Переплетение. Начало клубка

Нелли Фишер

Вы когда-нибудь задумывались о жизненной цикличности? О том, что все происходящее в нашей жизни не просто так? Каждое событие, имеющее свой вес, может привести к чему-то такому, над чем несравненно придется потрудиться. Размер этих трудов может быть необъятным, а может будет достаточно щелчка пальцев, чтобы повернуть ситуацию в благоприятную сторону. Какая связь может быть между людьми разных сословий? Судьбоносная нить никогда не спросит того, или иного, как и для чего связать их судьбы.

Глава 6. «Выпей со мной»

19 октября 1851 года

На лес опустился мрак. Яркие звёзды как ни пытались осветить тёмный лес с густыми деревьями, у них получалось скверно. Только там, далеко в небе, яркие огоньки украшали собой непроглядную пустую темноту. Тишину дремучего леса изредка нарушал надоедливый филин, которого было слышно чуть ли не со всех сторон. Но не только он мешал сну девушки, которая пробудилась сразу же, едва успев уснуть, и лежала неподвижно в постели, глотая слёзы, но и звуки боя, доносившиеся с третьего этажа дома, который должен был стать для неё домом на неопределённый срок.

«Или тюрьмой?» — пронеслась тревожная мысль.

Она приподнялась на постели и, утерев бежавшие по щекам слёзы, стала искать обувь в густой темноте. Обувшись на босу ногу, девушка встала с постели и проследовала по заглушающему шаги ковру к креслу, чтобы надеть платье и укутаться в шарф. Она ещё раз подняла к потолку взгляд, мысленно прикинув, что хуже уже быть не может и нужно сходить проверить, что происходит в комнате наверху. По топоту ног, которые явно резво меняли свое положение, она прикинула, что там один человек. Но что он там делает в такой поздний час? Едва прикрыв за собой дверь, она двинулась вверх по лестнице, держась за перила и осторожно ступая на каждую ступеньку, — оступиться ей хотелось меньше всего. Выбрав дверь, расположенную так же, как и её, она приложила ухо к деревянному полотну. Стены тоже, казалось, слегка содрогались под ударами. Она глубоко вздохнула и, набрав в грудь побольше воздуха, коротко постучала. Удары прекратились, всё стихло, кроме спокойных шагов, которые двинулись в её сторону. Дверь открылась, и на пороге появился Абелл. Он выглядел так, словно у него за этой дверью была смертельная битва не на жизнь, а на смерть. Редкие капли пота стекали по лицу. Рукой он прошёлся по волосам, убирая их назад. На нём не было ничего, кроме брюк, в которых он уснул несколько часов назад. Вероятно, едва открыв глаза, он пошёл сюда.

— О, прошу прощения. Я тебя разбудил, — мягко начал он. — Я запамятовал, что у меня гости, иначе вёл бы себя тише.

— У вас всё в порядке? — взволнованно спросила девушка.

— Да, я часто поднимаюсь в эту комнату среди ночи, чтобы выпустить пар, иначе попросту не усну снова. Выбрал её из-за удалённости от комнаты матушки. В её возрасте крайне важно отдыхать, — он посмотрел в сторону окна. — Ты не хочешь выпить чаю?

— Нет, спасибо, мистер Уайт, — ответила она.

Абелл Уайт лишь пожал плечами, шагнув в её сторону, чтобы покинуть комнату. Девушка отступила назад. Привыкший к темноте, он заметил блестящие от слёз глаза девушки. Он молча ступил в её сторону, и девушка слегка запаниковала, сделав лёгкий шаг назад. Абелл вытянул руку и схватил её за запястье, притянув ближе. Второй рукой он прошёлся по её влажной щеке и стиснул зубы. Он понимал, что ей будет тяжело здесь, но не мог себе представить насколько.

— Плакала? — тихо спросил он.

У девушки бешено заколотилось сердце, но внутреннее успокоение пришло, когда она поняла, что мистер Уайт ничего больше не предпримет. Такая маленькая и пугливая. Страхи в ситуации, в какой она оказалась, неудивительны. Мужчина и сам старался держать безопасную дистанцию, чтобы не вторгаться в зону комфорта гостьи. Она поджала губы, растерянно кивнув.

— Воспоминания… — еле слышно проговорила она, надеясь, что её не будет слышно.

