Джихад по-русски

Сергей Георгиевич Михайлов, 2007

«Джихад по-русски» – третья часть цикла «Осколки последней войны». Май 2006 года. Случай приводит Ивана Рукавицына в его родной город Синегорск, где он оказывается в гуще криминальных событий. Чеченские террористы захватывают химический институт, занимающийся научными разработками оборонного значения. Цель захвата – акция устрашения и демонстрация нового химического оружия. А город должен стать полигоном для испытаний. Пытаясь противостоять им, Иван вместе с друзьями по довоенным подземным катакомбам пробирается на территорию института. Выйдут ли они победителями в смертельной схватке с террористами? Спасут ли город от химической атаки?

10.

Я рывком распахнул дверь кабинета Скворцова. «Фээсбэшник» сидел за письменным столом и копался в бумагах. Он был один.

Он поднял глаза.

— Рукавицын? Я вас не вызывал.

— Оставьте, Андрей Васильевич. — Я шагнул к столу. — Сейчас не до церемоний.

Он мрачно кивнул, молча соглашаясь со мной.

— Присаживайтесь.

Я пропустил приглашение мимо ушей.

— Надеюсь, вы понимаете, господин Скворцов, что после вчерашнего посещения я не горел желанием вновь оказаться в этом кабинете. Более того, сегодня я собирался уехать в Москву. Однако обстоятельства изменились. Вы должны выслушать меня.

— Спасибо за оказанную честь, — сухо проговорил он, продолжая копаться в своих бумагах. — Говорите, Рукавицын, я вас слушаю.

— Я был свидетелем вчерашних событий на проспекте Ленина.

Он усмехнулся.

— Я нисколько в этом не сомневаюсь. Вы всегда оказываетесь там, где горячо.

— Но это ещё не всё. Сегодняшний инцидент также произошёл на моих глазах.

Он подался вперёд. В его глазах я прочитал живой интерес.

— Какой инцидент?

— На улице Менделеева. Десять минут назад.

— Так, с этого места поподробнее.

Я рассказал ему обо всём, чему стал свидетелем за эти два дня. Он внимательно слушал меня, попутно делая пометки в блокноте. Когда я закончил, он какое-то время молчал.

— Белый порошок, говорите? Хм, любопытно. Номера машины вы, конечно, не запомнили?

— Я его вообще не видел, «волга» стояла ко мне боком.

— И вы считаете, что сегодняшний инцидент вызван теми же причинами?

— Абсолютно. Поведение людей совершенно идентично. Массовый психоз, бессознательная агрессия. А чтобы ещё больше обострить ситуацию, преступники наняли местных пацанов, чтобы те закидали автобус камнями.

— Вы говорите, это был кавказец?

— Так сказал тот пацан.

Скворцов долго молчал.

— Вы правы, Иван Петрович, это звенья одной цепи, — наконец нарушил он молчание. — Похоже, обе акции были заранее спланированы.

— Боюсь, у этой истории будет продолжение, — заметил я.

— Почему вы так думаете?

— Все эти акции похожи на демонстрацию силы, своего рода предупреждение. Преступники чего-то добиваются, но прежде чем объявить о своих требованиях, пытаются нагнать на нас страху. Они понимают: когда в городе начнётся настоящая паника, мы будем сговорчивее.

Я невольно употребил местоимение «мы», хотя, конечно же, правильнее было бы сказать «вы».

— Кто это может быть, как вы полагаете? — спросил Скворцов.

Я пожал плечами. Вопрос не по адресу. Это не в моей, а в его компетенции.

— Кавказцы? — продолжал он допытываться.

— Я бы увязал последние события с налётом на поезд. Допускаю, что здесь действует одна банда. Да, скорее всего, это кавказцы. Причём скрываются они где-то в городе. Больше негде.

— Вот это-то меня и тревожит, — нахмурился Скворцов. — Проблема в том, что и в городе-то особенно не скроешься. Тем более с таким арсеналом — я имею в виде БТРы.

— А гарнизон? В городе ведь дислоцирована воинская часть.

— Исключено, — уверенно отмёл он моё предположение. — За это я ручаюсь.

Он поднялся, протянул мне руку, давая понять, что аудиенция окончена.

— Благодарю вас, Иван Петрович. Вы нам очень помогли.

Я ответил на его рукопожатие. И тут вспомнил о Наташке.

— Там, кстати, Самойлова в приёмной ждёт. Вы её вызывали.

Он махнул рукой.

— Не до неё сейчас. Вряд ли она что-то прояснит. Вы один, Иван Петрович, стоите сотни таких свидетелей, как она.

— Кстати, где ваш друг? Тот, что устроил мне вчера допрос с пристрастием?

Он скривился в гримасе.

— Тоже мне — друга нашли! Если честно, он меня самого уже порядком достал. Из Москвы прислали. Но можете не беспокоиться, его уже отозвали обратно.

— Вот как! — Новость меня приятно удивила. — Что же так быстро?

Скворцов с интересом посмотрел на меня.

— Не послушал он вас, Иван Петрович, начал наводить справки о вашем прошлом. Ну и получил по полной программе от руководства. Не знаю, как там насчёт увольнения, но разгон ему, я уверен, устроили серьёзный. Бледный был, когда уезжал, щёки трясутся, в глазах страх. Опасный вы человек, Иван Петрович. Что, у вас действительно высокие покровители в нашем ведомстве?

