Девятый портал. Баллада о таврах и черных рыцарях

Максим Никонов

Странник по имени Джо-Рэ путешествует по миру с широко открытыми глазами и дружелюбной улыбкой на лицу. Знание – его цель. Он не вмешивается в чужие дела и не оставляет призыв о помощи без ответа. Но у странника тоже есть свой дом, путь к которому долог.

Глава пятая. Странник

Тропа раздваивалась, сливалась с другими, петляла, но Странник уверенно вел свой отряд. Они спустились с гор и вышли на какую-то дорогу. Тавры со свистом и гиканьем умчались вперед. К тому времени, когда люди догнали их, степняки уже развели костер на лужайке возле ручья, наловили в высокой траве кроликов и, громко смеясь, подпевали Рэдду, подыгрывающему себе и дружному хору на лютне.

— Хей-Рэй, рыцари! — воскликнул Рэдд, обернувшись на топот бегущих людей.

— Хей-Рэй! — нестройно ответили рыцари и повалились на траву.

— Что это вы так тяжело дышите? — подтрунивал над ними Рэдд. — Ваши ноженьки устали?

Даже у Рикки не было сил огрызнуться. Не обращая внимания на беззлобные издевательства тавра, она сбросила сапоги и босыми ногами зашла в неглубокий, по колено ручей.

— Может, вам подковы прибить? — продолжал насмехаться Рэдд. — Вот наш Гандерхэндер, он из Гандерхэндеров — значит кузнец. Вы его только попросите, он большой мастер прибивать рыцарей к подковам.

Широкоплечий тавр с торсом борца-тяжеловеса, крепкими руками и большой налысо выбритой головой, посаженной без шеи прямо на плечи, ухмыльнулся. Гинн, младший из братьев, тоже был крупным по человеческим меркам. Но если Гинн рос пропорционально вверх и в ширину, то тавр достиг некоего предела в росте, зато продолжал наращивать мышечную массу.

— Они, Гандерхэндеры, все такие: здоровые и всегда меж собой дерутся. Любимое развлечение в их клане — лупить друг друга по любому поводу или без. Единственное, что их объединяет, кроме имени, — это желание надрать рыцарям задницу. Правильно, Гандерхэндер? Может, попробуем, а?

Тавр, ухмыляясь, поиграл мускулами. Гинну, по всей видимости, надоели едкие шуточки Рэдда и ухмылки задиры Гандерхэндера. Он поднялся с земли, смерил взглядом тавра, с сожалением осмотрел свою палицу, вздохнув, положил ее на землю рядом со щитом и начал снимать железные доспехи.

— Гинн, сядь! — Рикки стояла в воде, и от этого ее стройная фигура казалась еще меньше. — Я сама этому прохвосту уши надеру. А болтуну этому давно пора язык отрезать. — Рикки была верна своему стилю. Впрочем, говорила она беззлобно, морщась от боли и одновременно издавая стонущие звуки удовольствия от струй холодной воды, омывающие ее босые ноги. Гинн оглянулся на равнодушно валявшихся в траве братьев и послушно сел.

— Послушай, как тебя там… Меня, кстати, зовут Рэдд.

— Рикки.

— Высушенная Ящерица, — негромко раздалось из травы.

— Что? — Рэдд не понял и завертел головой.

— Я говорю, ноги болят, — ответил Гинн, меняя позу сидя на позу лежа на спине. — Хорошо вам, таврам, у вас четыре ноги, и бегаете вы так: раз-два-три-четыре. А нам, людям, бегать приходится в два раза быстрее: раз-два, раз-два…

Рэдд растерялся. Он потерял нить разговора и позволил сбить себя с толку. Но Гинн замолчал.

— Э-э-э, что я хотел сказать?.. Да, так вот. От рыцарей пришло сообщение, что заплатят приличное вознаграждение за поимку беглой девицы, которую сопровождает мужчина — возможно, Странник. Возможно также, что Странник известен как Джо-Рэ.

— Ого! — Рикки вскинула голову. — Быстро же они вычислили.

— Девицу я вижу, Джо-Рэ тоже. А кто эти трое благородных рыцарей? Твои мужья?

Рикки фыркнула и закатила глазки:

— Ах, если бы у меня было столько мужей! Я бы ими покомандовала. А эти — только братья.

— Ага, понятно. А теперь не объяснит ли мне дама свою связь с Джо-Рэ?

— Джо-Рэ — наш папа.

Рикки в это время уже вылезла из ручья и, сидя на траве, натягивала сапоги, делая вид, будто не замечает, что эта простая констатация факта вызвала шок у женской представительницы четвероногих.

— Как — ваш папа? Джо-Рэ — ваш отец?

— Да. По крайней мере он так утверждает, и мне очень хочется в это верить.

Рикки была беспардонна, все почувствовали тайную угрозу с привкусом жестокой мести в ее вроде бы простых словах У Неи, молодой и неопытной девушки-подростка, задрожали губы, и она, чтобы скрыть свои эмоции, отступила в темноту. Тавры-мужья переглянулись и тихим шагом последовали за ней, только Рэдд остался.

— Нея — очень чувствительная и эмоциональная девушка, это не присуще таврам. Она очень привязана к своему учителю, наставнику, как она называет Джо-Рэ. Может, потому, что никогда не видела своего отца.

Рэдд замолчал и взялся за лютню. Тихие звуки потекли по залитой ночной тьмой долине.

— Я люблю Нею как дочь, — это были первые слова Странника за весь вечер. — И вас тоже. Вы все мне одинаково дороги. Держитесь друг за друга.

