Любит – не любит

Елена Рахманова, 2010

Продюсер Венчик, секретарша Бина, начальник отдела Максим и его сотрудница Тина однажды отправились в кафе. Все было прекрасно, мило и весело. Бина считала, что потихоньку приручает ветреного Венчика, а Макс и Тина наслаждались романтикой конфетно-букетного периода, за которым уже маячило брачное предложение, свадьба и радости супружеской спальни. По нелепой случайности поцелуй страсти достался не той, кому предназначался, и карты судьбы легли в совершенно неожиданном раскладе.

Глава 4

Тина отчаянно ругала себя. Ей предстоял судьбоносный вечер, а она так опростоволосилась: оставила на работе сумочку. И не простую сумочку, а ту, что потрясающе подходила к ее новым серебряным босоножкам и к торжественности момента. Дала на очередное ответственное свидание Наташке из бухгалтерии, да так и оставила в столе, когда приятельница ей эту сумочку вернула. Хорошо хоть охранник при входе оказался симпатичным малым, вошел в ее положение и не стал чинить препятствий. А то мог бы и потрепать нервы, ссылаясь на распоряжение начальства не пускать никого из сотрудников в помещения фирмы во внеурочное время и без письменного на то разрешения.

— Я мигом! Только туда и обратно! — пообещала Тина, бросаясь к лестнице и не замечая подозрительной ухмылки охранника.

На лестнице и в коридоре второго этажа было непривычно — пустынно, тихо, сумрачно. На значительном удалении друг от друга горели только дежурные лампочки. И пятна тени, перемежаясь с островками тусклого света, делали коридор похожим на подземелье. Звук торопливых шагов девушки эхом отдавался от пола и стен. Собственное дыхание вдруг показалось ей неестественно громким.

Тине стало не по себе. Даже возникло желание спуститься вниз и, прикинувшись наивной дурочкой, попросить охранника проводить ее до приемной. Но что, если тот поймет ее неправильно, решит, что она с ним заигрывает? Скорее всего, так и будет, потому что бояться-то нечего. Это Тина понимала умом, но чувства отказывались ей повиноваться.

Тревожное, знакомое по детству ощущение, что кто-то неведомый может напасть из-за угла или притаился в темноте приемной, вдруг овладело Тиной. Даже мурашки пробежали по спине. А воображение тут же нарисовало огромное чудовище с множеством лап, какое накануне показывали в американском фильме про громадных и кровожадных пауков-мутантов, что, сбежав из секретной военной лаборатории, обосновались в шахте лифта одного небоскреба.

— Пройдет совсем немного времени, и все останется позади, — шепотом сказала она себе, как делала это всегда, когда оказывалась в кресле у стоматолога. — Минут десять, не больше. — Но и звук собственного голоса не развеял напряженного ожидания чего-то угрожающего.

Вот и знакомая деревянная дверь приемной, на которой под металлической табличкой висит плоский колокольчик на широкой тканой ленте, привезенный кем-то в подарок из Швейцарии.

«Главное — не раздумывать!» — приказала себе Тина и рывком распахнула дверь в комнату с опущенными жалюзи.

Ей удалось сделать всего лишь шаг, как ужас сковал тело, а отчаянный крик замер в горле. Оказывается, она была права: ее поджидали и мгновенно сжали как в тисках.

— Сюрприз, малышка! Сюрприз! — раздалось в затуманенном сознании Тины, и она ощутила, что готова лишиться чувств: слишком резок был переход от парализующего волю страха к интуитивному пониманию того, что причин бояться нет.

Закрыв глаза, девушка стояла и глотала воздух широко открытым ртом. А кто-то — точнее, мужчина — продолжал обнимать ее, довольно посмеиваясь.

— Да что с тобой? Неужели я так тебя напугал? — спросил он наконец.

Тина молча кивнула, она узнала голос и растерялась: как же ей себя теперь вести?

— Прости, если так. Честное слово, я не хотел.

И Венчик поцеловал ее в макушку, туда, куда смог достать. Тина в его объятиях чуть приподняла голову, собираясь сказать, что он ошибся. Она не та, кого он ждал, не Бина… но не успела.

