный малыш пропал – его украли. Обратившись к частному детективу Татьяне Ивановой с просьбой разыскать младенца, чета Заманских поставила ей условие: ни в коем случае не прибегать к помощи милиции. Чем вызвана такая неожиданная просьба? Как у женщины, страдающей хроническим бесплодием, появился ребенок? Для Тани Ивановой не существует нераскрытых тайн. Но что же ей теперь делать с разгадкой?..

ГЛАВА 4

Пулей я пронеслась до гардероба, схватила плащ и кинулась бежать к машине, не щадя ног. Теперь побыстрее надеть наушники.

А меж тем в приемной, похоже, разыгралась настоящая баталия между секретаршей и новой посетительницей. Женщина настаивала на встрече с главврачом, Муза Петровна ее выпроваживала, но та тоже без боя сдаваться не собиралась. Спор грозил перейти в рукопашную, но положение спас вернувшийся шеф.

— Что здесь проиходит? Почему в мой кабинет дверь нараспашку? Где девушка, которая там оставалась?

Голос Музы Петровны:

— Борис Леонидович, я ее попросила вас в приемной подождать, а она наговорила мне кучу гадостей и ушла. Ненормальная.

Моему возмущению не было предела: это я-то ненормальная?! Вмешаться в разговор невозможно, а то я бы ей показала, где раки зимуют.

А в это время голос Бориса Леонидовича гневно клокотал:

— Вы последнее время несколько превышаете свои полномочия, но об этом поговорим позднее. А вы к кому? — Это к посетительнице, догадалась я.

Женский голос ответил совершенно спокойно, будто не она была участницей горячего спора:

— К вам, к кому же еще? А эта ворона тут раскаркалась, мало того, что ту девушку она выгнала, я видела.

Муза Петровна взвизгнула:

— Да что это такое! Вы лжете! Борис Леонидович, она клевещет на меня!

— Разберемся. Вы пройдите, как вас звать?

— Наталья Ивановна.

Стукнула закрываемая дверь. Слышимость стала просто великолепная. Можно ехать, или все-таки послушать, как «метр с кепкой» с другими посетительницами разговаривает? Не всех же он за колени хватает. Любопытство победило, и я об этом потом не пожалела, так как стала свидетельницей очень интересного разговора.

* * *

— Здравствуйте еще раз, любезнейший Борис Леонидович, я присяду, вы уж не обессудьте. — Скрип стула.

— Садитесь, конечно, но я не имею чести…

— Ну где же ее взять-то, честь, если у вас ее и отродясь, наверно, не было. — Вот это дает!

— Что вы себе позволяете?!

— Я могу себе это позволить, и вы мне за многое ответите. Я — Уварова. Фамилия моя ничего вам не говорит?

Непродолжительное молчание, потом уклончивый ответ:

— Вроде бы нет.

— У вас, оказывается, не только чести нет, но и совести маловато.

— О чем вы, черт вас побери?

— О моей сестренке, это ж вы из нее дуру сделали и ребенка налево сплавили. Сколько на этом поимели?

— Да как вы смеете? Я ее помню, сестру, но ребенок у нее умер. Умер! Понятно?!

— Ага… память проснулась, ну и слава богу. Так, говорите, умер? А этот ее супермен? У него-то откуда ребеночек взялся?

— Я не понимаю, о чем вы?

— А может, не хочешь понимать? Зато я понимаю, что не за спасибо ты такие вещи устраиваешь.

— Ну коли вы в курсе романа вашей сестры с суперменом, как вы его назвали, то должны бы знать, что он женат, у него крепкая семья, зачем им «левый» ребенок?

— Жена, значит, а почему же она до этого целых восемь лет не рожала? Или он так все подгадал, что жена и любовница в один день рожать пошли? А что «левые» дети не нужны — это хорошо!

Борис Леонидович решил взять инициативу в свои руки:

— Не понимаю и не хочу понимать, о чем вы здесь толкуете. Выкладывайте, что вас привело ко мне, и до свидания!

Уварова, похоже, нисколько не смутилась:

— Завтра я заберу Ольгу и увезу ее, но мне нужны ее документы и деньги. Минимум тысяч шесть.

— Долларов?

— Каких еще долларов? Рублей!

— У вас богатое воображение, ребенок вашей сестры умер. Денег я вам дам, но не за ребенка, а так как чувствую свою вину, что вовремя не оказал ей психологическую помощь. Я должен был предвидеть…

— Хватит чушь нести! С научной степенью, а слушать тебя противно.

— Наталья… как вас там… Ивановна. Придите завтра в десять утра, только не опаздывайте, меня может потом не быть, я подготовлю все документы и деньги.

