Бремя богов

Александр Прозоров, 2018

Ровно сто поколений назад, в девятом веке до нашей эры, великой богине Купаве пришлось вступить в войну против армии оборотней. Потомки Сварога уже находились на грани разгрома, когда из далекого будущего, из XXI века, к ним на помощь пришел могучий колдун, воспитанный братством Купавы именно для этой войны. Пятый избранник заколдованного кречета, в отличие от своих товарищей, оказался готов к участию в битвах богов. Ведь братство великой Купавы всю жизнь учило Степана магии и умению сражаться, искусству прорицания и охоты – дабы молодой чародей смог подобраться к повелителю оборотней вплотную и убить злобного врага. Братство не учло только одного. Того, что оборотни способны стать их воину друзьями.

Часть первая

Рожденный убивать

Запретное желание

На чердаке пахло мышами, пылью, смолой, тряпьем и гнилой бумагой. В общем — тухлой древней ветхостью, неудивительной для доходного дома полуторавекового возраста. На кровле — горбыль с разлохмаченным обзолом, поверх которого лежало гулкое кровельное железо; кирпичи в дымоходах невесть когда топившихся печей ныне потрескались и расслоились, по углам висел лохмотьями никому ненужный черный пергамин, на полу пылился толстый слой хрусткого керамзита…

Именно равномерный треск керамзита и выдал появление здесь рыжеволосой девушки лет семнадцати, пухленькой и круглолицей, с маленькими голубыми глазками под тонкими русыми бровями. В ее ушах поблескивали серебряные серьги с бесцветными гранеными камнями, подозрительно большая грудь распирала длинный синий свитер, а ноги прятались в аккуратно вытертые голубые джинсы.

Шумно прокравшись по чердаку, рыжая гостья остановилась возле брошенного между двумя стропильными подпорками драного пятнистого матраса, покрутила головой и тихо позвала:

— Золотарев! Степан! Ты здесь?

— Ирина Алексеевна? — Из-за находящегося в отдалении дымохода выступил паренек на вид немногим старше гостьи, русоволосый и плечистый, с чуть вздернутым носом; одетый во фланелевую рубашку и штаны из плащовки со множеством накладных карманов. — Что вы тут делаете?

— Золотарев! — Девушка, громко потрескивая керамзитом, направилась к нему. — Так вот ты где, оказывается, живешь?

У парня сперва поползли вверх брови, затем на губах появилась ехидная усмешка:

— Как же вам удалось об этом догадаться, Ирина Алексеевна? Наверное, я не принимал душ несколько дней, и от меня дурно пахнет? Или у меня измятая и грязная одежда, которую я не меняю уже целый месяц? И здесь вокруг разбросаны учебники, с которыми я хожу в школу?

— Я поняла, что с тобою что-то неладно, и проследила за тобой, — с прежней уверенностью продолжила гостья. — Теперь понятно, почему у тебя нелады с учебой и ты постоянно остаешься второгодником! Тебе просто негде… жить…

Чем дальше, тем менее напористой и обличающей становилась речь девушки. Под саркастическим взглядом паренька она, похоже, и сама начала догадываться, сколь радикально отличается внешность ее ученика от облика обычных обитателей чердаков и подвалов.

— Все в порядке, Ирина Алексеевна, я отлично вас понимаю! — примирительно вскинул ладони паренек. — Тлетворное влияние Голливуда, мексиканские сериалы долгими вечерами, душещипательные истории о бедных сиротках, спящих на теплотрассах с модельными стрижками на головах, разгуливающих по подвалам в костюмах от Армани и ковыряющихся в помойках с маникюром за триста баксов. И которых нужно обязательно спасти от голодной смерти, пахнущей пирожными и шампанским. Увы, до их уровня я явно не дотягиваю. Я просто люблю гулять по чердакам.

Степан Золотарев пожал плечами и широко развел руки.

— Любишь гулять по чердакам? — неуверенно переспросила девушка.

— Каждый сходит с ума по-своем… — начал было отвечать молодой человек, но тут улыбка внезапно сползла его с лица. Степан с напряжением посмотрел гостье через плечо и быстро пробормотал: — Но у вас наверняка есть на примете более интересные приключения, Ирина Алексеевна. Очень советую спуститься по другой лестнице.

— Почему, Золотарев?

— Уже неважно… — Степан метнулся вперед, сцапал Ирину и стремительно утянул за кирпичный дымоход, крепко зажимая девушке рот. Несчастная в отчаянии брыкалась в сильных руках, но вырваться не могла. Парень же наклонился и прошептал в самое ухо: — Если будешь дергаться, шуметь и кричать, они убьют девчонку. Ты, конечно, хочешь спросить, какую? Тогда смотри…

Он сделал шаг в сторону, вытягивая Ирину из-за трубы, и пленница увидела, как двое алкогольного вида мужиков затаскивают на чердак девочку в коротком легком платьице. Рот несчастной был заклеен скотчем, им же похитители примотали ее руки к телу.

Молодой человек вернулся назад и снова зашептал:

— Я могу ее спасти, но только если ты не поднимешь шума и не спугнешь их раньше времени. Иначе они со страху зарежут похищенную дурочку. Она их видела, она свидетель. Но если ты будешь сидеть тихо, я ее спроважу. Поняла? У тебя всего две секунды на размышление, с нее уже стаскивают трусы. Будешь молчать?

Ира кивнула — и рука с ее лица исчезла. И уже через миг она поняла, что осталась одна. Девушка ошеломленно покрутила головой, а потом осторожно выглянула из-за кирпичной кладки. Как раз в тот самый миг, когда уже навалившийся на жертву алкаш вдруг содрогнулся, словно от удара и поднялся:

— Ты сбрендил, Стас? Чего дерешься?

— А-а? — Второй мужчина, еще только полустянувший штаны, поднял голову и увидел, как его товарищ отлетел, словно от сильного удара. — Юрик, ты чего делаешь?

Острая боль прорезала его плечо, и тут уже Стас не стерпел:

— Ах ты, мразь! — Он вскочил и кинулся вперед, сходу ударив приятеля в челюсть.

Тот отлетел, врезался затылком в опору — и только поэтому устоял на ногах.

— Тупой говнюк!!! — Юра бросился на приятеля с кулаками. В завязавшейся драке оба забыли про пленницу и не заметили, как вдоль ее рук скользнул нож, срезая скотч. Невесть откуда взявшийся парень рывком поднял девочку на ноги и посоветовал:

— Беги!

Пленница не заставила себя упрашивать и молча кинулась к выходу — отклеивать скотч с ее рта парень поленился. Цыкнув зубом, спаситель повел плечами и направился в другую сторону.

Драка уже заканчивалась. Один алкаш, размазывая локтем кровь по лицу, пинал ногами другого, пытаясь попасть ногой в зубы:

— Тварь! Мразь! Ублюдок! Еще раз попадешься мне на глаза, убью!

Устав избивать беспамятную жертву, он повернул голову — и наконец заметил самое главное:

— Эта потаскуха сбежала! — Мужчина еще раз со всех сил ударил дружка и кинулся к лестнице.

В этот же самый миг Степан сзади похлопал Ирину по плечу, затем провел ладонью по волосам учительницы:

— Ну вот и все, можете снова дышать, — негромко разрешил он. — Дело кончено, пошли отсюда.

Ирина громко взвизгнула от неожиданности и развернулась:

— Черт, как ты здесь оказался?! Ты же был там!

— Я умею очень быстро бегать, Ирина Алексеевна, — «походил» пальцами молодой человек. — И вам советую. Представление окончено, айда отсюда, пока нас не заметили.

— Подожди, его же нельзя бросить просто так! — распрямилась девушка, выглянула из-за дымохода и указала на избитого алкаша. — Нужно вызвать скорую помощь, ему требуется врач!

— Все, что ему требуется, так это нож в печень, чтобы уж точно больше не поднялся, — пожал плечами Золотарев. — Чем таких уродов меньше, тем лучше.

— Как ты можешь так говорить, это же человек!

— Человек, Ирина Алексеевна, — наставительно поведал паренек, — есть существо общественное. А эти двуногие субъекты законов общества не признают. Так что в реальности они являются всего лишь опасными животными, подлежащими утилизации во имя общей безопасности. К сожалению, папа делать этого не разрешает. Учит держаться за чертой. Но спасать уродов я тоже не собираюсь.

— Ты что говоришь, Золотарев?! — задохнулась девушка. — Ты сам-то себя слышишь?! Ты считаешь, что есть люди первого и второго сорта?!

— Вообще-то да, — честно признался тот. — Есть те, кого нужно спасать, и те, кого требуется останавливать. Первые важнее. Но если вы думаете иначе… Он ваш!

Паренек сделал прощальный жест ладонью и с громким керамзитным похрустыванием отправился к лестнице.

В глубине души Золотарев испытывал огромное облегчение. В конце концов, лишние связи в этом мире ему только мешали. Хотя рыжая остроглазая девица Степану чем-то понравилась. Может быть, детским наивным авантюризмом? Надо же такое придумать: попыталась спасти его от тяжкой доли бомжатничества!

Золотарев даже улыбнулся, представив себе ее фантазии…

— Ладно, — прошептал он себе под нос. — С глаз долой, с сердца вон. Одной проблемой меньше.

Но едва Степан успел спуститься до площадки третьего этажа, как сверху послышался быстрый топот. Молодой человек остановился и разочарованно покачал головой:

— А как же несчастный бомж, Ирина Алексеевна? — укоризненно спросил он и вскинул пальцы буквой «V». — Второй сорт?

— Он явно дышит и пострадал не сильно, — выдохнула запыхавшаяся девушка. — А ты… Откуда ты его знаешь? Откуда ты знал, что они притащат на чердак девочку? Ты с ними заодно? Но тогда почему ты ее спас?

— М-м-да… — только теперь начиная осознавать непоправимое, Степан с силой потер лоб костяшкой указательного пальца. — Скажите, Ирина Алексеевна, а если я попрошу вас просто забыть все, что вы увидели за последние полчаса, вы согласитесь?

— Как это «забыть»? — не поняла девушка. — Ты так шутишь?

— Так я и думал, — сильно поморщившись, вздохнул Золотарев. — Не прокатило. Папа меня убьет…

— Что сделает? — заметно побледнела учительница.

— Это было образное выражение, — успокоил ее паренек, достал из кармана телефон, мельком глянул на экран. — У меня до тренировки еще полтора часа. Вы не против, Ирина Алексеевна, если я приглашу вас на чашечку кофе?

— Так ты знаком с этим бомжом? — вскинула палец куда-то вверх девушка.

— Вы отказываетесь?

— А-а-а-а… — Девушка не сразу вникла в суть вопроса. Но все же сообразила и резко кивнула: — Да!

— Что «да»? — терпеливо уточнил молодой человек.

— Я согласна.

Спустя четверть часа они уже сидели в полупустом кафетерии, за столиком с двумя чашками «американо» и блюдцем с тремя пирожными. Четвертое Золотарев сразу отправил в рот, после чего предложил:

— Давайте, Ирина Алексеевна, я сам расскажу, как все произошло? А вы меня, если что, поправите. Хорошо?

Девушка кивнула. Степан сделал пару глотков из своей чашки и заговорил:

— Вас прислали в нашу школу на практику из училища, третий курс. Вы увидели ученика, который аж три раза оставался в разных классах второгодником, и решили спасти его заблудшую душу и наставить на истинный путь. А поскольку правильный, идеальный, рафинированный неудачник должен происходить из неблагополучной семьи, быть избитым и вечно пьяным сиротой, вы решили выследить мою берлогу, обнять, пожалеть и приютить. Правильно?

