Магия, до востребования

Олег Таругин, 2007

По Земле прокатилась загадочная эпидемия, в результате которой люди обрели сверхъестественные способности. Довольно быстро свежеиспеченные маги объединились в Ордена, Конвенты и Гильдии, которые столкнулись с ожесточенным сопротивлением госструктур, вовсе не собиравшихся делиться властью. На борьбу с новоявленными волшебниками были брошены бойцы спецназа. Волшебники применили боевую магию. Главный герой романа, отставной капитан Иван Вакулов, оказался в самом центре этой борьбы. Ему пришлось вмешаться в спецоперацию по похищению секретного российского ученого, попасть под ментальный контроль ведьмы и пережить массу других приключений. И именно ему предстояло решить: быть ли магии на Земле или, может, ну ее к дьяволу!

Глава 4

…Скромная с виду дверь неожиданно плавно и бесшумно скользнула в сторону, открывая проход в небольшую комнатушку примерно три на три. Яркий свет мощных ламп под потолком здорово бил по глазам после полумрака подвала, но Иван, готовый к этому, заранее прикрыл глаза. Он так и зашел внутрь, привычно перешагнув через высокий порог.

Дверь негромко чмокнула, закрываясь за его спиной. Иван осторожно приоткрыл глаза, стараясь приноровиться к смене освещения. Через несколько секунд он уже смотрел по сторонам абсолютно спокойно.

Пустота в комнатке не обманула Вакулова. Он стоял не двигаясь и спокойно ждал, со скукой разглядывая старый плакат с полуобнаженной красоткой на бетонной стене, что висел над покосившимся столом.

Воздух прямо перед Иваном внезапно задрожал, по нему побежали волны, и спустя мгновение Вакулов уже смотрел на выросшего из ниоткуда охранника. Выглядел тот довольно забавно: высокие десантные ботинки, камуфляж, компактный «Вереск» в руках — сейчас его девятимиллиметровый зрачок смотрел прямо на Ивана, — усик микрофона возле плотно сжатых губ и… каска-сфера с коротким штырьком на макушке, на котором сверкал начищенной медью десяток колец, причудливо вращающихся по кругу с разной скоростью и в разных же направлениях.

Иван был в курсе того, что это нелепое, казалось бы, приспособление генерировало своего рода «провал» в световом потоке за счет создаваемых микрополей. Возникали эти самые поля как раз в результате действия стекловолоконных колец, покрытых специально обработанной при помощи нанотехнологий медью. Прибор изменял движение направленного на него светового потока и лишал стороннего наблюдателя возможности видеть находящиеся в поле его действия объекты, заодно не позволяя обнаружить носителя датчиками объема, чем и был наиболее предпочтителен для часового на этом посту, нежели стандартный комбинезон-«хамелеон». Разработали этот прибор еще до Эпидемии американцы с англичанами, а наша военная разведка благополучно его стырила (вместе с оным «хамелеоном») и успешно использовала для собственных нужд. В группе эта «шапка-невидимка» оказалась в числе того многочисленного снаряжения, что было вывезено с секретных складов до и после ее роспуска.

— Назовите себя! — потребовал охранник.

— Капитан Вакулов, — ответил Иван. Он старался говорить ясно и четко — по расширенным зрачкам было хорошо видно, что часовой накачан «якорем» по самую макушку и может среагировать на неверные слова как угодно. Вообще-то Ивана давно занимала мысль: на фига вообще здесь, в «предбаннике», нужен дополнительный пост? Случись что, судьба охранника оказалась бы незавидной — ну завалил бы он пару нападавших, а потом что? Оставшиеся просто перекрестили бы «пустоту» несколькими очередями — и все, амбец! Или гранату б закинули… Тем более что и это и другие помещения надежно перекрывались всевидящими глазками камер, совмещенных с автоматическими пулеметами. Но вот поди ж ты — убирать пост никто почему-то не планировал…

— Встаньте в центр зеленого круга! — скомандовал тем временем дежурный. Вакулов послушно шагнул на цветной круг, проявившийся перед ним на полу. По телу побежала теплая волна.

