Крысиные бега

Сергей Георгиевич Михайлов, 2006

«Крысиные бега» – вторая часть цикла «Осколки последней войны». Зима 2006 года. В руки Ивана Рукавицына случайно попадают секретные документы государственной важности. Его задача – передать их видному чеченскому политическому деятелю. Этого требуют интересы государства. Следуя указаниям неведомого проводника, Иван едет в Чечню. Его сопровождает Олег Киселёв, сослуживец по Чечне, ныне сотрудник ФСБ. Снова на пути Ивана возникает бывший полковник Пастухов. За документами начинается настоящая охота, как со стороны криминальных структур, так и со стороны западных спецслужб. Удастся ли ему выполнить свою миссию и утереть нос вражеским агентам?

7.

Пастухов среагировал мгновенно: отпрыгнул в угол комнаты — так, чтобы держать нас обоих в поле зрения, и вынул пистолет.

— А вот и папка!.. Не дёргайтесь, господа, не то дыр в вас понаделаю. — Мы с Олегом замерли посреди комнаты и следили за перемещениями этого ублюдка одними только глазами. А он тем временем обошёл нас по дуге и стал спиной к двери: отрезал нам путь к бегству. — Что, фотограф, не удалось меня обыграть? То-то. Папку на стол, и я вас покину, господа. Ну, живо!

— Это что за кретин, лейтенант? — Олег полуобернулся ко мне.

— Самый большой мерзавец, какого я когда-либо встречал. Если бы ты меня тогда не остановил, я бы пристрелил его ещё в девяносто пятом.

— Аргун?

Я кивнул.

— Вижу, ты вспомнил, сержант.

— Такое не забудешь. Думаешь, лейтенант, у меня тогда руки не чесались? Вот только под трибунал из-за этой мрази попадать не хотелось.

— Зря ты меня тогда остановил. Многие жизни спасти бы удалось.

— Свою бы загубил.

Тогда, в далёком уже девяносто пятом, майор российской армии Пастухов продал маленькую русскую девочку чеченским боевикам за ящик палёной водки. Те её страшно изнасиловали и бросили в багажник своего джипа. Мы нагнали их уже в пути и расстреляли при попытке к сопротивлению. Девочку я отвёз в Ханкалу. Больше я её не видел и о судьбе несчастной ничего не знаю. Пытался её потом найти, но безуспешно. Даже имени, увы, не узнал. В ушах до сих пор стоит её тоненький-тоненький голосок: «Дядя! Дяденька! Не отдавай меня больше никому!» Я пообещал — и не сдержал слова. С тех пор места себе не нахожу.

— Хватит! — рявкнул Пастухов. — Папку, и поживее!

Олег небрежно бросил папку на стол.

— Доволен?

— Что ты делаешь? — зашипел я на него.

— Спокойно, лейтенант, — шепнул Киселёв, — я знаю, что делаю.

Пастухов кинулся к столу, раскрыл папку. Папка была пуста.

— Что это значит? — заорал он, брызжа слюной. — Играть со мною вздумали, уроды?! Где содержимое?

Олег усмехнулся.

— А вот теперь поговорим. Пастухов, кажется? Так вот, Пастухов. Первым делом, спрячь свою пушку. Отлично. А теперь давайте сядем за стол переговоров и поговорим по-деловому.

Мы с Олегом расположились за столом, Пастухов, чуть помедля, последовал нашему примеру. Шаг за шагом он уступал инициативу Киселёву.

— Ну? — мрачно промычал он.

— Баранки гну, — отозвался Олег Киселёв довольно грубо. — Это что за тон, Пастух? Хочешь, чтобы всё было тип-топ, веди себя прилично. А то не увидишь папки, как своих ушей. А будешь дёргаться, то и ушей не увидишь, даже в зеркале. Потому как нечем будет смотреть. — С этими словами он положил на стол пистолет. — Усвоил?

Пастухов яростно завращал глазами, но предпочёл не отвечать. Понял, мерзавец, что связался с крутыми парнями. А Олег-то не так прост!

— Тебя содержимое интересует? Не парься, Пастух, оно со мной. — Олег вынул из-за пазухи стопку бумаг и бросил на стол. — Вот оно.

Пастухов дёрнулся и подался вперёд.

— Сидеть! — отрезал Олег. — Я успею всадить тебе пулю в лоб прежде, чем ты протянешь руку к этим документам. Понял? Не слышу!

— Понял, — сдался Пастухов.

— То-то. А теперь о деле. Зачем тебе эта папка, Пастух?

— Он утверждает, что работает на Контору, — вставил я.

На какое-то мгновение Олег изменился в лице, но потом к нему вернулась прежняя уверенность.

— Мне плевать, на кого он там работает. Я не услышал ответа, Пастух. Зачем тебе папка?

Пастухов откинулся на спинку стула. Нагловатая манера держать себя, похоже, возвращалась к нему.