— Я спрашивала твою «классную», — призналась молодая учительница, не прикасаясь к угощению. — Она сказала, что у тебя дома все хорошо, несколько раз «собес» проверял, что жалоб нет, и все идеально. Просто ты глупый и не тянешь программу. Но ведь ты совсем не дурак! У тебя по математике одни пятерки! Да и по тебе видно… В общем, я решила, что они отнеслись к тебе… Ну, поверхностно, для галочки. И попыталась проследить сама.

— Отлично, Ирина Алексеевна, я очень за вас рад, — отпил еще пару глотков паренек. — Вы решили оказать мне покровительство, бескорыстную помощь. У вас светлая душа, чистые помыслы и открытое сердце. Примите мое восхищение. Это я не шучу, это честно. По справедливости я тоже обязан отплатить вам добром. Так что вы пирожные кушайте, кушайте, не стесняйтесь. С моей стороны это есть скромное выражение благодарности. Но что до меня, то я учусь совсем в другом заведении и по другой программе. И там я отличник. А сюда, в вашу школу, меня записали исключительно для того, чтобы я научился общаться с обычными людьми, не из семьи. Знакомиться, дружить, расставаться, правильно поддерживать контакты. Очень важная практика. Так что у меня все хорошо, можете не беспокоиться.

— А как же все то, что случилось там, на чердаке?! — вскинула палец девушка. — Ты так и не сказал, кто эти люди, кто эта девушка, откуда ты о них узнал и почему спас? И как ты вообще это сделал?

— Это часть моей учебы, — пожал плечами Степан. — Находить точки перегиба. Добиваться результата, оставаясь незамеченным. Побеждать невидимкой. Это моя судьба, мой долг, мое предназначение. Ради этого я живу.

— Это просто слова, Золотарев! Ты не ответил ни на один вопрос!

— Учитывая ваши чистые помыслы, Ирина Алексеевна, я исполню ваше желание и расскажу вам чистую правду, — снова прихлебнул кофе паренек и съел второе пирожное. — Я потомственный колдун из тайного братства чародеев. Я должен спасти этот мир от нашествия оборотней. Ну, а пока тренируюсь на «хомячках», — весело подмигнул он. — Сиречь, на тех, кто под руку подвернется. Реальные поединки, пусть даже столь жалкие, всегда полезнее учебных схваток. Постоянные спаринг-партнеры предсказуемы. Поэтому всегда нужны свежие противники со стороны. Не знакомые.

— А-а-а, ты колдун… — сразу потухла взглядом девушка. — Тогда, конечно, все понятно…

— Сразу все? — вскинул брови паренек.

— Не беспокойся, все хорошо, — поджалась недоучившаяся учительница. — Ты только не нервничай, я тебе верю. Ты, конечно, колдун. Хороший, умелый колдун. Я уверена, тебе удастся спасти мир. Ты победишь всех оборотней и станешь правителем Земли. Все хорошо. Хочешь, я провожу тебя домой?

— Спасибо, Ирина Алексеевна, но не стоит, — скривился Степан и одним глотком допил кофе. — Мне еще нужно встретиться со своим психиатром!

Он вскинул руки, щелкнул пальцами — и разлетелся темным облаком бабочек-шоколадниц.

Девушка взвизгнула, шарахнулась назад, вскочила и отбежала на несколько шагов, отмахиваясь руками.

Впрочем, бабочки к ней приставать не стали и быстро скрылись какие в дверь, какие на кухню, а какие в вентиляцию.

Посетители и продавщица за прилавком повернули к Ирине головы, смотря кто с удивлением, кто с жалостью. Никто из присутствующих ничего странного в исчезновении собеседника девушки, похоже, не заметил…

* * *

Серое марево, покрытое множеством разноцветных светлячков, походило на ночное небо — однако звезды, что перемигивались перед внутренним взором воспитанника древнего братства, постоянно перемещались, становились то ярче, то тусклее, иногда разгораясь в маленькие солнышки, а иногда вовсе угасая, сходились и раскатывались, сливались в яркие Млечные пути…

Вот только происходило все это на ткани мироздания, ощутимом исключительно через глубокую медитацию. В реальном же мире, в распускающемся под весенним солнцем парке Победы — радостно щебетали птицы, натужно жужжали первые, сонные шмели, проносились мухи, шелестели ветви берез, широко растекался едковатый аромат свежевскопанных клумб, в которые садовники уже успели высадить тюльпаны, нарциссы и неизменные маргаритки.

— Я должна тебе кофе.

Степан вздрогнул, открыл глаза и убрал руки, раскинутые на спинке парковой скамьи.

— Вы меня преследуете, Ирина Алексеевна?

— Совсем немножко, Золотарев. Не могу так сразу избавиться от привычки за тобой следить, — пухленькая рыжая практикантка, все в том же свитере и джинсах, уселась на скамейку рядом с учеником и поставила на колени матерчатую сумку. — К тому же, я должна тебе кофе. Ну, и еще, наверное, мне нужно извиниться.

— За то, что сочли меня сумасшедшим, который не способен перейти из класса в класс из-за диких тараканов в голове? — криво усмехнулся паренек. — Да пустяки, Ирина Алексеевна! Дело житейское.

— Я ничего подобного не говорила, Степан!

— Но подумали.

— Какая разница, кто о чем думает? — возмутилась девушка. — Важно не то, какие мысли у человека в голове, а то, как он поступает! Тебе, может быть, меня изнасиловать хочется? Я же тебя ни в чем не обвиняю!

— Какие интересные у вас идеи, Ирина Алексеевна! — восхитился паренек. — Вы уверены, что хотите стать именно учительницей? Может, лучше в прокуратуру?

— Судить человека нужно не по словам, а по делам! — не стала отвечать ему практикантка. — И, кстати, о поступках… Что это вчера было? В кафе?

Похоже, девушку привело на новое свидание отнюдь не раскаяние в почти открытом оскорблении, а банальное женское любопытство.

— Иллюзия, — пожал плечами чуть разочарованный Степан.

— М-м-м… — Девушка задумчиво потерла нос, потом открыла сумку и достала термос. — Ты кофе с молоком пьешь или без?

— Какой есть, тот и пью, — не стал привередничать молодой человек.

— У меня со сливками, — открутила колпачок-стаканчик Ирина, налила его почти до краев и протянула ученику: — Золотарев, а чем отличается колдовство от иллюзии?

— Качеством, — принял стаканчик паренек. — Фокусники для своих иллюзий обманывают внимание. Киношники обманывают зрение. Гипнотизеры обманывают чувства. Физики обманывают информационное восприятие. Я умею обманывать восприятие ментальное.

— Физики обманывают?

— Ну да, — пожал плечами паренек, прихлебывая горячий напиток. — Вы ведь знаете, что такое голограмма? На ней нет никаких картинок. Только волновой информационный пакет. Каковой мозг интерпретирует как картинку, неотличимую от реальной. Объемную, четкую, многогранную. Поддающуюся разглядыванию с разных сторон. Но в реальности картинки нет, голая информация. Радужный волновой пакет. В общем, чистый высокотехнологичный обман. Ну, а я умею морочить мозг напрямую… — Паренек допил кофе, провел пальцами левой руки вверх, и прямо из стаканчика выросла густо-зеленая роза с большущим алым бутоном. Степан протянул ее девушке: — Спасибо за кофе!

— Ой, колется! — удивилась девушка, едва только тронув цветок.

— Ваш разум сам достраивает необходимые картинке атрибуты, — пояснил Степан. — В этом и есть главное достоинство правильного, хорошо наведенного морока. Чтобы отличить его от реальности, нужно или перестать в него верить, или иметь активный защитный амулет. Поэтому в церквях или возле древних священных реликвий никакое колдовство обычно не работает.

— Это почему?

— Если голограмму подсветить неправильным светом, информация забивается мусором и мозг перестает ее понимать. Картинка исчезает. Амулеты работают точно так же. Они излучают свою ментальную информацию. Постороннюю. Накладываясь на колдовское воздействие, она превращает четкую картинку в бессмысленные помехи, и… — Золотарев щелкнул пальцами. Роза дрогнула и рассеялась легким дымком.

— Тебя послушать, и колдовство сразу кажется обыденным скучным ремеслом. — Девушка наполнила стаканчик снова. — Даже обидно.

— Любая высокоразвитая технология кажется магией для незнакомых с теорией неофитов. Вы сможете объяснить тайну сотового телефона великому Архимеду или конструкцию электрокара Леонарду да Винчи? Для них обоих эти устройства покажутся самым обычным колдовством. Хотя эти люди точно не дураки.

— Если это так просто, ты можешь научишь колдовать меня? — неожиданно спросила практикантка и скромно потупила взор.

— Оп-па! — охнул Золотарев. — Вы не перестаете меня удивлять, Ирина Алексеевна. То на чердаке отловите, то в магию после первого же фокуса уверуете. А как же материализм? Как же научный фундамент школы познания?

— Ты же сам только что объяснил, что ничего магического в колдовстве нет! Обычная технология иллюзий, вроде стереокино.

— Что, правда? — повеселел Степан.

Он ощутил, как случившаяся обида улетучивается. Нестандартно мыслящая девушка снова начала ему нравиться. Иллюзия в кафе не испугала ее, а привлекла. Ирина не упиралась, упрямо отрицая новое знание, а сразу потянулась к нему. Оставалась открыта и честна. И переполнена была наивностью, отчего казалась совершенно беззащитной, требующей покровительства.

Воспитанник братства поморщился и притворно вздохнул:

— А ведь и правда объяснил, мой косяк. Теперь придется отдуваться. Тем более, что у вас к колдовству есть предрасположенность. Вы рыжая, а все рыжие, как известно, ведьмы. К цвету волос идет парный ген.

— Я крашеная, — призналась девушка. — Это считается?

— Неужели ранняя седина, Ирина Алексеевна?

— Перестань называть меня по имени отчеству, Золотарев! — попросила практикантка. — Я чувствую себя глупо. Ты ведь меня на два года старше! Ты три раза второгодник, а я после восьмого в училище пошла.

— Но вы учитель, а я ученик. У нас разный социальный статус.

— Это ты сейчас так хитро меня подкалываешь, да? — нахмурилась девушка.

— Я проявляю искреннее уважение, Ирина Алексеевна. Еще кофе дадут?

— Да, конечно, — практикантка наполнила стаканчик еще раз, протянула пареньку. — И все-таки, давай на «ты»? Седину на учительском поприще я еще не заработала. Чувствую себя… В общем, мы с тобой ровесники, и не в школе. Давай по-человечески.

— Мне по-человечески нельзя, — впервые за все время серьезно ответил Золотарев. — Мне нельзя ни с кем сближаться. Через три месяца я исчезну из этого мира. Слишком близкие отношения рвутся с большой болью. Поэтому лучше их не завязывать.

— Исчезнешь? Почему? — вскинулась практикантка. — Ты болен, да? Ты поэтому махнул рукой на учебу? Ты умираешь?

— У вас в глазах появился нездоровый радостный блеск, Ирина Алексеевна! — укоризненно покачал головой Золотарев. — Зуб даю, вы хотите найти во мне какой-то жуткий изъян и излить на меня океан своей жалости! С бездомностью не получилось, так теперь на болезнь понадеялись? Вынужден вас огорчить: я абсолютно здоров, полон сил, бодр, умен, красив и весел.

— И скромен, — добавила девушка. — Ладно, допивай, и я пойду.