Охранник несколько секунд глядел на Ивана не моргая, а затем, видимо получив подтверждение с центрального пульта, нехотя опустил оружие и шагнул к столу. Пошарив где-то в его недрах, он щелкнул скрытым тумблером. Слева от него распахнулась еще одна дверь, и Вакулов, по-прежнему стараясь не делать резких движений, прошел в недра Приюта.

Приют… То самое убежище, где укрылась после Эпидемии вся их группа… вся — за исключением тех, кто не уцелел в первые, самые страшные месяцы, когда новоявленная магия столкнулась с технологией… и твердой убежденностью подавляющего большинства людей о том, что никакого волшебства в мире нет, не было и быть не могло. Место, о котором, хотелось надеяться, не знал никто, даже вездесущие маги… в первую очередь вездесущие маги!

Пройдя коротким коридором (голые железобетонные стены со следами опалубки, пакеты кабелей под потолком, неяркие лампы над головой — в общем, ничего интересного), Иван оказался перед мощной металлической дверью, сделавшей бы честь любому военному бункеру высшей степени защиты из не столь давнего «немагического» прошлого. Впрочем, так оно вообще-то и было: раньше это был бункер, один из многих построенных под столицей на случай грядущей ядерной войны еще в семидесятые. Но войны не случилось. Штатовские «Минитмены» и «эмэксы» — равно как и наши «Стилеты» с «Тополями» — так и остались дремать в пусковых шахтах и стартовых контейнерах, а битва разразилась совсем в ином виде и качестве. Хоть оказалась она — если судить по произошедшим в мире изменениям — ничуть не менее страшной, нежели воспетая перепуганными голливудскими демиургами. Ага, Третья мировая… Магическая…

Вакулов тряхнул головой, прогоняя посторонние мысли, и привычно приложил ладонь к дактилоскопической панели электронного замка — вход в основные помещения Приюта охраняла отнюдь не магия, а старая добрая технология. Сканирование папиллярных узоров, считывание сосудистого рисунка сетчатки (впрочем, сейчас «глазной» сканер был отключен — за ненадобностью)… и прекрасно знающие друг друга товарищи, способные мгновенно отметить малейшую необычность в поведении вновь пришедшего.

Подставу, даже грамотно сплетенного магического фантома, раскусили бы очень скоро. Раскусили, быстренько допросили с пристрастием (какие пытки, какая магия, что вы?! Зачем? Всего лишь добрая старая фармакология, проверенные временем комбинации психотропов и наркотических средств) — и отправили в долгое плавание по реке забвения. Которую тут вполне успешно заменял старый канализационный коллектор, являющийся для обитателей Приюта не только утилизатором… гм… «отходов производства» (именно так, в кавычках), но и запасным путем эвакуации на случай штурма.

Панелька дактилосканера загорелась мягким зеленым светом, и дверь на удивление легко для своей многосантиметровой толщины скользнула в сторону. Переступив невысокий порожек, Иван по-хозяйски прошел внутрь.

Комната, где он оказался, не имела ничего общего ни со скромной клетушкой внешнего поста охраны, ни с утилитарной серостью коридора. Помещение центрального пульта (тоже, впрочем, охраны) выглядело не в пример лучше. Железобетонные стены были зашиты вагонкой «под дерево», пол покрывало гасящее шаги покрытие, оба дежурных оператора сидели в удобных креслах перед напичканным самой совершенной электроникой подковообразным пультом с множеством мониторов… А в висок Вакулову смотрел холодный зрачок пистолетного ствола: третий охранник, как и положено, прячущийся в небольшой нише справа от двери, несмотря на все предыдущие уровни проверки, был начеку.

— Здоров, Ваныч! — приветствовал товарища Витька Раскосов, опуская свой раритетный пистоль — неизвестно каким образом попавший в его руки здоровенный пехотный «люгер» чуть ли не времен Первой мировой. Впрочем, несмотря на весьма почтенный для оружия возраст, в тире этот «раритет» навылет прошивал бронежилет второго класса защиты, чему Вакулов сам был свидетелем. Несмотря на вполне работоспособное оружие, через плечо у Раскосова висел и штатный «СР-2М» — точно такой же, как и у охранника при входе, правда, с накрученным на ствол тупорылым глушителем.