— Я понял. — Он повернулся к ней спиной, размеренным шагом достигнув лестницы. — Если тебя что-то мучает, ты можешь поделиться со мной. Я не враг, даже несмотря на факт, что вывез тебя в лес и запер в доме.

Но и её глаза привыкли к темноте в достаточной степени, чтобы она вновь смогла заметить рассекающий его спину шрам, начинающийся от правого плеча и заходящий на бедро, явно тянувшийся ниже пояса. Этот шрам не был похож ни на что из того, что ей приходилось когда-либо видеть. Словно по его спине ударило металлическим листом внушительного размера, глубоко травмировав кожу. Из-за неправильно сросшихся тканей шрам казался устрашающим. И если её кровь похолодела от увиденного в темноте, то какова была бы реакция при дневном свете?

— Откуда у вас этот шрам, мистер Уайт? — невольно вырвался вопрос. Она прикрыла рот рукой, боясь рассердить его.

Он остановился, так и не ступив на лестницу, и через плечо посмотрел на неё. История этого шрама была последним событием, когда он так легко подставился и был предан теми, кому, как он думал, может доверять.

— Их у меня достаточно, но этот перекрыл все. Ты думала, бандиты легко живут? — произнеся это, он стал спускаться вниз.

Девушка пошла следом, но не продолжила его путь на первый этаж, а вернулась в свою комнату. Она корила себя за излишнее любопытство. Вероятно, она даже дёрнула за ту самую струну, которую не следовало трогать. Сев на подоконник и скинув обувь, она подобрала ноги и устремила взгляд в непроглядную тьму заднего двора. Чтобы её жизнь стала прежней, нужно сначала вырваться отсюда. А чтобы это случилось, ей нужно получить доверие человека, в обители которого она оказалась. Все внутренние уговоры о том, что это место нужно воспринимать как её новый дом, не действовали. Это место было тюрьмой с возможностью свободного передвижения в стенах дома. Она вновь прикрыла глаза, стараясь успокоить напрашивающиеся слёзы. Уткнувшись лбом в колени, девушка молилась, чтобы всё то, что сейчас происходит, было просто дурным сном. Вот сейчас прозвенит настырный будильник и выдернет из этого кошмара.

Едва она дала волю чувствам, как послышался стук в дверь. Судя по всему, стучали ногой. Утерев слёзы и опустив ноги на пол, она взглянула на дверь.

— Да? — откликнулась она на стук.

Открыв дверь локтем, Абелл Уайт прошёл вглубь комнаты. В его руках был большой поднос, на котором уместились две кружки, заварочный чайник и несколько тарелок с пирожными и печеньем, которые явно не могли себе позволить люди его сословия. Он покупал их, потому что воровал. А воровал, чтобы жить. Он подошёл к постели и, накинув сверху покрывало, сел, взглядом показав девушке, чтобы она присоединилась к нему.

— Сегодня не хочу пить чай в одиночестве. Выпей со мной, — попросил он, жестом приглашая её присоединиться на постели.

Сам он уже наполнял кружки напитком, краем глаза наблюдая за тем, как она приближается. Стоило ей сесть напротив него, как Абелл сразу же протянул ей кружку и взял в руки свою, вооружившись печеньем, от которого тут же откусил кусочек. Крошки от печенья упали на брюки и покрывало. Сделав небольшой глоток, чтобы немного смочить горло, он заговорил будто не своим голосом. Словно смотрел в книгу и зачитывал оттуда неприятный отрывок, который бросал его в дрожь.

— Мой отец — зажравшийся барон, привыкший получать всё, что желает. Когда их роман только начинался, он клялся, что женится на ней. Но она была молода и наивна. Шло время, и матушка поняла, что беременна. Баронишка сразу же сбежал, когда узнал, что она носит под сердцем его ребёнка. Так получился я, — он сделал глоток и посмотрел на девушку, которая внимательно слушала. — На любые аргументы о его отцовстве у него была своя правда. Матушка не сдавалась. И он сделал всё возможное, чтобы очернить её. Мы пережили те моменты, что, стоило нам появиться, нас сразу же гнали. Камни, яйца, помидоры. Кажется, помню до сих пор, как она прикрывала меня собой, подставляя под удар свои плечи. Он постарался сделать её жизнь невыносимой. После она оставляла меня на деда и убегала добиваться правды. Только чтобы она молчала, мы получили этот участок, дом и достаточную сумму денег, на которые можно было прожить лет десять. Но, к счастью, я уже вкусил жизнь, и этих денег нам хватило немного дольше. Меня вполне устраивали вырезанные дедом игрушки.