Золоторев помолчал, поморщился:

— Обиделась, да? Извини, я не ожидал, что ты примешь дружеский подкол так близко к сердцу. Думал, просто посмеемся вместе.

— Да ерунда, ничего такого, — отмахнулась Ирина. — Обычный подростковый максимализм, нам еще на втором курсе преподавали. Желание самоутвердиться на унижении собеседника и тем самым доказать превосходство.

— Во! — одобрительно вскинул большой палец второгодник. — Отбрила так отбрила! И как мне положено реагировать на подобную отповедь? Заплакать и раскаяться?

— Не знаю, — тускло ответила девушка. — Просто отдай крышку термоса.

— Раз уж у нас начался обмен колкостями, я тебе тоже чего-нибудь скажу, — склонил голову набок Золотарев, — Ты невероятно красива, Иришка! Твои голубые глаза остры как шпаги, у тебя заманчиво бархатистая кожа, так и хочется прикоснуться. У тебя чудесный носик, душевный голос и такие густые солнечные волосы, что просто жуть как хочется зарыться в них лицом. Давно бы плюнул и ушел, не будь ты такой очаровашкой.

— Угу. Толстуха с комплексом неполноценности… — Практикантку заметно бросило в краску. Девушка порозовела аж до самого кончика удостоенного особой похвалы носа.

— Ну, первое — это скорее достоинство для любой женщины, — покрутил в руках опустевшую крышку паренек. — Есть на что с удовольствием посмотреть. А второе… Комплекс спасительницы для юных девочек — это нормально. Пожалеть, приласкать и обогреть. Все как в сказках и положено. Архетип доброй Настеньки из «коллективного бессознательного». Печку протопить, кота почесать, яблоньку подвязать… В общем, всех жалеть и помогать. Ну, и третье… Наш разговор повернул куда-то не туда. Давай выберем тему повеселее? Например, про убийц, бандитов и насильников. Хочешь еще раз увидеть работу настоящего Бэтмена?

— Ты изучал работы Юнга? — Глаза у практикантки округлились.

— И даже прогуливал ради этого школьную биологию, — подмигнул девушке паренек и вернул крышку от термоса: — Ну что, мир?

— Да мы и не ссорились. — Ирина вылила в стаканчик остатки кофе. И, не поднимая глаз, уточнила: — Значит, я тебе понравилась?

— Среди учительниц ты самая красивая.

— Самая красивая среди сорокалетних и предпенсионных дам? — вскинув голову, полыхнула гневом практикантка. — Однако, ты умеешь делать комплименты!

— Я бы мог сказать, что ты самая красивая среди моих знакомых, но среди них ты тоже единственная, — развел руками Золотарев.

— У мистера Совершенства нет девушки?

— Не смог найти достойную.

— Наверное, для всемогущего колдуна это действительно трудно.

— Действительно… — Молодой чародей наклонился вперед и посмотрел ей в самые глаза.

Ирина была весела и безмятежна, обида забылась. Забавный и задорный розовощекий колобок. На миг показалось, то от нее исходит некое излучение, тонкими нитями опутывающее воина древнего братства.

Степан опустил руку в карман, достал телефон и посмотрел на экран.

— Не делай этого, — попросила Ира, перестав улыбаться.

— Чего?

— Ты опять собираешься исчезнуть.

— Хорошо, — после короткого колебания согласился молодой колдун. — Но только не трогай меня несколько минут. Мне сейчас очень важно кое-что посчитать в уме.

Он снова откинулся на спинку скамейки, поднял лицо к небу и опустил веки.

Девушка, глядя на него, допила кофе, завинтила термос. Убрала его в сумочку. Сжала губы, терпеливо дожидаясь пробуждения ученика.

Наконец тот резко опустил голову. Достал телефон, глянул на экран.

— Сколько получилось? — поинтересовалась Ирина.

— Метров триста по дорожке и полтора часа, — ответил Золотарев.

— И что там будет?

— Точка экстремума.

— Ты способен повторить то же самое, но понятными словами?

— Там должно случиться какое-то событие. Нужно дождаться и посмотреть. Если оно произойдет, я получу в зачетку еще одну пятерку.

— То есть, ты заглянул в будущее?

— В этом нет ничего сложного, Иришка, — пожал плечами молодой колдун. — Ты ведь и сама пару минут назад смогла предсказать, что я собираюсь исчезнуть.

— Я просто догадалась! Ведь в прошлый раз, прежде чем убежать, ты повел себя точно так же.

— Ответ правильный, Ирина Алексеевна! — широко улыбнулся паренек. — Для предсказания будущего нужны опыт, позволяющий достоверно оценивать полученные данные, и сами факты для анализа. Ты оценила мое поведение, соотнесла с прежними поступками и дала верный прогноз. Сиречь, заглянула в будущее, выдала верное пророчество и приняла меры для изменения грядущего. Да еще так запросто, что и сама всей этой сложной процедуры не заметила! Так вот, Ира… Наше братство предсказывает будущее точно тем же способом. Вот только свой опыт мы копили три тысячи лет, успели за это время разработать надежные методы матанализа базы данных, а также различные способы сбора потоков информации и ее систематизации. Я же последние пятнадцать лет все это абстрактное медитативно-калькуляторное безумие зубрил по три часа в день, и до сих пор сдаю экзамены по практическому применению. Если хочешь, можешь подождать и проверить, что получается.

— Так вот откуда у тебя пятерка по математике? — поняла девушка. — Никогда не думала, что колдовство в разрезе выглядит столь приземленно! А чему еще тебя учили эти пятнадцать лет?

— Рукопашному бою во всех его видах, — стал загибать пальцы чародей, — изготовлению инструментов из камней и воды, психологии, отведению глаз, перемещению в пространстве, простейшим заговорам и заклинаниям, управлению погодой… Но в последнем я оказался абсолютным двоечником.

— Рукопашному бою? — удивилась девушка.

— Вообще-то, я должен победить армию оборотней. — Молодой человек приосанился, согнул руку в локте и пощупал собственный бицепс. — Всех звелолюдей одним махом, причем в одиночку. Вряд ли в этом деле удастся обойтись одним лишь добрым словом. — Золотарев вздохнул, расслабляясь, и предложил: — Кстати, Иришка, уже темнеет. Тебя проводить до остановки или пойдем в кусты?

— Зачем в кусты? — резко выпрямилась и напряглась практикантка.

— Вообще-то, чтобы незаметно понаблюдать за точкой экстремума, — ухмыльнулся Степан. — Но ход ваших мыслей, Ирина Алексеевна, неизменно удивляет мой школьно-второгодный разум. Так куда мы идем?

— В кусты, — отчего-то покраснев, ответила девушка.

Дойдя с Ириной до зарослей сирени, еще не успевшей набрать бутонов, молодой человек достал из кармана на бедре прямоугольный кусок серой плащовки, расстелил под ветвями, кивнул своей спутнице:

— Садись на него. Или ложись. Это что-то вроде защитного круга, только уже готового. Три руны на отведение глаз и мое заклинание. Тебя смогут увидеть только случайно наткнувшись или пристально вглядываясь. Я им пользуюсь из лени, чтобы не рассеивать внимание на лишнюю работу. Но ради такого случая немного напрягусь. Ну, и еще на нем сухо. Даже на мокрой земле. Не простудишься.

Практикантка встала на тряпицу, глядя под ноги. На одном углу увидела многоконечную звезду в круге, на другом трезубец и несколько черточек, на двух оставшихся — просто крестики с перекладинами на кончиках. А когда подняла взгляд — Степан Золотарев уже исчез.

Девушка поежилась и опустилась на колени, сложив руки перед собой.

Парк постепенно тонул в сумерках, превращаясь в череду светлых пятен под фонарями. Людей на дорожках становилось все меньше, на опустевших спортивных площадках прекратился стук тренажеров, птичий гомон тоже постепенно затихал, и из шумов остался только мягкий шелест листвы, в котором тонул даже шум моторов на близких городских улицах. И даже витающие в воздухе запахи стали влажными и приторно-цветочными, словно Ира перенеслась из города куда-то в жаркие летние луга.

Послышался громкий хохот, звяканье.

— Нужно гонца еще за одной посылать! — приподнялась из травы за скамейкой взлохмаченная голова.

— Разве только за закусем, — ответили снизу. — Посмотри в портфеле. Там должен быть пузырь и немного шипучки. Вот только жратву я еще в обед всю употребил.

— Ничего, мы занюхаем! — снова опустилась голова.

Там, на газоне за скамейкой, уже довольно давно выпивала компания мужчин среднего возраста. Ирина заметила их, еще когда они шли к сирени. Но тогда вся компания показалась девушке обычными тихими алкашами. Теперь же они вели себя все более и более шумно. Голоса звучали громче, мужчины перебивали друг друга, начали толкаться и время от времени хохотали. Практикантка стала подозревать, что дружеская посиделка вот-вот перейдет в драку. Как только вся водка закончится, алкогольные пары начнут искать выход. И тогда…

На дорожке, идущей мимо скамейки, показалась молодая парочка. Юноша и девушка, по виду старшеклассники, медленно двигались, взявшись за руки, совершенно погруженные в себя, явно не замечая ничего вокруг…

Вот тут из травы внезапно и поднялись столь шумные в последние полчаса мужчины.

Пятеро.

Практикантку почему-то особенно резануло то, что трое из них курили.

— О, как удачно! Ну-ка, щенок, бабу свою оставь и проваливай! — Алкаши быстро окружили парочку. — Нам она нужнее.

Похожий на бухгалтера седоволосый пьянчужка, в костюме и с большой лысиной, протянул руку — мальчишка быстро закрыл девушку собой, оттолкнул ладонь в сторону.

— Ах ты гаденыш! — «Бухгалтер» размахнулся, ударил паренька в лицо… но спьяну промахнулся и согнулся набок, взвыв, словно от боли. Мальчишка тоже махнул кулаком, попав врагу в ухо. «Бухгалтер» резко дернулся и упал на колени.

В этот миг другой пьянчуга схватил девушку сзади за шею — однако рядом возник, словно бы соткался из воздуха Золотарев, наложил руку ему на кисть, сдернул с шеи и резко прижал к предплечью. Мужчина взвыл от боли, заваливаясь на спину, а стремительный второгодник уже отпустил его, ударил ребром ладони в горло другого мужчины — и исчез, превращаясь в призрачную серую дымку.

Быстрая тень отвела еще один направленный в парня удар — но тому все же досталось по голове от четвертого противника. Мальчишка покачнулся, повернулся, отмахнулся почти наугад — двое мужчин при этом отлетели в стороны. Тень же оказалась за спиной паренька, перехватила руку поднявшегося «бухгалтера», крутанулась, пронося ее над головой — и бедолага, взвыв от боли, отлетел на несколько шагов в сторону.

— А-а-а!!! — Мальчишка, сжав кулаки, кинулся один на двоих крупных мужчин, вставших из травы. Неясная тень скользнула следом, походя опрокинув пьянчугу с уже вывихнутой кистью.

Паренек махнул кулаком, попав кому-то по лицу, получил такой же злой ответ кулаком под глаз, покачнулся — но устоял. У алкаша же резко дернулась вверх голова, и он мешком осел на дорожку.

— Получи! — Мальчишку ударили в ухо, он в ответ стукнул кулаком в нос. Его враг тут же согнулся пополам, вздрогнул еще раз и завалился под скамью.

Наступила тишина…

Тенистая аллея, молодая испуганная парочка. Слабые стоны пятерых мужчин, копошащихся в траве и на отсеве прогулочной дорожки.