— Здоров, коли не шутишь, — Иван пожал протянутую руку. — Проверять станешь?

— Обязательно! — осклабился товарищ. — Валюта, алкоголь, оружие, взрывчатые или отравляющие вещества, сигареты в не разрешенном к ввозу количестве имеются? Декларацию заполняли, гражданин? Пожалуйста, спустите штаны, наклонитесь и разведите руками ягодицы, я должен осмотреть ваш задний проход, — Витька довольно гыгыкнул. — Ладно, иди скорей, тебя уже подопечный заждался. Сразу в лабораторный блок топай, это шеф просил передать. А потом — к нему в кабинет.

— Угу, спасибо. — Вакулов поручкался с остальными дежурными и, обогнув пульт, на экраны которого выводились «картинки» как снаружи, так и из всех внутренних помещений Приюта, пошел к очередной двери. На этот раз ему не пришлось проходить никаких «проверок» — дверь была самой обыкновенной, металлопластиковой. А сразу за ней начинался главный коридор, также отделанный с некоторой претензией на роскошь. По крайней мере, стены здесь тоже были обшиты веселенькой расцветки вагонкой, шаги глушил толстый линолеум, а потолочные лампы, укрытые матовыми плафонами, не резали глаза так, как в «предбаннике» обколотого «якорем» охранника.

По правую руку шли служебные помещения — оружейные, хранилища «артефактов» (вот, блин, прижилось же словечко!), комнаты отдыха личного состава, пищеблок, слева — лаборатории и спецотсеки. Конечно, послуживший основой для строящегося Приюта советский «атомный» бункер и близко не был ни таким комфортабельным, ни таким обширным: все это было отстроено уже после принятия решения о переводе Команды на нелегальное положение. Благо средства были, и трудовые, так сказать, ресурсы имелись…

«Что-то я развспоминался сегодня… — мрачно подумал Вакулов, останавливаясь перед герметичной дверью с малопонятной трафаретной надписью «Спецблок 2А. Входить в спецодежде». — Ага, самое время, молодец…»

Незаблокированная ручка подалась под его рукой, и дверь, негромко чмокнув герметиком, распахнулась внутрь. Несмотря на предупреждающую надпись, Иван даже не подумал переодеться или хотя бы скинуть верхнюю одежду: его предупреждение не касалось.

Скрывавшаяся за дверью комната оказалась довольно большой, квадратов двадцать. Все ее убранство составляла удобная функциональная кровать наподобие тех, что стоят в отделениях реанимации, никелированная стойка под капельницы, тумбочка и стеклянный шкаф с лекарствами. Типичный больничный интерьер. Особенно колоритно смотрелся сверкающий хромом манипуляционный столик, покрытый стерильной салфеткой, на которой зловеще поблескивали какие-то ампулы, бутылочки с физраствором, запаянные в целлофан одноразовые шприцы и системы для внутривенных вливаний. Установленная на прикроватной тумбочке электронная система суточного мониторинга сердечной и дыхательной деятельности равнодушно попискивала и перемигивалась огоньками индикаторов. Все огоньки были зелеными — лежащий на кровати человек во врачебной помощи не нуждался.

— А, явились, коллега, — из стоящего под стеной кресла неспешно поднялся небритый, абсолютно лысый человек в немыслимо мятой и вылинявшей хирургической пижаме. — Ладно, Ванчик, мог бы и не спешить — дрыхнет он, чего ему еще делать-то? При таких дозах…

— В сознание не приходил? — осведомился Иван, пожимая протянутую руку и подходя к кровати.

— Издеваешься? После твоего-то коктейля… Он сейчас в та-а-аких астральных далях… только знаешь, Ваня, еще дня три — и все. Сердце не выдержит, и почки тоже.

— А больше и не потребуется, будто сам не знаешь. — Вакулов позвенел пустыми ампулами на столике. — Второй состав колол?

— Ага. Так что его сейчас хоть под скальпель пускай — все одно ни фига не почувствует. Продолжать в том же духе, герр доктор?

