Научи меня бегать по воде

Наталья Родная, 2020

Главный герой – студент-второкурсник, увлекающийся музыкой – становится свидетелем фантастического явления, благодаря которому начинает иначе смотреть на окружающий мир и самого себя, встречает необычного друга и с его помощью находит любовь всей жизни – девушку, познавшую и трудности нищенского существования, и ужасы совершенного в отношении нее преступления, но не потерявшую главных и лучших человеческих качеств. Это роман о том, как в полотно будничной жизни порой вплетаются необъяснимые, мистические события, дружба возникает и разрушается, хорошо знакомые нам люди оказываются совсем не теми, кем мы привыкли их считать, любовь родных и близких помогает пройти все испытания и даже возвращает с того света. А главное – о том, как важно оставаться людьми в любой ситуации, жить по совести и слышать друг друга. Комментарий Редакции: Тот, кто сказал, что жизнь – сплошной рационализм, к тому окружающая действительность не поворачивалась своей мистической стороной. Главному герою повезло чуть больше: стандартные будни обернулись совершенно уникальным приключением, где фантастический слой возвышается над всем остальным. Но не обернется ли это везение катастрофой?

4. Летние каникулы

«Слава Богу, хоть в школу не надо идти», — вздохнула Катя и поставила на электрическую плиту чёрную, закопчённую сковородку. Масло закипать не спешило; девочка вышла во двор и подошла к красному железному обшарпанному баку, с противно скрипящим краном при включении воды. Между баком и гусаком была незамысловато всунута пластмассовая мыльница, в которой покоился слизистый кусочек мыла. Девочка умылась и, не вытираясь, вдохнула свежий летний воздух.

— Ах, хорошо!

Рядом на отцветшей сливе заливался соловей, девочка пристально посмотрела на невзрачную птичку, в глазах заиграла радость, и Катя попыталась посвистеть в ответ. У неё слабо получилось имитировать птичье пение. «Жаль, зубная паста кончилась, надо раздобыть где-нибудь, как это Женька Смирнов та свистит?». Катя прополоскала рот водой, потерла зубы и дёсны пальцем и, услышав потрескивание масла на сковородке, ринулась в дом. Картошка получилась, как всегда, румяная и вкусная. Ванька с отцом уплетали за обе щеки, весело подмигивая друг другу. Вдруг у Кати из кармана халата послышался звук мобильного телефона.

— О, откуда у тебя телефон? — строго спросил отец.

— Да Аньке новый купили, а она мне свой старый подарила.

— Точно не украла? — немного прищурив глаза, засомневался он, — люди просто так ничего не дарят и не делают, значит, ей что-то от тебя надо. Все злые и алчные, запомни это. Вот увидишь: придётся отрабатывать.

— Да брось, пап, она добрая, не такая, как все, она мне как сестра, — Катя нажала на значок — зелёную трубку.

— Ха, так пусть заберёт тебя к себе жить, поит и кормит, — не унимался Роман, — наивная ты, жизни не знаешь.

— Да, алло! Аня, я готова, через пятнадцать минут выхожу. Жди.

Роман пожал плечами.

— Ваньку возьми с собой, чем я его кормить буду?

— Нет, пап, сегодня не могу — дела личные.

— Мне надо на работу сходить. Ладно, возьму его с собой. Пойдёшь? — без капельки нежности спросил Роман.

— Угу, — промямлил с набитым ртом взъерошенный сынок.

Запрыгнув в самодельные джинсовые шорты и натянув чёрную, немного выцветшую на спине майку с надписью «YOUTH», Катя выпорхнула из душного жилища. Хотелось курить. Да, да, она недавно попробовала, может, месяц назад, но уже эта пагубная привычка основательно засела в голове. Это свершилось в новой взрослой компании, куда Катю и её лучшую подругу, одноклассницу Аню, пригласил её старший брат Артём. После смерти мамы Катя очень сильно сблизилась с Аней, стала вхожа к ней в дом. А Аня, открытая, добрая, голубоглазая блондинка, всегда искренне радовалась, предельно глубоко перенесла смерть мамы своей подруги, даже проплакала весь вечер, когда узнала о горе. Анин брат Артём никогда не воспринимал сестру всерьёз и всегда — с ухмылкой: конечно, он же был старше её на три года и учился в Институте. А как Аня мечтала, чтобы у нее была сестра, чтобы секретничать, меняться вещами, просто делиться своей детской, наивной любовью и нежностью!

Ведь как утверждают мудрецы: любовь бывает без дружбы, а вот дружба без любви — вряд ли. Хотя любовь без дружбы вернее было бы назвать страстью, которая в одно мгновение может превратиться из милого пушистого кролика в опасного монстра, с любовью так не бывает. Она прорастает глубоко-глубоко в душу и при непредвиденных обстоятельствах только усиливается, но никогда не превращается в агрессию. Дружба — особый вид любви, наполненной терпением, нежностью, пониманием. А подростковая дружба, чистая, искренняя, незапачканная взрослыми бытовыми проблемами, имеет шанс остаться на всю жизнь.