— Гена, как ты это сделал? — изумленно прошептала девушка. — Ты один… Их всех!

— Да вот… — неуверенно пробормотал мальчишка и снова взял ее за руку. — Пойдем.

Парочка быстро, почти бегом, умчалась от злополучной скамейки.

— Как полагаешь, Ирина, на этот раз я достаточно точно просчитал экстремумы? — услышала девушка шепот где-то над ухом.

— Это просто потрясающе! — Практикантка вскочила и закрутилась, не в силах разглядеть собеседника. — Как ты смог?!

— Надеюсь, меня не заметили?

Ира повернулась на звук, сделала шаг вперед, взмахнула руками, поймав за плечи невидимого собеседника, привлекла к себе и крепко поцеловала в горячие несуществующие губы. Именно начиная с них, с губ, в воздухе и соткался облик веселого чародея.

— Степа, ты просто… просто… — Практикантка, не находя слов, покачала головой. — Думаю, ты подарил мальчишке самую горячую ночь любви в его жизни! После всего увиденного его девчонка просто обязана стать его верной и страстной принцессой! Она ведь не знает, что все это сделал ты!

И Ирина поцеловала своего ученика снова.

— Замолчи! — неожиданно потребовал Золотарев.

Девушка замерла — и молодой человек, перехватив практикантку за плечи, жадно и крепко, словно в рыцарских романах, приник к ее губам. Так жадно, что у Ирины даже закружилась голова.

Ненадолго оторвался, сказал:

— Как же это, оказывается, приятно! — и снова закрыл губы крепким поцелуем.

— Что это было? — тяжело дыша, спросила Ира, когда объятия молодого человека наконец-то разжались.

— Не могу объяснить, но мне очень понравилось, — признался Золотарев. — Пожалуй, это даже лучше, чем рассветная медитация. Теперь позволь, я сверну коврик невидимости.

— «Рассветная медитация»… — отступив, повторила девушка, словно пробуя сравнение на вкус. — И чем она лучше вечерней?

— Тем же, чем твой поцелуй лучше материнского, — ответил паренек, пряча кусок плащовки в карман. — Тебе этого никогда в жизни не понять.

— Это почему? — моментально вскинулась Ира.

— Потому, что ты не способна поцеловать саму себя! — прихлопнул карман Степан и быстро чмокнул спутницу в кончик теплого розового носа. — Уже поздно. Я тебя провожу.

— Мне грозят какие-нибудь «экстремумы»? Ты меня считал?

— Не грозят, — покачал головой молодой человек. — Но если ты не против…

— Я не против, — улыбнулась девушка, закинула руки ему за шею и снова крепко поцеловала. — Мне будет приятно иметь рядом с собой такого всесильного колдуна.

— Ты в меня наконец-то поверила, Ирина? — уточнил трехкратный второгодник.

— Не очень, — мотнула головой девушка. — Но мир, полный магии, оборотней, любви и чародеев, пожалуй, получится намного интереснее, чем вселенная сухих правил, гормонов и теорем. Так что я согласна побыть на твоей стороне.

Держась за руки, они вышли на подсвеченную фонарями аллею, повернули влево…

— Эй, гаденыш, а ну стой! Стой, тебе говорят!

— Это вы мне? — с искренним изумлением оглянулся Золотарев.

— Сюда подошел, шкет! — немного пришедшие в себя пьянчужки явно жаждали реванша после случившегося позора.

Правда, теперь на ногах стояли только четверо.

— Иришка, подожди, я быстро. — Молодой человек отпустил свою спутницу и направился к ним.

— Сюда бегом! — «Бухгалтер» ударил пустой бутылкой по спинке скамейки, и она разбилась, оставив в руке мужчины «розочку» из белого стекла. — Карманы выворачивай!

— Не трогайте меня, дяденьки, — аж присел от ужаса перед грабителями паренек, приближаясь к пьяницам мелкой семенящей походкой. — Я все отдам, только не бейте!

— Бабло гони! — Его окружили…

Золотарев резко распрямился, и его кулак снизу вверх врезался в челюсть ближнего мужчины с такой силой, что у того даже ноги оторвались от земли; локоть тут же ушел назад, разбив нос противнику за спиной, паренек чуть развернулся, резко вскинул растопыренную пятерню:

— Х-ха!

«Бухгалтер» поднял зрачки вверх — и пропустил удар ногой в пах; Семен же отвел ногу назад и скользнул чуть в сторону, резко пригибаясь…

Он уходил от удара в голову — который последний из его врагов так и не нанес. То ли не успел, то ли не сообразил… Однако ребро ладони все равно врезалось ему в горло, и молодой колдун быстрой походкой направился к девушке, оставив за спиной лишь стоны и вялое копошение.

— Вот это да! — кинулась к нему Ирина. — Как ты их…

— Это было жестоко, грубо и прямолинейно, — поморщился Степан. — Некрасиво. Да еще со свидетелями. Если отец узнает, получу хороший втык. Пошли отсюда скорее.

От такого тона целовать его Ире сразу расхотелось. Она бросила взгляд на дорожку, на разбросанных грабителей, поспешила следом:

— Ты как будто недоволен, Степа! Ты же победил! Или тебе больше нравится, когда слава достается другим?

Золотарев замедлил шаг, опустил голову. Потом слабо улыбнулся, протянул руку и взял девушку за ладонь:

— Извини, сорвался.

— Не извиню, пока не объяснишь!

— Я же уже говорил, Иришка. — Паренек поднял ее руку и поцеловал запястье. — Мне придется в одиночку уничтожить армию оборотней. Чтобы не выдать себя, чтобы добраться до вожака, мне нельзя привлекать к себе внимания. Я должен побеждать чужими руками, я должен всегда находиться в стороне, вне подозрений. Я не имею права искать славы или власти. Все должны считать меня вечным второгодником, тихим, слабым и безопасным. Маленькой и безобидной серой мышкой. Так что эта публичная победа равносильна для меня «неуду» в зачетку. Я «засветился».

— И много у тебя таких «неудов»?

— Второй за два дня.

— Да ты двоечник, Степан! — отчего-то повеселела Ирина. — За что получил первый?

— Из-за тебя. — развел руками Степан. — Не смог предсказать твоего появления на чердаке.

— Ну, извини, — пожала плечами Ира.

— Ерунда. Как говорит отец, мы учимся ради знаний, а не ради отметок. После подобного промаха, случившегося на своем опыте, я стану внимательнее к деталям. Благодаря тебе, Иришка, — он поцеловал ее запястье снова, — я смогу избежать похожих ошибок в будущем. Возможно даже, ты спасла мне жизнь.

— Всегда пожалуйста… — Спокойная речь паренька вернула Ире прежнее настроение, и она даже позволила молодому человеку быстрый скользящий поцелуй, тихо засмеявшись.

Взявшись за руки, молодые люди снова поспешили вперед, однако вскоре девушка запыхалась и перешла на шаг:

— Елки-палки, Степа, ты же колдун! Зачем мы стаптываем ноги, если ты можешь нас куда угодно с помощью магии?

— Я бы с радостью, Иришка. Но здесь нет зеркал!

— Господи, зеркала-то тут причем?

Степан немного помолчал, потом обнял спутницу, медленно бредущую от одного светлого фонарного пятна к следующему, за плечо:

— Ира, можно я расскажу тебе анекдот?

— Если он не очень пошлый…

— Даже не знаю… Но, пожалуй, рискну. Так вот… Привели как-то к психиатру нового больного. Ну, доктор «галоперидольчику» в шприц набрал, за спину спрятал и ласково так психа спрашивает: «Правда ли, мой милый, что ты умеешь ходить через стены, видеть сквозь бетон и общаться с мертвыми людьми?». Больной отвечает: «Да не вопрос! Запросто!». Доктор, естественно, обрадовался и уточняет: «Как же ты через стены ходишь?». «Через дверь», — отвечает больной. «А как сквозь бетон смотришь?». «С помощью окон». «Но с мертвыми-то как общаешься?!». «Читая написанные ими книги». Разозлился доктор от такой банальности и вколол «галоперидол» себе.

— Смешно, — грустно признала Ира.

— Сказка ложь, да в ней намек. Абсолютное большинство колдовских чудес, что кажутся невозможными простым людям, в реальности не представляют никакой сложности. Достаточно знать о существовании дверей и уметь ими пользоваться. Для потомков Сварога такими дверьми являются зеркала. Но когда нет зеркал, приходится ждать автобуса…

По счастью, как раз автобуса ожидать не пришлось. Последний вечерний троллейбус подкатил к остановке почти одновременно с появлением на ней молодых людей.

— Какие еще окна нужны колдунам для жизни? — поинтересовалась девушка, усаживаясь на заднее сиденье.

— Оговорок много, — пожал плечами чародей. — Для ворожбы нужна стоячая вода, а для перекидывания оборотня — нож и деревяшка. Заклятия на увеличение чего-либо делаются на растущую луну, а на уменьшение — на садящуюся. Ну и так далее. Все как везде. Передавать свои мысли на другой конец планеты вроде бы и несложно, но обязательно нужны минимум две сотовые вышки и деньги на счету. И будь ты хоть семи пядей во лбу, но амулеты на увеличение богатства можно изготавливать только две недели в месяц, и на уменьшение веса — тоже только две недели.

— Хочешь сказать, что я толстая, да? — сделала неожиданный вывод практикантка.

— Так сразу и не понятно… — оценивающе глянул на нее Степан. — Нужно на ощупь проверить.

Он вытянул растопыренные ладони, Ирина со смехом отмахнулась:

— Отстань, охальник! И вообще, мне на следующей выходить…

Молодые люди покинули троллейбус, пересекли плотно забитую парковку перед жилым кварталом, направились во дворы.

— Ира, извини за такой вопрос, — смущенно кашлянул Золотарев, — у тебя дома большого зеркала случайно нет? А то с транспортом как бы уже напряжно. А идти далеко. А так я бы в зеркало просто нырнул — и дома.

— Обалдеть! — фыркнула девушка. — Я знаю, молодые люди напрашиваются в гости на кофе, на чай, на забежать в туалет, на отмыть с рук какую-то грязь, на просто проводить до дверей… Но чтобы посмотреться в зеркало?!

— Меня никто не заметит. Ты только скажи, где висит, да дверь приоткрой. Я всем глаза отведу и рыбкой быстренько нырну. Никто от обычного сквозняка не отличит.

— Можешь не бояться, дома никого нет, — покачала головой Ира. — Мы с подругами студию на троих снимаем. Они сестры, и как раз сейчас уехали на неделю к родителям. Так что квартира полностью моя. А зеркало — в прихожей. Во весь рост.

Девушка дважды пригладила себе волосы, свернула к парадной новенького дома, весело покрашенного «шахматкой» в синий и красный цвета. Достала ключ, прижала к замку, и молодой колдун галантно открыл перед нею дверь. Старательно отводя взгляд, Ира вместе с пареньком поднялась на седьмой этаж, открыла квартиру, и уже сама толкнула створку двери, первой вошла внутрь, включила свет. Кивнула на вешалку, рядом с которой стояло высокое трюмо.

— Если ты искал зеркало, то это оно.

— Спасибо. Извини, что напросился. — Золотарев быстро поцеловал девушку в щеку и непринужденно, словно в открытую арку, шагнул в толстое стекло.

Ирина с минуту смотрела ему вслед. Потом тихо выдохнула:

— Вот сволочь… — и стала снимать кроссовки.

Девушку отчего-то ничуть не удивило подобное исчезновение спутника. После всего увиденного где-то в глубине души она уже начала верить в возможность сверхестественного. Иру удивило и обидело не то, что Степан вошел в зеркало — а то, что он вообще ушел!