— Можешь понижать дозу. Только постепенно, а то загнется наш Мерлин, что тот наркоман. Так, чтобы завтра к вечеру он начал хоть что-то соображать. — Вакулов наклонился над «пациентом» и пощупал пульс. Затем, взяв со столика ручку-фонарик, оттянул тому веко и посветил на зрачок. Удовлетворенно хмыкнув, обернулся к лысому: — Ладно, пошел я к шефу на ковер.

— Валяй. Удачи. Кстати, на — небось свои запасы уже закончились? — Человек протянул Ивану несколько шприц-тюбиков с необычной, ярко-зеленой маркировкой на корпусе.

— Ага, спасибо, — Вакулов спрятал «якорьки» в карман, — ну все, пошел.

— Да за что спасибо? — вроде как даже испугался лысый. — Сам же в курсе, что за эту дрянь так не скажешь. Да и потом, отчего не помочь благодетелю? — Иван протестующе замычал. — А вот не спорь, именно благодетелю, без всякой иронии! Где бы я сейчас обретался, если б ты меня к себе в напарники не пристроил? Под забором? Или у пункта приема стеклотары с «синяками» одеколон глушил? То-то! Так что еще раз, удачи. — Обряженный в пижаму человек плюхнулся обратно в кресло. — Как свою порцию звездулей получишь, смену прислать не забудь. А потом — может, по пиву?

— Может, и по пиву. Кто ж его знает? Все от интенсивности звездулей и количества использованного вазелина зависит. — Иван криво усмехнулся и взялся за дверную ручку. — Ну, все, пошел я!..

… — Точно нельзя было иначе? — Шеф, коренастый мужчина с ежиком седых волос на голове, одним движением скрутил пробку с запотевшей бутылки водки и разлил алкоголь по рюмкам. Рюмки были оригинальные, знакомые практически всем обитателям Приюта — из толстого стекла, в форме гильз от зенитной пушки и объемом никак не меньше ста граммов. — Ну и ладно. Надеюсь, ты его надежно упокоил — терпеть не могу все эти ревоплощения и возвраты! Что ж, помянем безвестного мага, хоть туда ему была и дорога. А если серьезно, — шеф, прищурившись, посмотрел, осушил ли Иван емкость до дна, — то пора нам что-то менять. Центр о нас, похоже, совсем забыл, денег на счетах не прибывает, про остальное я вообще молчу… обложат рано или поздно — и все. Ну, будет им воронка в пару километров в центре Москвы — а толку-то? Как-то не так оно все, Вакулов, ой не так! Понимаешь?

— Понимаю, Георгий Ростиславыч, оч-чень даже хорошо понимаю. — Иван грюкнул опустевшей рюмкой о полированную поверхность стола. — Только что мы можем изменить? Ну, перестанем магами заниматься — ничего ж не изменится, правда? Так хоть какие-то деньги…

— Вот именно, что какие-то… — буркнул шеф, опускаясь в удобное кожаное кресло. — Хорошо. Про кабак уже знаешь?

— Знаю. Как раз мимо проходил, даже, честно говоря, думал, что вся эта бодяга из-за меня случилась. Решил, те патрульные начудили.

— Нет, не из-за тебя, не переживай. И патрульные тут тоже ни при чем. Знать бы только, кто «при чем»… А вот Ледокола жалко, он нам еще нужен был. Теперь ведь к ребятам и не подступишься — у них сейчас свои терки да разбиралово начнется — снова время потеряем. Э-эх… Ладно. Тебе на смену когда?

— Сегодня. Так что здесь буду завтра к вечеру — подопечный созрел, можно говорить.

— Ага, хорошо… — Шеф задумчиво посмотрел на исходящую льдистыми «слезами» бутылку и решительно убрал ее со стола. — Тогда иди, Иван, только поосторожнее там, договорились? Предчувствие у меня какое-то такое появилось… нехорошее. Кабак кабаком, шут с ним, не впервые там полы кровью моют, но вот ты сам… закручивается вокруг тебя что-то, честное слово, закручивается, но вот что именно? Никак понять не могу, даже несмотря на весь мой немалый опыт! И агентурный, и вообще… Не знаешь, часом, в чем дело?

