Янтарь и рукописи не горят. Роман

Валентин Владимирович Пономаренко

В Летнем саду Петербурга к двум редакторам является Сатана Валаам и заявляет, что прибыл чтобы найти автора, который напишет продолжение романа одного известного писателя. Он находит этого человека и тот пишет роман. Его жену зовут Маргарита, она преподаёт в Финансово-Экономическом университете и помогает в издательстве романа.

Приют спокойствия, трудов и вдохновенья

Уже через два года после государственного переворота, Екатерина II задумалась о создании маленького личного убежища или, я бы сказал, кельи, от государственной и городской суеты. Именно тогда, Императрица задалась благородной целью — собрать в ней огромную коллекцию живописи и скульптуры, что с успехом продолжили её потомки, значительно позже открыв всё это для всеобщего обозрения и родив, тем самым, великолепное чудо, под названием Эрмитаж!

Таково предисловие к этой главе!!!

Мои герои родились в Ленинграде, но как часто случается в нашей стране, городу вернули старое название, однако от этого Эрмитаж не уехал в захолустье, Петропавловка не утонула в болоте, а как сияла, так и сияет золотым шпилем. Медный всадник всё так же показывает рукой на Неву, предупреждая западные страны, чтобы с мечом к нам: «Ни, ни».

А раз так, то говорить о том, что Маргарита и Александр не знали что такое красоты Петербурга, было бы глубочайшим заблуждением. И Пушкинские: «Люблю тебя Петра творенье…» были впитаны ими с молоком матери.

Если кто-то удивится таким крутым поворотам в судьбе моего героя, то я расскажу о ещё одном увлечении Александра. Жить в таком городе и не ходит по музеям, и театрам, которых здесь очень много, — просто грех.

С детства родители приучали ребёнка к великому и прекрасному. А научившись читать, он уже сам изучал справочники, путеводители и описания картин. Зачитывался мифами и легендами античной Греции и Рима, с большим интересом читал биографий художников, скульпторов и архитекторов.

Оперы, балеты и спектакли он пересмотрел и прослушал в полном объёме репертуара великого города. И это нисколько не отвлекало его от астрофизики, но зато в любой компании он мог на равных обсуждать любую тему живописи, средневекового искусства, или фресок монастырей, а талант рассказчика, покорял слушателей своей увлечённостью и глубоким знанием обсуждаемого вопроса.

В общем, смена профессии нисколько не могла сказаться на его авторитете, как специалиста, что и проявилось совсем скоро, но об этом по порядку.

Как-то летом, у начальника отдела кадров Государственного Эрмитажа раздался телефонный звонок. Представились из Министерства культуры и предложили кандидата на должность куратора зарубежных выставок.

— Есть очень хорошая кандидатура на эту должность. Молодой специалист, но с потрясающими знаниями западной средневековой культуры. Прекрасные отзывы из университета, год работы в одном из отделов культуры городского правительства.

Начальница Эрмитажа позвонила в деканат исторического факультета университета и получила не менее восторженный отзыв о молодом человеке.

Как заворожённая, женщина, просто из памяти, набрала номер городской квартиры Александра и попросила его к телефону.

— Саша, тебя к телефону, сказала Маргарита и протянула трубку.

Выслушав предложение, наш астрофизик согласился завтра посетить отдел кадров музея и всё рассказал жене.

Маргарита даже не удивилась, а пошла в другую комнату, искать диплом, трудовую книжку и паспорт.

Вернувшись к мужу она, перед тем, как отдать, открыла диплом.

Её глаза округлились, недоумение исказило красивое лицо, а голос произнёс:

— Исторический факультет, специальность — Культура и искусство западной Европы четырнадцатого и семнадцатого веков.

Затем она открыла трудовую книжку и прочитала последнее место работы Александра.

— Что это, посмотри, откуда такая профессия и место работы?

Но тут, издалека, раздался тихий голос:

— Когда в палату к твоему мужу явился Христос, ты не удивилась. Так почему же сейчас такое непонимание? Запомни: Пути Господни неисповедимы!!!