В неполные двадцать лет пора бы знать, что, если женщина пригласила спутника к себе в дом — какой бы повод для этого ни нашелся, — то она ждет… Ну, может быть, не сотни горящих свечей, что освещают полутемную постель, усыпанную лепестками роз — но хотя бы попытки романтики, нежности и желания. И возможности этой настойчивости уступить…

Ну, или не уступить…

Но никак не того, чтобы кавалер выскакивал в зеркало, словно вдруг увидел перед собой разъяренный пчелиный рой!

Ирина стянула свитер, скомкала, кинула в темноту комнаты, стянула джинсы, повесила на крючок и прямо из прихожей прошла в совмещенную душевую, откуда вернулась через четверть часа, распаренная и пахнущая зеленым чаем, в темно-коричневом халате с рисунком из переплетенных овалов. Промакивая волосы полотенцем, она шагнула в дверь — и замерла, увидев десятки свечей, горящих на подоконнике, столах, холодильнике и полках, множество расставленных тут и там букетов, огромное звездное небо на потолке…

Сердце в груди девушки ударило с такой силой, что она невольно охнула, по телу прокатилась горячая волна, и Ирина с оглушительным восторгом ощутила прикосновение губ к своей шее, щеке, мочке уха, торопливо повернулась, подставляя нежным поцелуям лицо, глаза, губы. Халат сполз с влажных плеч, девушка закинула руки чародею за шею и отдалась долгожданным ласкам, без оглядки ныряя в горячий омут наслаждения.

Она проваливалась в бездну и взмывала к небесам, кружилась в невесомости и растворялась в разноцветных вспышках, каковые случались то ли в ее разуме, то ли в комнате вокруг. Но скорее всего — в мире колдуна, каковому подчинялось все, что видели глаза девушки. Или, по крайней мере — большинство увиденного. Краешком сознания, остатками разума Ирина понимала, что раздобыть так быстро множество цветов, расставить десятки свечей — невозможно. И уж тем более — зажечь на потолке звезды. Но ей было так хорошо, что она не задумывалась, не желала вникать в подобные мелочи. Девушке хватало лишь одного понимания: все это ради нее!

Как ни обидно, но после долгих игр второгодник все же иссяк, и с его усталостью Ира вернулась обратно в мир реальности, к его фальшивым звездам, Луне, цветам и горящим свечам. Перевернулась на спину, раскинула руки и с наслаждением выдохнула:

— Это был лучший день в мой жизни!

— Почему был? — поинтересовался Золотарев, с прыгнул с постели, с неожиданной легкостью поднял Ирину на руки, прошел в прихожую: — Задержи дыхание!

— Зачем? — спросила было девушка, но тут ее рот, глаза, уши внезапно залило соленой водой, тело охолонуло и одновременно обожгло неожиданно ярким светом. От неожиданности Ира взбрыкнулась, слетела с рук спутника, ухнулась в глубину, но тут же вскочила на ноги, отфыркиваясь и отбрыкиваясь. — Что это?! Где мы?!

Она крутанулась, стоя по грудь в теплой прозрачной воде. Вокруг, на узком белом кольце, стояли редкие пальмы, за которыми открывался океанский простор. Ирина сглотнула и повторила вопрос:

— Где мы?

— На пляже, — лаконично ответил молодой колдун, пробираясь к берегу. — Если таковым можно назвать мою личную полоску десяти метров шириной…

— Ты с ума сошел! — Ира торопливо прикрыла руками грудь и низ живота. — Я же без купальника!

— Зачем? — Степан повернулся к ней и весело подмигнул. — Здесь ближе полусотни верст нет ни одного человека. А я тебя обнаженной так хорошо запомнил, что под любой одеждой каждую черточку прекрасно воспроизведу…

Он развел руки ладонями вниз, быстро их перевернул — и рядом с девушкой возникли две ее точные белокожие копии, тут же ставшие плескать в Ирину водой. Да так натурально, что настоящая красавица вскрикнула и попыталась закрыться от капель ладонями. Но на нее ничего не попало — а прекрасные, веселые Ирины подпрыгнули, взмахнули руками и, стремительно превращаясь в лебедей, начали набирать высоту. Еще несколько секунд — птицы стали рыхлыми, обратились в два облачка, улетающих в ярко-синее и совершенно чистое небо, к ослепительному, жаркому солнцу.

Только теперь девушка стала осознавать, что стоит по пояс в теплой лагуне небольшого атолла, среди ясного дня, рядом с белоснежным пляжем. То есть — находится где-то в далеких курортных широтах.

— Здесь точно никого нет? — недоверчиво переспросила она.

— В этом архипелаге через все острова в свежую погоду волны перекатываются. В прилив они подтапливаются. В общем, не поселишься. Корабли тоже стороной обходят, дабы на мель не выскочить.

— Если это твой очередной морок, Степка, я тебя убью, — пообещала Ира, опустила веки и плашмя откинулась назад. Но упала не на пол, не на спинку дивана, а в податливую нежную воду. Позволила ей залить лицо, со смехом вскочила на ноги, пригладила мокрые волосы, и тут же принялась брызгать на своего спутника.

Золотарев не дрогнул — но уже через миг ее уста вдруг замкнул горячий поцелуй. Девушка ответила, крепко обняла второгодника, закружила… И они оба рухнули, скрывшись с головой. Вскочили, выбрались наконец-то на полоску кораллового песка между лагуной и океаном, вытянулись рядом, открытые солнцу и ветру.

— Так где мы все-таки находимся, Золотарев? — снова полюбопытствовала практикантка.

— Где-то в Полинезии, — пожал плечами второгодник. — Я ведь говорил, что чистокровный потомок Сварога способен перемещаться через зеркала? На самом деле нам нужна для входа ровная и твердая, глянцевая отражающая поверхность. Но для выхода хватает просто поверхности с отражающими свойствами. Обычная вода, не сильно взбаламученная, вполне подходит. Так вот… Когда я был совсем еще глупым малолеткой, мы с друзьями решили попутешествовать. Уйти куда-нибудь через воду, по карте. Как ни странно, у нас все получилось. Мы не утонули, не убились, нас не съели, мы не попали на какую-нибудь секретную базу с минными полями и бункерами, или в людный город. Мы попали сюда. И даже догадались прихватить с собой зеркало. В океан наугад! — Чародей покрутил себе пальцем у виска: — Великие небеса, какими мы были идиотами! По счастью, богини смерти снисходительны к дуракам… В общем, с тех пор у нас есть свой тайный остров.

— Так сюда может заявиться кто-то еще?! — приподнялась в испуге девушка и прикрыла грудь рукой.

Степан мягко и стремительно, словно камышовый кот, скользнул ей за спину, обнял, взял лицо в ладони и повернул голову влево:

— Зеленые пятна на горизонте видишь? Это еще с десяток таких же маленьких атоллов, как мой. У нас с ребятами, Иришка, с самого начала у каждого свой остров. — Он наклонился дальше вперед и прильнул к девушке в соленом влажном поцелуе. — Здесь нас никто никогда не потревожит. Ты и я. Эта земля принадлежит только нам двоим!

Его губы скользнули по подбородку и ниже по шее, к покрытой крупными каплями груди.

— Экий ты ненасытный… — то ли пожурила, то ли похвалила любовника практикантка и опустила веки, целиком и полностью отдаваясь ласкам.

И снова ее накрывала алая волна сладострастия, и снова она ныряла в теплую воду лагуны, потом перебегала, чтобы броситься в волны открытого океана, и быть выброшенной обратно на берег в объятия юного колдуна, чтобы покорно распластаться возле него в неге и безмятежности, ощущая себя такой счастливой, каковыми люди бывают только в редких спокойных снах…

— Ущипни меня, Степа! — попросила она второгодника после очередной схватки с низкими пенистыми волнами. — Это все не может быть настоящим!

— Зачем обязательно щипаться, Ирина Алексеевна? — Его ладонь скользнула по острому розовому соску спутницы. — Можно взбодриться и другими способами. Но вы уверены, что хотите проснуться?

Девушка отрицательно покачала головой.

Чародей убрал руку и коснулся соска губами.

— Почему я, Золотарев? — вдруг спросила она. — Почему ты выбрал именно меня?

— Ты кое-что забыла, Иришка, — рассмеялся паренек. — Это не я тебя нашел, это ты меня поймала. Считай, что я у тебя в плену. И как всякий порядочный джин, обязан исполнить три желания. Возвращение домой заказывать будете, моя госпожа, или мне вернуться перед началом шторма?

— Ах ты коварный мошенник! — Практикантка попыталась схватить его за горло, но промахнулась, закувыркалась, взметнулась в воздух и рухнула в лагуну. Вскочила, со смехом отфыркиваясь, закрутилась… Но своего спутника нигде не обнаружила. Ни в воде, ни на крохотном острове.

На миг огонек тревоги кольнул ее сердце — одна в океане! Но уже через секунду теплые губы поцеловали сзади ее в шею. Она резко повернулась — но схватила только воздух. А по ее бедрам сверху вниз скользнули сильные ладони. Ира снова повернулась — и опять никого не нашла. Ощутив, однако, как мягкие пальцы скользнули по животу вперед, с мелким перестуком побежали вверх, добрались до груди, заскользили по влажным возвышенностям.

— А ну, джин, встань передо мной, как лист перед травой! — резко повернулась она в третий раз… И оказалась в крепких объятиях:

— Слушаю и повинуюсь, госпожа! — Ее рот закрыл крепкий поцелуй, и любовники плавно повалились обратно в воду, выбравшись из нее только через сладких полчаса.

— Скажи, Золотарев, а будильники в этом мире работают? — спросила девушка, растягиваясь на песке. — Мне на работу завтра. Я проснусь вовремя или нет?

— Солнце пока высоко, — прищурился на небо чародей. — Еще часа два можно позагорать. Но если хочешь, я могу откопать зеркало и вернуть тебя домой.

— То есть, за одно мгновение попасть на другую сторону земного шара? С легкостью пройти через тысячи километров и бетонные стены? — Ира покачала головой. — Невероятно! Ты ведь, наверное, точно так же можешь пройти в любой секретный охраняемый бункер или банковское хранилище?

— Да никаких проблем! — пожал плечами молодой колдун. — Тебе достаточно назвать ближайшее сейфовое хранилище, в котором имеется небольшое озеро. Ну, или, на худой конец, фонтан с широкой, глубокой чашей.

— А зеркало?

— Современные гномы зеркала в сейфах почему-то никогда не вешают, — пожал плечами Степан. — Наверное, о чем-то догадываются. К тому же, владея зачатками магии, можно добывать финансовые средства куда более легальными способами. Не вызывая излишних подозрений.

— Выигрывая в лотерею?

— Ох уж эти киношные стереотипы! — расхохотался чародей. — Нет, Иришка, выигрывать денежки у невинных людей нехорошо. Отдает мошенничеством. Вернее, не отдает, а натуральный обман и есть!

— Тогда как?

— Занимаясь сельским хозяйством, девочка! Ты не поверишь, но управляя погодой, совсем несложно добиться высокого урожая на своих полях, и устроить проблемы несговорчивым конкурентам на соседних. Наличие денег у хозяйки обширного агрокомплекса — это нормально и естественно. Никаких вопросов.

— Именно хозяйки? — уловила оговорку в словах спутника девушка.

— Богиня Купава, — лаконично ответил Степан. — Она на сегодня крупнейший российский землевладелец. Воровать или играть в рулетку богам совершенно ни к чему. Они ведь боги, а не фокусники!