— Да… нет, Георгий Ростиславыч, не знаю…

— Ну, нет — так нет. Иди. Поглядим, как оно дальше сложится, может, чего и прояснится…

Афганистан, провинция Урузган,

октябрь 2001 года

…«Нет, точно не мой день, — в который раз за последний час подумал капрал Энтони Крикс, размеренно ступая по усеянному мелкими камнями склону, — сначала полдня скакать по горам, разыскивая неуловимых талибов, которых тут наверняка нет, а теперь еще и это. А ведь мы уже должны были вызывать «вертушку»! Сорок минут лету, и мы в родном лагере! Так нет…»

Примерно так же думали и остальные «зеленые береты» из группы спецназначения «Танго». Изначальный приказ — выдвинуться в район, дождаться, пока ущелье проштурмуют парни из ВВС, и обследовать несколько пещер на предмет наличия-отсутствия террористической базы — ни у кого особых споров не вызвал. На войне как на войне: в конце концов, именно к этому их и готовили в каролинской «президентской учебке»^[10].

Но вот поступившая час назад вводная, откладывавшая возвращение на неопределенный срок (точнее, как раз на определенный: до обнаружения пилота сбитого штурмовика), никому особой радости не доставила. Лишние пять миль по горам — то еще удовольствие! Нет, помочь попавшему в беду боевому брату, прикрывавшему их задницы с воздуха, конечно, святое дело, но…

— Крикс, Даркхилл, Этрекс — правый фланг, Джонс, Майстерс — левый! — Голос капитана Уатта оторвал Энтони от его размышлений. — Ласински, О’Нил — со мной. Внимание, парни, похоже, мы на месте. Пятьсот футов на юго-восток. Держите фланги. Все, вперед…

Спецназовцы привычно рассыпались в боевой порядок: впервой, что ли? Тем более особых поводов для волнений в общем-то не было: по ним никто не стрелял, не пытался сбросить со склона или окружить. Лишь вдали, примерно в миле отсюда, чадили на дороге несколько разбитых автомобилей — не то какие-то внутренние афганские дела, не то наши асы потрудились.

Крикс тяжело плюхнулся на колено (конечно, «тяжело»: бронежилет, разгрузка, рюкзак — пятьдесят пять с лишним фунтов!) и вскинул снайперскую винтовку, обозревая через мощную оптику попавшие под определение «правого фланга» окрестности. Камень, кругом только голый, безжизненный камень. Словно перенесенный за полмира кусочек выжженного неистовым аризонским солнцем Большого каньона. Как только тут люди живут? Оттого, видать, и сходят с ума, взрывая мирные нью-йоркские небоскребы, что вся их страна — просто голый камень!..

Капитан вместе с двумя «беретами» скрылся из виду, спустившись в неглубокий распадок, несколько долгих секунд стояла тишина, затем в крохотном наушнике раздалось:

— Чисто. Спускайтесь, мы нашли.

Дождавшись, пока Даркхилл с Этрексом скроются за каменным развалом, Крикс припустил следом, настороженно поводя в стороны стволом снайперки: мало ли?..

К счастью, никакого «мало ли» не обнаружилось. В несколько прыжков преодолев последнюю сотню футов, капрал спустился вниз, убедившись, что поиск окончен. Они и на самом деле нашли. Правда, не катапультировавшегося пилота, а сам упавший самолет: неглубокую, все еще дымящуюся воронку, усеянную искореженными обломками дюраля и стали. Хвост самолета и оба двигателя, отброшенные взрывом, валялись далеко в стороне. Смятый ударом и обгоревший пилотский бронекокон с остатками кабины глубоко зарылся в каменистый грунт.

— О’Нил, со мной, — скомандовал капитан, вместе с темнокожим сержантом спускаясь на дно рукотворного кратера. Несколько минут они ковырялись возле искореженной кабины, затем двинулись в обратный путь.

— Можно возвращаться. — Уатт сделал солидный глоток из фляги. Затянутая в перчатку без пальцев рука капитана едва заметно подрагивала.

— Сэр, значит, пилот?.. — неожиданно решил проявить инициативу Джонс. Идиот.

— Пилот представляет собой не слишком аппетитное зрелище. — Капитан судорожно дернул кадыком, тем не менее продолжив вполне спокойным голосом: — Этрекс, вызывай вертолет, нам тут больше делать нечего.