Венчик воспринял ее движение как и любой другой мужчина на его месте, приник к губам Тины долгим страстным поцелуем. И сам удивился, сколь неожиданными оказались ощущения. Будто это был первый настоящий поцелуй в его жизни. «Черт, как же это здорово! — пронеслось в мозгу. — И почему я не чувствовал ничего подобного раньше?» А затем мысли улетучились. Все до единой. Бывают моменты, когда им просто не время и не место…

Тина, правильная, честная Тина ответила на поцелуй, который ей не предназначался. Она просто ничего не могла с собой поделать. Когда все существо словно плавится в медвяном огне блаженства, трудно призвать на помощь рассудок и сказать: стоп, остановись, ты посягаешь на чужое. «А если это больше никогда не повторится? Если так и помрешь, не познав до конца, что может быть так хорошо?.. Потом, потом будет время повиниться, попробовать оправдаться, но только не теперь…»

От нее пахло молодой листвой и ландышами, а не пряными восточными ароматами. Волосы под его пальцами не курчавились, а были прямые и шелковистые. Тело, юное упругое тело совсем по-другому отзывалось на его прикосновения. Но Венчику не было до этого никакого дела. С ним творилось что-то странное, прежде неведомое. Он понял, что теряет голову, и это ощущение его пьянило. А потом хоть потоп, хоть трава не расти! Из всех завлекательных мест планеты он хотел сейчас быть только здесь. И не важно, что в его объятиях была не Бина.

— Ты не Бина, — утвердительно произнес Венчик в перерыве между сумасшедшими поцелуями.

— Нет, не Бина, — еле слышным шепотом призналась Тина и вцепилась в его плечи так, будто после этих слов он мог отшатнуться от нее.

Какое там — отшатнуться. Они одновременно сошли с ума и вместе наслаждались своим безумием в полумраке приемной. Они то словно бесцельно передвигались в пространстве, натыкаясь на мебель, то застывали на месте, но так и не выпускали друг друга из объятий…

А она стояла и смотрела в приоткрытую дверь на них — на лучшую подругу, для которой так много сделала, и на мужчину, которого уже видела в мечтах своим мужем. Как могли они столь жестоко посмеяться над ней? Неужели специально все подстроили, чтобы избежать тягостного объяснения? Но что-то мешало ей полностью поверить в двойное предательство. «Нет-нет, что-то здесь не так! Это не может быть правдой!» — зудело где-то в сознании.

Не зная, что сказать, не желая выставить себя на посмешище в постыдной роли третьей лишней, Альбина повернулась и бросилась прочь по коридору. Глотая слезы, пронеслась она по лестнице и вихрем проскочила мимо охранника Бориса.

— Эй, Бина, ты куда? — успел только обескураженно бросить он ей вслед. Но ответом ему послужил лишь оглушительный хлопок тяжелой входной двери.

Охранник недоуменно пожал плечами и приготовился ждать, что будет дальше. Наверху оставались еще двое. Выходит, классический любовный треугольник? Любопытно, ничего не скажешь…

До него донесся скребущий по нервам звук. Прервав размышления, Борис торопливо шагнул к двери и, распахнув ее, увидел Альбину, сидящую на асфальте прямо перед машиной. Она трясла головой, из ее глаз текли слезы, которые она размазывала по щекам рукой. А из машины поспешно выбирался Максим Латышев с вытаращенными от ужаса глазами…

Но ни дробного цокота каблуков по коридору, ни удивленного оклика охранника, ни пронзительного визга тормозов под окнами не слышали двое в темной приемной. В их мире происходили совсем другие события.

От быстрого тока крови по венам, от учащенного сердцебиения оба стали задыхаться, как в жару. Им уже не хватало воздуха, одежда душила, стесняла движения. Она вдруг оказалась попросту лишней. И они стали избавляться от нее, расшвыривая по комнате.

Со стороны эти двое мало походили на цивилизованных людей, возведших любовное действо в ранг искусства. Ими владела первобытная страсть, на которую Венчик и Тина еще час назад посчитали бы себя абсолютно неспособными. Он — весь такой рафинированный, пресыщенный, знающий, казалось бы, все об интимных отношениях мужчины и женщины. Она — неискушенная в плотской любви, но имеющая твердое представление о том, что такое хорошо, а что такое плохо в сфере человеческого общения. И вдруг, оба такие разные, они одновременно будто лишились разума. Словно кто-то более могущественный, чем они, чьей воле они не могли противиться, швырнул их в объятия друг друга. Не оставил им выбора, и они подчинились не рассуждая, подчинились с восторгом.

Ни один из них никогда не повел бы себя так, как сейчас, окажись дома у другого. Положение, как говорится, обязывает. И даже если бы в приемной просто был включен свет или оказались подняты жалюзи, они не позволили себе ничего из того, что вытворяли сейчас. Они бы уже в первую секунду узнали друг друга, поздоровались, обменялись ничего не значащими фразами… А так не было этого узнавания. Вместо них были внезапные объятия, которые все и решили: выпустили на волю демона безудержной страсти.