— И как так вышло, что теперь вы живёте так?..

— Не перебивай, — слабо улыбнулся он, и его взгляд устремился в дальний угол комнаты. — Я работал на шахте, когда познакомился со своей женой. Мы рано поженились, но это не сильно повлияло на наши отношения. Мы были молоды и беззаботны, но любили без памяти, просто наслаждаясь каждым моментом жизни. Я понимал, что жизнь бастарда мне уготована уже давно, а потому не стремился к чему-то большему. Я мог бы работать, а она бы меня просто любила. Этого было бы достаточно. Но вот я узнал, что она беременна. Всё получилось настолько быстро и так неожиданно. В девятнадцать лет я уже был отцом. Волею судьбы я узнал, что новый владелец шахты — мой отец. Я начал донимать его, хотел своему ребёнку лучшей жизни, потому начал погоню за титулом. Я отыскал брошенный своей матерью военный флаг и поднял его, направившись прямиком к нему, чтобы встретиться лицом к лицу с выродком, что загубил жизнь матери и всё детство купал меня в помоях. О, я был непреклонен. Маргарет уже держала на руках нашего сына, а я после каждой смены ловил экипаж барона. Я доезжал с ним до его дома, всячески давя на него. И вот, когда Джастину было около семи месяцев, я добился желаемого. Я так думал. Липовая бумажка о титуле, подаренное поместье. Два года мы жили с Маргарет, растили Джастина и не знали горя. Я справлялся с возложенной на меня задачей управления шахтой. У Маргарет было всё, только ей это было не нужно. Она привыкла жить в простоте и всё рвалась помогать прислуге, — он улыбнулся сам себе, вспоминая покойную жену. — Когда я приходил, она жаловалась, что никто не хочет делиться с ней работой. Даже Джастин, будучи ещё малышом, уже был самостоятельным, и за ним не требовалось особой слежки. Редкая подстраховка. О да! Я был такой глупец, что вдруг подумал, что он признал во мне сына, — он поджал губы и заглянул в глаза девушки. — «Вы с твоей шлюхой-матерью отравили мне жизнь, теперь я отравлю вашу», — говорил он. Он поджёг поместье тогда, когда мы этого не ждали. Стоял со своей свитой и смотрел. И меня заставили тоже смотреть, а главное, слышать, как Маргарет зовёт на помощь, а Джастин громко плачет, зовя меня. Я нашёл в себе силы вырваться, побежал в дом, чтобы вытащить их из огня, но там всё было спланировано… всё, до деталей. Прогоревшая заранее подпиленная балка упала ровно в тот момент, когда я ступил на порог. Языки пламени обжигали меня, и я уже не мог выбраться и спасти тех, что мне дороги. Я слышал их крики, я слышал плач сына. Они умерли страшной смертью, а меня, достав из-под горящего бруса без сил к сопротивлению, заставляли слушать… слушать. Я молил отца прекратить, спасти их. Но он лишь сидел на коне и с насмешкой глядел на меня. Крики стихли, и он оставил меня наедине с горящим домом. Ожог для меня был не страшен. Я просил их о прощении за свою слабость. И только обрадовался, когда отключился. Последнее, чего я желал, это больше не открыть глаза. Но я сейчас перед тобой, пью чай и рассказываю это тебе, словно прочитал выдержку из утренней газеты. Вот история этого шрама. А теперь скажи: ты боишься меня?

Девушка слушала его, не перебивая, как он и просил. По её щекам бежали слёзы, и ей было уже не до чая. От представления о том, что сейчас в этом доме могла жить молодая семья, а не кучка разбойников, её душу терзала невыносимая боль. Однако она могла представить, что сейчас чувствует человек, сидящий перед ней.

— Мой дом также сгорел вместе с родителями, — утирая слёзы, проговорила она. — Меня вынесла сестра, а потом после похорон мы больше с ней не общались, — её голос дрожал от слёз. — Я не могу сама ответить на вопрос о том, испытываю ли я к вам страх, — честно призналась она. — Вроде грабёж, да… вроде заложница, да. Но… Вы добры ко мне. Если не брать в расчёт первую встречу, то вы относитесь ко мне добрее, чем все, кто меня окружал до этого.

