Тонкая нить судьбы

Лара Продан, 2013

Нити судеб, с вплетениями сетей НКВД, странные и обычные для многострадальной страны переплетения сложных жизненных путей братьев – Алексея, Леонида и Александра, уехавших из России и оставшихся, их детей, жен и людей, волею рока оказавшихся втянутыми в игры вездесущей судьбы – соединяются в замысловатом и захватывающем повествовании с неожиданными поворотами сюжета. Но красной строкой проходит и всё соединяет – любовь, многогранная и всеобъемлющая…

Глава 6

Прошел почти месяц, как Владимир вернулся в свой родной город. В доме ничего не изменилось за время его отсутствия. Только мать сильно сдала. Она почти не вставала с постели. Это была женщина пятидесяти семи лет. Ее лицо еще сохранило следы былой красоты. Волнистые волосы, подстриженные в стиле каре, были больше седые, чем темно-пепельные. Большие голубые глаза похожи на почти потухший костерок. В них то вспыхивали огоньки радости, связанной с приездом сына, то быстро потухали под тяжестью усталости, которую испытывала эта женщина. Некогда стройное тело, лишенное подвижности, быстро располнело. Когда-то небольшой вздернутый носик утолщился в основании и превратился в так называемый нос картошкой. На лице удивительным образом выделялись ярко-красные губы, красные не от наложенной помады, женщина давно уже не пользовалась косметикой, а красные от природы. Но и они, поджатые, с опущенными уголками, отражали страдание. Александра, так звали мать Владимира, вот уже десять лет болела тяжелой формой артрита, приковавшего ее к постели в последний год.

— Мама, ты помнишь, нашу соседку сверху, Анастасия, по-моему, ее звали? — спросил Владимир мать, подавая ей ужин.

Александра внутренне напряглась, но не подала виду. Она часто вспоминала свою соседку, с которой дружила с первых дней, как стала жить в этом старом доме, знавшем еще дореволюционные события. Анастасия поддерживала теплые отношения только с ней и больше ни с кем в этом большом доме на Измайловском проспекте. Она была очень интересной особой, которая сразу вызвала уважение у Александры, как только они столкнулись на лестничной площадке в первый же день заезда семьи Злотовых в этот дом. Было в Анастасии что-то такое, что привлекало и притягивало к ней. Лицо этой женщины выглядело необыкновенным. На нем ярко-голубыми бездонными озерами выделялись глаза, обрамленные густыми черными ресницами. Тонкие черные брови подчеркивали мраморную белизну кожи. Открытый большой лоб свидетельствовал об утонченном уме его обладательницы. Небольшой нос украшал лицо, делая его миловидным. Мягкие скулы и правильной формы чуть пухлые розовые губы несколько не гармонировали со слегка выступающим большим подбородком, указывающим на упрямый, жесткий и гордый характер. Анастасия, имея довольно высокий рост, всегда держалась очень прямо. В старину про таких говорили, «как будто аршин проглотил». Она была ненамного старше Александры. Но в свои тридцать лет Александра с мужем нажили троих детей, а Анастасия жила одна. Ее первый муж прожил с ней пять лет и ушел к другой, не выдержав жесткого и надменного характера жены, тем более, что и детей у них не было. Со вторым мужем тоже не повезло. Умело скрывая свою пагубную привычку до женитьбы, он превратился в беспробудного пьяницу буквально через месяц после вступления в права законного супруга. Когда Александра познакомилась со своей соседкой, та находилась в ужасном моральном состоянии. Не было дня, чтобы муж Анастасии не приходил сильно подшофе, часто с такими же как он забулдыгами. Несколько раз он поднимал руку на Анастасию. Она промучилась с ним около года и выгнала, выбросив все вещи мужа через балкон со словами «чтоб духа твоего в моей квартире не было».

После этого в личной жизни Анастасии наступил полный штиль. Она вдруг решила, что старовата для поиска новых мужчин, а тем более для нового замужества. После личных неудач Анастасия с головой ушла в работу, защитила сначала кандидатскую, а потом и докторскую диссертации. Часто выезжала в экспедиции, откуда возвращалась усталой, но какой-то заряженной творческой энергией. Любимым занятием ее было с лупой в руке рассматривать привезенные из экспедиций экземпляры, сравнивать, анализировать находки. Она часто выступала с результатами своих исследований на конференциях, публиковалась в научных журналах. Анастасия среди своих коллег слыла самым скрупулезным исследователем. К ней многие обращались за советом с надеждой на дальнейшее развитие отношений. Но женщина для личных отношений была закрыта и никого не собиралась впускать в свой мир.

