Крылья огненных драконов

Алекс Орлов, 2005

Каспар Фрай снова отправляется в поход. Теперь враги угрожают всему герцогству: король Рембург – с севера и граф-разбойник с армией головорезов – с запада стремятся прибрать к рукам чужие земли и подданных. Против Каспара порождение Синих Лесов – конница уйгунов, против него отборные наемники и эльфы-полукровки, не знающие промаха. На него натравливают монстров из нижних миров, но рядом верные друзья, которые помогут. Вместе с изгнанником-дворянином, колдуном без диплома, гномом-кузнецом, эльфом-стрелком и прожорливым орком их ждет победа.

2

При свете луны было видно, как колонны воинов двигаются к берегу. Почувствовав твердое дно, лошади успокоились и теперь только потряхивали мокрыми гривами.

Последними тащили зашитые в огромные кожаные мешки полотна шатров, они покачивались на волнах, похожие на морских чудовищ.

Граф и десяток уйгунов все еще оставались на судне, и матрос-литтонец, замирая от страха, ждал своей участи. Где-то за его спиной, на корме, прятались остальные. Они были так напуганы, что даже не пытались спастись вплавь. Никто из них и не заметил, как из темноты вынырнули уйгуны. Тускло блеснули тесаки, и началась резня — со всех ранбоутов в воду полетели тела.

Где-то еще кричали, а где-то все уже было кончено. Матросы были не нужны графу, и он мог бы отпустить их, однако уйгунским мечам требовалась кровь, без нее они ржавели.

— Ну что дрожишь, литтонец? — с усмешкой спросил де Гиссар, подходя к матросу. Бедняга не мог произнести ни слова, он упал на колени, из его глаз полились слезы.

— Я же обещал тебе жизнь, а свои обещания я держу. А вот твоим товарищам я ничего не обещал, и они уже за бортом. Прощай, литтонец, это тебе за службу…

С этими словами граф бросил на палубу золотой дукат и, взмахнув плащом, словно черными крыльями, зашагал к мосткам, следом за ним, сутулясь, поспешили уйгуны.

Оставив коня на попечение слуг, граф с двумя уйгунами поднялся на крутой берег пешком. На самом верху утеса ветер подхватил полы его плаща и стал трепать их словно флаг. Порывы колючего морского ветра де Гиссар истолковал как хороший знак. Его не встретили здесь ни отряды копейщиков, ни лавины камней да град стрел, а это значило, что о высадке войска в городе Коттоне ничего не знали.

Прежде, когда отряды графа двигались берегом, о его приходе узнавали заранее. Пока он жег город или слободу, уцелевшие беглецы разлетались невольными гонцами, сообщая всем и каждому — спасайтесь, де Гиссар идет.

Торговые порты собирали ополчение, призывали наемников, и дальнейшее продвижение графа становилось все более тяжелым. Его воины стоили двадцати ополченцев каждый, однако были еще и отравленные колодцы, разбросанные на дорогах шипы, спрятанный фураж и угнанный скот.

В конце концов пропадал сам смысл похода, потому что вместе с беженцами уходила и пожива. И тогда де Гиссар поворачивал назад.

Однако на этот раз все было иначе. Прямо в логово к графу — на полуостров Астадор прибыл человек. Он не говорил, кого представляет, однако намеками дал понять, что приехал от короля Ордоса Рембурга Четвертого.

— Скоро прибрежные владения герцогства Ангулемского будут обнажены, — сообщил лазутчик.

— С чего это вдруг? — не поверил тогда де Гиссар.

— Если создать повод, его светлость пожелает обезопасить герцогство и прикроет всеми имеющимися у него войсками свои северные границы.

Услышав это, де Гиссар понял, к чему клонит лазутчик. В истории отношений герцогов Ангулемских и Рембургов случались конфликты, иногда это приводило к войнам, однако после каждого замирения Ангулемские приносили присягу монарху, не оставляя мыслей о королевском троне.

Много раз Рембурги пытались окончательно обезопасить себя, уничтожив весь род Ангулемских, однако, герцогство было сильно и, даже теряя замки — Ангулем и Ланспас, продолжало рекрутировать солдат и наносить войскам короля чувствительные удары. Поскольку у Рембургов имелись и другие враги, вести долгую войну они были не в состоянии, поэтому еще ни разу Ордосам не удавалось одержать над герцогством окончательную победу.