Короткая пауза повисла над костром. Джо-Рэ вдруг разговорился:

— Тавры живут по другим законам, чем мы, люди. Девочки появляются на свет в двадцать раз реже мальчиков. Рождение девочки — счастье, большое событие для всего рода. Поэтому в семьях тавров одна женщина и несколько мужей. К тому же женщины живут в два раза дольше и за свою жизнь сменяют два-три поколения мужей. Нередко бывает, что у восьмидесятилетней женщины и двадцатилетнего юноши рождается ребенок. Если тавр стал мужем, он никогда не уйдет из семьи, потому что в другую его не примут. Точно так же и семья никогда не выгонит мужа из семьи, как бы он ни провинился. Семья всегда вместе — вместе работают, охотятся или отдыхают. — Странник сделал паузу. — Кстати, Рэдд сам себя назначил мужем Неи, когда ей было двенадцать лет, три года назад, и ради нее ушел из своей группы бродячих музыкантов.

— Иметь мужа в двенадцать лет?

Странник смутился.

— Тавры рано создают семьи. Мужей начинают подбирать чуть ли не с рождения девочки, а в возрасте Неи семья уже живет самостоятельной жизнью. Сами увидите, семья всегда вместе. С Рэдом мы познакомились сразу после войны с зангами, когда отношения с таврами были особенно напряжены. Труппу Рэдда, вернее, банду пьяных, орущих, вопящих, бьющих в барабаны и гудящих в трубы тавров — в город не пустили, так они устроились на обочине дороги, раздобыли где-то бочку вина, выбили у нее дно и заставляли всех мимо проходящих и проезжающих пить с ними, петь похабные песни и плясать под их дудочку. Было такое, Рэдд?

— Ты говоришь неправду, учитель, — со смехом ответил Рэдд. — Откуда у нищих бродячих музыкантов такое количество денег, чтобы купить целую бочку вина? Добрый человек подарил. Вино, кстати, было омерзительнейшее. — Рэдда перекосило от одного только воспоминания то ли о качестве вина, то ли о количестве выпитого.

Разговор пошел веселее, громче. Рыцари оживились, Рикки фыркала, Рэдд начал наигрывать на лютне, из темноты появились тени — это вернулась Нея в сопровождении своих верных мужей.

— Разрешите представить быстро бегающую половину нашего нового сообщества тавров и людей. Нея, дочь Неи, дочь Неи в восьмом поколении из клана Ней. Я — Рэдд, первый муж Неи. Люблю трепать языком и петь песни, как уже сами догадались. Грий и Хорст — братья. Они охотники. Хорошо скачут и из лука стреляют тоже неплохо. Гандерхэндер — самый младший по чину муж, хотя он старше нас всех по возрасту. Железный кулак семьи. А что известно про вас?

Рикки, как всегда, фыркнула и шмыгнула носом:

— Меня зовут Рикки Ракки Тув. Можно просто Рикки. Папа говорит, что я старшая. А эти рыцари — братья-близнецы, Крэс, Девор и Гинн.

— Скромненько, однако. Так из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор?

Очередное фырканье.

— Я сбежала от рыцарей. Ну, папа помог сбежать из тюрьмы. Я служила у них, а женщине, видите ли, рыцарем быть не положено. Вот меня и посадили в каталажку. Так, папа?

Странник о чем-то задумался, а может, вспоминал дела былых дней.

— Не совсем. Думаю, что богиня Вечной молодости собралась забрать у тебя твою жизнь и твою молодость, чтобы продлить свою. По крайней мере это она убила твою мать, как я сейчас понимаю.

Буря неприличных слов вырвалась из глотки Рикки:

— Я ей голову отрежу! — вопила она, опасно размахивая своими мечами. — Порублю на куски эту живодерку!

Когда фонтан иссяк, Рикки уселась на траву и весьма спокойно спросила:

— А как она это делает — продлевает жизнь и молодость? Высасывает что ли?

— Точно не знаю, есть только кое-какие догадки. Помните, что богиня может по своему желанию закаменеть? Думаю, у нее есть особый внутренний орган, который замещает углерод на кремний. Процесс этот…

— Папа, — прервала его Рикки, — ты говоришь не на том языке. Никто, кроме меня, не понимает.

Странник с недоумением оглянулся и, чтобы скрыть смущение, рассмеялся.

— Извините, это мой родной язык. Так вот, думаю, что в теле богини есть дополнительный орган, который позволяет ей становиться каменной, а потом обратно оживать. При оживлении тело омолаживается. Только вот этот орган не проходит цикл окаменения и омоложения и стареет. Богиня убила твою мать, чтобы забрать ее орган и вживить себе.

— Так что, мама тоже умела каменеть?

Странник оторопел от этого вопроса:

— Не знаю, не уверен. Твоя мама была удивительно начитанным человеком и знала много такого, о чем я даже не догадывался. Вполне возможно, что в библиотеке дворца, где росла твоя мама, могла быть рукопись об этом. В любом случае один умный человек тысячу лет назад посадил богиню в подвал пирамиды Солнца, и она простояла там, окаменев, все это время, пока я случайно не открыл тайную дверь в этот подвал и не нашел ее там. А потом все пошло наперекосяк. Сперва война с вурдами и мермитами, потом родилась Рикки и близнецы, а потом Солнечный цветок и его пчелы выгнали всех из города и богиня вышла из своей тюрьмы в подвале и увела с собой мать Рикки. Я тогда даже представить не мог, как все завертится и закрутится. События развивались с сумасшедшей скоростью, да и я был еще молод, мне хотелось все попробовать.

Конец ознакомительного фрагмента.