Совет Двенадцати

Александр Рудазов, 2010

До войны с Лэнгом остается все меньше времени. В Серой Земле собирается великая армия и создается могучее оружие. Креол Разрушитель встал во главе Совета Двенадцати и подготавливает вторжение в мир демонов. Ему помогают лучший друг-архимаг, древний колдун-призрак, Генерал Серебряных Рыцарей, великий полководец-эйнхерий, гениальный плонетский ученый и, разумеется, преданная ученица. Совет Двенадцати уже полностью укомплектован, и каждый в нем готов исполнить свой долг. Это последнее затишье перед бурей. Последний период мира и спокойствия. Что будет дальше… время покажет.

Глава 4

Следующей остановкой колдовского дилижанса стал главный городской госпиталь. Высотное белое здание, похожее на лондонский Тауэр, с высеченным на фасаде медицинским символом — красная змея, свернувшаяся в гексаграмме.

— Сейчас мы увидим троих новых членов Совета Двенадцати!.. — оживленно произнес Клевентин, выходя из дилижанса.

— Я их еще не утвердил, — мрачно напомнил Креол.

— И они ожидают вашего решения, владыка, — кивнул Клевентин.

— Но почему они ожидают его в госпитале? — недоуменно спросила Ванесса.

— Увидите, увидите…

Тивилдорм Призрак на сей раз предпочел остаться в дилижансе, при своем драгоценном танзаните. Ему хотелось спать… или что там делают привидения, когда устают. Пятисотлетний колдун забился в уголок и стал бледным, как линялая простынь, издавая чуть слышный подвывающий звук.

— Может, вызвать вам врача? — опасливо предложила Ванесса. — В колдовском госпитале же должны быть специалисты и по… некролюдям или как вы предпочитаете называться.

— В этом госпитале нет таких специалистов, — помотал головой Тивилдорм. — Мне просто нужно немного покоя…

— Я проведу ритуал стабилизации, как только вернемся в цитадель, — снова пообещал Креол.

Внутри госпиталя царила идеальная чистота, омрачаемая лишь стойким животным запахом. Вскоре стало понятно, откуда он происходит — по коридорам бегали целые стаи кошек. Ухоженные, лоснящиеся, с гладкой шерстью, они ритмично переступали лапками, выскальзывая из одних дверей и исчезая в других. Еще бы надеть на них белые халатики — и точь-в-точь медсестры, спешащие к пациентам.

Высоких гостей уже ожидали. Пожилая колдунья в желтом плаще и хрупкий юноша лет восемнадцати — в красном. Ванесса пораженно поняла, что этот мальчик и есть прославленный Торай Жизнь.

Клевентин по дороге немного рассказал о главвраче иххарийского госпиталя. Большинство медиков Серой Земли работает биомагическими методами — лекарственные эликсиры, операции, пересадка органов и тому подобное. Настоящих целителей, лечащих простым наложением рук, довольно мало — эта методика на Серой Земле всегда была в глухом загоне. Тем не менее порой встречаются настоящие самородки — и Торай Жизнь самый среди них выдающийся. Он занимается особо сложными случаями — теми, с которыми ничего не могут поделать остальные.

Но Ванесса и подумать не могла, что он настолько молод. Во сколько же тогда лет он закончил гимнасий?

Этот вопрос она задала вслух. Торай и его заместительница, назвавшаяся Коракой Заводчицей, в унисон рассмеялись.

— Мне сто два года, повелительница Ванесса, — мягко ответил Торай.

— А в чем ваш секрет, доктор?! — округлились глаза девушки. — Нет, я понимаю, что колдовство и все такое… но вы же все рекорды бьете!

— Ничего особенного, — пожал плечами Торай. — Просто здоровый образ жизни и правильное питание. Я с раннего детства сижу на диете из сырых овощей и злаков — очень рекомендую.

— А молоко вы пьете?

— Никакого молока. Для взрослого человека оно крайне вредно.

— А яйца?

— Никаких яиц.

— Они тоже вредные?

— Нет, мне просто вкус не нравится.

Торай Жизнь и Корака Заводчица проводили гостей по длинному коридору. Торай шел очень быстро, остальные с трудом за ним поспевали. Но завернув за угол, он остановился, едва не столкнувшись с плачущей девочкой лет восьми. Та держала что-то маленькое, завернутое в носовой платок.