Александра, наоборот, жила открытым домом. Она и ее муж Валерий очень любили гостей. И гости любили их тоже. Дом не закрывался, практически, никогда. Из их квартиры вечно доносился шум детских голосов, по вечерам слышались музыка и пение гостей. Александра часто приглашала в гости и Анастасию, но та всегда ссылалась на свою занятость.

— А почему ты спрашиваешь, сынок? Почему вдруг вспомнил Анастасию?

— тихо спросила Александра.

— Мама, помнишь, когда ты перебирала ее вещи, то заметила старинную фотографию какой-то семьи, ты еще отметила тогда, что, наверное, непростая семья, высокородная.

Владимир внимательно посмотрел на мать. Ее голова была откинута на подушку, глаза закрыты, губы подрагивали.

— Мама, что с тобой, что-то болит? — с волнением спросил сын.

— Нет, Володюшка, все как всегда. Просто я вспомнила тот год, когда это случилось с Анастасией. А документы и ее вещи не у меня. Они хранятся у Надюши. Мне они ни к чему, а она все таки племянница, какая никакая, а родня. А откуда такой интерес к этой фотографии? — слегка взволнованным голосом спросила Александра сына.

Владимир вкратце рассказал, что видел такую же фотографию в альбоме одной американской семьи, где хозяин дома имеет русские корни. Он не стал рассказывать о Дарье, дабы не волновать мать раньше времени. То, что он Дарью любит и хочет прожить с ней жизнь, Владимир не сомневался. Но несколько прохладное прощание с ним со стороны девушки его расстроило. Владимир не мог понять, чем это вызвано, и решил все прояснить по возвращении в Америку.

— Интересно, очень интересно. Да, я, действительно, хорошо помню эту фотографию. Когда я ее увидела, то долго не могла оторвать глаза от лиц изображенных на ней людей. От них веяло каким-то благородством и чистотой. Фотография эта была старой. — голос Александры звучал с некоторым оттенком грусти и почтения.

— А что говорила про фотографию Анастасия? Откуда она у нее? Это ее родственники? — забросал вопросами мать Владимир.

Александра задумалась. Перед глазами встала Анастасия, глядящая на эту фотографию с отрешенным выражением лица, но глаза, глаза ее светились какой-то внутренней силой.

— Какие красивые лица у них — всегда говорила Анастасия Александре. — Сколько смотрю на эту фотографию, столько поражаюсь и любуюсь ими.

Она почему-то избегала вопросов, настойчиво задаваемых подругой, об истории этой фотографии, о людях, изображенных на ней.

— Что ты ко мне пристаешь, — сердилась Анастасия — не могу, ну не могу я тебе рассказать, кто они, не моя это история.

— Мама…, мама, так ты расскажешь мне об этой фотографии, что ты знаешь о ней? — перебил воспоминания Александры Владимир.

— Нет, сынок, ничего не скажу. Анастасия так и не поделилась со мной. Она предпочитала отмалчиваться. Знаешь что, позвони Алене. Она дружит с Надей и знает как ее найти. Все документы, фотографии и вещи, я тебе уже говорила, находятся у Надежды и, надеюсь, она что-нибудь знает.

Накормив мать, Владимир уселся около телефона и стал набирать номер Алены.

— Мама, кстати, давай соберем всех к нам в гости — неожиданно предложил юноша — Позовем Алену с мужем, Татьяну. А то я со своими сестрами толком еще не общался, так, только по телефону разговаривали. Сейчас набираю номер Алены и вдруг ясно понял, что очень соскучился по ней, по Тане. Никто не отвечает. Мама, ну что, принимается мое предложение?.

Владимир посмотрел на мать, лежащую на кровати и радостно улыбающуюся.

— Конечно, сынок, конечно. Я так рада, Татьяна ко мне недавно приходила, а вот Алена что-то давно не заглядывала.

Через несколько минут Владимир снова набрал номер Алены. На этот раз на другом конце провода ответил усталый молодой женский голос:

— Да, я слушаю вас.

Это была Алена, старшая сестра Владимира. Владимир договорился с ней о встрече через час и заодно пригласил в гости в ближайшую субботу.

