Кто против нас. Повесть-притча

Андрей Новиков-Ланской

В основе повести-притчи известного московского писателя и художника Андрея Новикова-Ланского – духовное становление человека, переживающего мистический опыт Сталинградской битвы.

Глава вторая

Будет казаться, что совсем нет сил терпеть творимое.

Праведные ищут живой источник благодатный силы.

Надежда теплится, но обещает мало.

Однажды словно вспыхнет огненная искра.

Многие почувствуют рост — ведь что-то сдвинулось с долгого постоя.

Это изменение заметно лишь самым чутким очам.

«Свитки»

Гедройц решил съездить в Волгоград, дабы на месте собрать побольше материала для дальнейшей работы.

И вот как-то летним вечером он сел в поезд, чтобы на следующий день быть на месте.

Он был исполнен лёгким волнением, сложным чувством предвкушения чего-то значительного и смутной тревоги.

По мере движения поезда на юг леса за окном сменялись степями, а Гедройцу снился необычный сон, цветной и яркий.

Во сне он находился в уютном доме на берегу океана, был тихий вечер, он вышел, чтоб насладиться прибрежной ночью.

Небо темнело, и взору открывался пейзаж морского побережья: поверхность вод играла зарёй, и ему показалось, что это сама вода светилась мутной краснотой изнутри.

Чей-то мягкий голос звал взглянуть вверх: у горизонта небо сияло зеленоватым холодным светом, но чем выше Гедройц поднимал глаза, тем темнее оно становилось.

Вверху же, над самой головой, оно было иссиня-чёрным — там мириады серебристых линий соединяли звёзды в созвездия.

Гедройц удивился: здесь всё так ясно, созвездья столь чётки и различимы, он узнал этот рисунок.

К другому краю бездны он обернулся: там нависали шары планет, своими размерами превосходившие августовскую Луну.

Он сразу увидел Юпитер, багровый Марс, кольцо Сатурна, дым Фаэтона и дым Венеры, и ещё одну синюю планету.

Знакомый голос продолжал:

«Сейчас начнётся движение воды на этот берег, на этот город, волны накроют твой домик, он уйдёт под воду. Но ты не бойся, дом твой крепок и надёжен. Иди к себе, закрой все двери и дождись конца прилива».

Океан и вправду начал свой гремящий штурм, и вскоре всё небо пропало под обесцветившейся водою.

Не отрывая от окон взгляда, Гедройц погружался во тьму, желая дождаться окончания морских движений — и был разбужен резким гудком встречного поезда.

Спустя несколько часов он стоял на волгоградском перроне: город встретил его мощной грозой и душистым воздухом, хотя обычно здесь летом жарко и сухо, а Волга спокойна.

Гедройцу вспомнилось, что рассказывали ему знакомые, побывавшие в Волгограде.

Они говорили, что городские жители весь день пьют пиво, а по вечерам едят жареную в масле отборную коноплю, политую фруктовым сиропом, уверяя, что это и есть настоящий рецепт халвы, столь любимой на Ближнем Востоке.

Устроившись в гостинице, Гедройц отправился на ближайший базар, ему давно хотелось попробовать настоящей, только что засоленной чёрной икры. Там он разговорился с торговцем рыбой, расспросил его о жизни, а потом сказал, что приехал разузнать про Сталинградскую битву, и вызвал неожиданное доверие к себе этим признанием.

Торговец стал более откровенен: оказалось, товар ему поставляют браконьеры, которые, кстати, помимо рыбы, занимаются раскопками, ищут на полях сражений кресты и оружие, от ножей до танков, реставрируют и продают коллекционерам.

Он предложил познакомить Гедройца с ними, и Андрей воспринял это как большую честь.