И на другой день наш специалист сидел в отделе кадров Эрмитажа, слушая заманчивое предложение.

Разговор был долгим: масса вопросов, блестящие ответы, объяснения, ссылки и рассказы о том или другом художнике. А в самом конце беседы, как бы, между прочим, был задан вопрос:

— А всё-таки, был ли богат Рембрандт в конце своей жизни?

— Как Вам сказать, — ответил Александр, — если считать любовь, то в ней он был очень богат, и первая, и вторая его жёны увековечены в шедеврах художника. Но умер он в полной нищете, хотя сегодня его картины не может купить, ни миллионер, ни богатейшие музеи мира. И это относится, как ни печально, ко многим великим художникам. Импрессионизм тому прямое подтверждение.

На другой день наш кандидат сидел уже в кабинете директора Эрмитажа и отвечал на строгие вопросы академика. Михаил Борисович не хотел брать на работу случайного человека, да к тому же такого молодого, и допрос был очень пристрастным.

Но одного не знал директор, что в тот самый миг, когда Александр уселся в кресло напротив опытнейшего востоковеда, в маленькой рамочке с портретом знаменитого посетителя музея, вдруг, появился Валаам и стал диктовать ответы на самые каверзные вопросы.

Только не надо путать Сатану со стариком Хоттабычем, который точно так же появился в рамке портрета Гоголя на экзамене по географии и внушал Вольке, что Индия расположена на краю земного диска, окружённая странами, где живут плешивые люди.

Старик Хоттабыч был обыкновенным джином, к тому же, просидевшем в бутылке две тысячи лет. И его знания об окружающем мире не выходили за пределы первых веков до нашей эры.

Сатана был совершенно другим. Если он и рассказывал о том или ином человеке из прошлого, то это были личные воспоминания их встреч и дружбы, а таких знакомств в его сатанинской жизни было предостаточно.

Он лично знал да Винчи, давал советы Ньютону, позировал Рафаэлю и Тициану. Пил вино с Ренуаром и Шишкиным. Он мог рассказать такое о художниках, скульпторах и композиторах, что перевернуло бы многие представления об их далёком прошлом.

И диктуя ответы Александру, он даже смущался, вспоминая такие моменты из жизни великих, о которых никто не мог и знать. Но именно они восхитили директора, который и дал добро о приёме на работу.

В конце беседы директор предупредил, что в работу надо будет включаться немедленно, так как через месяц в музей прибудет картина, в прошлом проданная США, и российские зрители увидят её впервые.

Это была знаменитая «Благовещение» Яна Ван Эйка, цена которой, на сегодня, не имела границ.

Чувствуя огромную ответственность и первый выход в свет, наш герой подошёл к выставке основательно: изучил литературу, историю картины и её нелёгкую судьбу. Он принимал самое активное участие в подготовке зала, охране шедевра и выступлению специалистов на презентации, что было уникальным явлением в культурной жизни не только Эрмитажа и города, но и всей России.

Наступил день открытия выставки. Море людей, иностранцы, специалисты и дилетанты, сотрудники музея и журналисты.

Как всегда, вступительное слово произнёс директор Эрмитажа, потом пошли американцы, знатоки, почитатели и завершил речи Александр.

— Я буду краток, — начал новый куратор, — но величие этой картины так огромно, что она одна способна затмить целый музей. И построй только для неё одной огромное здание с единственным залом, где будет стоять это чудо Ван Эйка, никаких других картин и скульптур в таком музее больше не потребуется. Она одна воплотит в себе тысячи произведений, а её культурная и материальная ценности превзойдут многие музеи мира.

Это, как «Лунная ночь на Днепре» Куинджи. Её одну можно смотреть бесконечно, при этом, представлять тысячи других, находящихся далеко за пределами Русского музея.