— Вы, ребята, возможно, не в теме. Эта папочка не на один лимон баков тянет. Усваиваете?

— Ну и?..

— Предлагаю продать, а бабки пополам. Мне половина, и вам соответственно.

— Покупатель? — по-деловому поинтересовался Олег.

— Моя забота. Уверяю вас, господа, на эту папочку покупателей найдётся немало, и у нас, и за рубежом. За рубежом особенно. А выйти на них легче лёгкого: любая правозащитная организация, узнав, в чём дело, тут же выведет тебя на своих спонсоров, за которыми, как правило, стоит та или иная западная спецслужба. А уж они-то бабла не пожалеют за такой материальчик, будьте уверены.

Голос у Пастухова дрожал от возбуждения, глаза блестели, руки, которые он держал на столе, подрагивали. Похоже, сейчас он не играл.

— Кто тебе слил эту информацию? Откуда тебе известно о содержимом папки? — спросил Олег.

— Повторяю, я работаю на Контору.

— А Контора знает о твоём визите?

Вопрос не в бровь, а в глаз. По крайней мере, пыл Пастухова он остудил в один миг.

— Я действую как частное лицо, — заявил он чуть слышно.

— Значит, не знает, — кивнул Олег. — А если узнает, а? О том, как ты государственными секретами торговать собрался?

— Господа, не надо на меня давить. Когда меня прижимают к стенке, я становлюсь опасным. Это предупреждение, господа. Тем не менее, если вас не устраивает моё предложение, готов услышать ваши условия.

— Десять процентов тебе, по сорок пять — нам, — тут же отреагировал Киселёв.

Лицо Пастухова вытянулось.

— Да ты… молокосос! — вскипел он. — Да… я вас…

Олег остановил его жестом руки.

— Так, стоп. Во-первых, нас двое, а ты один. Сила на нашей стороне. Пушку со стола я сорву быстрее, чем ты успеешь моргнуть, — я этому обучен. Во-вторых, папка у нас. — Как бы в подтверждение своих слов, он взял со стола содержимое папки, вложил её в красную пластиковую оболочку и передал мне. — А твоё участие в этом деле, Пастух, не более, чем проявление альтруизма с нашей стороны, желание, так сказать, обеспечить твою убогую старость. Я ведь могу тебя запросто пристрелить, и делиться с тобой тогда уже не придётся. Наш куш в этом случае возрастёт на пару-тройку сотен баксов. Согласись, не так уж и мало.

— Так пристрели, и дело с концом, — устало произнёс Пастух.

Кажется, сломался. Или это только игра?

— Я не убийца. А твоё участие в доле нам нужно только для одного — чтобы ты нам не мешал. Покупателя мы найдём без тебя. Твоё дело — сидеть и ждать.

— Гарантии, что не кинете меня?

Олег в упор посмотрел на Пастухова.

— Слово двух русских солдат.

— Олег, на пару слов. — шепнул я. — Отойдём.

Киселёв взял со стола пистолет и, держа Пастухова на мушке, отошёл со мной в угол комнаты.

— Сиди и не дёргайся, — предупредил он его.

— Ты что творишь, сержант? — накинулся я на Олега. — Это что ещё за торг ты здесь устроил? Ты что, ещё не понял: папка не продаётся.

— Доверься мне, лейтенант. На другом языке с ним говорить бесполезно, не поймёт. А папку твою продавать я не собираюсь, это только игра.

Он лишь на секунду выпустил Пастухова из поля зрения, но этой секунды тому хватило, чтобы выхватить пистолет.

— Не двигаться! — рявкнул он, держа нас на мушке. — Оружие на пол! Я кому сказал! Ну, живо!

Олег разжал ладонь, и пистолет со стуком грохнулся на паркет.

— Так, теперь папку! На стол! — отдавал команды Пастухов. — Быстро, быстро!

У меня не было выбора. Я швырнул папку на стол. Пастухов тут же схватил её. Теперь он не скрывал своего торжества.

— Обеспечить мою старость решили, господа альтруисты? — глумился он над нами. — Увы, не стану обещать вам того же — состариться вам уже не придётся. — Он говорил и пятился назад, к выходу. — Оставлю вас здесь одних, остывать. Слышь, фотограф? Надеюсь, ты не в обиде. Игра есть игра, и в этой игре победителем вышел я. Ничего личного, понимаешь? Бизнес есть бизнес.

— Контора тебя найдёт, — процедил сквозь зубы Олег.

— За такие бабки, — Пастухов потряс папкой в воздухе, — я сумею обеспечить свою безопасность. И старость, кстати. Всё, господа, молитесь своим богам. Я вынужден проститься.

Он поднял пистолет и прицелился. В меня.

Всё, конец. Как глупо! Я невольно зажмурился.

Вместо выстрела я услышал какой-то шум, похожий на удар, потом звук падающего тела. Я открыл глаза.

Пастухов неподвижно лежал на полу, а над ним стоял Александр Куликов, странный знакомый Олега Киселёва.