Барабанные палочки

Светлана Сервилина

За один субботний вечер совершено покушение на нотариуса и убийство известной бизнес-леди. Есть ли связь между двумя этими преступлениями, кроме того, что обе жертвы похожи между собой? Какую роль в судьбе погибшей сыграла простая игра в лото? И что во время вскрытия трупа так поразило даже опытного криминалиста? Благодаря своей невероятной интуиции ответы на эти вопросы находит журналистка Юлия Симонова.

ГЛАВА 3

Не успела сыщица подумать над дальнейшими действиями, как в коридор вышла Ольга и, плотно закрыв за собой дверь, прошептала:

— Ты Ольшанскую видела?

— Я с ней даже разговаривала, — тоже тихо проговорила Юля, — как бы продолжить наше общение?

— Я сейчас, — кивнула Шарова и вернулась в свой кабинет.

Не прошло и пяти минут, как появилась длинноногая клиентка в сопровождении нотариуса.

— А вас я сегодня не приму, — строго сказала Ольга, обращаясь к журналистке, — приходите завтра.

— Хорошо, — Юля обреченно поднялась со стула и медленно направилась к выходу, размышляя, как опять заговорить с новой знакомой.

— Постойте, — услышала она голос Ольшанской, — может быть, посидим в кафе? У вас же все равно сорвалась встреча, а я здесь никого и ничего не знаю…

— Я согласна. Тогда, давайте знакомиться, — улыбнулась Симонова и протянула руку, — Юля.

— А я — Кира, — сверкнула белозубой улыбкой девица.

После фужера белого вина, Кира разоткровенничалась:

— У меня вчера был такой прекрасный день, романтический вечер и бурная ночь. В итоге — я влюбилась!

Она подробно рассказала, как познакомилась с «прынцем на белом коне»

Юля не поняла, почему она так называла мужчину и причем здесь конь? Но перебивать не стала.

— А имя у него вообще экзотическое — Августин, представляешь? — она легко перешла на «ты».

— Необычное, — согласилась журналистка.

— Только куда пропал мой «прынц»? — Кира заказала чашечку черного кофе у проходящей мимо их столика официантки. — Обещал, что сегодня вместе пообедаем…

— А ты ему позвони сама, — предложила Юля, кивнув на сотовый.

— Это не в моих правилах, — покачала головой собеседница.

— Сейчас немного другая ситуация, ты — свободна, а он на работе.

— Ты права, только здесь очень шумно.

И, действительно, в кафе было мало посетителей, а радио «разрывалось» то тяжелым роком, то назойливой рекламой.

— Девушка, — Симонова окликнула администратора, которая скучала у барной стойки, — нельзя ли сделать звук тише, а лучше сменить канал?

— Хорошо, — «хлопнула» неестественно длинными ресницами та и с нескрываемой насмешкой предложила гостям, — вам поставить «Старые песни о главном» или «Ретро FM»?

— На ваш вкус, — с иронией ответила Юля сотруднице кафе и, посмотрев на Киру, улыбнулась, — звони.

— Как хорошо, что мы с тобой познакомились. Я знаю, что все встречи в этой жизни неслучайны, — она взяла в руки мобильник, — я вообще — фаталист, — и стала набирать номер.

Юля с интересом разглядывала клиентку своей подруги, не замечая в ней нервозности или чрезмерной возбужденности.

— Черт, — выругалась Ольшанская, — мой Августин недоступен.

— Ничего страшного, он может в это время ехать в лифте, быть на деловой встрече, — начала перечислять варианты Симонова, — когда включается такая опция у телефона.

— Или с женой, — зло закончила Кира.

— Ах, так он женат, — Юля пожала плечами, — это меняет дело. Тогда, конечно, сам пусть звонит.

На короткое время новые знакомые замолчали, думая о своем. Кира достала длинную сигарету и закурила, Юля медленно пила сок из трубочки, смотря в окно. Неожиданно, из ближайшей колонки полилась такая знакомая мелодия, а потом и слова известной песни советских времен:

— Парней так много холостых, а люблю женатого…

Журналистка вздохнула и подняла взгляд на Ольшанскую. Кира тушила сигарету, тихо подпевая.

— Я от себя любовь таю, а от него — тем более, — присоединилась и Юля.