— Хочешь сказать, боги живут среди нас по сей день?

— Разумеется, — пожал плечами второгодник.

— Но ведь тогда… Тогда они должны править миром! — выдохнула девушка.

— Зачем? — склонив голову набок, улыбнулся чародей.

— Все хотят править миром! Постоянно ради этого интригуют, обманывают, подкупают, соблазняют, убивают…

— Правда, что ли? — ехидно переспросил второгодник. — С равным успехом можно сказать, что все хотят залезть в горы. Ведь альпинисты ради этого идут на все: тратят все свое время и деньги, уговаривают, хитрят, погибают. Либо сказать, что все хотят победить в гонках. Гонщики тоже тратят на машины все свое время, силы, деньги. И тоже интригуют, обманывают, разбиваются насмерть. Все судят о других по себе. Гонщики, альпинисты, политики. Однако в реальности есть просто мелкая кучка оригиналов, свихнувшихся на том или ином увлечении. Большинство людей предпочитают спокойную и размеренную жизнь. Без подобных крайностей.

— Ну, ты сравнил! — хмыкнула Ирина. — Гонки и альпинизм — это все просто увлечения. А власть над миром… Это ведь совсем другое! Это… Это… — Она замолчала, никак не в силах подобрать нужные аргументы. — Все, все в твоей власти! Ты приказываешь всем, а тобой не может командовать никто!

— «Все в твоей власти» обычно означает исполнение любых капризов, любовь любых женщин, покупка любых игрушек, — уточнил чародей, зачерпывая ладонью песок и тонкой снежной струйкой выпуская обратно на пляж. — Но насколько я знаю, Иришка, владение даже обычным автомобилем помимо удобств и удовольствия доставляет немало хлопот и забот. Техосмотры, налоги, ремонты. А уж владение целым миром… Это вообще труд бесконечный, рискованный и ненормированный. Завистники, кризисы, наемные убийцы, неизменное недовольство народа, бюджеты и коррупция, армия, конфликты и преступления, природные катастрофы. И все это, разумеется, всегда не вовремя, и всё всегда будет валиться на мою голову. За все отвечать, все решать, определять судьбы и жизни миллионов, жить по графику, не иметь ни одной лишней минуты… Вот прямо сейчас я блаженствую на своем собственном острове, совершенно вольный и безмятежный, ни одна сила в этой вселенной не в силах что-то приказывать мне или заставлять, я добился любви самой прекрасной девушки на свете и могу посвятить себя ей целиком и полностью без единой задней мысли. Так напомни мне еще раз, зачем мне нужно захватывать власть над этим миром?

— Ты правда считаешь меня самой красивой? — Ирина выгнулась, огладила ладонями грудь и бока, повернулась набок.

— М-м-м-м… — тронул подбородок Степан.

— Не смей задумываться! — прыгнула на него девушка, опрокинула на спину и оседлала, схватила руками за горло: — Отвечай немедленно! Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?!

— Конечно ты, моя Иришка! Я мечтал о тебе с самого первого мгновения, едва только увидел!

— Тогда почему ты ржешь, как лошадь Пржевальского?! — сжала горло сильнее девушка.

— Потому что ты постоянно шпаришь цитатами из Пушкина, училка!

— Вот, черт! — ослабила свою хватку Ирина. — Мне же завтра план урока сдавать, а я еще даже тетради не открыла!

— Прости, я не знал.

— Ерунда, за полчаса сочиню. Просто мне нужно домой. Не обижайся, хорошо?

— Домой так домой, — не стал спорить молодой чародей.

— Только я еще раз окунусь, можно?

— Я дарю тебе этот океан! — указал на волны Степан.

Пока практикантка плескалась в воде, молодой человек прошел к одной из пальм, пошарил рукой среди корней, потянул шелковый шнур и поднял большое, почти в полный человеческий рост, зеркало в толстой деревянной раме, пристроил рядом со стволом, оперев уголком на кору, а снизу присыпав горку песка.

— Не упадет? — отжимая волосы, подошла ближе девушка. — Как-то хлипко все закреплено.

— Должно упасть, — ответил Золотарев. — Я специально под ветер поставил. Если крепко закрепить, в первое же ненастье его сдует и разобьет. А если упадет после нашего ухода, останется в безопасности. Заметет немного, и все. Иди сюда!

Он обнял девушку, вместе с ней шагнул в полированную поверхность…

И они оказались в сумраке прихожей.

— Ч-черт! — с чувством выдохнула Ирина. Пригладила голову, крепко сжала волосы. Дотянула до губ и лизнула кончики: — Соленые… Значит, это происходило по-настоящему?

— Конечно, — кивнул второгодник. — Я, наверное, пойду? У тебя ведь еще уроки не сделаны. Не стану мешать.

— Подожди! — Девушка закинула руки ему за шею. — Это было так невероятно! Даже слов не подобрать… Так здорово, что не верится. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так прекрасно, что даже не верится. Чудится какой-то подвох.

— Подвох в том, что это ненадолго, Иришка, — пожал плечами колдун. — Через три месяца я исчезну.

— Большинство парней исчезает после первого свидания, — ответила практикантка. — Так что три месяца — это уже неплохо. Я согласна.

Она поцеловала чародея и разжала руки.

— Твой выбор… — Второгодник слабо улыбнулся и легко, словно через дверной порог, шагнул в зеркальное стекло.

Глаза кречета

Был жаркий июньский день — с ясным голубым небом, ароматом цветов, перемешанным с кислым привкусом выхлопных газов, с густой листвой на кустарнике, совершенно скрывающей от редких прохожих стоящие по сторонам панельные пятиэтажки. Рыжая веселая девушка, что-то насвистывая, спешила по идущей через квартал тенистой, спрятавшейся между кустами сирени дорожке, помахивая маленькой матерчатой сумочкой.

Одетая в черную футболку с россыпью белых молний на груди и черные джинсы, была она, что называется «в теле» — розовощекая, с развернутыми плечами, широкими покатыми бедрами и большой, чуть не разрывающей футболку, грудью. В общем — есть на что посмотреть, есть чему позавидовать.

В своем стремительном беге девушка нагнала трех мужчин, один из которых был в вельветовой куртке, а двое — в синих майках, открывающих всеобщим взорам обилие татуировок на мускулистых руках. Один из прохожих оглянулся на звук шагов, вскинул брови, толкнул локтем приятеля в майке. Тот тоже глянул через плечо, восхищенно присвистнул. И наконец они развернулись к попутчице все трое.

— Какая классная милашка! — широко ухмыльнулся мужчина в куртке. На вид лет тридцати, хорошо выбритый, но с глубоким шрамом, идущим поперек рта. — Не хочешь немного поразвлечься?

Парни в майках выглядели немногим старше двадцати и одинаково широко ухмылялись.

— Ну же, пирожочек, соглашайся! Ты не пожалеешь! — сказал один.

— Получишь удовольствие, научишься многому интересному! — подмигнул другой. — И даже чуток подзаработаешь.

Девушка резко замерла, переводя взгляды с одного на другого. Тихо сообщила:

— Мне это не интересно. Дайте пройти.

— Мы не дадим тебе упустить свой шанс, малютка! — Парни в майках стали пробираться вдоль сирени, норовя зайти жертве за спину. — Такое везение случается раз в жизни!

Девушка быстро отступила на несколько шагов, с сожалением вздохнула:

— Может, не надо?

— Надо, милая, надо. — Троица продолжала наступать.

За их спинами нарисовался дрожащий силуэт, и упитанная красотка повела плечами, сделала два глубоких вдоха и выдоха, уронила сумочку, согнула левое колено, привстав на пальцах правой ноги, вскинула руки над головой, развела в стороны ладонями вверх, а затем выставила перед собой, соединив домиком:

— Кха-а-а… Предупреждаю! Я владею тайной бесконтактной борьбой футуй-кха-тэ и могу вас серьезно покалечить. Ближе трех метров не подходите, сделаю больно!

— Делай! — с хохотом предложил мужчина в куртке, встал с широко расставленными ногами и даже отвел руки за спину. — Разрешаю!

За ним возник Степан Золотарев, в штанах из плащовки с накладными карманами и черной футболке. Кивнул.

— Екху! — Ирина резко вывернула ладони, и одновременно с этим второгодник с размаху ударил ее противника ногой между ног, тут же развеявшись серой дымкой.

Мужчина хрюкнул и сложился пополам.

Правый парень резко дернул головой и кинулся вперед:

— Ах ты сука!

Девушка испуганно отпрянула от направленного в лицо удара, парень же увидел справа от себя что-то вроде марева, ощутил рывок за запястье вперед — и потерял равновесие, уже не нападая, а просто падая вперед с выставленными руками. В этот момент его кисть повернулась влево. Несчастный взвыл от боли, кувыркнулся через плечо и с громким треском влетел в кусты.

— Сука! Подлая сука! — выбираясь из-под ветвей, бедолага морщился от боли и осторожно удерживал правое запястье левой рукой. — Чтоб ты сдохла!

Ирина повернулась к третьему противнику, и тот резко отпрянул, вламываясь спиной в сирень:

— Ты чего творишь, дура?! Мы же просто хотели познакомиться!

— Не самый лучший способ, мальчики. — Девушка подобрала сумку и направилась дальше по дорожке.

— На минуту нельзя тебя оставить! — прозвучал в ухе Ирины вкрадчивый шепот. — Обязательно влипнешь в какую-нибудь историю!

— Ах ты паршивец! — крутанулась практикантка. — Ты же сам просил меня здесь прогуляться!

— Есть немного… — засмеялся невидимый чародей. — И все оказалось как всегда.

— Что именно?

— Оказалось, что ты самая соблазнительная женщина на всем белом свете. Перед тобой не способен устоять ни один мужчина в мире.

— Ага, то есть это не они виноваты, а я сама вся такая заманчивая?

— По большому счету да. — Золотарев наконец-то проявился рядом с ней, слегка взъерошенный и с большой алой розой в руках. — А еще ты виновата, что я в тебя влюбился! Ты слишком привлекательна, чтобы удержаться в рамках правил.

— Ну, это свое преступление я как-нибудь переживу. — Ирина чмокнула его в щеку, понюхала розу, слабо улыбнулась: — Спасибо…

— До концерта еще три часа, — взял ее за локоть чародей. — Может, сходим на какой-нибудь фильм? Здесь рядом есть развлекательный комплекс.

— Скукота, — поморщилась девушка. — В кино все герои малохольные. После приключений, которые ты мне постоянно устраиваешь, выглядят тоскливо. Один ломбард чего стоил! Четверо гангстеров выпустили в меня из автоматов по две обоймы!

— И по половине обоймы друг в друга, — усмехнулся паренек. — Кстати, ты зря под прилавок пряталась, тебе ничего не угрожало. Я сместил твой облик примерно на три метра, они лупили в пустоту.

— Ага! Четыре автомата! Тебя бы на мое место! Я чуть… — Ирина запнулась. — Я чуть сознания от страха не потеряла!

— Извини, Иришка, — повинился Золотарев. — Я постоянно пользуюсь твоей добротой. Но создавать и удерживать морок из ничего намного сложнее, нежели просто чуть-чуть подправить реальный объект. К тому же, ты сама разговариваешь, и мне не нужно заботиться о речи и голосе.

— Ага, реальный! А помнишь угонщика, который, увидев меня, с третьего этажа крытой парковки сиганул?

— Да подумаешь, принял угоняемый автомобиль за робота-трансформера! Он просто оказался слишком нервным для своей профессии.

