Постельная дипломатия

Мишель Селмер, 2013

Ровене приходится смириться с ролью пленницы собственного властного отца-сенатора, который не дает ей и шагу ступить без разрешения. Ее заключение в золотой клетке заканчивается, когда к сенатору приезжает красивый и обаятельный английский граф. То, что начинается как несерьезная интрижка, заканчивается свободой жить и любить.

Глава 4

Ровену как будто ударили под дых. Шок от слов Колина и наглость ее отца лишили ее дара речи. Она искренне не знала, что сказать. И даже если бы знала — гнев перехватил горло. Отец контролировал, где она работает, где она живет, как лечить ее сына. А теперь будет контролировать, с кем она общается? Что дальше? Ее одежда? Шампунь? Он собирается продолжать, пока не лишит ее остатков независимости?

Уже больше трех лет она играла по его правилам, делала и говорила все, что от нее ожидалось, искупая свои грехи. Но он никак не мог успокоиться, позволить ей жить своей жизнью. Что ей сделать, чтобы отец начал ей доверять? Чтобы увидел, как она изменилась?

А может, все это время она ошибалась. Может, она ничего не могла ему доказать, потому что дело было не в доверии. Отец всегда был жаден до власти; может, ему нравилось держать ее мертвой хваткой, под контролем.

В этот момент она ненавидела его сильнее всего в жизни.

— Наверное, он просто за тебя беспокоится, — сказал Колин.

— Поверь мне, дело не в этом, — напряженно ответила Ровена. — Совсем не в этом.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Вижу, что ты расстроена.

Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

— Давай проясним одну вещь. Моего отца совершенно не касается, с кем я общаюсь.

— Я согласен, но не могу рисковать возможностью, что он отзовет свою поддержку договора. Мы уже так далеко продвинулись.

— Он сказал, что отзовет поддержку?

— Не прямо, но намекнул.

Ровена ошиблась — она могла ненавидеть отца еще сильнее. Ее переполняли гнев, стыд, унижение и отвращение — к отцу и к себе.

— Ровена? — Колин коснулся ее плеча. — Ты в порядке?

Она покачала головой, стерев тыльной стороной руки сердитую слезу. Нет. Не в порядке. Отец перешел границы. И никогда не сможет вернуться. А хуже всего то, что она ему позволила. Но теперь хватит. У нее есть границы. Она освободится. Пока она не знала как, но придумает. От этого зависели ее достоинство и гордость. Но не только от этого.

— Колин, хочешь меня поцеловать?

У него был такой вид, словно это вопрос с подвохом.

— Можешь отказаться. Я просто хочу услышать правду.

— Да, хочу. Но…

— И я хочу. Впервые за три года я встретила человека, которого хочу поцеловать. И я не позволю никому, а особенно моему отцу, это запрещать. Никто не знает, что мы здесь, и я никому не скажу. Так что, если хочешь, поцелуй меня, всего раз.

Колин подошел ближе, не отводя глаз, и вплел пальцы в ее волосы, подхватывая под затылок. Сердце у нее забилось, дыхание перехватило, когда он наклонился, запрокидывая ей голову, ее глаза закрылись, когда он коснулся ее губ своими…

Одно прикосновение. Второе. Он скорее дразнил ее, чем целовал. А потом он отодвинулся, глядя сверху вниз.

И все? Серьезно? Она хотела не просто поцелуй, а настоящий поцелуй.

— Колин, не обижайся, но я три года этого ждала. Надеюсь, ты способен на что-нибудь получше.

Может, это военная сноровка или он ниндзя, но двигался он стремительно. Только что стоял, глядя на нее, а в следующую секунду Ровена оказалась у него в объятиях и Колин ее целовал. По-настоящему целовал. И это стоило ожидания.

Она обвила руками его шею и зарылась пальцами в волосы. Колин был таким крепким и надежным, но его прикосновения, ладони, обнимавшие и гладившие ее лицо, были невероятно нежными.

В этот раз он отодвинулся медленно, как будто знал, что должен остановиться, но не хотел. И когда их губы наконец разомкнулись, Ровена ощущала дремотное бессилие, словно готова была растаять лужицей у его ног.

— Понравилось? — спросил он.

Ровена улыбнулась в ответ:

— Спасибо.

— Кажется, это первый раз, когда женщина благодарит меня за поцелуй. И я не уверен, что заслужил это.

— Почему?

Уголки его губ выгнулись в улыбке.

— Думаю, я могу лучше.

Лучше этого? Ровена не верила, что такое возможно. Но если Колин так думал, зачем бы ей спорить?

