След молнии

Ребекка Роанхорс, 2018

Большую часть мира накрыла Большая Вода, но резервация навахо Динета возродилась. На земли навахо вернулись боги и монстры. Мэгги Хоски – убийца чудовищ, одаренная силой кровожадного клана. В поисках пропавшей девочки она становится последней надеждой жителей маленького городка. Но охота на монстра открывает ей нечто гораздо более страшное. Мэгги неохотно заручается поддержкой Кая Арвизо, знахаря-целителя, и вместе они отправляются в путь, чтобы разгадать подсказки древних легенд, обменяться одолжениями с обманщиками и сразиться с темным колдовством. Когда Мэгги узнает правду, ей придется противостоять своему прошлому – если она хочет выжить. Добро пожаловать в Шестой Мир.

Глава 3

Я возвращаюсь в Лукачикай сильно за полночь.

Я уничтожаю импровизированный лагерь монстра. Ненадолго восстановив костер, я сжигаю в нем все, что не представляет практической ценности. Две головы я кладу в отдельные холщовые мешки. Затем вскрываю один из своих патронов, высыпаю немного кукурузной пыльцы в ладонь и молюсь над обоими телами. Не то чтобы я умею это делать, но дедушка Тах всегда говорил, что пыльца связывает плоть с землей. Мне кажется, отсечение головы не менее эффективный способ, но кто я такая, чтобы спорить со знахарем?

Отрубленные головы бьют по спине и сочатся жижей. Тащить их в мешках по темному лесу — еще одно кошмарное занятие. Единственный плюс в том, что я одна. Никаких животных, никаких чудовищ. Пару раз я замечаю увязавшегося за мной койота, но он держится на расстоянии, лишь поблескивая парой желтых глаз в темноте.

Дверь в Капитул освещает одинокая голая лампочка. По идее, она должна казаться мне маяком в ночи, несущим надежду, но вместо этого светится угрожающе и бледно. Входная дверь закрыта и заперта на засов от ночных чудовищ. Не знаю, считают ли меня здесь одним из них, но на всякий случай тяжело стучу в дверь в надежде, что кто-нибудь да ждет.

Гремит засов, и дверь слегка приоткрывается внутрь. Из щели выглядывает лицо. Это мой «бегун» — тот самый парнишка, который приехал ко мне сегодня утром предлагать работу в Лукачикае.

— Где все? — спрашиваю я.

Он пристально разглядывает меня, и я понимаю, что выгляжу, должно быть, ужасно. Я убираю волосы с лица, оставляя на лбу кровавые полосы, и слегка ему улыбаюсь.

— Надежно заперлись, — отвечает он. — Боятся чудовищ.

— Даже брат?

Рот его кривится.

— Особенно брат.

Я усмехаюсь. Выходит, не только меня впечатлило поведение младшего Бегея.

— А ты почему не надежно заперт?

— Я вызвался ждать. Меня не пугают монстры.

— Неужели? — Я перекидываю окровавленные мешки с одного плеча на другое и слышу, как стукаются друг о друга головы. — С чего так?

— Потому что знал, что вы его убьете. Вы знаменитость.

Я фыркаю.

— Знаменитость?

— Подружка Убийцы Чудовищ.

Лицо мое становится жестче.

— Я не его подружка.

Мальчик огорченно смотрит на меня. Он разочарован — как мною, так и собой.

— Слушай, — говорю я, — у тебя мое вознаграждение?

— А вы сделали работу?

Какой дельный парнишка. Я скидываю мешки с плеча. Откладываю маленький в сторону и берусь за большой.

— Этот не открывай. — Я показываю на маленький. — Он для семьи. Пусть похоронят как положено.

— Вы не спасли ее?

Я не отвечаю на вопрос. Он очень сложный, а я слишком устала, чтобы суметь как следует объяснить. Я открываю большой мешок и показываю содержимое.

После того как мальчик заглядывает внутрь, часть его бравады куда-то улетучивается. Он тяжело сглатывает.

— Это…

— Голова чудовища. Отнесу ее знакомому знахарю в Тсэ-Бонито. Может, расскажет, кто это. Или что.

Малыш кивает.

— Круто!

Может, и «круто», когда ты в его возрасте, но для меня это совсем не так. Он шарит рукой где-то за дверью и достает уже знакомую мне синюю сумку.

Естественно, я проверяю, что там внутри. Те же серебряные украшения, та же говенная бирюза.

— Да ладно!

— Ой, — восклицает мальчик, делая вид, что забыл. Затем снова шарится за дверью и достает оттуда два одеяла. Одно, похоже, «Пендлтон»^[12] — толстое и теплое, но яркий сине-зелено-желтый традиционный стреловидный узор достаточно банален. А вот второе… Я узнаю в нем ковер «Два Серых Холма»^[13]. Как рассказывала мне нали^[14], такие ковры — ужасная редкость и стоят очень дорого. Сейчас их почти уже не делают.

Я впечатлена.

— Это очень дорого.

Он пожимает плечами и начинает ковырять в зубах. Взгляд его блуждает по маленькому окровавленному мешочку. Но он не выглядит испуганным от того, что внутри. Скорее ему любопытно.

Я оставляю себе «Пендлтон», но возвращаю ему «Два Серых Холма».

— Скажи семье, что мы в расчете. Сделка состоялась.

Плата есть плата, и я не собираюсь проявлять мягкость. Но и не могу взять «Два Серых Холма», если голова их дочери лежит в мешке.

Я засовываю яркое одеяло под мышку, затем беру в одну руку сумку с драгоценностями, а в другую мешок с головой монстра и иду к своему грузовичку.

— Как вы думаете, здесь еще есть чудовища?

Голос мальчика за моей спиной немного хриплый — но больше от волнения, чем от страха.

— Не могу сказать, пока не расспрошу знахаря.

Я скорее чувствую, чем вижу, как он наклоняется над маленьким мешком.

— Не вздумай!

— Это она, да? — спрашивает он уже в полном волнении. — Атти?

Понятия не имею, как ее звали.

Я швыряю мешок с головой монстра в кузов, но одеяло и украшения бережно кладу на сиденье рядом с собой. Потом заглядываю в зеркало заднего вида. Освещенный одинокой лампочкой парнишка по-прежнему сидит на корточках возле мешка с головой Атти.

Примечания

12

Pendleton — один из старейших американских производителей шерстяных вещей. Визитная карточка бренда — теплые мягкие пледы с яркими узорами, вдохновленные творчеством и бытом коренных народов Северной Америки.

13

Ковры, изготовляемые индианками резервации Навахо в районе Two Grey Hills; имеют геометрический узор черного, белого, серого и коричневого тонов. Считаются лучшими из 13 типов индейских ковров.

14

Бабушка со стороны отца (íàâàõ.).