— А на мосту на меня все пальцем показывали и хохотали!

— Дикие люди! Они просто не знали, что женщину-супермена положено бояться. Зато я подменил толовые шашки у них в ящике на хозяйственное мыло.

— На украденное мыло!

— Только не надо обвинять меня в крохоборстве. Вместо мыла я вернул в универмаг взрывчатку. Баш на баш! Все едино без взрывателей она пригодна только печку топить.

— Я помню, сколько там было визга.

— Зато ментура теперь точно найдет утечку, откуда ее таскали. А улетела ты с моста чертовски красиво! Рука вперед, плащ развивается, обтягивающее трико, пышные волосы! У всех мужиков аж слюнки капали.

–…трусы и лифчик поверх одежды, попугайская расцветка, вместо прически копна сена. Хорошо хоть, этакое страшилище на видео никто не снял!

— На тебя не угодить! Быть женщиной-суперменом ты не хочешь, а когда я на тебя морок бабы-яги накинул, ты, между прочим, ни слова поперек не сказала!

— Это когда я к гопоте, что грибника зарезать собиралась, из дупла вылезла? — Девушка расплылась в ухмылке. — Так они меня, считай, и не заметили! Как закряхтела и зашевелилась, и про дух человеческий спросила, сразу деру дали. И от штанов так запахло, что даже я учуяла! И грибник вместе с ними чесанул. Хоть бы в сторону отвернул, дурачок! — Ирина покачала головой, вздохнула и добавила, сжав руку чародея: — Мне будет этого не хватать… Неужели ничего нельзя изменить? Я люблю тебя, Степка. Не уходи!

Молодой человек немного помолчал, ступая по слежавшемуся отсеву и глядя себе под ноги:

— Сейчас я попробую объяснить… — Он наклонился, подобрал с земли пивную бутылку. — Точнее, кое-что тебе покажу.

Золотарев остановился возле скамейки, наклонился над урной, легонько стукнул о ее край, и большая часть бутылки, отколовшись, упала в мусор, оставив в руке Степана лишь небольшой осколок. Второгодник сел, достал из кармана на колене кусочек замши и маленький козий рог, зажал в пальцах, прижал кость к краю осколка, нажал. От стекла откололась маленькая зеленоватая чешуйка. Потом еще одна, еще.

— Что ты делаешь? — Ира села рядом.

— Пока не знаю… — продолжал уверенно работать молодой колдун, и очень скоро на кусочке в его руках появилась прямоугольная выемка. Степан повернул осколок, принялся быстро отшелушивать стеклянные чешуйки с другой стороны. Повернул снова, потом еще раз. В руках чародея стал ясно различим крестик размером с большой палец. Перекладины и ножка, покрытые узором из крохотных граней, почти растеряли зеленый цвет и играли на солнце множеством радужных зайчиков. Сверху находился небольшой овал. — Это тебе, на память.

— Невероятно! Какая красота! — ахнула девушка. — Как ты смог?! Просто из куска стекла!

— Ничего сложного, — спрятал нехитрый инструмент второгодник. — Это анкх, ключ жизни, знак вечной любви. Амулет, спасающий человеческую душу от гибели.

— Спасибо… — Девушка зажала подарок в кулаке. — И что я должна из этого понять?

— То, что я умею это делать. — Степан поймал ее за руку и прикоснулся к теплому запястью губами. — Меня учили отводить взгляд и напускать морок, начитывать амулеты и обманывать обереги, проклинать и снимать любые заклятия. Учили выслеживать колдовские следы, учили предсказывать будущее и заглядывать в прошлое. Меня учили сражаться на кулаках, ножах, мечах, копьях и топорах, учили охотиться и рыбачить, учили общаться с лесными и речными духами, нежитью и богами. Учили делать ножи, топоры, наконечники и лопаты из камней, что валяются под ногами по берегам рек, учили варить клей из смолы и костей, учили определять время по солнцу и звездам, учили рекам, волокам и озерам, я помню наизусть географию всего континента со всеми подробностями… Меня учили всему, что нужно для победы над повелителем оборотней и его армией. И не забивали голову бесполезным мусором вроде химии, физики, автомобилей и компьютеров, ботаникой и эволюцией. Меня учили жить в неолите, Иришка. Учили этому всю мою жизнь! В нашем времени я чужой. Я неандерталец!

— Я люблю тебя, Степка! — Девушка пересела со скамьи к нему на колени и обняла за шею. — Я люблю тебя таким, какой ты есть. Я научу тебя жить в нашем мире, мой неандерталец. Я люблю тебя! Не уходи…

Ирина крепко прижалась к своему ученику.

— Я тоже тебя люблю, — слабо улыбнулся колдун. — И поэтому должен уйти. Если там, в прошлом, повелитель оборотней победит, этот мир будет принадлежать зверолюдям. И он окажется совсем другим. Не появится ни привычных нам стран, ни городов, ни школ, не родишься ни ты, и ни я. Все станет совершенно другим. Я слишком ценю случившиеся у нас три месяца, чтобы они исчезли.

— Но почему именно ты?! — выкрикнула девушка.

— Потому, что я рожден для этого, Иришка, — пожал плечами всемогущий второгодник. — Рожден, воспитан и обучен именно этому, только этому и ничему другому.

— А вдруг, это всего лишь сказка, миф, легенда? Что тогда?

— Ровно сто поколений назад, в девятом веке до нашей эры, великой богине Купаве пришлось вступить в войну против армии оборотней, — заученно ответил Золотарев. — Они легко одолели сварожичей, чуть не истребили все человечество, почти захватили весь обитаемый мир. По счастью, из далекого будущего, из нашего времени пришел умелый и знающий воин, который смог победить властелина оборотней и остановить катастрофу. Именно тогда великая Купава и основала братство прямых потомков Сварога, которые век за веком хранили чистоту крови нашего праотца, развивали магию и искусство прорицания, искусство рукопашного боя… Они собирали и готовили все, что понадобится великому освободителю в его битве. Так уж сложилось, что этим воином родился я. Я должен спасти наш мир от гибели. Этого не изменить, это было предрешено еще три тысячелетия назад. Прости.

— Но ведь это может оказаться просто красивой легендой! Степа, а вдруг послезавтра ничего не случится? Вдруг ты останешься со мной?

— Ну… — пожал плечами молодой человек. — Тогда я окажусь дикарем в мире фантастики, и мне придется влачить в нем жалкое никчемное существование. Пойду в какой-нибудь цирк клоуном, стану вечерами фокусы зевакам показывать. Найду какую-нибудь красотку, женюсь на ней, и стану проводить с ней все свои скучные дни и ночи. И тебе придется вернуть мне анкх.

— С какой это стати? — возмутилась Ирина.

— Я подарил его на память. Если мы не расстанемся, зачем прощальные подарки?

— Кто на свете всех милее, всех румяней и белее? — с улыбкой спросила практикантка.

— Разве ты сомневаешься?

— Смотри не передумай, колдун! — Девушка ткнула второгодника пальцем в нос. — Предупреждаю, обманутая женщина страшнее оборотня!

— Ты не хочешь верить в легенды… — сделал вывод Степан.

— Я надеюсь, — пригладила его волосы Ира. — Надеюсь, что сказки — это всего лишь сказки. Провалиться в прошлое на две тысячи девятьсот лет? Ты слишком часто прогуливал физику. Это не фокус, не иллюзия, даже не голограмма. Путешествия во времени невозможны!

— Тьфу, блядуны, людей бы постыдились! — буркнула, проходя мимо, пожилая женщина.

— Завидуйте молча! — весело крикнул в ответ второгодник и поднял глаза к небу. — Кстати, моя красавица, время убежало. Как бы на концерт не опоздать. Нужно двигаться.

Практикантка предпочла свериться с телефоном и с сожалением покинула колени своего кавалера:

— Да, действительно… Кстати, все время забываю спросить. Почему ты считаешь, что сто поколений — это три тысячи лет? Разве не десять тысяч?

— Ты путаешь поколения с веками, — взял ее за руку юный колдун. — Поколение — это разрыв между детьми и внуками. Семья и первые дети в прошлые времена обычно появлялись у людей лет в двадцать, а к сорока мужчины уже считались стариками. Так что средний возраст деторождения выходил около тридцати лет. Это и есть время одного поколения. Правда, судя по заклинаниям, этот срок получается всего в двадцать девять лет. Но ошибка, согласись, небольшая…

За этим неспешным полунаучным разговором они и дошли до дома культуры «имени Первого мая», аккурат за десять минут до концерта «Моторхед».

* * *

Мягкие нежные губы коснулись свода стопы, поцелуй за поцелуем поднялись по голени, подобрались к колену, немного задержались на нем, в то время как пальцы скользнули по ноге снизу, стали подниматься выше и выше по бедру…

— Степка-а!!! — взвыла девушка, резко выпрямилась, опрокидывая паренька на спину и резко его оседлала, тут же выгнулась, с силой закусив нижнюю губу, мелко задрожала. Выдохнула и повалилась набок: — Мой чародей…

— Иришка, ты опять все испортила! — возмутился второгодник. — Это наша последняя ночь, и я хочу запомнить тебя всю, до самой последней клеточки! А ты постоянно мешаешь себя рассмотреть!

— Ты думаешь, это так легко? — чуть отползла девушка и раскинула руки на светло-розовой шелковой простыне. — Ты же не просто смотришь, ты еще и трогаешь!

— Я не могу просто смотреть! Я ведь тебя не фотографирую, а запоминаю!

— Просто возьми меня целиком! — быстро прошептала девушка.

— Ни минуты бы не колебался, — признал молодой колдун. — Но в этом обряде от меня ничего не зависит. Так ты позволишь себя запомнить?

— Ладно, я постараюсь не мешать… — Ирина сделала глубокий вдох, расслабилась и закрыла глаза.

Второгодник поднялся на колени, придвинулся к ней и в этот начал свое исследование с ее ладоней, запястий, предплечий, добравшись, наконец, до плеч, ключиц, а когда начал целовать живот — девушка уже опять тяжело задышала, заскребла пальцами простыню, вся напряглась, пытаясь сдержаться, но губы спустились ниже… Девушка громко щелкнула зубами, сложилась пополам и запустила пальцы в волосы своего любовника, притягивая к себе и впиваясь губами в его губы.

В этот раз они вынырнули из сладострастного безумия одновременно, лежа в объятиях друг друга и глядя глаза в глаза.

— Я всегда мечтала оказаться в номере для новобрачных, — сказала девушка. — Но я всегда полагала, что это будет мой первый секс, а не прощальный.

— Мне легче, мне вообще в этой жизни ничего не полагалось, — ответил чародей. — Братство считает, что мне не следует заводить крепких связей в этом времени. Дабы не потерять здесь ничего серьезного. Чтобы, попав в прошлое, ни о чем там не жалеть. Но я встретил тебя…

— Тебя из-за меня ругали?

— Я воин великой Купавы, богини любви, — слабо улыбнулся второгодник. — Она никогда не станет наказывать за настоящее чувство. Она поступила в точности наоборот, и сняла нам этот номер для прощального свидания. Богиня желает, чтобы я знал, ради чего жертвую собой. Не просто ради победы над некими темными силами, но и ради конкретной и осязаемой, очаровательной Иришки. Я должен победить, чтобы ты родилась, чтобы мы встретились и полюбили друг друга. Этот мир не должен принадлежать оборотням. Он должен остаться нашим.

— Извини, Степка, но звучит немножко… Как в кино.