Алене было уже за тридцать., а точнее тридцать четыре года. Она бы матерью двух чудных малышек, женой мужчины, обожавшего ее с первого курса университета, в котором они учились вместе, и прекрасным журналистом. Ее ценили на работе и восхищались умением доставать нужную, порой секретную информацию. Работа забирала много сил, энергии, и к концу дня Алена чувствовала себя выжитым лимоном. Когда позвонил Владимир, она только успела присесть на диван и вытянуть ноги, натруженные за день. Алена любила своего младшего и единственного брата и с нетерпением стала ждать встречи. Буквально через пятнадцать минут на небольшом круглом столе в гостиной, накрытом белой вышитой скатертью, появились тарелки с любимым всеми салатом Оливье, нарезанными свежими помидорами, огурцами и сладким перцем, селедочкой под луковым маринадом и отварным картофелем. Алена достала бутылку красного сухого вина, поставила винные бокалы, три прибора, тарелки и села в кресло, взяла телефон и набрала номер мужа.

— Сережа, купи, пожалуйста, курицу-гриль — попросила Алена мужа. — Нет сил что-нибудь готовить, вымоталась на работе. Слава Богу, салат Оливье со вчерашнего вечера остался и другая закуска. Девчонок забрал из садика?… Ну, хорошо, жду вас.

Владимир приехал минут через сорок. У дверей его встречала вся семья сестры. После бурных эмоциональных восторгов, объятий и поцелуев все прошли в гостиную. Взрослые сели за стол, дети пошли в свою комнату, где их ждали игрушки.

Утолив голод и выпив за приезд Владимира, Алена спросила его:

— Вовчик, что случилось? Ты весь как на иголках сидишь. Знаю я твою эту привычку ерзать на стуле, когда тебя что-то интересует.

Брат улыбнулся, ему нравилось, когда сестра называла его Вовчиком.

— Ты права, Алена. Помнишь нашу соседку Анастасию с верхнего этажа?

— Конечно. Жаль мне ее. Жизнь у нее несчастливая какая-то была. Правда, под конец ей повезло. Она встретила стоящего мужчину и даже забеременела от него. Вроде все стало налаживаться у бедной женщины. И тут такое!

Алена замолчала.

— Мама сказала, что она все вещи Анастасии отдала ее племяннице Надежде. Ты ее знаешь? — с волнением в голосе спросил Владимир.

— Знаю?.. Не только знаю, она моя лучшая подруга. Мы учились вместе в институте. А что, ты хочешь с ней познакомиться? Она для тебя старовата, брат. — с улыбкой ответила Алена. И продолжила:

— Я сейчас позвоню ей, чтобы пришла к нам, вот и посидим вместе, поговорим. Завтра выходные, можем устроить посиделки хоть до утра. Боже, как я по тебе соскучилась, Вовчик. Надеюсь ты останешься у нас ночевать?

В ожидании Надежды все трое сели на диван и стали рассматривать фотографии, которые Алена достала из шкафа.

— Это наши последние фотографии. Смотри, это Надежда, мы с ней фотографировались в день ее рождения.

На юношу смотрела девушка немного младше Алены. Красивые русые волосы были уложены вокруг головы словно венок, большие голубые глаза искрились озорством, небольшой прямой нос и тонкие красные губы подчеркивали незаурядность внешности девушки. Вглядевшись внимательней в фотографию, Владимир увидел на груди Надежды колье, которое показалось ему знакомым. В дверь позвонили.

— Владимир, знакомься, это Надя. Надя, это мой брат Владимир. Он хочет с тобой поговорить. — представила Алена обоих своих гостей друг другу.

Девушка выглядела совсем по другому, нежели на фотографии. Простоволосая, без особого макияжа Надя не выглядела той нарядной и яркой девушкой, что видел только что Владимир на фотографии. Тем не менее, подруга Алены обладала каким-то магнетизмом, что притягивало к ней и без внешнего антуража.

Владимир в общих чертах рассказал Наде и Алене о семье, с которой познакомился в Америке и фотографиях, обнаруженных в их фотоальбоме.

— Какая, говоришь, фотография тебя интересует? — низким голосом спросила Надежда. — От тети мне достался целый альбом и некоторые ее ценности. Думаю, что тебе следует придти ко мне в гости. Хочешь, поедем сейчас. Я живу недалеко, в паре кварталов отсюда, пешком минут двадцать займет.

— Не знаю, удобно ли на ночь глядя — замешкался юноша и посмотрел на свою сестру.

Алена отвела глаза и отошла, давая знать, что это её не интересует. Владимир после некоторого раздумья все-таки отказался, сославшись на позднее время.

