Экспресс «Россия»

Павел Примаченко

Герои этого повествования в августе 1991 г. ехали в скором поезде Москва – Владивосток". Знакомились с попутчиками, беседовали о жизни, читали, спали – одним словом, коротали время в дороге. Экспресс благополучно добрался до берегов Тихого океана и вскоре пошел обратно в Москву. Обычный рейс. Те же вагоны, те же пассажиры, тот же состав поездной бригады… Вот только ехали на восток граждане СССР, а вернулись обратно граждане другого государства – Российской Федерации. Автор, очевидец тех событий, рассказывает, как пережили события "августовского путча" пассажиры экспресса, что они почувствовали, став гражданами нового государства…

Глава 2

В штабном вагоне Клоков столкнулся с проводницей Петровной. Дородной представительной женщиной «за пятьдесят». В узком проходе он оказался между стеной вагона и мощным животом «дамы». Глядя в ее строгое лицо с густо накрашенными губами и тонкими выщипанными бровями, сторож, пытаясь деликатно освободиться, любезно произнес.

— Вы, уважаемая, все цветете и пахните, как майская роза.

— Твои бы слова, Ночка, да Богу в уши. — Слыхал, проверку готовят? — Шепнула она многозначительно и, приподняв плечи, подалась грудью вперед, отчего блузка опасно напряглась.

— Неужели?

— Да. Юрия Антоновича важные люди в управлении упредили. — Петровна натянула бязевые перчатки, провела рукой по высокой прическе и завлекалочкам на висках, поправила медаль «За доблестный труд» и пошла к пассажирам, оставив терпкий запах «Красной Москвы» и импортного дезодоранта.

В купе за столиком сидела шеф-повар Антонида Захаровна. Напротив нее официант-разносчик Николай, по прозвищу Студент. На нижней полке лежала посудница Елизавета Валерьяновна Морозова, на верхней — официантка Юлька Кукушкина. Подтянув колени к животу, сложив ладони лодочкой и подсунув их под голову, она сладко спала.

— Подъем, труба зовет, — зычно скомандовал Василий.

Все, кроме Юльки, вскочили и быстро вышли.

— Кукушкина, — крикнул он Юльке в самое ухо, — начальство требует. — Та сильнее съежилась, почмокала пухлыми губами и захрапела.

— Вставай, комплексная проверка!

Юлька широко открыла глаза, заморгала, будто вынырнула из воды. — А что у меня проверять? Спереди баба и сзади баба. Что они с меня поиметь могут кроме анализа? Да нассать мне на них, как цыганке на колхоз. Пусть шмонают, проверяют, — бурчала она, шаря спросонья ногами по полу, ища туфли.

— О, полюбуйтесь, два друга — модель и подруга, — набросился Велосипед, как только Василий с Юлькой появились в ресторане. Он возбужденно прикладывался к сигарете и чашке с кофе. — Сидим, ждем, летучку не могу начать.

— Теперь можете, — невозмутимо ответил Василий.

— Спасибо, — директор отвесил картинный поклон. — Кстати, анекдот. Перед штурмом Берлина у генералиссимуса совещание. Собравшиеся волнуются. Сталин трубку курит, молчит. Порученец шепчет, — Иосиф Виссарионович, генералы в сборе. Тот в ответ. — Знаю, но без полковника Брежнева начать не могу. Будем ждать! — Чернушка захихикал.

— Царица Небесна, — вздохнула баба Ганя.

— Так! — Велосипед перешел на деловой тон. — Антонида Захаровна, доложите обстановку.

— Ну, думаю, мяса до Владивостока хватит. — Напряженно начала шеф-повар. — Овощи не по всем позициям. Ну, думаю, обойдемся. Рыбы маловато, но во Владивостоке дополучим. Что еще?

— Все, Захаровна? — Чернушка нетерпеливо заерзал на стуле, утопил окурок в суповом судке, прикурил новую сигарету.

— Как же все? — Шеф-повар подняла широкие брови. — Птицы почти не дали. А потом, я снова с «дыркой» выезжаю. На складе совсем обнаглели. Колбасы сырокопченой не довезли, и растворимого кофе три банки не хватает.

— Разберемся, Захаровна, — торопливо перебил Сергей Николаевич.

— Кто мне «дырку» покроет? — Не сдавалась шеф-повар. — Я из своих не собираюсь доплачивать.

— Покроем вашу «дырку» в рабочем порядке, — директор подмигнул Клокову. — Товарищи, внимание! Генеральный сообщил две новости. Начну с плохой. Официально и достоверно! Меня поставили в известность, что на линии работает контроль. Комплексная министерская проверка. Комплексная! Чтобы никакой химии, никаких шахеров-махеров. Не последний кусок доедаем. Можно один раз и на голой заднице прокатиться. — Он кинул острый взгляд на шеф-повара.

Антонида Захаровна покраснела, тревожно облизнула губы. — Какая химия, Сергей Николаевич? — Тридцать лет без единого замечания. Себе в убыток работаю. Взять хотя бы сегодня. Только одной колбасы сырокопченой не довезли, — она занервничала, поперхнулась, закашлялась.

— Да разве я о вас? Я вообще. — Чернушка погонял сигарету. — А теперь хорошая новость. Заявления на отпуск Генеральный подписал, положил в сейф, и сказал. — Если ваша бригада, товарищ Чернушка, отработает поездку без сучка, без задоринки, значит, идете в отпуск и можете рассчитывать на первое место. — Директор потряс кулаком, — Чувствуете, чем пахнет? — Все начали принюхиваться. — Да не здесь, — он недовольно сморщился, — ведь это переходящее знамя, доска почета и премия.

Все обрадовались, оживились.

— Надо напрячься, навалиться. Короче — рви, дави, хватай, царапай. Наше счастье в наших руках. Как говорил Никита Сергеевич, цели определены, задачи поставлены, за работу, товарищи! — Захаровна, накрывайте, Елизавета Валерьяновна, убирайте.