— Так у тебя — тоже? — понимающе спросила Кира.

— К сожалению, — вздохнула та, — говорит, что подал на развод.

— А «мой» живет в гражданском браке, но я так поняла, что баба у него непростая и крутая.

— А дети есть?

— Сказал, что нет, — Ольшанская обреченно махнула рукой, — да разве мужикам можно верить?

— Извини меня, но мой перерыв окончен, — журналистка приподнялась со стула, — и мне пора на работу. Будет скучно — звони, — и протянула свою визитку.

— Ты работаешь на телевидении? — искренне удивилась Кира, читая яркий бланк «Телекома». — Круто. А я — дизайнер.

— Тоже неплохо, — засмеялась Симонова, доставая деньги из кошелька.

— Всего доброго тебе, а это — не надо, — Кира отодвинула рубли, — я пригласила, я и заплачу.

Обойдя кафе с другой стороны, Юля стремительно направилась назад в нотариальную контору. По дороге она позвонила Виктору и сказала, что на сегодня все планы поменялись.

— Так что, до завтра! — весело закончила она.

Шарова, увидев подругу, замахала руками.

— Представляешь, мне только что звонили из милиции. Какой-то капитан Карташов ведет мое дело.

— Да, Колесников сказал, что расследованием займется восьмой отдел.

— Так вот, оперативники обнаружили железный лом, которым мотоциклист разбил мне боковое окно. Без отпечатков, правда, — разочарованно добавила Ольга.

— Ну вот, работают ребята, — кивнула подруга, — появляются вещдоки.

— Да, даже мотоцикл нашли, представляешь?

— Где нашли мотоцикл? Установили, кому он принадлежит? — заинтересованно спросила Юля.

— Выловили в Канаве, — почему-то радостно произнесла Шарова.

— На тебя наехал преступник, как ты говорила, у магазина «Звездочка», от которого до речки Канавы метров сто, правильно? — сведя брови к переносице, задумчиво проговорила журналистка.

Шарова кивнула.

— Если бы ты не сбавила скорость и не полезла за мобильником, железный лом, разбив стекло, протаранил бы твое хрупкое тельце, и это ты вместе со своей машиной была бы на дне мелководной грязной речушки, а не мотоцикл преступника.

После такого жесткого предположения, взгляд у Ольги потух. Она молча подняла глаза и посмотрела на календарь, висящий на стене.

— Меня бы уже не было три дня, — неожиданно на её глазах выступили слёзы, — а жизнь бы продолжалась, и так же весело прыгали воробьи, — она перевела взгляд на ветку за окном, — а мой деловой муженек, вернувшись из своей очередной командировки, узнал, что его Аленушка в морге лежит.

— Стоп, подруга! Не раскисать, а собраться! Кстати, когда твой деловой муженек приедет?

— Женя звонил, сказал, что завтра, — грустно сообщила Шарова.

— Вот и сиди дома и жди мужа, — командным тоном произнесла Симонова, — машину забрала из автомастерской?

— Нет.

— Это хорошо, пусть этим займется Женя. А ты, мой милый дружок, будь осторожна, — Юля улыбнулась и мягко добавила, — пожалуйста.

— Завтра ко мне придут Скобянниковы, — Ольга с надеждой посмотрела на школьную подругу, — если Родион принесет документы на стариков от психиатра, то с оформлением будут проблемы.

— Во сколько он будет у тебя?

— Встреча назначена на шестнадцать ноль-ноль, — как на уроке сообщила Шарова.

— Я постараюсь, Оль, прискакать. А ты, — журналистка посмотрела на собеседницу, — будь аккуратна и внимательна.

Она уже собралась уходить, но вернулась и села напротив Ольги.

— Я чувствую, что здесь что-то не так, понимаешь? — Юля вздохнула. — Неужели у тебя есть такой враг, который хотел бы тебя убить? Женька, мне кажется, от тебя не гуляет… Летает в своих облаках, испытывая новые модели самолетов. Но даже, если бы и была у него женщина, то с какой стати ей набрасываться на законную супругу с такой кровожадностью? Здесь что-то не так, — убежденно повторила она.

— Я тоже все варианты возможных врагов просчитала, — Шарова пожала плечами, — не представляю, кто меня так ненавидит?