— Ну, да ладно, на нет и суда нет. Пора мне идти, а то поздно уже. — медленно произнесла Надя, вставая с дивана. — Задал ты мне задачу, Володя. Придется утро посвятить разборкам тетушкиных вещей, благо я положила их, по-моему, в старый сундук, доставшийся мне по наследству от нее же. Ладно, жду вас всех часам к трем, отобедаем у меня чем Бог пошлет, и займемся разборками тетушкиного наследства. Лады?

На том и постановили.

Владимир встал около восьми часов. Первым делом позвонил матери. Справившись о ее самочувствии, спросил, пришла ли Любаша. Любаша была приходящей сиделкой матери вот уже около семи месяцев, как только не стало Валерия. Муж Александры ушел из жизни внезапно, отказали почки. После его смерти Александре стало гораздо хуже и она почти перестала двигаться. Вот тогда у детей и появилась мысль пригласить сиделку к матери, которая к тому же выполняла и функции домработницы. Убедившись, что все хорошо и есть кому позаботиться о матери, Владимир предупредил ее, что придет после семи часов вечера.

Алена уже хлопотала возле плиты, готовя завтрак. Сергей принимал душ, дети еще спали. Увидев брата, Алена улыбнулась, пожелала доброго утра и как бы невзначай спросила:

— Ну что, пойдем на обед к Наде? Только смотри, не попади на ее удочку. Она мягко стелет, да спать жестко.

— Алена, Алена, ты ко мне относишься как к маленькому мальчику. А я уже вырос. Посмотри какой большой, выше тебя почти на голову — с улыбкой ответил Владимир. — А если серьезно, то она меня как женщина не интересует. Я уже встретил свою единственную и неповторимую. Только не спрашивай, кто она и откуда. Придет время, сам расскажу.

— Что и маме не рассказал? Неужели не поделился с ней о своей девушке? У тебя же от нее никогда никаких секретов не было! — удивилась сестра.

— А вот представь себе, маме ничего не сказал, боялся расстроить. Ты же знаешь, как она относится к американцам и вообще к Америке. Помнишь, как она кричала, что не пустит меня туда ни под каким предлогом, что эта страна отнимает у нее дорогих ей людей? — обратился с вопросом Владимир к Алене.

— Да, я до сих пор не могу понять этих ее слов. Ладно, ты уехал, но на время, и она это хорошо знала. Почему было сказано во множественном числе и почему так безнадежно — отнимает? — тихо, но внятно и с какой-то горечью ответила брату сестра.

Три часа по полудни в квартире Надежды раздался звонок. Семья Алены и ее брат Владимир топтались перед дверью в ожидании ее открытия. Прошло минуты три прежде, чем хозяйка квартиры наконец-то распахнула двери.

— Что ты так долго, мы же совсем голодные. А запах, запах… Что готовишь? — затараторила Алена.

В гостиной стол уже был накрыт к приходу гостей, оставалось поставить только блюдо с запеченной в тесте бараньей грудинкой, которую Надя вынимала из духовки, когда гости позвонили в дверь.

— Да, умеют наши русские женщины стол накрыть и приготовить вкуснятину такую, что язык проглотишь — с удовлетворением заметил Владимир, заканчивая обед. — Спасибо большое, хозяйка. А теперь самое главное. Надя, ты нашла фотографии и другие вещи, принадлежащие твоей тете Анастасии? — с оттенком нетерпения в голосе спросил юноша Надежду.

— Может чаю или кофе сначала выпьем. Я купила замечательные эклеры. Самой приготовить что-то на сладкое время не хватило. — продолжала играть роль хорошей хозяйки Надежда.

— Да, Надюха, не ожидала от тебя такой ретивой хозяйской прыти. На тебя это не похоже. Ты же терпеть не можешь готовить. Или я что-то не знаю? — тихо проговорила Алена на ухо своей подруге.

Надежда только кивнула и прошла на кухню готовить чай.

Через минут двадцать все расположились на уютном диване вокруг небольшого журнального столика. На нем уже лежали большой старый фотоальбом и круглая старинная шкатулка, инструктированная слоновой костью.

— Вот это и есть основное тетушкино наследство — с грустью произнесла Надежда, положив одну руку на шкатулку, другую на альбом. — Анастасия берегла эти реликвии, говорила, что это все, что осталось ей от ее матери.

Владимир с трепетом взял старинный фотоальбом в кожаном переплете. Он хотел поскорей открыть первые страницы альбома, но одновременно юноша боялся быть невольным свидетелем жизни незнакомых людей, статично запечатленой на фотографиях.