«Это не я, это не я, — лихорадочно твердила Тина, когда выныривала из водоворота обуревающих ее эмоций и ощущений. — Я на такое не способна… Но какое это было бы горе — не изведать этих ласк, этих поцелуев!» «Господи, как же это замечательно, когда что-то неведомое стремительно мчит тебя, как на крыльях, не давая опомниться, задуматься и при этом порождая чувство безграничного счастья, — думал Венчик. — Никогда бы не поверил, что такое возможно, тем более со мной…»

Вокруг них моментально собралась толпа любопытных. Перебивая друг друга, советовали вызвать милицию, скорую, предлагали валидол, воду из пластиковых бутылок. Альбина раздраженно отмахивалась. Ее хотелось только одного — остаться одной, а она не знала, как это сделать.

— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил Максим Латышев, опускаясь перед ней на корточки. — Ты буквально бросилась мне под колеса, я едва успел затормозить.

— Правда? — Бина подняла на него ничего не понимающий взгляд.

Максим кивнул и снова спросил:

— Ты ушиблась? Что-нибудь болит?

«О, болит, и еще как болит! Хоть волком вой от боли, что разрывает сердце!» — могла бы ответить она. Но слишком много вокруг было посторонних.

— Вроде нет, — вяло произнесла она и всхлипнула.

— Встать сможешь? — продолжил расспросы Максим.

Альбина только тут обвела глазами столпившихся вокруг нее людей, перевела взгляд на себя, поняла, что сидит на проезжей части, а ее ослепительно-белые бриджи все в пятнах от грязи. Ей стало неловко.

— Отвезите меня, пожалуйста, домой, — смущенно попросила Бина.

Максим не знал, как быть. Бросить девушку в плачевном состоянии он не мог. Но именно сегодня он собирался сделать предложение Тине, поэтому оделся соответствующим образом и заказал столик в ресторане. А главное — положил в карман пиджака красную бархатную коробочку. Внутри находилось кольцо со сверкающим всеми цветами радуги камешком.

— А может, действительно лучше вызвать скорую? — просительно произнес Максим. — Ты не пойми меня неправильно. Просто… просто мы договорились с Тиной встретиться здесь, а потом…

— Потом суп с котом, — усмехнулась Альбина, и на ее глаза вновь навернулись слезы. Но она не дала им пролиться, шмыгнув носом. — Значит, мы с вами товарищи по несчастью.

С этими словами она протянула ему руку, и Максиму ничего не оставалось, как помочь ей подняться. Затем Альбина, поддерживаемая своим спутником, заковыляла к его машине.

— Что ты имела в виду, назвав нас товарищами по несчастью? — растерянно спросил Максим.

Но Альбина не ответила. Она явно рассчитывала на то, что он отвезет ее домой. Но как же тогда ему быть со свиданием? Разве что позвонить по сотовому Тине и объяснить все…

Кто-то тронул его за рукав, когда он открывал дверцу машины. Максим обернулся и увидел пожилого мужчину с сосредоточенным выражением лица. На нем был пиджак, сшитый, наверное, еще в советские времена.

— Молодой человек, может, возьмете номер моего телефона? — предложил он. — В случае чего я могу подтвердить, что девушка сама кинулась под машину. Вы ни в чем не виноваты.

— Спасибо, не нужно, — поблагодарил Максим. — Сами разберемся.

— Ну, как знаете. — Мужчина со слегка обиженным видом пожал плечами, повернулся и зашагал прочь.

Усадив девушку на переднее сиденье и сев рядом, Максим достал мобильный.

— Я только предупрежу Тину, и мы поедем…

Бина слабым движением руки остановила его.

— Не надо… не надо портить им вечер. Им сейчас не до нас, — пробормотала она… и горько разрыдалась у него на плече.

Наиболее любопытные не спешили расходиться, особо беспардонные даже пытались заглянуть внутрь машины. Озадаченный словами секретарши и желая избавиться от посторонних свидетелей, Максим завел двигатель и вывел машину на проезжую часть.

Сначала она назвала их товарищами по несчастью, теперь попросила не портить им вечер. Кому им? И что за несчастье имела в виду Бина? Он не мог отмахнуться от слов девушки. Но и приставать к ней с расспросами Максим не решался. Не в том она была состоянии: рыдать, правда, перестала, но закрыла глаза и безвольно поникла на сиденье.

Однако и сам Максим чувствовал себя не лучше. Вряд ли кто может быстро забыть, как прямо перед его машиной неожиданно возникает девушка с ничего не видящим взором. Хорошо еще, что он уже тормозил, а то страшно подумать, чем бы все это могло кончиться. И не важно, кого бы потом признали виновным в происшествии. Он бы точно казнил себя до скончания веков.