— Ладно, — Симонова махнула рукой, — рабочий день давно закончен. Поехали ко мне.

— Почему к тебе? — искренне удивилась Оля.

— Потому что я за тебя волнуюсь. Заедем в магазин, накупим продуктов и соорудим что-нибудь вкусненькое, — потирая руки, проговорила Юля, — диван у меня широкий, поместимся.

— Давай, лучше ко мне.

— Нет, я Марту одну дома не оставлю.

— Так мы и Марту заберем, — радостно предложила Шарова, — и в магазин не надо, у меня холодильник ломится от жрачки.

Юля тут же позвонила дочери и та, легкая на подъем, через двадцать минут уже стояла с рюкзачком у угла их дома, когда из подъехавшего такси выглянула Ольга и помахала ей рукой.

— Располагайтесь, девочки, — гостеприимно проговорила Шарова, когда вошли в её квартиру в современной новостройке.

— Мамуль, лучше бы ты в нотариусы пошла, — открыв холодильник тети Оли, сказала Марта.

— Ты давай не философствуй, а доставай все, что нравится, и выкладывай на стол, — смеясь, заметила хозяйка.

— Прям все, что хочу? — с недоверием спросила Марта.

— Ну конечно.

— Боже, это будет самый счастливый ужин в моей жизни, — шутливо произнесла девочка, выставляя на стол банку с икрой, колбасы, клубнику и прочие деликатесы.

— Какой ты еще ребенок, — покачала головой Шарова, — счастливый ужин зависит не от того, что стоит на столе, — она вздохнула, — а от того, кто сидит рядом.

— Начнем с того, что мне уже двенадцатый год, и я уже не ребенок, — обиженно проговорила девочка.

— Ой, простите, — засмеялась Ольга, — а что же еще?

— А то, что шутки надо понимать даже нотариусам, — достойно закончила Марта.

— Получила? — улыбнулась Юля.

— Мартусь, — Оля обняла девочку, — я больше не буду называть тебя ребенком. Я тебя очень люблю!

— Я вас — тоже! — они заключили друг друга в объятия, а потом, смеясь, стали рассаживаться за столом.

— А Марта с детства меня удивляла своей рассудительностью и остроумием, — Юля посмотрела на дочь, — и в кого она такая? Помню, зашла за ней в детский сад, она увидела меня и побежала прощаться с воспитательницей. В это время ко мне подходит ее дружок Артем и шепотом мне сообщает: «Тетя Юля, а ваша Марта сегодня вареники не ела!»

— «Заложил» Мартуську, негодник! — засмеялась Ольга.

— Да, — улыбнулась Симонова, — я потом спрашиваю у Марты: «Ты, почему вареники не ела в саду?», а она, пожимая плечами, отвечает: «Просто не хотела». Я её никогда не заставляла есть через силу, поэтому поинтересовалась чисто из любопытства: «А с чем вареники были?». Тут Марта встала в свою любимую позу руки в боки и с видом: «Как вы мне все надоели», спокойно сказала практически по слогам: «Если я не ела вареники, откуда я знаю, с чем они были?»

Все засмеялись.

— А ведь ей тогда года четыре было, — добавила Юля.

Убирая в раковину посуду, Шарова проговорила:

— А ужин, действительно, получился волшебным.

— Что там у нас по ящику? — включая телевизор, спросила Юля.

— Я телевизор смотреть не хочу, — вяло проговорила Марта.

— Тогда иди в комнату Дениса и хозяйничай там, — предложила хозяйка девочке комнату сына.

Гостья с радостным возгласом тут же исчезла в проеме двери, а журналистка сосредоточенно уставилась в экран.

— Тихо! — она приложила указательный палец к губам. — Сейчас будет сюжет про убийство Валентины Верес.

— Ты же сама его снимала? — удивилась подруга.

— Это другой канал, интересно посмотреть, как поработали коллеги. Мы приехали позже, когда убитую уже увезли, — Юля удобно уселась на диване, пока ведущий делал анонс.

Ольга расположилась рядом, но как только показались первые кадры с места происшествия, она, вытянув руку к экрану, неожиданно вскрикнула:

— Это же я!