— Дедушка Торай!.. — всхлипнула малышка, протягивая колдуну свою ношу. — Пожалуйста, дедушка Торай!..

Торай Жизнь недоуменно моргнул и принялся разворачивать платок. Там лежал крохотный пушистый комочек — холодный и неподвижный.

По коридору разнесся торопливый топот. К девочке подлетела молодая колдунья в синем плаще — она заслонила ее от главврача и испуганно залепетала:

— Повелитель Торай, умоляю, простите мою дочь!.. Я оставила ее всего на минутку — ума не приложу, как она сумела проскользнуть!..

Однако Торай не слушал перепуганную мать. Он поднес крохотный трупик ко рту и с силой дохнул. Застывшая уже шерсть чуть заметно заискрилась, крошечные лапки дернулись, голубые глаза изумленно раскрылись, а потом котенок перевернулся на спину и чуть слышно мяукнул.

— Возьми, — тихо произнес Торай, возвращая пациента хозяйке.

Ванесса и даже Креол пораженно глядели на это мгновенное воскрешение. Торай Жизнь действительно оказался целителем невероятной силы.

В течение следующих минут он подтвердил это еще дважды. В первый раз его нагнали две сестры милосердия, катящие каталку — они явно искали именно его. Почтительно поклонившись, одна из них скороговоркой протараторила:

— Женщина в тяжелом состоянии, повелитель Торай. Серьезная травма черепа. Сердцебиение прерывистое. Может умереть в любую секунду.

Не задавая вопросов, колдун наклонился, прильнул губами к губам юной и очень красивой девушки, принявшись что есть силы дышать. Уже через несколько секунд та резко распахнула глаза. Рана на голове срасталась с невероятной скоростью, на щеки вернулся румянец. Торай Жизнь еще с полминуты делал ей искусственное дыхание, а затем двинулся дальше.

Следующим был пожилой мужчина с сердечным приступом. Торай наклонился над ним, один-единственный раз резко дохнул — и без двух минут мертвец открыл глаза, пораженно вслушиваясь в ровное сердцебиение. Торай задержался на несколько секунд, коротко кивнул и пошел дальше.

— Скажите, доктор, а почему этого господина вы вылечили так легко, а той девушке потребовалось искусственное дыхание? — полюбопытствовала Ванесса, нагоняя Торая.

— Ей этого не требовалось.

— Тогда зачем же вы его делали?!

— Просто так. Пожалуйста, следуйте за мной, нам на третий этаж.

На третьем этаже разместились палаты-люкс — исключительно для колдунов. Здесь дежурили вооруженные до зубов эйнхерии — при виде Креола с Ванессой они вытянулись во фрунт и отдали честь.

— Докладывает капитан Мардиан! — гаркнул дюжий мертвяк с гигантскими усищами. — За время дежурства происшествий не было! На вверенной мне территории все спокойно!

— Строго тут у вас, — удивилась Ванесса.

— Приказано в случае чего сразу бить на поражение, — отрапортовал Мардиан, выщелкивая из ножен саблю.

Корака Заводчица сказала, что эйнхерии оказались для них просто незаменимым подспорьем. Находясь в бреду или страдая от боли, колдуны порой обращаются к чарам — и последствия бывают весьма скверными. А теперь в подобных случаях под рукой всегда есть опытный солдат с противомагической татуировкой.

Единственное, о чем попросили эйнхериев — не приближаться к палатам без необходимости, а уж к операционной и близко не подходить. Все-таки здесь используют в основном магическое лечение — татуировки эйнхериев ему не помогают.

Торай Жизнь провел Креола, Ванессу и Клевентина в самый дальний конец коридора. Видя их приближение, со скамьи поднялась печальная колдунья в красном плаще — уже знакомая Ванессе Делиль Ураган.

— Как он, Торай? — обеспокоенно спросила Делиль.

— Значительно лучше. Сегодня утром наконец пришел в сознание.

— Я могу его увидеть?! — подалась вперед колдунья.

— Это решать не мне… — сдвинулся в сторону главврач.

— Я могу его увидеть, владыка Креол?!

— Ты о чем, женщина? — тупо уставился на Делиль маг.

— Давайте лучше пройдем в палату, — предложил Клевентин. — Пойдемте, дражайшая Делиль.

Эта палата оказалась не просто люксом, а люксом из люксов. Настоящий больничный пейнтхауз — огромная комната с роскошным видом из окна, мебель из красного дерева, шелковые занавески, стол ломится от деликатесов.