Сейчас сила и независимость герцога Ангулемского достигла такого уровня, что это начало беспокоить короля.

— Так что за повод использует его величество, чтобы заставить герцога перебросить гарнизоны с побережья на восток? — поинтересовался граф.

— Его величество любит охотиться — это общеизвестно, — произнес лазутчик, загадочно улыбаясь. — На юге королевства, в густых лесах Ласпунии много зверя, однако там пошаливают беглые каторжники, а значит, королю нужна охрана, и немалая…

— Насколько же немалая?

— Он возьмет с собой три кавалерийских корпуса.

— Тридцать тысяч всадников? — понимающе усмехнулся граф.

— Именно так, ваше сиятельство. Уверен, что герцог всерьез воспримет эту угрозу.

— Да уж, это точно. Однако есть одна трудность.

— Какая же?

— Городское ополчение и наемники. Пока я доберусь до Коттона, там уже будут меня ждать.

— Так, может, обойти Коттон и сразу двинуться к замкам в долине? — предложил королевский лазутчик.

— Это невозможно, горожане слишком дорожат свободами, которые предоставил им Ангулемский. Они вцепятся в мой хвост и притащатся за мной в долину. Вояки они никакие, однако если спереди окажется замок Марингер, а позади этот сброд, я буду связан по рукам и ногам.

— Ну что же, думаю, мы сможем помочь вам, граф. Что, если вам выбрать другой маршрут — не берегом, а морем?

— Вы шутите? — Де Гиссар говорил лазутчику «вы», поскольку понимал, что перед ним не последний человек из свиты короля. Окажись здесь бродяга, граф давно бы приказал изжарить его заживо, однако осанка переговорщика и его привычка придерживать отсутствующий, при скромном одеянии, меч заставили главного разбойника побережья выслушать этого человека.

— У меня будет четыре тысячи всадников, как я переправлю их морем?

— Четыре — мало. Нужно хотя бы пять.

— Хорошо, будет пять, но от этого моя задача станет только сложнее.

— Не станет. Я предлагаю следующий маршрут — во время отлива вы пройдете по отмели к острову Канаи, а там погрузитесь на купеческие ранбоуты, где их найти, вам сообщат наши люди. Думаю, двадцати судов будет достаточно — ранбоуты огромны, хотя и медлительны. Переход от Канаи к побережью займет не более двух суток. Разумеется, суда вам придется захватить, однако не стоит проливать при этом крови больше, чем того требуется.

— Как быть с постом королевских гвардейцев, что стоит на отмели? Мимо них нам никак не пройти.

— Пост вас «не заметит». Им будет отдан соответствующий приказ.

— Что я получу за свои труды? Ведь не думаете же вы, что я пущусь в столь опасное приключение из одной только любви к его величеству.

— Ну, разумеется, ваш труд будет оплачен. Я уполномочен предложить вам пятьдесят тысяч дукатов…

Сказав это, королевский лазутчик позволил себе улыбку, наблюдая, как на лице графа отражаются его внутренние переживания.

— Может быть, восемьдесят тысяч? — сладким голосом прибавил переговорщик.

— Мне не нужно золото. Я добываю его сам — столько, сколько хочу.

— Понимаю. Вам нужно признание его величества? — Да! Я хочу обрести титул.

— Это возможно. Желаете утвердиться графом де Гиссаром? Мы могли бы назвать одну из северных провинций герцогства вашим именем — Гиссар, и она станет вашей вотчиной. Вы построите для себя неприступную крепость — замок Гиссар. По-моему, это звучит.

Граф молчал, и проницательный лазутчик знал почему. Самый опасный разбойник побережья, беспощадный убийца, наводивший ужас на окрестные долины, был приемным сыном одного из дворян, служивших герцогу. До десяти лет он рос в замке своего приемного отца, поскольку тот не имел наследника. Жена этого дворянина исправно рожала ему девочек, однако графский титул и высокую должность наследовал сын.

Так бы и стал приемыш законным наследником, не случись вдруг чудо — у графини родился мальчик. Пока ему не исполнился год, «запасного наследника» еще держали в замке, а когда родной сын графа окреп, приемыш был отправлен подальше — в деревню.

Все это было известно королевскому лазутчику, поэтому, выждав паузу, он сказал:

— Если удача будет сопутствовать вам и замок Бренау падет под вашими ударами, ничто не помешает вам стать графом фон Бренау, кем вы, по сути, и являетесь.