— Хорошо, я приду в десять, но, если ты попытаешься меня надуть, отсюда направлюсь прямиком в милицию.

— Не надо мне угрожать, я порядочный человек. До свидания.

В ответ — стук закрываемой дери.

* * *

У меня аж дух перехватило, жаль, я эту женщину не рассмотрела, хотя, думаю, узнаю, когда она выходить будет. Постою здесь еще. Я уже собралась снять наушники, но услышала, что Борис Леонидович набирает номер. Он звонил моим клиентам, это стало понятно, когда на другом конце провода сняли трубку.

— Да.

— Альберт, ты?

— Я. Что случилось, Борис?

— Это у тебя что там, все в порядке? По какому поводу Ольгой интересовался?

— Просто так.

— Давай откровенно. Как себя чувствует мой крестник? — спросил вроде бы непринужденно Берсутский, но натянутость в его голосе явно прослушивалась.

— Боря, если честно, он пропал…

— Кто? Левушка? Ты в милицию, надеюсь, не заявлял?

— Нет, конечно, я нанял частного детектива.

— Что?! Какого детектива? Ты что, охренел? Не понимаешь, что делаешь?!

— Я не знал, что предпринять…

— Мне надо было звонить, мне! В общем, так… Детективу немедленно даешь отбой. Усек? Я думаю, что знаю, где твой сын, и завтра тебе его привезу, так что не дергайся. Связаться с детективом сейчас можешь?

— У меня есть номер ее сотового.

— Ее? Это что, баба, что ли? Ну ладно, срочно звони!

— Спасибо тебе, Боря, что успокоил, извини меня, если доставил тебе неприятности.

— Пока они еще не начались, но могли бы… Все. Отбой.

Мое чуткое ухо сразу уловило дополнительный щелчок перед тем, как была положена трубка. Значит, разговор подслушивал кто-то еще. Но пора и мне действовать. Сейчас будет звонок на мой сотовый. Но уж дудки! Пока все не узнаю, не успокоюсь, тем более я еще не отработала заказные деньги.

В это время открылась дверь отделения больницы, и на крыльцо вышла та самая женщина. Нужно ее запомнить, может пригодиться. Из машины мне было удобно наблюдать за ней. Женщина, посмотрев на часы, немного постояла в раздумье и зашагала к троллейбусной остановке. Может, за ней проследить? А что мне это даст? Да и завтра ей на десять назначено, вот тогда и увижу, а сейчас нужно ехать в психиатрическую больницу, возможно, там и спрятаны концы этой истории. Свидание с неизвестной Ольгой могло пролить свет на похищение Левушки.

Для начала необходимо найти местонахождение клиники. Коренная жительница Тарасова, я прекрасно знала город и ориентировалась в нем, но вот на Алтынке мне бывать не приходилось. Я бы, конечно, не стала нарушать эту прекрасную традицию, но «производственная необходимость»… Достав карту и вычислив кратчайший путь, завела машину и, плавно тронувшись с места, обнаружила, перефразируя Высоцкого, что бензин — ее кровь — на нуле. Пришлось заехать на автозаправочную станцию. Чтобы сократить вынужденное ожидание — даже с подорожанием бензина клиентуры заметно не убавилось, — решила бросить косточки. Сегодня они уже меня один раз выручили, отправив обедать в оригинальное кафе под названием «Улыбка», кривые зеркала которого натолкнули на нестандартное решение. Итак, бросок.

17+2+30 — «Радужные перспективы для тех дел, которые представляют для вас особый интерес».

Значит, я на правильном пути. Спасибо, родные!

Итак, не считая разговора с соседкой, к моему плану добавилось еще три пункта: женская консультация, родильный дом и, наконец, психушка, по направлению к которой я двигалась в данный момент. Милые учреждения — ничего не скажешь. Теперь главное — решить, под какой личиной я должна появиться — сестры? Но она не признает во мне сестру. Подруги? По меньшей мере, должна знать фамилию. Соседки? Увы, даже адреса Ольги я не знаю. Стоп!.. А если… медсестры из роддома, направленной заботливым главврачом, который недавно звонил и спрашивал о здоровье пациентки. Я, конечно, пока только предполагала, как и в случае с медсестрой из детской поликлиники, которую я разыграла перед соседкой Заманских, но если блефовать, то убедительно… К тому же придется прикинуться чайницей, разузнавая фамилию Ольги: перепутала, захватила не ту карточку… Для убедительности можно помахать Софьиной, которая по-прежнему лежала у меня в сумочке.