Говоря эти слова, Александр смотрел на гостей, как, вдруг, заметил знакомое лицо. Это был тот иностранец, что повстречался с молодыми в кафе на Невском проспекте. И хотя с тех пор пролетели месяцы, лицо и фигура остались в памяти, будто виделись они каждый день.

Мужчина сам подошёл к Александру.

— Я же говорил, что звёзды Вы изучать не будете, — глядя в глаза, сказал иностранец, — и писателем Вы станете, как я и обещал. Помните, я сказал, что славы роман Вам не принесёт, хотя читать его будут все. Ничего удивительного, «Ветхий завет» знают все, а вот автора — никто. Даже те, кто написал «Евангелие», знаменитыми стали значительно позже их смерти. Но не расстраивайтесь, у Вас ещё всё впереди. Жизнь — это удивительная штука, и что тебя ждёт, не знает никто. А вот я знаю, и покажу Вам кое-что такое, после чего Вы поверите и в Сатану, и во Христа, и в чудеса, что будут сопровождать Вас всю жизнь.

И когда Вам будет трудно, я всегда приду на помощь; та встреча была не случайной, поверьте. А знаете, картина действительно бесценна, Вы хорошо сказали. Я обдумаю эти слова. И к ним мы ещё вернёмся. Справедливость должна восторжествовать.

Александр хотел было задать вопрос, относительно какой справедливости, но гость повернулся, помахал рукой и исчез. В такой огромной толпе людей, искать его было бесполезно.

Но на этой выставке он познакомился ещё с одним человеком: журналистом из «Санкт-Петербургских ведомостей». Журналист взял небольшое интервью, они разговорились и как-то сразу нашли общие интересы, журналиста звали Андрей, ему было 35 лет, достаточный опыт работы, чтобы ответить на многие вопросы Александра относительно современных СМИ, а знакомство с куратором Эрмитажа тоже обещало сотруднику газеты хорошие контакты относительно будущих выставок и пресс-конференций.

В общем, выставка дала фантастический старт нашему герою. Ведь Эрмитаж — это живой организм, в коридорах и залах которого пульсирует алая жизнь российской культуры. Она бьёт ключом, разливаясь в выставках и научных конференциях. Сюда приезжают высокопоставленные гости, спонсоры и меценаты. Идёт обмен шедеврами с лучшими музеями мира. Любое событие стократно отражается прессой и телевидением. Арендуются залы Меншиковского дворца и самого Эрмитажа. Восстанавливаются и реставрируются, выставляются и пропагандируются произведения искусства, десятилетиями ожидавшие своего звёздного часа в запасниках. А их там несметное количество. И так каждый день, и год, без остановки на «Потом…».

Наш куратор оказывался в центре всех событий, что происходили в Эрмитаже. Он внимательно слушал всё и всех, кто имел честь посещать и любоваться величайшим музеем страны. И если кто-то считал, что это он украшает музей своим посещением, то уж сотрудники, как никто другой, знали: они пройдут, улетят и исчезнут, растворившись в немой бесконечности веков, а Великий Эрмитаж, как стоял, так и будет стоять, ни перед кем не склонившись и не став на колени. Потому что, в отличие от многих — он Велик и таковым останется навсегда!

Очень часто Александр брал с собой и Маргариту. А она, видя, как счастлив её супруг и, как прекрасно он освещает очередную выставку приезжих картин, сама расплывалась в гордой улыбке, уже ничему не удивляясь. А, заходя в Большую церковь Зимнего дворца, благодарила Господа за тот визит и исцеление её любимого мужа, который оказался мастером на все руки, даже здесь, где работали лучшие мастера изобразительного и архитектурного искусства нашей страны.

Но не это было главным в их жизни. Главный шаг ещё предстояло сделать, и Эрмитаж сыграет в этом не последнюю роль.

А куда же пропал Сатана, после встречи с Александром на выставке в Эрмитаже?

Что задумал он и о какой такой справедливости он намекнул?

О, это особый разговор.