Прошла минута прежде, чем Владимир открыл альбом. Интересующая его фотография была первой. Под ней был приклеен пожелтевший тетрадный листок с еле видимой записью. Долго всматриваясь в запись, сделанную выцветшими от времени фиолетовыми чернилами, Владимир, наконец-то, прочитал: «На Лизиной свадьбе. 1912 год.». Он смотрел широко открытыми глазами на эту знакомую и одновременно незнакомую фотографию.

«Выходит, Анастасия, Эндрю и Алекс родственники!» — сделал вывод Владимир. «Нет, постой, не спеши» — сам себе сказал юноша, вспоминая слова матери о том, что Анастасия никогда не рассказывала о людях, изображенных на фотографии.

— Надя, ты сказала, что Анастасия твоя тетка — обратился Владимир к хозяйке.

— Ну как тебе сказать. Моя мать и Анастасия всю жизнь дружили. Знаешь, у них были очень теплые и искренние отношения, я не помню, чтобы они ругались между собой. Моя мама и тетя Анастасия, наверное, были больше, чем сестры, они были самыми близкими друг другу людьми. Я всегда ее считала своей тетей. — ответила Надежда, глядя на фотографию.

На следующих страницах альбома находились фотографии незнакомых людей. Но одна фотография, на которой была изображена молодая женщина, одетая в белую блузку и черный сарафан, по моде семидесятых годов двадцатого столетия, привлекла внимание молодого человека. Женщина, изображенная на ней, показалась Владимиру до боли знакомой.

— Кто это? — с дрожью в голосе обратился с вопросом Владимир к Надежде. Девушка взяла фотографию, долго всматривалась в нее, посмотрела на обороте, там не было никаких записей. Наконец она неуверенно произнесла:

— По-моему, это и есть Анастасия.

— А какая у нее фамилия? — взволнованно спросил юноша хозяйку квартиры.

— У нее какая-то странная фамилия была, то ли Хулева, то ли Холева.

— Интересно! — Владимир задумался. — А ты не знаешь, обратился он к Надежде, это ее родная фамилия или по мужу?

Тут в разговор вмешалась Алена:

— Ну ты задолбал уже Надюху своими вопросами. Какая разница, какая у нее фамилия? Вообще, не пойму, что за расследование ты затеял. Кому это надо? Знакомым твоим американцам? Столько лет они не интересовались прошлым своей семьи, значит им это не надо. Тебе то это зачем?

Юноша встал с дивана, прошелся по комнате, остановился напротив сестры и посмотрел на нее долгим взглядом, как бы стараясь передать ей свои мысли.

— Алена, а ты хорошо знаешь семью Сергея, твоего мужа? — с неожиданным вопросом обратился он к молодой женщине.

— Ну-ка, ну-ка, что ты ответишь своему брату — спросил Сергей, подходя к жене.

— Глупый вопрос! Конечно, знаю и своего мужа и его братьев, и родителей. Знаю, чем они занимаются, даже о чем мечтают. У меня хорошие отношения с родней мужа — она с любовью посмотрела на Сергея и подмигнула ему.

— Вот, видишь! А почему я должен быть в неведении в отношении семьи моей будущей жены? Мне тоже хочется знать все о ее родных до седьмого колена. — с улыбкой ответил Владимир.

— Хорошо, давай начнем с фамилии твоей девушки — предложила Алена, с хитрецой поглядывая на брата — Хоть сейчас приоткроется завеса тайны твоего сердечного увлечения, братец.

— Фамилия Дарьи — Томи, и она потомок знаменитого рода князей Ухтомских — не без внутренней гордости произнес Владимир. — Я пообещал ее отцу попробовать хоть что-то разузнать о братьях его прадедушки, оставшихся в революционной России. А также попробовать найти потомков этих братьев, если они были. И я выполню свое обещание. А тебя, Алена, и тебя, Надя, прошу помочь мне в этом. Вы журналисты и можете использовать свои профессиональные возможности для получения документов из архивов и других источников. Ну как? — обратился юноша к сестре и ее подруге с надеждой в голосе.

Дней через десять Владимира разбудил резкий звук телефонного звонка. Взволнованный голос сестры сообщил, что минут через сорок она будет у него.

— Приготовь мне кофе, пожалуйста, Вовчик. А я покормлю тебя интересной информацией. И спроси у мамы или лучше у Любаши, может что захватить в магазине надо из продуктов.