— Я хочу извиниться за первую встречу. Местами я бываю груб, замечаю это. Но без жёсткой руки не будет дисциплины. — Он взял в руки печенье, надкусил его. — Надеюсь, ты привыкнешь ко мне. Считай меня своим работодателем, вот и всё. — Он вновь стал убирать свои волосы, зажав концы между пальцами и посмотрев на них. — Стричь умеешь?

— Я не парикмахер, но, пожалуй, смогу укоротить, — неуверенно произнесла девушка.

Абелл испытующе посмотрел на неё, сделав небольшой глоток уже остывшего чая и надкусив печенье. Как ни странно, во всей той суматохе, когда он так бессовестно погрузил её в экипаж, он не удосужился узнать её имя. И сама девушка перепугалась до такой степени, что несла несуразицу. Мимолётно промелькнула шальная мысль повторить поездку чисто из интереса, что она может наговорить ещё. Конечно, будь ему всё равно на людей, за которых взял ответственность, то он с радостью воспользовался бы моментом. Однако это было не в его правилах. Она непонимающе посмотрела на него и невольно сглотнула, когда поняла, что он не отводит от неё взгляда. В голове снова начали появляться странные мысли о том, что этот малознакомый ей человек может сделать. Но его голос прервал тишину:

— Твоё имя…

— Я думала, что вы и не спросите меня об этом. — Она облегчённо поставила чашку на поднос. — Я Карен. Карен Джонсон.

Несколько лет назад газеты пестрили заголовками, что предприятие Джонсонов близко к банкротству. А также было очень много пересудов после заголовка о том, что их поместье сгорело. Кто-то грешил на поджог, а немногие утверждали, что кто-то в семье съехал с катушек и сам поджёг дом. Абелл оставался в стороне от всех споров. Его мало волновала судьба других людей, он пёкся о благополучии матери, ребят и себя самого. Он легко провёл линию от фразы, сказанной ею о пожаре, доме и заголовками газет.

— Значит, ты тоже не такая простая, Карен Джонсон, — улыбнулся он.

— У меня нет ни титула, ни имени, ни приданого, ни денег вообще. Самая простая… — она посмотрела на него. — Моей сестре повезло больше. Её выдали замуж до всех этих событий за знатного человека, который в скором времени получил титул. Поэтому она и перестала со мной поддерживать связь. Наверное, чтобы оставить прошлое позади.

— Мы похожи с тобой, только я не веду спокойную жизнь.

— У каждого своя жизнь, мистер Уайт, — тихо произнесла она, смахнув со щеки слезу.

Эта ночь оказалась для девушки слишком печальной. Сколько слёз было пролито с тех пор, как она оказалась в этой комнате? Абелл не смог бы ответить на этот вопрос. Когда она оказалась с ним в одном экипаже, первоначально он думал лишь о спасении своей шкуры, а только потом задался вопросом о её чувствах. Он протянул руку к щеке девушки и легко смахнул слезу.

— Будь рядом, и я не дам тебя в обиду. Даже самому себе, — пообещал он.

Девушка прильнула к его груди, стараясь не разрыдаться ещё сильнее. Но плечи предательски дрожали, а слёзы бежали по её щекам. Уайт уткнулся носом в её макушку, прижимая к груди. Он прикрыл глаза, пытаясь представить, что она сейчас чувствует, но ничего не понимал. Жизнь приучила его думать о себе, потому только и оставалось сидеть рядом в готовности принять её печаль.

— Почему вы так добры ко мне? — сквозь слёзы спросила она, хватаясь за его руку, как за спасательный круг. — Я же вам никто, просто человек с улицы. Вы мне ничем не обязаны.

— Вряд ли я смогу ответить тебе на этот вопрос. — Он осторожно уложил её на постель и одной рукой взял поднос. — Отдыхай, Карен. Завтра новый день.

Он покинул её так же внезапно, как и пришёл. В комнате наступила тишина. Его слова как-то странно подействовали на неё. Может, всё дело в том, что он просто немного побыл рядом, когда ей было плохо? Вероятно, это и подействовало. Карен накинула на себя одеяло и посмотрела в окно, за которым уже светало, и первые птицы немного развеяли ночную тоску. С пением пришло и внутреннее умиротворение. Она вытерла слёзы пододеяльником и, свернувшись клубком, попыталась уснуть. В её голове возникли воспоминания о пожаре, а на них наложился рассказ Абелла. Жалость вновь вспыхнула в ней ровно так же, как когда он буквально пару десятков минут назад рассказывал о своём шраме.

«Завтра новый день…» — повторила она себе.