Его сиятельство Каспар Фрай

Алекс Орлов, 2008

Отошедший от ратных дел Каспар Фрай процветает в Ливене как купец и промышленник. Новый герцог его не беспокоит, и жизнь движется по накатанной колее, однако король Филипп Рембург повзрослел и желает получить герцогство Ангулемское, а заодно избавиться от порочащих его родственных связей. Фрай и его семейство обречены, но стараниями королевы Анны Астурийской у них появляется шанс не только выжить, но и подняться до уровня дворянского сословия.

13

Сотник толкнул спящего рейтара, тот открыл глаза и, узнав в отблесках костра своего командира, тряхнул головой и поправил шлем.

— Что, ваше благородие, уже в строй?

— Нет, не в строй.

Сотник огляделся, словно их мог подслушать кто-то чужой.

— Напротив нас рейтар поставили.

— Во как!

— Тихо ты!

Сотник снова огляделся.

— Похоже, это питишские, Карла Семина люди.

— Стало быть, с Карлом рубиться будем? — Рейтар широко зевнул, но, поймав на себе сердитый взгляд сотника, тотчас прикрыл рот рукой.

— Дурак ты, зачем нам с рейтарами биться? Серебро при нас, королевских войск вдвое больше — поляжем и весь интерес.

— Поляжем, — согласился рейтар. — И к бабке не ходи.

— Пока темно, ползи вдоль кустов на их сторону, скажи — мы сквозь пройдем, чтобы расступились. На сторону короля вставать нам нельзя, это чистое продавство, а в дезертиры пойти не так страшно.

— В дезертиры — нестрашно, — с готовностью согласился рейтар.

— Ну все, иди, сам не лягу, тебя ждать буду с ответом — что да как.

— Иду немедля, ваше превосходительство, только сапоги переодену…

Спустя несколько минут, миновав свои дозоры, назначенный сотником переговорщик уже крался между невысокими кустами, часто оборачиваясь на костры у своих позиций.

Впритык к рейтарскому полку стояли гизгальдские стрелки, заподозри они что-то, рейтаров могли окружить и вырезать.

Собирая первый урожай, в траве шуршали мыши, они тихо попискивали, переговорщик ощупывал перед собой дорогу, чтобы не наступить на одну из них.

Кусты закончились, и пришлось ползти — хоть и темно, а остерегаться надо. На холме ударило, в воздухе прошелестела каменная шрапнель и защелкала по земле. Один обломок проскакал совсем рядом, переговорщик повел плечами, таким камнем могло и зашибить.

«Нелегко завтра питишским придется», — усмехнулся переговорщик. Вот и полоса кустов, в них наверняка сидят передовые посты.

— Эй, питиш! — сложив руки раструбом, позвал он.

— Кто там?

— Я с того краю, поговорить пришел…

— А кто таков будешь?

— Брожские мы.

— «У Брожи — красные рожи»?

— Они самые.

— Один?

— Как есть один.

— Ну ползи потихоньку, только смотри, у меня — арбалет…

— Да уж понятно.

Переговорщик переполз в кусты, где его встретили двое рейтар.

— С кем говорить-то хочешь?

— С сотником.

— Ну давай за мной, — сказал один из часовых и, пригибаясь, стал передвигаться от куста к кусту, переговорщик последовал за ним. Второй рейтар благоразумно остался на посту, появление переговорщика могло оказаться уловкой врага.

Там, где кусты были повыше, пошли в полный рост.

— Кто там?

Это был другой пост, уже на подходе к позициям.

— Это я — Скинжаб, со мной перебежчик.

— Перебежчик?

Сопровождавший переговорщика рейтар не ответил, и вскоре они вышли в расположение наемников.

Здешнее соединение рейтаров было раза в три больше, чем отряд Трауба. Шатер сотника располагался в глубине позиций под защитой трех поставленных связкой телег.

— Чего надо? — спросил телохранитель сотника, преграждая проход за телеги.

— У него дело к сотнику, — сказал часовой.

— Какое дело? Кто он таков?

— Я сотника Трауба посланец, у меня дело к вашему Карлу.

— Он спит и по пустякам будить не велел.

— А чего же, по-твоему, не пустяки-то? — начал кипятиться парламентер.

— А вот попрут среди ночи — это не пустяк, а пока ждите до утра!

— Ах ты, сволочь!

Парламентер схватился было за меч, но не нашел его на прежнем месте, поскольку отправился на переговоры без оружия.

— Чего лаетесь, морды? — прозвучал недовольный голос сотника. Карл Семин вышел босой, в штанах и рубахе.

— Ваше благородие, я хотел им не позволить вас будить, а они — орать… — начал жаловаться телохранитель.

— Ладно, Тесьма, разбудили уже. Кто такие и чего надо?

— Я с той стороны, ваше благородие, послан сотником моим — Траубом.

— Это который Трауб, тот, что из Висля или с Брожи?

— С Брожи, ваше благородие.

— Ну и чего хочет твой сотник Трауб? — Карл Семин широко зевнул. Он знал о причине перестановки его отряда с левого фланга на правый, ему наказали ждать возможного переговорщика, и вот он пришел. Сотника удивила такая прозорливость королевских военачальников, он был о них невысокого мнения.

— Мы хотим скрозь вас пройти, тихо и гладко…

— Вон как! В продавство решили удариться!

— Какое же продавство, ваше благородие, чистое дезертирство!

Карл покачал головой, демонстрируя недоумение, хотя и сам при случае обманывал хозяев. Обмануть нанимателя в деньгах, сбежать с позиций негласный кодекс наемников позволял, но предать и ударить в тыл было невозможно.

— А ну как мы вас пропустим, а вы нас на мечи — тогда как?

— Да как же можно? Ну порежем мы вас, а потом что — в Студеном океане топиться?

Карл Семин кивнул, соглашаясь. Случалось, под знаменами разных хозяев полки наемников секли друг друга до полного истребления, но это была служба, а вот обманывать друг друга наемникам не позволялось. Лишь старые легенды рассказывали о том, как рейтары вставали друг на друга, чтобы судить виновных и восстанавливать порядок.

— Ладно, пропустим вас, невелика работа. Ты скажи, кто рядом с вами стоит?

— Арбалетчики-гизгальдцы. Хорошие стрелки, что с колена, что в рост. И злые — за герцога насмерть биться будут.