Промоутер. Роман

Виталий Новиков

Он провинциал, застрявший в Москве. Когда-то его отчислили из института, и он не захотел вернуться домой в провинцию. Теперь он выживает в Москве, болтаясь на самых нижних этажах социальной столичной пирамиды. Так бы и прожил он свою жизнь в бедности и беспросветности, если бы не встретил прекрасную москвичку. Это был выигрыш в лотерею, но выигрыш этот легко проиграть, потерять. Главных героев закручивает в водоворот приключений. Всё теперь против них…

© Виталий Новиков, 2017

ISBN 978-5-4485-1304-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Электропоезд подошёл к платформе и начал тормозить. По обе стороны железнодорожной станции раскинулся подмосковный городок с частными и в несколько этажей домами разной степени красивости, ветхости и угрюмости на фоне осеннего пейзажа. Электропоезд остановился, и из четвёртого его вагона выбежала ватага зайцев, устремившись к шестому вагону, в котором не должно было быть контролёров. Бежали одиннадцать человек: две дородные женщины; мужчина лет пятидесяти пяти весь седой в поношенной дерматиновой куртке; чоповец в чёрной форме с дымящейся сигаретой руке, мужчина в кепке и распахнутом плаще, под которым был виден деловой костюм с кейсом в руке; остальные были из молодёжи, из которых выделялись парень в бежевом пуховике с рюкзаком за спиной и девчушка маленького роста в красной куртке в очках. Эти двое бежали впереди остальных. Они первыми вбежали в тамбур шестого вагона.

— Фу-х, успели, — сказал парень и забился в угол тамбура.

Девчушка стала рядом с ним, пропуская толпу зайцев, наполнившую тамбур перед закрытием дверей. Некоторые прошли в вагон. В тамбуре осталось семь человек, включая чоповца с дымящейся сигаретой.

— Успеть бы доехать, — посетовала девушка.

— Тебе докуда? — спросил её парень.

— Электроугли.

— И мне. Дотянем. Я хорошо знаю эту электричку, пошли к последнему вагону.

И они поплелись по вагонам в конец электропоезда. Бег от контролёров, как будто сблизил их и породнил. Они остановились в тамбуре предпоследнего вагона. Девушка из сумочки достала пачку сигарет, из которой извлекла сигарету с белым фильтром, чиркнула зажигалкой, закурила.

— Ты не куришь? — спросила она своего спутника.

— Нет.

— Молодец.

— А я люблю подымить.

— Чувствуешь себя взрослой?

— Мне уже двадцать лет. Думаешь, если я маленькая, то я ребёнок?

— Нет. Ты действительно очень свежо выглядишь, как школьница.

— Это всё из-за маленького роста.

Они вышли на станции «Электроугли» и пошли по лестнице на мост.

— Тебя, как зовут? — спросил парень.

— Таня.

— А я Степан.

Было по-октябрьски прохладно. Ветер раскачивал деревья с жёлто-рыже-красной колышущейся листвой. Усталый, грустный люд спешил домой с работы и по другим важным делам. Степан и Таня шли, не спеша по улице.

— Я учусь в институте на факультете изобразительного искусства, — сказала Таня.

— Художник?

— Да. Ты работаешь?

— Да.

— Кем?

— Промоутер.

— Ого. Круто.

— Ты знаешь, кто это?

— Понятия не имею.

— У этого слова есть несколько значений. Я раздаю листовки у станции метро и в других местах.

— Ничего себе, а я думала, это как-то по-другому называется.

— Не очень удачная работа для мужчины.

— А, по-моему, прикольно. Промоутер.

Таня усмехнулась и Степан тоже. Он пытался заглянуть в глаза Тане. Она улыбалась.

— Ты, где живёшь? — спросил Степан.

— Далеко.

— Давай провожу тебя до дома.

— Не надо, пожалуйста.

— Я живу на Маяковского.

— О, уже почти пришли.

— Да. Давай обменяемся телефонами.

— Как-то так сразу?

— Боишься?

— Не знаю, не готова пока. Я завтра поеду из Москвы на этой же электричке. Мы сможем в ней встретиться?

— Конечно. Значит, завтра?

— Ага.

Таня, не попрощавшись, пошла дальше по улице, а Степану надо было сворачивать налево на улицу Маяковского. Он глядел ей вслед. Она шла быстро, не оборачиваясь. Что, если незаметно проследить за ней? Пожалуй, это выглядело бы слишком глупо и смешно. Степан пошёл к дому, где он проживал в съёмной квартире товарища. Они жили на пятом последнем этаже в квартире немного обшарпанной с одной комнатой и открытым балконом. Товарищ Степана Влад работал барменом и бывал в квартире, как правило, только в дневные часы. Он был родом из Мулино, что находится в Нижегородской области. Степан родился и долгое время жил в самом Нижнем. Он давал земляку пять тысяч рублей раз в месяц, и тот разрешал ему пожить в его съёмной квартире.

На балконе на подоконнике стояла жестяная банка полная бычков. Влад много курил. Степан втянул колючий холодный воздух в лёгкие. Город выглядел каким-то мрачным и серым. А, как ещё может выглядеть город с таким названием? Пушкин, узнав бы, что в России теперь так называются города, наверно не один раз бы перевернулся в гробу. Хотя причём тут название? Названия придумывают люди. Так тогда думали, во времена Совдепии, прагматично, научно, преклоняясь перед всем, что связано было с трудом и материалами, материализмом. Теперь всё изменилось и получилась какая-то эклектика. Новой идеи нет, а только наслоения старых.