Действительно, во дворе дома у машины лежала женщина, очень похожая на Шарову. Такая же кожаная курточка, в которой была Ольга в вечер ДТП, такая же стрижка и цвет волос. Ракурс съемки поменялся, и подруги увидели «Фольксваген».

— У нее номерной знак семьсот семнадцать, а у меня — семьсот семьдесят один, — с горечью произнесла Шарова, — цвет и марка автомобилей идентичны.

Юля покачала головой и повернулась к бывшей однокласснице.

— Возможно, на тебя совершено нападение по ошибке? Киллер обознался, а когда это выяснил, рванул домой к предпринимательнице.

— По заключению экспертов-криминалистов убийство совершено примерно с десяти до двенадцати ночи, — продолжал вещать за кадром журналист.

— А на тебя напали в восемь, — Симонова сосредоточенно опять уставилась на экран, на котором появилась фотография довольно симпатичного молодого мужчины с модной стрижкой.

— По подозрению в убийстве задержан гражданский муж Валентины Верес — двадцативосьмилетний Антип Панкратов, — бойко продолжал излагать корреспондент, — у которого на момент преступления отсутствует алиби.

До конца сюжета Юля не проронила ни слова.

— Алиби у этого Панкратова нет, — задумчиво проговорила журналистка, — а вот мотоцикл есть.

— А какого цвета и марки он у него? — беспокойно спросила Шарова.

— Я завтра все узнаю. Когда мы были там на съемке, у оперативников таких сведений не было.

Неожиданно раздался телефонный звонок, и Юля выключила телевизор. Она взяла мобильник, посмотрела на экран, номер высвечивался незнакомый.

— Слушаю, — устало произнесла она.

Звонила Кира Ольшанская. Сначала Юля не могла ничего понять из сбивчивой речи новой знакомой, но через минуту она ахнула:

— Постой-постой, ты хочешь сказать, что на фотографии был Августин?

— Да! В том-то и дело! — истерично кричала в трубку Ольшанская. — Я его ждала сегодня целый день! Пошла, прогулялась. Вернулась в отель и от скуки включила телевизор. А там говорят про убийство какой-то бабы, а мой Августин, это типа её гражданский муж — какой-то Антип!

— Не истери, — резко ответила Симонова.

Собеседница тут же смолкла, а потом тихо спросила:

— Что мне делать, Юля? В этом городе кроме тебя у меня никого нет.

— У тебя есть что-нибудь успокоительное или снотворное?

— Есть, а что?

— Выпей и ложись спать. Как только я завтра освобожусь и что-нибудь выясню, я тебе сообщу. Ты сейчас со своего номера звонишь?

— Да, купила местную симку, — уже спокойно проговорила Кира.

— Все! Спокойной ночи!

Ольга сидела рядом и молча смотрела на подругу.

— Рассказывай, — потребовала она, как только Юля отключила сотовый.

— Размечталась, — усмехнулась журналистка и лениво потянулась, — покажи мое спальное место, я сегодня что-то устала.

— Симонова, вот ты, зараза, — подруга кинула в нее диванную подушку, — я от любопытства умираю, а она выделывается!

— Во-первых, от любопытства ещё никто не умер, — с усмешкой произнесла Юля, — а во-вторых, завтра я уточню кое-какие сведения, всё проанализирую и выдам тебе мои умозаключения.

— А говоришь, в кого твоя Марта? Да вы яблочки с одной яблоньки! — засмеялась Ольга. — Уговорила, буду ждать до завтра.

Утро началось хлопотливо. Сначала состоялся послепраздничный завтрак с остатками «былой роскоши», как заметила Юля. Потом приехал сотрудник Шаровой и развез всех «девочек» по местам учебы и работы. Симонова съездила на съемку в салон красоты для своей авторской передачи «Начнем с понедельника», а, вернувшись, сделала себе крепкий кофе и отвернулась «от суетливого мира», уставившись в окно. Суета была, конечно, и за стеклом, но она её не видела. Все мысли были направлены на упорядочение странных событий и совпадений, связанные с покушением на Ольгу. Или не на Ольгу? Это был самый важный вопрос. Если бы она наверняка знала на него ответ, то, как ей казалось, связались бы и другие ниточки, ведущие к разгадке.

— Ушла в себя? — услышала она рядом голос Виктора.