И целых восемь кошек. Две с важным видом сидят на полу, три возлежат на постели, еще две — на груди пациента. Восьмая кошка устроилась на столе, деликатно обгладывая куриную ножку.

— А зачем вам так много кошек? — вполголоса спросила Ванесса у Торая.

— Кошки — великолепные энергетические доноры. В их присутствии выздоровление идет быстрее.

Едва войдя в палату, Делиль Ураган бросилась к лежащему в постели — худому изможденному мужчине в больничном халате. При виде гостьи его лицо засветилось непередаваемым счастьем — он обнял прильнувшую к нему колдунью и прошептал:

— Душа моя Делиль, я наконец вернулся из плавания…

— Да, мой капитан!.. — всхлипнула Делиль, покрывая его лицо поцелуями. — Я верила, я надеялась!..

Креол и Ванесса недоуменно переглянулись. Никто из них не видел этого человека раньше. Клевентин же лукаво прищурился и негромко произнес:

— Позвольте представить вам бывшего и, мы надеемся, будущего члена Совета Двенадцати — адмирала Асанте Шторма. Делиль Ураган — его жена.

Брови мага и его ученицы одновременно поползли вверх. А милующийся с женой Асанте наконец обратил внимание на остальных посетителей. При виде Клевентина счастье на его лице мгновенно сменилось злобой — невыразимым, неутолимым бешенством. Клевентин же лишь улыбнулся, пряча глаза.

— Ты!.. — хрипло выдавил из себя Асанте. — Предатель!.. Ты… ты… Почему я все еще жив, если ты здесь?!

— Я посчитал, что будет расточительством позволить вам умереть, адмирал, — поклонился Клевентин.

— А мой корабль?! Мой корабль цел?! — брызгая слюной, прорычал Асанте.

— Целехонек. Стоит в порту и дожидается вас, адмирал.

Услышав это, Асанте облегченно обмяк. В жизни этого холодного и безжалостного человека было лишь две драгоценности — и одна из них сейчас обнимала его за шею, а вторая ожидала в порту.

— Я полагал, что он мертв, — недоуменно произнес Креол.

— Так оно и было, — кивнул Клевентин. — Могу вас в этом заверить — я лично его убил.

— Что?.. — резко повернулась Делиль. — Ты… ты мне не говорил!..

— Это он, душа моя, не сомневайся, — сдавленно процедил Асанте.

— Прежде, чем вы предпримете опрометчивые действия, узнайте, что я же и вернул адмирала к жизни! — торопливо сообщил Клевентин.

Любящие супруги по-прежнему смотрели на него со звериной злобой, но из их глаз хотя бы ушла жажда немедленного убийства. Клевентин облегченно вздохнул — он чуточку опасался этого момента. Конечно, рядом с ним владыка Креол, а в коридоре дежурят эйнхерии — но все же сильнейший гидромант и сильнейшая аэромантка могли бы доставить немало проблем.

— Понимаю, что я вряд ли буду прощен, однако спешу доложить, что именно я распорядился доставить труп адмирала в госпиталь, — приятно улыбнулся Клевентин. — На тот момент мне показалось, что живым он может быть полезнее мертвого.

— Труп был в ужасном состоянии, — заметил Торай. — Даже мне пришлось работать трое суток, прежде чем восстановились жизненные функции — а у меня и без того выдалась нелегкая восьмица. Прошу больше не подкидывать мне настолько тяжелых пациентов.

Клевентин Предатель сокрушенно развел руками. Он не стал упоминать, что первоначально вовсе не собирался воскрешать убитого адмирала — просто приказал выкинуть его за борт. Лишь спустя несколько часов, переговорив за это время с Тивилдормом, он изменил решение и приказал разыскать тело. Сделать это удалось далеко не сразу — к тому времени, как Асанте отыскали, он изрядно пострадал от морской воды и рыбьих зубов.

Разумеется, от Делиль Ураган все это держалось в секрете.

— А сколько времени прошло с момента моей… смерти? — насторожился Асанте Шторм.

— Два месяца.

— Я два месяца пролежал на этой койке?!

— Возблагодарите всех богов, что я вообще справился с таким сложным случаем, — сухо ответил Торай. — Мои возможности не беспредельны.

— Торай… извини… — поморщился Асанте. — Я… я все понимаю… просто… извини.