Алена приехала почти через час нагруженная целофанновыми пакетами с продуктами и тяжелой черной сумкой, в которой обычно носят ноутбуки. Ноутбука в сумке не было. Вместо него молодая женщина вытащила две толстых папки с бумагами.

— Вот тебе, братец, документы, которые мы с Надеждой можно сказать зубами выдирали из известных тебе органов. Пришлось пойти на служебное преступление. Но, думаю, что я все-таки из этих документов сварганю статью о поломанных большевистским режимом судьбах.

— Пройдем в кухню, поговорим, пока мама спит — предложил Владимир.

— Ну, рассказывай, — с нетерпением попросил брат сестру, когда был налит свежезаваренный кофе в чашки.

Алена посмотрела на брата пристально и через несколько минут произнесла тихим и дрожащим от волнения голосом:

— Посмотрела я документы…. Страшная судьба, как будто рок какой-то стоял над семьей Ухтомских. Судя по документам никого не осталось, или расстреляны, или умерли по разным причинам….

Она замолчала. Владимир тоже молчал, вернее, он не знал, что сказать. Минуты через три сестра сказала брату:

— Посмотри внимательно документы, изучи их, может я что-то упустила и есть где-то зацепка, кто-то может быть выжил. Не могу представить. Была большая крепкая семья, счастливая, и ее нет, никого нет, Это страшно…

— Спасибо тебе, Алена. И передай благодарность Надежде. — медленно произнес Владимир вдруг ставшим бесцветным, глухим голосом.

— Я сегодня же сяду за изучение этих документов. Это для меня уже не только исполнение обещания, но нечто большое. Понять прошлое — значит увидеть будущее.

Когда ушла Алена, Владимир, убедившись, что мать ни в чем не нуждается, сел за изучение документов. Он взял первую папку, на которой было написано рукой Алены «Алексей Николаевич Ухтомский», посмотрел на вторую папку, на ней рукой Алены аккуратно было выведено «Леонид Николаевич Ухтомский».

«Вот здесь, в этих папках запротоколирована жизнь по крайней мере двух семей,» — подумал юноша. — «Страшно, страшно открывать их, не то, что читать эти мертвые буквы, сложенные в мертвые слова, за которыми стоят судьбы представителей одной некогда сильной, могущественной семьи.»

Владимир как-то незаметно для себя углубился в чтение казенных слов, изображенных на аккуратно сложенных листах. Это были копии листков допросов, показаний соседей, сослуживцев и просто знакомых, справок с мест работы, жительства, мест заключения…. Во время чтения этих документов юноша часто тянулся к сигарете, подносил ее ко рту, а потом выбрасывал ее скомкав, так и не закурив. Несколько раз Владимир соскакивал со стула и начинал быстро ходить по комнате, сжимая руками голову. Потом вновь садился за стол и продолжал читать дальше. Далеко за полночь, когда голова раскалывалась от ужасов прочитанного, а глаза слезились то ли от усталости, то ли от сопереживания некогда жившим, радовавшимся жизни, любимым и любящим людям, попавшим в жернова жестокой, никого не чадящей машины, называемой ныне сталинскими репрессиями, Владимир закрыл первую папку документов. Он сидел не шелохнувшись, глаза закрыты, руки сжаты в кулаки, тело напряжено. Казалось, что юноша сейчас вскочит и ринется в рукопашную. Но с кем? Кому он может предъявить претензии по поводу исчезнувшей семьи Алексея Ухтомского, как тому свидетельствовали только что прочитанные документы.

Владимир подошел к окну. Пушистые редкие снежинки плавно кружились за стеклом, звезды начинали блекнуть под влиянием редеющей темноты ночи, сдающей свои права начинающемуся дню. За окном рождался новый январский день 2006 года. «Интересно, — подумал юноша — князья Ухтомские реабилитированы? В документах ничего об этом нет. Подожди, подожди… Да, это может быть хорошей зацепкой.» — в голове у Владимира мысли проносились одна за другой. «Надо составить план, не хвататься за всякие сумасбродные идеи. Итак, сейчас спать. Завтра день посвятить изучению документов из второй папки. А там, в зависимости от того, что я узнаю из документов, буду действовать. Надо будет проверить все адреса, указанные в этих папках. Может быть, кто-то еще помнит эту фамилию. И надо, надо обратиться в Российское Дворянское собрание с запросом. Может быть, кто-то подавал заявку на членство от семьи Ухтомских» — лихорадочно рассуждал юноша.