— И пока не собираюсь возвращаться, — не поворачиваясь, ответила Юля.

— А, понятно, — нарочито равнодушно проговорил Николаев, — тут звонил майор Гусейнов из уголовного розыска, пока ты была на съемке, — и он сделал вид, что уходит.

— Кто? — медитация исчезла мгновенно. — Гусейнов? Он меня спрашивал?

— Да, — усмехнулся оператор, — вот номер своего сотового оставил.

Журналистка тут же набрала под диктовку цифры, напряженно вспоминая имя и отчество майора.

— Сабир Мансурович, это Симонова с телевидения, — представилась Юля, — мне передали, что вы мне звонили.

— Да, — по долгой паузе, она поняла, что у майора не такая хорошая память на имена, как у нее, — у меня к вам, Симонова, просьба.

— Слушаю вас, — с трудом сдерживая любопытство, ответила она.

— Понимаете, мне бы переписать мое выступление на кассету, — продолжил, волнуясь, Гусейнов.

«Ах, вот оно что, — разочарованно подумала Юля, — дядька хочет хвастать перед знакомыми, какой он важный, преступления раскрывает, а журналисты берут у него интервью. Мы это проходили, товарищ хам. Сами с усами.»

— Сабир Мансурович, — елейно произнесла корреспондентка, — я бы с удовольствием, но у нас на телевидении, впрочем, как и у вас в уголовном розыске, информацией не делятся.

— А какая вам нужна информация? — бодро спросил майор.

«Правильно мыслишь, Мансурович!» — усмехнулась про себя Симонова.

— По убийству Верес, конечно.

— А что именно?

— Марка мотоцикла её сожителя?

— У него БМВ белого цвета.

— А где он находится?

— Опера с восьмого отдела нашли его в Канаве. А сам Панкратов еще у нас, но придется выпустить. Алиби на момент убийства у него, оказывается, есть.

— А что показало вскрытие Валентины Гавриловны?

— Простите, забыл ваше имя, — наконец сознался Гусейнов.

— Юлия.

— Точно! — хмыкнул голос в трубке. — Так вот, Юлия, вы приходите с кассетой, а я отвечу на остальные вопросы.

«Не буду уподобляться этому хитрецу и торговаться, — решила журналистка, — соглашусь на это предложение».

— Половина четвертого вас устроит? — сказала она, вспомнив, что в четыре ей надо быть в конторе у Шаровой.

— Сегодня?

— Да.

— Отлично. Это — по-деловому, — обрадовано высказался майор, — лично дам распоряжение выписать вам пропуск. И мое выступление не забудьте, — напомнил он на всякий случай.

«А это уже лишнее, — подумала Юля, — все, что касается работы, я не забываю».

Она посмотрела на часы — было уже два. Пора бы и пообедать. Она залезла в сумку и достала объемный пищевой контейнер. Когда Симонова открыла его, по редакторской пронесся легкий запах копченого мяса и свежего огурца, который вызывал безумное слюноотделение.

— Что это за божественный аромат, коллега? — со своего места крикнула Марина Еремеева.

— Юлька, ты хочешь нас извести, да? — засмеялась Настя Прокопенко.

— Девчонки, давайте сделаем кофе и вместе очистим эту посудину? — щедро предложила Симонова.

Все подскочили со своих мест с чашками. Спортивная корреспондентка Света Тимофеева взяла Юлин бокал.

— Я тебе принесу кофе, а ты пока все раскладывай, — улыбнулась она.

— Ух ты, — развел руки Виктор, подойдя к столу Симоновой, — это что за праздник?

— Да, — выглянул из-за его спины Димка Матвиевский, — очень даже славненькую поляну разложили себе девчонки.

— Народ, — Юля махнула рукой, — присоединяйтесь, тут всем хватит!

Сотрудники подносили не только свои бокалы с кофе, но и бутерброды, пирожки, котлеты, кто чем запасся на сегодняшний рабочий день.

— Дайте и мне что-нибудь вкусненькое, — главный редактор протиснулась к столу и показала пальцем, — вон тот кусочек балычка.

— А хлеб? — спросил Димон.

— Ты что! Какой хлеб? Я худею! — праведно возмутилась Карина.