Скосив взгляд, Максим увидел, что, обессилев от слез и переживаний, Альбина, видимо, впала в полузабытье. Он попытался сочувственно потрепать ее по плечу, но она не отреагировала.

«Час от часу не легче, — вздохнул молодой человек. — Тина ждет меня, наверняка волнуется. А я везу ее подругу неизвестно куда…» Впрочем, почему неизвестно? Только сейчас он сообразил, что находится в двух кварталах от своего дома, в районе Октябрьской площади. Вот те на!

Впрочем, до его дома было гораздо ближе, чем до дома Альбины, проживающей где-то в районе «Речного вокзала». И у себя он точно знал, где что лежит, следовательно, здесь ему будет сподручнее привести девушку в чувство. В чужой же квартире сориентироваться трудно, а Альбина вряд ли смогла бы ему чем помочь. Скорее всего, рухнула бы в кресло и отключилась. Значит, интуитивно он выбрал наиболее подходящий вариант…

Подрулив к самому подъезду, Максим выключил двигатель и с сомнением посмотрел на девушку. Та по-прежнему не открывала глаз.

— Эй, Бина, ты как? — спросил он, осторожно тронув ее за плечо.

Голова девушки сначала откинулась назад, затем свесилась на грудь.

«Одно из двух, — подумал Максим. — Или нести на руках, как романтический юноша свою возлюбленную, или обхватить за плечи и тащить, как перебравшую подружку». И то и другое ему не улыбалось. Тем более что у подъезда торчали две собаковладелицы со своими питомцами на поводках. Нет чтобы дать побегать бедным псам, так стоят как приклеенные и чешут языками. А тут еще он даст им такой завидный повод посудачить. Хорошо известно, что сплетня ценна не сама по себе. Ее предназначение — стать достоянием как можно большего количества людей.

Максим это прекрасно понимал. Однако делать было нечего. Он вылез из машины, обошел ее спереди и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья. Снова попытался привести Альбину в чувство, слегка тряхнув за плечи. Ресницы девушки дрогнули и поднялись. Она на миг оторопело посмотрела на него, затем закрыла лицо ладонями и набрала в грудь воздуха, явно собираясь снова зарыдать.

— Нет-нет, Биночка, только не это! — шепотом взмолился Максим. — Только не на улице. Подожди до дома!

Альбина обиженно посмотрела на него сквозь растопыренные пальцы, затем отняла руки от лица и медленно кивнула. Выбравшись с помощью Максима из машины, она тут же обхватила его за шею и уткнулась лицом ему в грудь.

— Здравствуйте, Максим, — хором поприветствовали его женщины у подъезда.

— С работы? — поинтересовалась одна из них, на всякий случай подхватывая своего рыжего пекинеса на руки.

— Да, с работы. Вот коллеге стало плохо… и мне пришлось подвезти ее… — начал оправдываться Максим и осекся. Куда подвезти? К себе домой? И о какой работе может идти речь в воскресенье?

— Ну конечно, конечно, — ехидно улыбаясь, произнесла вторая, подтягивая к себе за поводок черного усатого пса средних размеров. Тот упрямился, намереваясь обнюхать ноги молодой парочки.

— Уберите, пожалуйста, собачку, а то мешает пройти, — попросил Максим, поддерживая девушку, так и норовящую выскользнуть из его рук.

— Сейчас, — сказала владелица недоделанного терьера с совсем уж беспородным хвостом бубликом.

Женщина почти вплотную подошла к молодым людям и за ошейник оттащила упирающегося пса в сторону. При этом она не сводила глаз с Альбины.

Набрав код, Максим протиснулся с девушкой в подъезд. И пока металлическая дверь закрывалась, успел услышать:

— И где он ее подобрал такую, даже на ногах не стоит! Просто диву даешься: как увидишь приличного парня, так с ним обязательно девица самого непотребного вида. И что они в них находят?..

Максим был уверен, что ему плевать на мнение окружающих. А оказалось, вовсе даже нет. Очень захотелось вернуться и, кипя от праведного негодования, рассказать, что произошло на самом деле. Дабы пристыдить кумушек…

Он бы им сказал… А что, собственно, он бы им сказал? Максим понял, что и сам толком не знает, во что оказался втянут и как будет расхлебывать кашу, которую не он заварил. Настраивался на романтический вечер при свечах в обществе будущей невесты, а вместо этого тащит к себе в квартиру секретаршу из фирмы.

Добравшись без особых помех и новых свидетелей до квартиры, он подвел Альбину к дивану. Тут она сама высвободилась из его рук и в изнеможении села.