— Ладно, что происходит?

Ровена подняла голову и увидела Тришу, стоявшую в дверях.

— О чем ты?

— Ты улыбаешься весь день.

— В самом деле?

Ровена потрясла головой и попыталась убрать улыбку с лица, но уголки ее губ просто отказывались опускаться.

— И это глупая влюбленная улыбка, — заметила Триша. — Ты явно что-то от меня скрываешь.

Кому Ровена могла доверять, если не лучшей подруге?

— Закрой дверь.

Триша подчинилась и выжидательно присела на край стола.

— Ну?

— Поклянись, что никому об этом не расскажешь.

— Клянусь. Ты нашла кого-нибудь? — Триша понизила голос и спросила хриплым шепотом: — Ты переспала с ним?

— Лучше, — ответила Ровена, — я целовалась.

Целовалась, целовалась и целовалась, пока они с Колином не потеряли счет времени. Пока не забыли о времени вовсе.

— Только целовалась? — Триша была разочарована.

— Ага.

— И ничего больше?

— Не-а. Мы только целовались. Но это были не просто поцелуи. Это было… как в старших классах. Тот идеальный первый поцелуй на заднем сиденье машины, когда вы так заняты друг другом, что весь мир вокруг… словно тает. Вы теряете чувство времени, места и себя самих. Это было… идеально.

— Ух ты, — мечтательно вздохнула Триша. — Я тоже так хочу.

— Это был кусочек рая.

— Ты обязана рассказать мне, кто он и как вы познакомились. Через Интернет? Люди сейчас так делают.

Ровена рассмеялась:

— Нет. Не через Интернет.

— Тогда кто?..

Ее прервал стук в дверь. Триша распахнула дверь, и, к изумлению Ровены, там оказался Колин. На нем были штаны для бега и пропитавшаяся потом толстовка — и ему это все очень шло. Сердце Ровены пропустило удар, а лицо вспыхнуло.

— Колин… привет, — сказала она, гадая, что заставило его рисковать попасться на глаза.

— У тебя есть минутка?

— Да, конечно. Триша, ты нас не извинишь?

Триша перевела взгляд с Ровены на Колина:

— Конечно.

Колин зашел, а Триша вышла за дверь и у него из-за спины одними губами сказала «боже мой», обмахивая себя ладонью.

Когда дверь закрылась, Ровена спросила:

— Что ты здесь делаешь? Что, если тебя кто-нибудь увидит?

— У твоего отца назначен поздний обед, а я решил пойти на пробежку. Если кто-нибудь спросит, скажу, что зашел за стаканом воды.

— Во-о-ды? — передразнила она. — У нас такого, кажется, нет.

Колин выгнул бровь и усмехнулся:

— Дразнишь меня за акцент?

Честно говоря, каждый раз от его речи у нее по коже пробегали теплые мурашки. Она могла часами его слушать и не скучать. Но это сейчас было не важно.

— Колин, тебе нельзя здесь быть. Мы же договорились, что все ограничится одним разом.

— Но с тех пор я не переставал думать о тебе.

— Пожалуйста, не говори так. — От таких слов Ровена внутри просто таяла. Как прошлой ночью, когда она пыталась уйти, а Колин все говорил: «Нет, подожди, еще один поцелуй». Кто бы мог отказаться? Но теперь она должна была это сделать. — Ты хочешь меня только потому, что не можешь получить.

— Неправда, — сказал он, но Ровена только выгнула брови в ответ. — Ладно, немного правды в этом есть. Что поделать, я люблю приключения. Люблю опасность.

— Колин, если я соглашусь, и нас застукают…

— Не застукают.

— Но если застукают, я буду виновата.

— Ровена…

Новый стук в дверь, громкий и настойчивый, прервал его слова.

— Это я, Ро! — крикнула Триша. — Ты нам нужна.

— Так открой дверь.

Триша заглянула внутрь так осторожно, словно думала, что они тут голые.

— На игровой площадке несчастный случай.

Ровена немедленно вскочила с места и метнулась мимо Колина к двери.

— Только не пугайся, — продолжила Триша. — Все не очень серьезно.

— Кто?

— Может, ему нужно будет наложить пару швов…

— Триша, кто?

— Дилан, но…

Ровена уже вылетела за дверь. Колин готов был поклясться, что ее ноги не касались земли. Он побежал следом — его подготовка полевого медика могла оказать существенную помощь.

— Кстати, я Триша Адамс, — сказала женщина рядом с ним.

— Колин Миддлбери, — представился он, пока они не то шли, не то бежали следом за Ровеной.

Конец ознакомительного фрагмента.