— То есть он погиб? — наморщив лоб, глуповато переспросил придурковатый Джонс.

— А ты как думаешь? Сначала парня перемололо при ударе и взрыве, затем, пока горело топливо, превратило в барбекю. А бронированная коробка сохранила все, что осталось, для его родственников. Отсюда мораль: заткнись, Пит! Впрочем, можешь сходить вниз и самостоятельно насладиться зрелищем. И порыгать заодно.

— Сэр! — Оседлавший наивысшую точку, здоровенный валун на самом гребне, Майстерс, второй снайпер группы, призывно махал рукой. — Тут кое-что… интересное…

— Потом, Стив. — Капитан снова обернулся к радисту, однако сбить с толку Стива Майстерса оказалось не так-то просто.

— Капитан, вам КРАЙНЕ НЕОБХОДИМО увидеть ЭТО!..

Уатт чуть раздраженно пожал плечами, хлопнул радиста по плечу — «продолжай, мол» — и легко, будто и не бродил наравне со всеми целый день по горам, взбежал на гребень. Примостился рядом со снайпером и взглянул, прикрываясь от солнца сложенной козырьком ладонью, в указанном направлении. Хмыкнув, поднес к глазам бинокль, долго смотрел.

— Ну и что это, по-твоему, такое, Стив?

Впереди и ниже, примерно в тысяче футов от них, по центру продолговатого кратера, лежало наполовину зарывшееся в каменистый грунт нечто длиной в полтора человеческих роста. Навскидку это нечто напоминало сброшенный за ненадобностью авиационный топливный бак, покрытый ртутно-серебристой, почти зеркальной краской, но только навскидку. Капитан весьма слабо представлял себе, из какого материала нужно сделать подобный бак, чтобы при падении он не просто воткнулся в камень, а еще и пропахал за собой длиннющую борозду! На неразорвавшийся боеприпас, упавший с внешней подвески разбившегося «бородавочника», штуковина тоже походила слабо — из тех же соображений.

–…Сначала думал, что самолет сбросил… — Сморгнув, капитан вернулся в реальный мир, с секундной задержкой догадавшись, что снайпер отвечает на им же самим заданный вопрос. — А потом понял, что не может быть.

— Почему?

— А вы сами посмотрите. — Майстерс протянул командиру снайперский сорокакратный монокуляр. — Бинокль — штука хорошая, но у меня-то сороковка! На стен — ки воронки смотрите, — подсказал подчиненный. — Видите?

— Вижу, — тихонько пробормотал капитан Уатт, только сейчас начиная что-то по-настоящему понимать.

Склоны образовавшегося при падении «штуковины» кратера-воронки отчетливо отблескивали на солнце слоем спекшегося, остекленевшего камня. Почва вокруг тоже покрылась заметной даже с такого расстояния коркой. И это касалось уже не материала неизвестно откуда взявшейся серебристой сигары, а скорости, с которой она врезалась в землю.

— Позови Ласински с О’Нилом, мы спустимся, посмотрим на эту блестящую радость поближе. Сам сиди здесь, приглядывай за нами, — капитан многозначительно крутанул головой. — Да, Этрекса тоже давай сюда, вместе с рацией, естественно. И пусть спутниковый «зонтик» прихватит. Похоже, мне придется сказать кое-кому пару слов. Ну, все, бегом, остроглазый, в темпе, в темпе! «Трубу» оставь, я пока посижу за тебя, понаблюдаю…

…Пожалуй, единственным, кто мог бы хоть что-то рассказать о том, откуда взялась странная находка, был маленький афганский мальчик Али Назраи. Однако делать этого он бы, конечно, не стал. Во-первых, потому, что именно в эту минуту мальчишка бежал в сторону ближайшего населенного пункта, спеша рассказать, что произошло с небольшим караваном беженцев.

А во-вторых… во-вторых, этот смуглый паренек, в глазах которого всего пару часов назад поселилась совершенно недетская боль, скорее дал бы отрубить себе руку, словно базарному воришке, чем ответил хоть на один вопрос пришедших в его страну ненавистных убийц-кафиров…

Примечания

10

Учебный центр сухопутного спецназа США носит имя президента Джона Кеннеди.