— Просто я немного не в себе, рыжая, — пригладил ее волосы юный чародей. — Сегодня вечером я навсегда попрощался с братством, с великой Купавой и со своими родителями. А сейчас я прощаюсь с тобой. На рассвете мое время истечет.

— Я тебя не отпущу! — Девушка крепко его обняла, прижала к себе.

— Ты мне все еще не веришь. — Второгодник встрепал ее локоны обратно.

— Верю, Степка, верю. Честное слово! — поцеловала его Ирина. — И в братство верю, и в колдовство, и даже в богиню, каковой вы поклоняетесь. И в пророчество о великом воине, которого заберут в прошлое, дабы победить повелителя оборотней, тоже верю. Многие религии обещали конец света, или явление мессии, или нашествие монголов, или страшный суд. Обещают через сто лет, или через тысячу, или через две. Обещают когда-то в далеком, невероятном будущем. Но рано или поздно проходит любое, самое долгое время. И тогда вдруг выясняется, что обещанного чуда нет, не может быть и даже не намечается.

— Если ты окажешься права, я исполню любое твое желание, — неожиданно пообещал Золотарев и поцеловал любимые глаза. Отпустил девушку, выбрался из постели, прошел в душ. Некоторое время оттуда слышался шум воды. Затем в спальню вернулся обнаженный второгодник, вытирая полотенцем влажные волосы, и практикантка тихо чертыхнулась:

— Я никогда к этому не привыкну, Степка. Ты просто бодибилдер! На соревнованиях выступать не пробовал?

— Была такая мысль. Но среди культуристов не оказалось ни единого приличного боксера, — ответил молодой колдун с такой небрежностью, что в первый момент Ирина ему даже поверила.

Золотарев отбросил полотенце, снял со стула рубашку, надел, затем влез в свои неизменные штаны из плащовки, на этот раз тяжело звякнувшие.

— Не упадут? — перевернулась на живот девушка.

— Минимальный набор выживальщика, — затянул ремень чародей. — Огниво, нож, цепная пила. Блесны, леска, подстилка. Охра, иглы, тушь.

— Подтяжки были бы надежнее.

— В неолите подтяжек не знали. Как и карманов. Предпочитали поясные сумки и заплечные мешки. Но у меня свои привычки.

— Ты все-таки веришь в пророчество?

— Какая разница, Иришка? — Степан Золотарев подошел к окну, одним рывком широко раздвинул занавески. — Смотри, уже светает. До момента его исполнения остается всего чуть-чуть. Мы все узнаем через несколько минут.

Молодой человек вернулся к роскошной обширной постели, взял лицо девушки в ладони, поцеловал ее в нос, в глаза, в губы. Затем распахнул застекленную дверь и вышел на балкон. Потянул носом свежий влажный воздух, прислушался к щебету птиц, что доносился из окружающего коттедж парка.

— Возвращайся скорее, мой колдун! — завернувшись в одеяло, крикнула Ирина. — А то здесь зябко становится!

— Я сейчас! — зачем-то ответил Золотарев и подставил лицо первым солнечным лучам, слегка опустив веки. Услышал громкий клекот, открыл глаза и встретился взглядом с огромным кречетом, сидящим на осветительном столбе аккурат перед окнами. Взгляд хищной птицы неожиданно остро пронзил его сознание, чуть ли не до самого мозжечка, в голове юного чародея возникла круговерть, слабостью раскатившаяся по всему телу, и Степан повалился куда-то вниз, почему-то не коснувшись близкого пола, провалился сквозь балкон и продолжил рушиться в нескончаемую бездну…

* * *

Слабость отпустила почти сразу. Головокружение исчезло, оставив лишь легкое ощущение тошноты. Степан поднял веки, увидел над собой низкий жердяной потолок и тихонько ругнулся.

Выходит, это все-таки случилось!

Он провалился…

Чтобы там Золотарев ни рассказывал Иришке о своем великом предназначении, о спасении мира, о повелителе оборотней и его порабощающей человечество армии — однако в глубине души он все-таки надеялся, что древнее учение братства о властелине лесного народа и о великом воине, который отправится в седую древность, чтобы его одолеть — что все это окажется всего лишь красивым преданием. Степа до конца, до последнего надеялся остаться рядом с остроглазой рыжей практиканткой еще на много, много лет…

«Интересно, к Иришке в будущее вернуться получится?» — не смог сдержать самой первой, предательской мысли воспитанник древнего братства. Но тут же взял себя в руки и заставил свой разум вернуться к самой главной, определяющей судьбу воина цели.

Он обязан спасти этот мир от порабощения темными силами!

— Ладно, процесс пошел, — изгнав из души легкую горечь сожаления, поднялся на ноги посланец великой Купавы. — Дело прежде всего. Я должен уничтожить армию оборотней!

Он и еще четверо молодых людей находились в срубе без единой двери или люка, только с несколькими окнами. Однако Степан знал, что такого быть не может. Не строят таких избушек в реальности. И если он провалился в эпоху богов и колдовства — то и путь на свободу, скорее всего, закрыт самым заурядным мороком.

— Ты, солнце ясное, просвети взор мой дневной; ты, ветер быстрый, развей туман чародейский; ты, земля-матушка, впитай слово колдовское, ты, вода быстрая, смой наваждение черное. Сгинь, прочь, навет чужой с честных глаз моих! — прошептал он простенькую отчитку от подобных обманок.

Однако стены остались стенами. То ли морок ставился с большим мастерством и подтверждался крепкими талисманами, то ли его навеяла очень, очень сильная кудесница, с которой без заранее подготовленных талисманов не управиться.

Оберегов на Золотареве не имелось. Братство Купавы опасалось, что любые амулеты могут отпугнуть или запутать призывающее воина заклинание, и потому Степан ушел в прошлое «как есть» — чистый и беззащитный, имея лишь знания в голове и простенький набор для выживания в карманах.

Впрочем, хорошо обученного колдуна это не остановило. Воин братства знал: любой морок — это иллюзия. И как бы хорошо ее ни сотворили, уверенного в себе человека она обмануть не способна. Достаточно найти расхождение между обманкой и своими ощущениями и внимательно вглядеться в нужное место. Посему Степан стал просто-напросто прощупывать бревна.

Осязательная и обонятельная иллюзии — самые сложные. Если между «картинкой» и ощущениями обнаружится разница — значит, это место и спрятано от глаз.

Очень скоро поиски Золотарева увенчались успехом: он нащупал вертикальную жердину там, где глаза видели угловую перевязку бревен.

— Эй, братан! — услышал Степан. — Ты ничего не хочешь нам рассказать?

Золотарев понял, что самый крупный из избранников кречета обращается к нему. Чистокровные потомки Сварога заметили, что Степан оказался здесь единственным, кто не растерялся и не принимал участия в гаданиях и разговорах. И очень хотели получить сему поведению внятные оправдания.

Ну что же, можно и объяснить… Первичное прояснение ситуации для товарищей по приключению было одним из поручений великой Купавы своему воину.

Молодой колдун развернулся, с искренним интересом посмотрел на молодых людей.

Коротко стриженная черноволосая девка в красном топике и джинсах, с татуировкой в виде обнимающего нож пламени на левой руке — она очень скоро станет в этом мире богиней смерти. Курносый русый парень в выпущенной поверх джинсов рубахе — уже сейчас довольно сильный бог материи и мастерства. Чернобровый и голубоглазый бугай — кровожадный и бесшабашный бог войны. Ну, а миловидная девушка с длинными и прямыми каштановыми волосами, одетая в легкое цветастое ситцевое платье, короткие гольфы и сандалии… Этой девушке предстояло стать богиней любви и согласия.

Но ни один из призванных из будущего богов, прямых потомков Сварога, пока еще даже не догадывался о своем предназначении. И никто из них сейчас совершенно не был готов принять тот объем знаний, каковой способен обрушить на них воспитанник братства Купавы. Все, что мог сделать Степан в данный момент — так это дать чуть-чуть базовой информации, дабы у несчастных совсем уж ум за разум не заходил. Чтобы мозги начали работать в нужном направлении, исходя из принесенных из будущего привычных понятий.

— Разве только очень кратко, — сказал чародей. — Вы в Москве, это девятый век до нашей эры, вас вызвали из будущего славянские боги, вы прямые потомки великого Сварога и носите наиболее полный его генотип из всех прочих представителей гаплогруппы «I».

— Москве же всего восемьсот лет! — не выдержала девушка в платье.

— Что, правда? — хмыкнул Золотарев. — А термин «Дьяковская культура» вам о чем-нибудь говорит?

— Н-ну… Это очень древняя страна городов на территории России, — припомнила богиня согласия.

— Он намекает на то, что даже само свое название дьяковская культура получила от крепости, начиная с девятого века до нашей эры стоявшей возле станции метро «Лефортово», — вмешался бугай. — Формально говоря, Москва выросла из пяти довольно крупных городов дьяковской культуры, лет триста назад слившихся воедино. И если мы находимся в любом из них, то да: технически мы пребываем в столице нашей Родины.

— Сам-то ты откуда это знаешь? — спросила Степана будущая богиня смерти.

— Это потому, Валентина, что меня к данному переносу в прошлое готовили всю жизнь, — пожал плечами парень. — Я воспитан братством солнценосной Купавы именно ради этого часа.

— Откуда ты знаешь мое имя?! — изумилась девушка.

— Мы же в прошлом, разве вы забыли? — вздохнул Золотарев. — Ваши имена и ваши судьбы сохранены в летописи братства. Викентий по прозвищу Один, Матвей-кузнец и Света-травница… — Степан по очереди указал пальцем на молодых людей. — Самое забавное в сложившейся ситуации то, что прочитанные мною в босоногом детстве записи о вас и ваших приключениях оставлю именно я. Смешно, правда?

— И какого хрена мы тут делаем? — хмуро спросил бог войны.

— Как бы это объяснить попроще… — вскинув руки, пошевелил пальцами Золотарев. — Вы знаете, что такое рецессивные гены?

— В школе, слава богу, учились, — кивнула Валентина. — А что?

— А вот то… — Степан хлопнул в ладоши, в его руках оказался длинный сверкающий меч, каковой он стремительно вогнал собеседнице в грудь.

Девушка завизжала. Колдун хлопнул ладонями снова — и клинок исчез так же внезапно, как появился.

— Ты дебил?! — торопливо ощупала себя богиня смерти. — Я чуть не обосралась!

— Извини, но я должен был доказать вам, что колдовство существует.

— Я это и так знаю, даун! — Валентина оттянула ворот, заглянула себе под футболку. — Я ведьма, я умею видеть мертвых, высасывать души живых, вызвать призраков, развеивать демонов и еще целую кучу всякой подобной фигни.

— Тогда немного теории, — предложил Степан. — Как выяснило в последний век наше братство, геном всемогущего Сварога эффективен только и исключительно в своем полном комплекте. Однако ген, позволяющий накапливать энергию, рецессивный. Ген, позволяющий ею управлять, уже другой, и тоже рецессивный. Подавлять волю позволяет рецессивный, преобразовывать структуру материи тоже рецессивный… Ну, и так далее полтора десятка выявленных геномов. Причем поодиночке эти гены бессмысленны, а иногда даже вредны. Могут приводить к самовозгоранию или непроизвольному созерцанию мира мертвых вместо мира живых. Есть и доминантные «магические» геномы, такие как предвидение, способность к ментальной связи. Поэтому пророчествовать и чувствовать близких на расстоянии способно большинство людей. А вот перемещаться с помощью зеркал или менять погоду — считанные единицы.

Конец ознакомительного фрагмента.