Атака ихтиандров

Анатолий Сарычев, 2010

Боевые пловцы Сом и Зуб получают не вполне ясное задание. Им нужно найти где-то в водах Каспийского моря упавший вертолет, перевозивший бомбу с неизвестной начинкой, снабженную микрочипом непонятного назначения. Бомбу следует обезвредить, чип – изъять. Кто будет противостоять им, спецназовцы не представляют. Ясно только одно: операция автономная, и никакой поддержки ждать не следует. Так что Сом и Зуб должны рассчитывать только на свои боевые качества, опыт и природную смекалку. И еще на удачу, которая всегда за них.

Глава вторая

Собравшись, Федор надел на плечо сумку и бросил взгляд на телефон. Перекачка данных закончилась. Открыв вновь образованную папку, он довольно быстро разобрался в системе бабушкиных записей.

На букву «В» было три абонента, но только у одного стоял электронный адрес с непривычной аббревиатурой после «собаки» — «НОР».

«Кто не рискует, тот не пьет шампанского!» — решил Федор, набирая на телефоне короткое сообщение:

«Здравствуйте, Мила! Пишет вам старый знакомый, который не виделся с вами больше тридцати лет. Если вы, конечно, помните, своего одноклассника, на которого иногда смотрели в парке Дома офицеров, черкните пару строк. Федор».

«Сообщение прочитано в три часа десять минут», — буквально через минуту появилась надпись.

У Федора екнуло сердце. «Неужели я попал с первой попытки?» — промелькнула мысль.

Поезд стал замедлять ход. Схватив сумку, Федор побежал к выходу. Постучав в закрытую дверь купе проводников, негромко сказал:

— Откройте, пожалуйста, наружную дверь. Мне надо срочно выйти!

— Никуда ты не выйдешь! Здесь нет остановки. Остынь, алкаш! Дай хоть немного поспать! — рявкнули из-за закрытой двери.

— Через две минуты будет остановка поезда, и мне надо обязательно выйти! — снова вежливо попросил Федор, думая о сообщении, которое только что отправил.

Телефон три раза пропиликал, показывая, что в почтовый ящик телефона поступило новое сообщение.

Федор, не слушая вопли проводницы, резко стукнул двойным ударом в дверь и, отойдя на шаг, выхватил из кармана мобильный телефон. Два движения пальцем — и на экранчике вспыхнула надпись:

«Конечно, я тебя помню, Федор! Позвони мне прямо сейчас! Мила».

Поезд в это время заскрежетал тормозами. Федор не стал ждать проводницу, а побежал по вагонам, дергая двери служебных купе. Только через четыре вагона он обнаружил открытое купе проводников, в котором три красных мужика сидели за столом, на котором красовалась ополовиненная литровая бутыль с водкой.

— Мужики! Мне срочно надо выйти! — крикнул Федор, сунув в лицо бардовые корочки с надписью золотом: «ФСБ».

— Открой ксиву, — попросил толстый мужик в расстегнутой рубашке, на погонах которого красовались три маленькие звездочки.

Федор, ни слова не говоря, открыл удостоверение, на котором красовался он сам в форме, с погонами подполковника.

— Дай посмотреть! — пробасил худой мужичонка, сидевший напротив на перевернутом ведре.

Федор отрицательно покачал головой. Хотя удостоверение было фальшивым, но как документ прикрытия действовало безотказно.

— Леха! Открой подполковнику!

— Вы меня не видели, я — вас, — жестко сказал Федор, пропуская вперед худого.

Открыв выходную дверь, мужичонка поднял пластину пола и спустил лестницу. Поезд стоял в чистом поле. В пятидесяти метрах от него приземлялся вертолет, подсвечивая себе мощными прожекторами.

— Счастливого пути! — крикнул Леха, поднимая лестницу.

Пригнувшись, Федор бросился к приземлившемуся вертолету, не замечая, как на него смотрят три нетрезвых мужика, столпившихся в рабочем тамбуре у открытой двери.

— Серьезный мужик! Вертушку среди ночи за ним прислали, — оценил ситуацию худосочный мужичонка, громко икнув.

— Не наше это дело. Давайте еще по одной, и спать, — предложил старший, открывая дверь в вагон.

Едва Федор оказался около вертолета, как дверь открылась, и на землю упал металлический трап. В проеме показался майор, изобразивший руками что-то ползущее. Федор утвердительно кивнул, и майор исчез.

Внутри военной вертушки были установлены лавки с обеих сторон фюзеляжа, на которых примостилось три человека: уже знакомый майор и два сержанта. Едва Федор уселся, как сержанты втащили внутрь трап.

Жестами Федор изобразил вопрос: «Сколько лететь?»

На что майор вытянул вперед руку и показал два пальца.

— О, кей! — кивнул Федор, вставляя в ухо наушник.

Вытащив из нагрудного кармана лингафон, приклеил его на горло и начал набирать номер телефона Милы.

— Привет, Мила! — хриплым голосом сказал Федор, не замечая протестующего взгляда майора, который не знал, как поступить с непонятным пассажиром, ради которого провели такие сложные манипуляции с поездом и вертолетом. Наконец, махнув рукой на вопиющее нарушение инструкций, майор откинулся на переборку и закрыл глаза.