— Простите, что так получилось, — пробормотала она, мотая головой, чтобы прийти в чувство. — Но вы еще мне будете благодарны… — Бина смолкла и вперила в пространство тоскливый взгляд.

Максим был весь как на иголках. Он опаздывал на свидание с Тиной уже на час. Успокаивало лишь то, что секретарша ходит в подругах у его избранницы. Значит, сможет подтвердить слова Максима, когда он будет оправдываться.

— Биночка, дорогая, пожалуйста, соберись, — попросил он, опускаясь перед ней на корточки. — Посмотри на меня и расскажи, что случилось. Пойми, меня Тина ждет.

Казалось, она отреагировала только на имя подруги.

— Тина ждет? Тебя? — Альбина усмехнулась и вдруг покровительственным жестом потрепала его по волосам. Максима даже слегка покорежило от такого панибратства и от ее «ты». — И где же она тебя ждет?

— Ну, сначала мы договорились, что я заеду к ней домой. Но потом она позвонила и сказала, чтобы я подъезжал к работе. Она сумочку вроде бы забыла… — принялся нетерпеливо объяснять Максим.

— Ах, сумочку вроде бы забыла, — повторила Бина. — Вот стерва, не ожидала от нее такого! — Она подняла глаза на молодого человека. — И сколько ты собирался ее ждать?

— Да нисколько! — раздраженно бросил Максим, теряя терпение. — Я рассчитал время. Делов-то от силы минут на пять: подняться на второй этаж и войти в приемную. Ты лучше не тяни кота за хвост. Я же вижу, ты чем-то расстроена. Если я могу, то помогу тебе. Но ты же толком ничего не говоришь.

Альбина грустно улыбнулась сквозь навернувшиеся опять слезы и снова шмыгнула носом.

— Ну что ж, слушай… — Она уставилась на палас у своих ног. — Не знаю, при чем здесь сумочка, потому что твоя Тина была в приемной не одна.

— Ну и что? — не понял Максим. — Попросила охранника подняться вместе с ней, чтобы потом не было лишних разговоров…

— Нет, милый, с ней был не охранник. — Бина опять, словно неразумного малыша, погладила его по голове. — А Венчик, мой Венчик, и они целовались. Если бы ты только видел, как они целовались!..

— Что ты несешь? — возмутился Максим, резко поднимаясь на ноги. — Какой твой Венчик? И кто с кем целовался?

— Твоя Тина с моим Венчиком. Моим! Понимаешь? У меня роман с бывшим мужем Александры. Дошло? — зло выкрикнула девушка и с кривой усмешкой добавила: — Во всяком случае, я так считала до сегодняшнего вечера.

Словно исчерпав силы, она откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Ошеломленный Максим плюхнулся рядом с ней.

— А ты ничего не путаешь? — наконец с надеждой спросил он.

Альбина, не открывая глаз, помотала головой:

— Нет, ничего я не путаю. Мы собирались сегодня встретиться в приемной. Я подумала, Венчик ищет новых впечатлений, развлекается. Договорилась обо всем с Борькой, охранником. Он парень свой, не выдаст… Ну и пришла… А там они, вдвоем…

— Но, может, ты не так все поняла? — упрямо произнес Максим.

Он собирался сделать предложение лучшей девушке на свете, а тут такое горькое разочарование. Крах всем его мечтам, крах веры в любовь, веры в людей. В такое не так-то легко поверить с ходу.

— Знаешь, возблагодари Бога, что не ты оказался на моем месте, — сказала Бина и похлопала его по руке. — Поверь, мне бы очень хотелось ошибиться, но они вели себя как одержимые. Для них не существовало никого вокруг… Только вот одного никак не пойму: зачем нужно было морочить нам голову. Им что, нужны были свидетели их неземной страсти?..

Она повернула голову и устремила на Максима взгляд, полный обиды и недоумения. И он, вне себя от обрушившегося на него несчастья, обнял ее и привлек к своей груди. Бина снова заплакала, на этот раз тихо и жалобно. Максим гладил ее по спине и думал: «Говорят, горе надо выплакать. Но как быть мне, ведь не разрыдаешься же с ней за компанию…»

Так и сидели они рядышком, объединенные схожими переживаниями. Еще сегодня утром на работе Альбина называла Латышева на «вы» и по имени-отчеству — Максим Андреевич. А сейчас их сроднило горькое чувство утраты и разочарования, делая служебную субординацию данью ненужным условностям. Даже длительное общение накоротке не смогло бы сблизить их сильнее, чем эти минуты. Каждый из них вдруг понял, насколько тяжелее ему пришлось бы, окажись он один на один со своей бедой…