Потерев лоб, он уставился на Креола с Ванессой и кисло произнес:

— Судя по тому, что на вас и на этом предателе серые плащи… в стране многое изменилось, да? Я так понимаю, войну в Ларии мы проиграли?

— Увы, — приторно улыбнулся Клевентин. — Позвольте представить вам Креола Разрушителя, адмирал. Он новый глава Совета Двенадцати.

— Он не серый, — заметил Асанте.

— Да, капитан, он не серый, — хмыкнула Ванесса. — Удивительно, правда?

— За последние четыреста лет подобного не случалось, — согласился Асанте. — Надеюсь, мне объяснят причину?

Делиль Ураган и Клевентин Предатель общими усилиями изложили Асанте Шторму всю картину. Ему рассказали, что Серая Земля была захвачена, а все прежние серые плащи погибли. Рассказали, что теперь Совет Двенадцати большей частью сформирован из чужаков, а возглавляет его могучий колдун из-за Кромки. Рассказали, что политика перевернулась с ног на голову, а Ктулху и его присные из богов стали врагами.

Выслушав все это, Асанте Шторм пожевал губами, обнял покрепче Делиль и сказал:

— Задам только один вопрос. Я по-прежнему адмирал?

— Если признаешь мое главенство — ты по-прежнему член Совета Двенадцати и командующий флотом, — пообещал Креол.

— В таком случае Асанте Шторм готов принять штурвал, — сказал великий гидромант. — Мне плевать, как зовут главу Совета.

Глядя уходящим посетителям в спины, Асанте пробормотал:

— Ну хотя бы Руорк наконец-то сдох…

Выйдя из палаты, Ванесса долго качала головой, не зная, как к этому относиться. Конечно, теперь у них есть отличный адмирал… но можно ли рассчитывать на его лояльность? Как бы там ни было, еще совсем недавно он воевал против них.

С другой стороны — еще совсем недавно вся Серая Земля воевала против них. Тысячи колдунов и гигантская армия. А теперь то и другое преданно служит Креолу… ну, может и не слишком преданно, но все же служит. Без бунтов дело не обошлось, но теперь все вроде как стихло.

— Пройдемте к следующему пациенту? — предложил Торай, открывая вторую дверь.

За ней открылась… не палата. Гораздо больше это походило на кладовку — длинную, узкую, скудно освещенную. Один-единственный магический светильник, да и в том почти закончилась мана.

— Я по-прежнему считаю, что его не следовало сюда привозить, — заметил Торай, пропуская остальных внутрь. — В моей помощи он не нуждается.

— Просто мы хотели, чтобы вы присутствовали при оживлении, повелитель Торай, — послышалось откуда-то из темноты. — А поскольку госпиталь вы почти не покидаете…

Ванесса вздрогнула — из недр кладовой, которая на поверку оказалась не такой уж и маленькой, выступили две колдуньи. Одна в желтом плаще, вторая в голубом. Та, что в голубом, выглядела совершенно обычной девушкой, а вот та, что в желтом… Ладонь правой руки металлическая — шесть длинных гибких пальцев извиваются подобно тонким шлангам. Левый глаз явно искусственный — темно-красный, покрытый ребристыми насечками. На голове ни единого волоска — череп гладко выбрит, а из затылка торчит титановый шланг. Киборг — не женщина.

— Это Екесс Глаз и Смолтика Тихая, — представил женщин Торай. — Они тут временно, приглядывают за… пациентом.

— Наш учитель поручил нам важнейшую миссию, — гордо произнесла Екесс. — Мы все выполнили согласно его повелениям. Теперь дело за вами, повелитель Клевентин. Вы принесли то, что нам обещал владыка Тивилдорм?

— Да, он у меня с собой, — сунул руку в карман Клевентин.

Он достал оттуда… некую штуковину. Оплавленный металлический цилиндр размером чуть побольше кулака. Точно такие же в достатке можно найти на любой свалке — однако Екесс и Смолтика уставились на него с каким-то болезненным вожделением.

— Прибавьте, пожалуйста, света, — попросил Клевентин.

Екесс Глаз моргнула искусственным глазом, и тот засветился неестественным красным светом. И в этом освещении из глубин кладовой проступила еще одна фигура — неподвижный истукан, похожий на семифутовый металлический скелет. Ванессе он сразу напомнил незабвенного Т-800.