Ну вот и ладушки. Начало есть, а далее — по вдохновению и обстоятельствам — полный экспромт. Раздумывать уже было некогда: я въезжала на Алтынную гору, основной достопримечательностью которой была психиатрическая клиника. Она включала в себя несколько лечебных корпусов и ряд хозяйственных построек. Припарковав машину, я подошла к самому внушительному на вид зданию. Но увы, это только ларчик просто открывался, я же дергала все двери подряд — и никакого результата: крепость. Выручила женщина в синем халате, направляющаяся к одной из хозпостроек. Я остановила ее вопросом:

— Скажите, пожалуйста, как можно найти больную?

— А вы пройдите вон к той двери, — показала она рукой. — Там есть кнопочка, звоните.

Кнопка, похоже, тоже была предназначена для того, чтобы испытывать терпение. Я минуты три беспрерывно звонила, прежде чем дверь открылась и меня пропустили в комнату посещений больных.

— Вы к кому? — спросила женщина, открывшая дверь.

— Мне надо поговорить с кем-нибудь из персонала женского отделения, желательно с врачом или медсестрой, — изложила я свою просьбу.

— У них сейчас обход, освободятся самое раннее через полчаса, ждать будете? — Она вопросительно посмотрела на меня.

Пришлось резко умерить свои аппетиты:

— Ну а хотя бы санитарочку можно?

— Ну а чего ж нельзя, конечно, можно. — И женщина удалилась.

Может, это и к лучшему: санитарки-то они ближе к больным, а мне на данный момент главное — узнать фамилию Ольги. Пока женщина отсутствовала минуты две, я окинула взглядом комнату для встреч с больными. На скамейках возле столиков сидели пациенты больницы и их гости: кто тихо беседовал, кто усердно подкармливал больных домашней снедью, а кто и просто молчал, видимо, не находя тем для разговора, ведь очень трудно разговаривать, глядя в пустые, отсутствующие глаза, а таких здесь было немало.

В комнату вошла пожилая санитарочка. Окинув взглядом присутствующих, она безошибочно остановила на мне взгляд и, подойдя, спросила:

— Это вы хотели поговорить со мной?

— Да, у меня к вам несколько вопросов, — взвешивала я каждое слово. — К вам из роддома поступила женщина, Ольга… Забыла фамилию, сейчас посмотрю в карточке. — Я сделала попытку достать Софьину карточку.

— Да не ищи, девонька, — остановила она меня, — у нас тут только одна из роддома-то, Уварова Ольга.

Где-то сегодня я уже слышал эту фамилию, надо потом вспомнить.

— Меня послали из роддома, — продолжила я, — справиться о ее здоровье, я там медсестрой работаю, и с нас требуют отчет с места жительства, куда делась их роженица.

— Три месяца никому не была нужна, да и сейчас небось только из-за этого отчета пришли…

— Как она? — повинно опустив голову, спросила я.

— Ну, это вам лучше поговорить с врачом, мое мнение — сейчас у нее все в порядке. Сначала-то тяжелая была: все воевала, куда-то рвалась, хотела ребеночка забрать, не доходило, видно, до нее, что он умер. Но у нас это быстро лечат: покололи успокоительного — и затихла. — Санитарка сочувственно вздохнула. — А на днях сестра из района приехала — ее вызвали, — так совсем ожила, огонек в глазах появился. Я слышала, что ее готовят к выписке. У нас, если уже не тяжелая да ходят родственники, выписывают быстро — больница-то переполнена. Уж мы-то безработными не будем: каждый год клиентов прибавляется. Эхе-хе, что с людьми-то делают…

Я поблагодарила за беседу и узнала, как зовут врача. Когда санитарка назвала мне фамилию, я еле сдержала улыбку. Дурасова для врача-психиатра, что Косолапова для манекенщицы или Медведев для музыканта. Итак, Дурасова Галина Семеновна. Минут через пятнадцать врач освободилась и пригласила меня в кабинет. Галине Семеновне на вид лет сорок, и выглядела она очень усталой, но, на мое счастье, была вполне нормальной, а то, признаться, ее фамилия и знание того, что почти каждый врач страдает болезнью, которую лечит, настроили было меня на грустный лад.

— Я — медсестра из роддома, — представилась я. — Вам звонил сегодня наш главврач, Борис Леонидович, а потом попросил меня съездить сюда, лично справиться о здоровье Ольги Уваровой и взять справочку для поликлиники по месту жительства, а то они ее уже разыскивают. Как она себя чувствует? — Я вопросительно посмотрела на врача.

Конец ознакомительного фрагмента.