Выйдя из музея, Дьявол остановил карету, которых в городе было уже достаточно, чтобы просто покататься, окинул набережную Невы своим строгим взглядом и приказал извозчику:

— В Бельгию, а точнее во Фландрию, в город Брюгге.

— Будет исполнено, Ваше Дьявольское Величество, — крикнул лакей, взмахнул хлыстом и опустил его на лошадей.

Лошади рванули, оторвались от земли и, сделав круг над крепостью, унеслись на запад.

…В мае 1435 года по улицам города Брюгге, не спеша, ехала очень богатая карета. Кучер, держа поводья, никуда не спешил, пассажир, сидевший в карете, любовался средневековым городом, куда он прибыл по одному очень важному делу.

Поколесив около часа, карета остановилась у красивого дома. Пассажир вышел из кареты, сказал, чтобы кучер ожидал, и пошёл в дом.

Побродив по комнатам, гость зашёл в большую залу, где стояли и висели картины, а на мольберте красовалась неоконченная картина, но художника нигде не было.

Дверь в соседнюю комнату открылась, и на пороге появился человек, небольшого роста в испачканном красками наряде и баночкой в руке.

Он посмотрел на гостя и зло промолвил:

— А, это ты, Сатана? Не ожидал тебя сегодня увидеть. Прошлый раз ты убеждал меня, что некоторые мои картины будут утеряны, хотя большая их часть переживёт века. После этого разговора я начал работы по поиску той магической формулы, которая сделала бы краски долговечными и быстросохнущими, не опасаясь их смешения при нанесении на холст.

То, что картины могут пропасть, я не исключал, но краски должны сиять сотни лет, и думаю, я этого достиг.

Так чего явился? Хочешь заказать свой портрет?

— Послушай, Ян, ты знаешь, что я никогда ни о чём тебя не просил, тем более, не требовал. Но сегодня хочу попросить оказать мне одну услугу, за которую я тебя хорошо отблагодарю. Ты пишешь триптих на тему Благовещение. Смотрю, заканчиваешь левую створку. Знаешь, не спеши с центральной и правой. Они будут утеряны навсегда. А что касается этой, левой, то у меня просьба. Поставь рядом второй мольберт и напиши копию, но идеально точную, теми же красками и только твоей рукой.

Я знаю, что ты хорошо зарабатываешь, у тебя высокий покровитель, большой дом, но что бы ты хотел в награду за эту работу? Называй любую сумму, никаких договоров мы подписывать не будем. Но, ведь есть же у тебя какое-то заветное желание. Есть, я знаю. Я всё исполню.

Знаменитый художник Ван Эйк подошёл к Сатане, взглянул в его роковые глаза и спросил:

— У меня одно желание — сколько мне осталось жить? Я успею закончить те работы, что наметил?

— Успокойся, время у тебя есть. Когда выполнишь работу, скажу точную дату и час твоей смерти. Приступай, через месяц я наведаюсь, и если картина понравится, я сделаю твоей жене Маргарите подарок.

Гениальному Мастеру оставалось творить всего шесть лет! Но Бес не стал расстраивать художника.

Он вышел на улицу, сел в карету и умчался через века в далёкую Россию.

…Как-то ранним утром, к служебному входу Эрмитажа подъехала машина, из неё вышел мужчина и прошёл к дежурной по музею у директорского коридора.

— Скажите, любезная, — обратился он к женщине, — к кому я могу обратиться, по поводу дарения музею картины? Я хочу сделать подарок Эрмитажу, мои предки жили в России, в Петербурге. В революцию они уехали в Париж. Где я и живу. Мой дед, перед смертью, попросил, чтобы кто-нибудь из потомков, в начале двадцать первого века, подарил одну семейную картину, именно, Эрмитажу.

Дежурная никогда с таким предложением не встречалась, немного растерялась, но потом позвонила куда-то по телефону и к посетителю вышли несколько человек. Они пригласили гостя в один из кабинетов заместителя директора и попросили подробно рассказать о картине и желании сделать подарок.

Конец ознакомительного фрагмента.