— Раньше подобные эксперименты не проводились, — предупредил колдуний Клевентин. — Мы не знаем, сработает ли…

— Быстрее! — зашипела на него Екесс.

Клевентин пожал плечами и повернул в затылке истукана какой-то рычаг. В сторону отъехала круглая заслонка — Клевентин вложил в нее принесенный цилиндр и отступил на шаг.

Раздалось шипение и урчание. Глаза железного человека начали светиться, пальцы дрогнули, челюсть медленно пошла вниз…

— Повелитель!.. — благоговейно выдохнули Екесс и Смолтика.

— Где-я?.. — издал рокочущий звук истукан.

— Руорк Машинист, слышишь ли ты нас? — громко спросил Клевентин.

— Слы-шу… Я… Я-все-е-ще-жив?..

— Он все еще жив?! — поразилась Ванесса. — Но как?!

— Хороший вопрос, — недовольно кивнул Креол. — Я же своими глазами видел, как он взорвался. От него осталось только… да вот эта штука и осталась! Та, которую ты сунул ему в башку!

— Именно так, — кивнул Клевентин. — Эта штука содержала душу повелителя Руорка.

Руорк Машинист медленно шагнул вперед и поднял руки к лицу, пристально их рассматривая. Потом он ощупал себя со всех сторон, проверил на подвижность каждый сустав и оглушительно расхохотался:

— Ка-ка-ка-ка-ка-ка-а-а-а!!! Я знал, что у меня получится! Ка-ка-ка-ка-ка-а-а!.. Пусть рыдают завистники — я все-таки сумел обрести подлинное бессмертие! Я — первый технолич!!! Вот он — триумф техномагии!!!

Его голос звучал неестественно — с каким-то металлическим акцентом. Однако слова он выговаривал вполне отчетливо, а от его лязгающего смеха закладывало уши.

— Вот я, прекрасный Руорк Машинист! — горделиво согнул руки в локтях технолич. — Я вижу все вокруг себя одновременно! Я слышу, как букашка ползет на соседней улице! В моих предплечьях лучистые пушки! В запястьях циркулярные пилы! В левом бедре установка синтеза псевдоматерии! А еще у меня есть огнемет, парализатор, глушитель, ядоплюй, всережущий бумеранг и столько прочего оружия, что хватит на армию! Мои пальцы — универсальные инструменты! В груди защитный экран-отражатель и высокоемкий накопитель маны! Я могу плавить металл в собственных ладонях! Я летаю, плаваю, телепортируюсь! И я неразрушим! Я сделан из сверхпрочной зачарованной стали! Пусть трепещут враги, ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-ка-а-а-а-а!!!

Завершив эту хвастливую браваду, Руорк наконец обратил внимание на тех, кто его окружал. Он впервые рассмотрел внимательно Креола — и стальная челюсть чуть заметно опустилась.

— Ты… я тебя помню, — осторожно произнес он. — Я тебя хорошо помню. Почему ты в сером плаще? И что это за девка тут… тоже в сером плаще?..

— Эй! — нахмурилась Ванесса.

— И ты… ты ведь Клевентин, так? — пренебрежительно посмотрел на толстого колдуна Руорк. — Я помню, ты прислуживал Яджуну, помогал ему… с чем-то там. С какой-то ерундой. Не помню, какой плащ у тебя был, но вроде бы из «незабудок». Почему ты в сером плаще? Что за дерьмо тут творится? Где Бестельглосуд и остальные? Йоганц жив?

— Начинаем по второму кругу, — устало вздохнула Ванесса. — Опять объяснять все заново.

На сей раз времени пришлось потратить еще больше — Руорк Машинист погиб раньше Асанте Шторма. Он очень долго не мог поверить, что ларийская война окончилась полным крахом Серой Земли, а родная страна захвачена иноземцами.

Но в конце концов Руорк признал неоспоримую реальность. Грустно качающие головами ученицы подтвердили каждое слово этих ублюдочных чужаков. Уже не радуясь и не восторгаясь новым телом, технолич напряженно задумался.

Несравненный Руорк Машинист всю жизнь искал путь к физическому бессмертию. Он глубоко презирал свое природное тело — мягкое, хлипкое, с хлюпающими внутри жидкостями. На протяжении многих лет он заменял одну часть за другой, становясь все крепче и могущественнее — но ему было этого мало. Он желал себе тело целиком из металла, способное просуществовать века и тысячелетия.