В сером небе летел самолёт. Степан вернулся с балкона в комнату и упал на кровать, заправленную красно-чёрным пледом. Закрыв глаза, он начал мечтать. Мечтать он любил всегда, особенно в последние полтора года. Это было чем-то вроде его единственного развлечения. Он себя представил пилотом пассажирского самолёта.

— Степан Анатольевич, а, что будет, если у нас выключатся сразу два двигателя? — спросил его второй пилот. Это был маленький курчавый темноволосый смешной парень, дурачок, который непонятно, как попал в авиацию; видимо, по большому блату.

— Мы упадём, Алёша, — флегматично ответил Стёпа.

В их кабину зашла стюардесса Света, как две капли воды похожая на актрису Светлану Ходченкову.

— Стёп, там один пассажир хулиганит, — сообщает Света.

— Чего он хочет? — спрашивает Стёпа.

— Ещё выпить.

— Дебил. Ладно, я сейчас подойду.

— Я в тебе никогда не сомневалась.

Стёпа идёт в салон, где сидят пассажиры. В проходе паясничает толстый мужик с круглым злым лицом. Его волосатое пузо видно из-за того, что внизу его рубашка расстёгнута. Мужик орёт звериным голосом:

— Я вип! Я вип! Принесите мне виски, ублюдки! Меня знают все министры, а депутаты Государственной Думы, готовы выполнить любую мою прихоть. Я могу любого тут раздавить, как клопа. Чего это ты на меня уставился, очкарик?

Он схватил за подбородок мужчину в очках по виду профессора или учителя, но в следующий миг Стёпа взял его за руку и больно сжал в районе запястья.

— Ой! — застонал дебошир.

— Пойдём за мной, — скомандовал Стёпа.

— Куда?

— Ты выпить хотел.

— Так-то лучше.

Они приходят в помещение перед входом в кабину пилотов. Тут сидит Света и пьёт чай. Стёпа с размаху ударяет ногой между ног дебоширу. Тот сваливается мешком вниз. Стёпа нагибается и вдогонку наносит ему кулаком два сильных удара по носу, так что из него хлещет кровь.

— Дерьмо, — приговаривает Стёпа.

Он и Света связывают ремнём руки за спиной буяна. В это время самолёт начинает трясти. Стёпа вбегает в кабину пилотов. Алексей весь белый вцепился обеими руками в штурвал.

— Капитан, у нас заглохли два двигателя, — сообщает он. — Мы погибли.

Стёпа садится в своё кресло.

— Высота? — спрашивает он.

— Две тысячи двести. До ближайшего аэропорта триста километров.

— Не успеем.

Куда лучше всего в таком случае посадить самолёт? На автотрассу? Нет. Это уже было в «Приключениях итальянцев в России». Остаётся только в поле. Второй пилот Алексей уже весь побелел от страха, он дрожит, как наркоман во время ломки.

— Мы погибли! Господи за что!

— Садимся на то поле, — принял решение Стёпа.

Внизу желтеет пшеничное поле. По полю ползёт красный комбайн и рядом с ним грузовик.

— Шасси не выпускать, — командует Степан.

— Ты с ума сошёл! Мы погибнем! — паникует Алексей.

Самолёт садится на поле, чертя брюхом землю на несколько сотен метров. Все остались живы. Степан, Алексей и стюардессы помогают пассажирам покинуть самолёт. Самолёт взрывается, но все успели спастись и идут к дороге, захватив по пути поседевшего за несколько секунд ещё не старого комбайнёра и дрожащего водителя грузовика. На дороге показываются машины скорой помощи, полиции и пожарных.

В Кремле Степану президент вручает медаль Героя России. Алексей получил медаль «За заслуги перед отечеством» II степени. Стюардессы получили ценные подарки и перекидные календари. Счастливые Степан и Света выходят из Кремля через Спасские ворота.

— Ты крут, — говорит Света и улыбается.

— Я не мог допустить твоей гибели, — признаётся Стёпа.

— Так это всё было из-за меня?

— Только из-за тебя.

Они останавливаются и смотрят друг другу в глаза, не замечая никого и ничего, как будто они не на Красной площади, а одни на маленькой планете, стоят на округлой коричневой поверхности и чувствуют, как их планета стремительно летит по своей орбите. Над ними простирается огромный чёрный космос со звёздами и красным солнцем.

Их отвлекает лёгкий шум двигателя, который быстро стих. Перед ними останавливается большой чёрный джип, из которого выходит Маша в голубом платье, в туфлях на высоких каблуках. Маша — копия актрисы Марии Шумаковой.

— Дорогой, я за тобой, — зовёт Степана Мария.

— Мне пора, — прощается со Светой Степан.

— Пока.

Степан читает в глазах Светы грусть и разочарование.

— Увидимся на работе, там продолжим обсуждение всех спорных моментов, касающихся поддержания дисциплины в таком сложном коллективе, как команда пассажирского авиалайнера, — добавил Степан и незаметно для Маши подмигнул одним глазом Свете.

Степан подошёл к Маше, поцеловал её в щёчку и пошёл садиться на переднее пассажирское сиденье.

Мечта закончилась, как заканчивается фильм в кинотеатре. В зале включили свет. На экране бегут последние титры. Степан вернулся в реальность. В серую неуютную комнату с окном в злой и печальный мир. Степан зевнул и чуть потянулся. «А Маша это кто? Жена? Подруга? Любовница? Поклонница?» Надо будет как-нибудь домечтать эту историю до какого-то логического конца.