Я прищурился.

— Один ваш коллега тоже любил задавать вопросы.

— Ну, меня-то за излишнее любопытство в Москву не пошлют, — усмехнулся он, сверля меня взглядом.

— Я отвечу на ваш вопрос, Андрей Васильевич. Никаких покровителей в Конторе у меня нет. Однако несколько месяцев назад мне довелось участвовать в деле, спланированном ФСБ. Это всё, что я могу вам сказать.

— И на том спасибо… Кстати, на вашу работу я позвонил, так что можете не беспокоиться. Да, и вот ещё что. Учитывая, что вы обладаете особым талантом оказываться в нужное время в нужном месте, вот вам номер моего сотового. Звоните в любое время суток, если вам случится снова оказаться в центре каких-либо событий. Не смею вас больше задерживать, Иван Петрович. А из города всё-таки не уезжайте. Это личная просьба.

— Видно будет, — уклончиво ответил я. Давать какие-либо обещания я не хотел, тем более, что всё-таки твёрдо решил уехать. Но ему это знать не следует.

Мы расстались почти друзьями. Однако я не тешил себя иллюзиями: каждый «фээсбэшник» носит маску, и видимость дружеского расположения — всего лишь часть их работы.

Наташка поднялась мне навстречу.

— Ну что? Я нужна?

Я мотнул головой.

— У них и без тебя проблем хватает.

— Ты ему рассказал?

— Рассказал.

В этот момент по коридору пробежала группа парней в камуфляже. До меня долетел обрывок разговора.

— Где это?

— На Менделеевской, дом двадцать восемь. Нападение на рейсовый автобус…

Я усмехнулся. Они это называют нападением. Что ж, у них может быть своё видение событий. И своя терминология.

Мы спустились вниз. Уже в машине я спросил:

— Ну что, домой?

— Мне на работу надо заехать, — ответила Наташка. — Вань, может, вместе, а? Мы только туда и обратно. Боюсь я одна, понимаешь.

Я кивнул. Не бросать же мне её одну! Тем более, что свободного времени у меня было хоть отбавляй.

— Спасибо тебе, Ванечка. — Она чмокнула меня в небритую щёку. Потом набрала по сотовому домашний номер, выяснить, пришли ли из школы пацаны. Те уже были дома. Мне показалось, что Наташка вздохнула с облегчением.

Домой мы вернулись только через три часа.

— Голоден? — спросила хозяйка, когда мы поднялись в квартиру.

— Как волк.

— Сейчас обедать будем.

Пока она колдовала на кухне, я растянулся на своём диване. Думать ни о чём не хотелось. Информации было слишком много, чтобы сразу делать какие-либо выводы. Пусть она поварится в моём подсознании, разляжется по полочкам, и тогда я включу свой мыслительный аппарат и вынесу соответствующий вердикт. «Идея должна созреть» — так, кажется, утверждал доктор Хасс из «Мёртвого сезона»? Что и говорить, старый эсэсовец был прав.

Я лежал на диване и плевал в потолок. Образно, конечно. Мой рассеянный взгляд скользил по невзрачным, однообразно-скучным стенам (всё-таки вкус у Наташки отсутствует напрочь!) и случайно остановился на стоявшем в углу комнаты гардеробе. Весь верх его был обильно уставлен коробками и свёртками, которые пылились здесь, наверное, испокон века. Меня привлекла одна коробка, по всей видимости, из-под обуви, в боку которой было вырезано аккуратное круглое отверстие. Что-то мне в этой коробке не понравилось. Я встал, подставил к гардеробу стул, взобрался на него и попытался вынуть подозрительную коробку из-под груды её пыльных собратьев.

Коробку я вынул. А когда её открыл, то обнаружил портативную видеокамеру. Вернее, камеру слежения. Её объектив как раз был нацелен в прорезь. Я провёл пальцем по краю отверстия. Пыли не было. Значит, камера установлена совсем недавно.

Я спустился на пол.

— Наталья! — позвал я. — Подойди-ка, пожалуйста, сюда.

Наташка не заставила себя ждать. Когда она появилась в дверном проёме, я задал вполне резонный вопрос:

— У тебя что, квартира на охране?

Она удивилась.

— На охране? Нет, конечно. А почему ты спрашиваешь?

Я показал ей коробку с портативной камерой.

— Вот это я нашёл у тебя на шкафу.

У неё ноги подкосились. Она бессильно опустилась на стул и побледнела.

— Боже! Что это значит? Я ничего не понимаю! Может, Руслан…

— Может. То есть, ты ничего не знаешь?

— Да я понятия не имею, откуда это здесь взялось!

— Конкуренты, враги, завистники? Никого нет на примете, кто мог бы установить видеонаблюдение за квартирой?

— Да какие у меня завистники! И конкурентов никаких нет. У нас же здесь не Чикаго и даже не Москва.

— Хм… — почесал я в затылке. — Странные дела творятся у вас в Синегорске. Ладно, поживём — увидим. Не бери в голову, подруга. А камеру мы изолируем, чтобы никакая зараза за тобой не шпионила.

— Ванечка, родненький, объясни, что всё это значит? — взмолилась она. — Может, я схожу с ума?

— Может. Но не ты одна, — мрачно пошутил я, зарывая камеру в стопку белья. — По-моему, весь город умом тронулся.