Великий техномаг работал над финальным экспериментом долгие годы, все совершенствуя и совершенствуя свое будущее вместилище. Еще за пять лет до смерти Руорк внедрил себе в грудь практически неразрушимый контейнер и перегнал в него активную часть своей души. Тогда же он выдал все необходимые инструкции самым преданным своим ученицам — что делать в случае его преждевременной кончины.

— Я не хочу умирать, едва родившись во второй раз, — наконец произнес Руорк. — Если вы оживили меня только для того, чтобы устроить показательную казнь, я снова самоуничтожусь — и подорву вас всех вместе с собой! У меня в животе бомба!

— О, не беспокойтесь, — устало помахала рукой Ванесса. — Мы просто хотим предложить вам вернуться в Совет Двенадцати.

— Это мне нравится больше, — резко оживился Руорк. — Где мой серый плащ? Я без него как голый… ах да, я же и есть голый. Еще одно преимущество технолича — одежда больше не нужна.

— Серый плащ вам вручат на следующем заседании, после голосования, — сладко улыбнулся Клевентин.

— Я хочу сейчас, — клацнул стальными челюстями Руорк.

— Да на, возьми мой, — расстегнул аграф Креол. — Я все равно на него соус пролил.

Клевентин и Руорк ужасно опешили, а Ванесса заливисто рассмеялась. Вот в такие моменты она понимала, почему влюбилась в этого человека.

Несмотря на явное нарушение правил, от креолова плаща Руорк не отказался — пусть тот и оказался ему маловат. Технолич с нескрываемым удовольствием застегнул обновку на стальных плечах и с интересом поглядел на аграф с эмблемой. Последние сто лет колдовские плащи серых скрепляла одна и та же застежка — стилизованное изображение Ктулху. Теперь рисунок сменился на перечеркнутый круг с двумя значками в верхней и нижней половинах — символ иштарианства.

— Я проведу себе техосмотр… — задумчиво произнес Руорк, — кое-что подлатаю… я уже чувствую, какие детали у меня барахлят… сделаю парочку усовершенствований… и через два-три дня буду в вашем распоряжении, владыка Креол. Ктулху фхтагн!.. или как у вас теперь положено говорить?

— Да как хочешь, — пожал плечами маг. — Мне наплевать.

Оставив Екесс и Смолтику хлопотать над своим роботообразным учителем, Креол с Ванессой вышли в коридор. Ванесса саркастично хмыкнула:

— И кто же третий, мистер Клевентин? Кого вы еще нам оживили — Ригеллиона Одноглазого? Или Бестельглосуда Хаоса?

— К сожалению, к тому времени, когда закончилась ларийская война, для повелителя Ригеллиона было уже слишком поздно, — огорченно вздохнул Клевентин. — Даже наш высокочтимый Торай не совладает с настолько разложившимся трупом… который к тому же неизвестно где находится. Увы, разыскать его так и не удалось… Что же до владыки Бестельглосуда…

— Я убил его адамантом, ученица, — растянул губы в улыбке Креол. — Его не оживит никакая магия.

— Нет, к сожалению, единственным достаточно свежим трупом в нашем распоряжении был повелитель Асанте, — развел руками Клевентин. — В случае же с повелителем Руорком нашей заслуги нет — он позаботился о себе сам.

— Мудрый человек, — одобрительно кивнул Креол.

— То же самое касается и третьего из наших новых друзей, — открыл дверь Клевентин. — Прошу вас.

Палата Асанте Шторма была обычной больничной палатой, хотя и роскошной. Палата Руорка Машиниста скорее напоминала просторную кладовку. Сейчас же Креол с Ванессой вошли в какую-то лабораторию. Слева и справа — операционные столы со зловещими инструментами. Полки уставлены банками с человеческими органами и еще какой-то гадостью. А в самом центре высится огромная колба, заполненная зеленоватой жидкостью. От нее идут трубки, шланги…

А внутри плавает человек.

Или не совсем человек. Скорее гомункул — довольно уродливый человекоподобный гомункул. Совершенно лысый, с идеально гладкой кожей, но старческими чертами лица. Креол рассказывал, что именно так выглядит классический тип гомункула — в виде старообразного младенца.