— Это ты, Федор? — спросил женский голос, в котором Сом без труда узнал глубокое контральто любимой девушки. — Как ты меня нашел?

— Добрые люди помогли!

— Ты кого-нибудь из наших одноклассников видел? — задала новый вопрос Мила.

— Нет. Ты же знаешь, что я всегда в школе был как одинокий волк, ни с кем, кроме тебя, не дружил.

— У нас с тобой знакомство было очень короткое. Мы уехали на Камчатку — папа получил там кафедру.

— Меня тогда не было в городе — уезжал на соревнования. Приехал, а ты исчезла без следа, — хрипло сказал Федор, чувствуя, что у него перехватывает горло.

— Я и Верке Цыганковой, и Нинке Смирновой говорила, что уезжаю на Камчатку. Потом много раз им звонила, передавала тебе приветы.

— Честное слово, я не знал про твои звонки, эти стервы ничего не передавали! — громко сказал Федор, с болью чувствуя раздражение в голосе собеседницы.

— Что за телефон у тебя? Ничего не слышно! Приходится ловить каждое слово! — прокричала Мила.

— Телефон нормальный! Просто я сейчас лечу в вертолете и говорю с тобой через лингафон. По нему всегда не очень хорошая связь. Тебя я прекрасно слышу! Ты лучше расскажи, как живешь?

И Федор моментально перенесся на много лет назад, в те счастливые годы первой любви.

Нельзя сказать, что Федор был обделен женским вниманием. Высокий, с волевым лицом, прекрасно сложенный, он неизменно пользовался повышенным вниманием со стороны женского пола и весьма легко к этому относился, меняя любовниц если не как перчатки, то весьма быстро. Да и работа, которой он занимался, предоставляла большие, если не сказать огромные, возможности пообщаться с женским полом не только на одной шестой части земного шара, но и на других континентах.

–…Особенно рассказывать нечего, — продолжала тем временем девушка. — Окончила школу уже на Камчатке, потом институт, в котором преподавал папенька. — Последнее слово было сказано с большим сарказмом, но Федор не стал прерывать, отметив эту деталь, как профессиональный разведчик. — Через три года после окончания мной института папенька внезапно умер; буквально через год маменька спешно вышла замуж за француза Клода Ренье и укатила во Францию, захватив меня с собой. Я немного поучилась в Сорбонне и вышла замуж за нашего соотечественника… Ты в трубу не вылетишь с этими самолетными разговорами?

— Как-нибудь постараюсь удержаться за стенки! — отшутился Федор и замолчал, ожидая продолжения рассказа.

Мила правильно поняла паузу и продолжила:

— Родила двух замечательных детей, которые живут самостоятельно, а вот сейчас сижу и, разговаривая с тобой, вспоминаю школьные годы. Ты знаешь, я совсем недавно вспоминала тебя. Вспоминала наши встречи, первые поцелуи, объятия… Ты совсем не умел целоваться!

— Я и сейчас не умею! — буркнул в ответ Федор.

— Расскажи лучше о себе! — попросила Мила.

— Жизнь как жизнь. Окончил институт, отслужил в армии, работаю. Женился, двое детей, сейчас тоже самостоятельных. Шеф-наладчик подводных манипуляционных систем, — коротко ответил Федор, не став говорить, что он бывший офицер ГРУ, кавалер шести боевых орденов и целой кучи медалей, ни одну из которых нельзя было показывать. Все эти красивые побрякушки пылились годами в секретном ящике стола и не приносили никакой пользы. Только когда в гости приходил Герман — куратор Федора, они немного расслаблялись, вспоминая былое.

Раненого Германа Федор вытащил с глубины сорок метров и под стволом подводного автомата заставил судового врача сделать операцию в кессонной камере. Герману больше не разрешили погружаться под воду, и его карьера боевого пловца была кончена, а Федор перешел в разряд офицеров, не очень точно выполняющих приказ. За этот «подвиг» он тогда не получил очередного звания, но нисколько об этом не жалел. С годами к званиям, наградам начинаешь относиться философски и при каждом удобном случае вспоминаешь старика Конфуция: «Не вспоминай о прошлом — его не изменишь!»

— Куда ты сейчас летишь? — спросила Мила, стукнув пару раз по клавиатуре компьютера. Федор явственно слышал щелчки клавиш.

— Понятия не имею. Я спал, когда меня подняли, посадили в вертолет и куда-то везут. Мне кажется, что ты мне тоже снишься! — с нажимом на последние слова, громко сказал Федор.

— Нет, я живая, и даже очень! Завтра улетаю с мужем в горы. Там у моего благоверного небольшое ранчо, где мы будем отдыхать целый месяц.

— И я никак не смогу с тобой связаться? Не говоря уже о свидании? Ты только скажи! Я прилечу в любую страну мира! — забеспокоился Федор.

— Работу бросить мне никто не даст, а адрес электронной почты у тебя есть. Я тебе сбросила эсэмэской. Пиши письма — отвечу! — закончила Мила разговор и положила трубку.

Федор откинулся на металлический борт и, закрыв глаза, моментально заснул. На его губах появилась счастливая улыбка.