— Я слышал, что балык гораздо калорийнее хлеба, — шутливо подмигнул режиссер сотрудникам.

— А по моей диете можно есть все, кроме хлебобулочных изделий, — прожевав кусок копченой осетрины, проговорила редактор.

— Хитрая у вас диета, — не унимался Димон, — кстати, пока все в сборе, хочу задать волнующий вопрос. Вот смотрите, я запускаю уже второй день во время вечернего эфира рекламу ресторана «Бакетас». Но меня мучают смутные сомнения.

— Матвиевский, — начальственным тоном произнесла Карина Давидовна, — давай короче, без твоих разглагольствований! Что там? Брак?

— Нет там никакого брака. Просто в ролике короткое интервью с хозяйкой ресторана «Бакетас».

— А котлеты рыбные или мясные? — спросила редактор у подчиненных, рассматривания угощения на столе, и, не дождавшись ответа, с возмущенным видом посмотрела на режиссера. — Тебе что, интервью не нравится?

— Котлеты — рыбные, — ответил доброжелательно Димка, — моя матушка сама делала. А хозяйку ресторана Валентину Верес на днях убили. Вот это меня и смущает.

Давидовна, уже открывшая рот, чтобы закинуть туда котлету, вдруг поменялась в лице.

— А раньше ты не мог мне об этом сказать? — крикнула она и тут же умчалась в свой кабинет.

В редакторской было слышно, как она звонит в рекламный отдел компании «Строй-комфрт» и на повышенных тонах выясняет судьбу ролика их нового ресторана.

— А она что, в другом городе живет и наш эфир не смотрит? — с искренним недоумением пожал плечами Димка.

— Видимо, да, — усмехнулся Виктор.

— «Бакетас» — красивое название, — проговорила Анастасия, убирая со стола пустую посуду.

— Наверное, обозначает какой-нибудь цветок, — предположила Света.

— Не-а, — покачала головой Марина Еремеева, — никакой это не цветок. Покойная любила отдыхать в Испании, ну и начала изучать язык. Так вот, когда я снимала открытие ресторана, я у нее спросила, что это значит.

— Старуха, не тяни, — засмеялся Димон, — говори уже перевод этого бакетаса, а то весь народ ждет.

— Все прозаично, — пожала плечами Марина, — барабанные палочки!

— Барабанные палочки? — будто эхом переспросили сразу несколько человек.

— Может, она любила на ударных инструментах играть? — спросил Николаев и хихикнул.

— Вряд ли, — улыбнулась Еремеева, — я однажды слышала, как она пыталась петь в караоке, — девушка закатила глаза.

— Что, медведь на ухо наступил? — спросила Юля.

— Там не медведь, там целое стадо прошло, — усмехнулась Марина.

— Господа, — Карина, по-видимому, решившая проблему с рекламой, вышла из кабинета, — о покойниках говорят хорошо или никак.

Все стали расходиться по своим местам, а Юля шепнула режиссеру:

— Димка, надо срочно «перекинуть» интервью Гусейнова из уголовного розыска на кассету.

— Интересненько, а где я чистую кассету возьму?

— Ну найди, — Симонова умоляюще посмотрела на друга, — есть ведь где-нибудь в «загашнике».

— Ага, ладно, потом принесешь чистую для следующего «клиента». Ему скинуть вчерашний сюжет про убийство Верес?

— Он просил только свое интервью.

— Да ну его, — Матвиевский махнул рукой, — искать пять предложений, которые он выдал. Некогда мне мудохаться! Или весь сюжет перепишу или твоему майору хрен с маслом!

— Ладно, давай весь, — улыбнулась журналистка и направилась к координатору.

Верочка, как обычно, разговаривала по телефону с какой-то приятельницей, одновременно листая модный журнал.

— Юль, ты заявки принесла? — девушка оторвалась от трубки.

— Нет, мне нужна кассета с интервью Валентины Верес.

— А когда она была в эфире? — спросила Вера деловито.

— Думаю, что восемнадцатого, — подсчитывая в уме, ответила журналистка, — это была пятница.

— Тебе надолго? — координатор начала перебирать кассеты, читая надписи на наклейках.

Потом протянула одну журналистке.

— Минут через пятнадцать верну, — поблагодарила Юля сотрудницу и отправилась в отсмотровую.