Правда, это существо несколько крупнее младенца. Невысокий — от силы пять с половиной футов — но несомненно взрослый. Ванесса не могла различить сквозь зеленую жидкость черт лица, однако ее сразу охватило недоброе подозрение…

Торай Жизнь прошел к колбе, повернул большой вентиль, спуская воду, по очереди дернул за два рычага — и дверь распахнулась. Лысый уродец издал мяукающий звук и ступил на пол, обертывая чресла протянутым полотенцем. За ним тянулся какой-то упругий канатик цвета сырого мяса.

— Снова здравствуй, деточка, — улыбнулся он Ванессе. — Рад, что мы опять увиделись.

— Мурок Вивисектор! — ахнула та.

— Собственной персоной, прошу любить и жаловать, — поклонился великий биомаг. — Вы по мне скучали? Скучали-скучали, не надо отрицать очевидного. По мне все скучают.

— Кто это? — хмуро спросил Креол. Он-то с Муроком никогда не встречался.

Ему объяснили. А вот самому Муроку ничего объяснять не пришлось — в отличие от Асанте с Руорком он уже давно был в курсе всех изменений.

Несмотря на то, что последние два месяца провел в банке.

— Так вы тоже создали себе запасное тело… — задумчиво произнесла Ванесса.

— О, но это же такой пустяк для колдовской медицины, — расплылся в улыбке Мурок. — Я заранее позаботился о том, чтобы в случае смерти мой дух отправился не на тот свет, а вот сюда, в мою лабораторию, к моему эмбриону — он тогда был вот такусенький! — и моему лучшему ученику — Тораю Жизнь. А он уже позаботился об остальном. Хотя не скрою, умирать было… неприятно. Не хотелось бы повторять это ощущение. Давай больше не будем ссориться, деточка.

— Не подходи ко мне, — отстранилась Ванесса. — Мистер Клевентин, вы уверены, что вот этот Франкенштейн нам нужен? Может, измельчим его и выльем в унитаз?

— Не надо грубить без причины, — сделал шаг вперед Мурок. — Мне казалось, что мы с тобой друзья…

— Ребята из Дахау тебе друзья, — взялась за пистолет Ванесса. — Не подходи, сказала, а то мозги вышибу!

— Почему со мной так невежливо обращаются? — надул губы Мурок. — Это у вас так принято — мучать новорожденных? Я еще не обсох от амниотической жидкости, а меня уже хотят убить!

Ванесса жалобно посмотрела на Креола. Тот равнодушно зевнул и сказал:

— Решай сама, ученица. Если хочешь, я испепелю его прямо здесь и сейчас — мне не трудно.

Ванесса открыла было рот… однако все же заколебалась. Конечно, у них с Муроком Вивисектором были разногласия, он проводил эксперименты над людьми и вообще похож на доктора Менгеле… но в своем ремесле он и в самом деле специалист, этого у него не отнять. Столь выдающимися умами нельзя так просто разбрасываться…

— Ладно, пусть живет… пока что… — неохотно согласилась девушка. — Но я буду лично за ним присматривать!

— Ты не пожалеешь об этом, деточка!

— Уже жалею. Кстати, что это за канат у вас такой?

Мурок проследил за взглядом Вон, понимающе улыбнулся и поднял с пола канатик, тянущийся от колбы-репликатора. Один его конец заканчивался где-то в глубинах биомагического прибора, другой крепился к животу Мурока. Залихватски перекинув этот шланг через руку, Мурок весело подмигнул и сказал:

— Это, деточка, моя пуповина. Правда, симпатичная?

Ванесса почувствовала легкую тошноту. На лице Креола тоже проступила брезгливость.

— К сожалению, мое тело еще недостаточно окрепло, — виновато развел руками Мурок. — Поэтому я пока что вынужден проводить большую часть времени в репликаторе. Но реабилитационный период уже заканчивается — с каждым днем я все дольше остаюсь на воздухе. Еще немного, и я окончательно рожусь. Правда, здорово?

— Я рассчитываю перерезать пуповину в конце этой восьмицы, повелитель Мурок, — сообщил Торай, вылезая из репликатора. — Ваша плацента уже начала подсыхать, и вы в ней практически не нуждаетесь. В принципе, вас можно выписать уже сейчас, но я бы все-таки рекомендовал повременить еще чуть-чуть.

— Ты всегда был хорошим учеником, Торай, — похвалил его Мурок. — Немножко слюнтяем, но талантливым. Я знал, что ты меня не подведешь.

— Это мой врачебный долг.