Так у этих двух замечательных, добрых девочек росла и укреплялась настоящая дружба. Несмотря на то, что росли они в разных социальных слоях, дружба расцветала, как одуванчик, пробивающийся через слой мглистого асфальта.

Катя спешила к Ане домой, будничное утро дышало прохладой, мимо неслись озабоченные автомобили, а небо, высокое и лазурное, создавало впечатление безмерного пространства и рождало безудержное желание полёта. Девочка не шла: она то подпрыгивала, то пробегала небольшое расстояние. Длинные, вьющиеся каштановые волосы волнами развивались на ветру. На лице играла милая, наивная улыбка, а в карих глазках отражалось летнее ласковое солнце.

За пятнадцать минут она доскакала до огромных чёрных ворот с приваренными бронзовыми гроздями винограда и нажала кнопку звонка. Родители Ани к этому времени уже выехали на работу, а Аня на правах отдыхающей на каникулах ещё нежилась в постели, раскинув естественно белоснежные волосы по подушке. Катя привыкла, что подруга долго одевается, чтобы выйти к калитке, поэтому абсолютно не нервничала даже по истечении десяти минут. Вот за воротами послышались шлепки тапок.

— Привет! Заходи, — немного вялым голосом пригласила Аня, — есть хочешь? — она обняла подругу и звучно, не касаясь щеки губами, поцеловала.

— Не-а, спасибо! Курить хочу, есть? Родители дома?

— Разъехались, только вечером вернутся. У меня только одна, у Тёмы свистнула.

— Он дома?

— Нет, свалил куда-то, пока я спала. Зажигалка есть?

— Нет, тащи спички.

— Ок, подожди…

— Ой, блин, голова закружилась, — пожаловалась Катя, сделав глубокую затяжку.

— У меня тоже. Кать, смотри: я кольца научилась пускать.

Аня глубоко затянулась, сделала круглым рот и медленно, с особенным удовольствием и прикрытыми глазами, стала выпускать кольца дыма.

— Ух ты! Здорово! Дай я попробую, — Катя почти вырвала сигарету из губ подруги. Глубоко затянулась, но, закашлявшись, выпустила дым паровозным столбом.

— Ха-ха, куда торопишься!

Прикончив сигарету, прибалдевшие курильщицы поплелись в дом. За порогом, на плетёном квадратном коврике, Катя оставила свои растоптанные мокасины. Сразу почувствовав немного неприятный запах от вспотевших ног, она засунула их в шкафчик для обуви, потопталась немного на коврике и неуверенной походкой прошла в комнату. Аня уже включила электрический чайник и с умным видом, открыв холодильник, выбирала что-то съестное.

— Что ты там топчешься, проходи; бутерброд с колбасой будешь?

Катя прошла в просторную гостиную, обставленную шикарной мебелью, и села на краешек кожаного белого дивана. Солнце пробивалось сквозь жалюзи, создавая ровные, параллельные друг другу световые полоски. Девочка глубоко вздохнула, и приятный аромат роз наполнил её легкие спокойствием. Под рукой оказался пульт от телевизора, одно мгновение — и огромный экран, висящий на стене, заиграл яркими красками и залился звонкими голосами. По музыкальному каналу демонстрировали новый клип Семёна Лазурного «Тишина».

— Ой, мне он так нравится, красавчик! Правда, Ань?

— Тьфу, так он же «голубец»! Брехло, пел бы уже про мужиков, которых любит.

— Да ладно, не может быть, такая фигура у него настоящая, мужская, и на лицо — симпатяга.

— Ну и не верь, наивная ты, посмотри: кого по «телеку» крутят, слушать некого — одни «гомики» и лесби или бабки зажравшиеся. Ни музыки, ни слов. Попса голимая! Вот Тёма слушает новую группу — «Абракадабра», слышала? Вот это сила! Сейчас тебе включу.

Аня включила музыку на телефоне. Слова заглушала громкая инструменталка, и Кате приходилось прислушиваться к тексту песни.

— Ну как? — с гордым видом спросила юная рокерша.

— Не знаю, Ань, слишком громко, наверное, это не моё, извини. Мне слова не совсем понятны; о чём песня?

— А, понятно, в общем, любишь музыку, где сахарные сопли на кулак наматывают, сочувствую.

— Аня, давай не будем об этом. Знаешь, я хотела тебя кое о чём спросить. Можно, я помоюсь у тебя, хотя бы голову?

— Вообще не вопрос, чего ты стесняешься? Давай мои вещи разберём, может, и тебе что-то подходящее найдём?

— Давай!

К двенадцати часам девочки вылетели из дома, как бабочки, держась за руки и громко смеясь. Они щурились и сияли от счастья. Катю приятно освежала почти новая розовая футболка, только что подаренная Аней, но рваные шорты остались неизменным атрибутом бунтарского облика девушки. Аня же щеголяла в белоснежной футболке с надписью «Girls can do some things». Стройные, рослые не по годам, в модной одежде, с лёгким макияжем, подруги выглядели немного старше своего возраста. Впереди их ждал насыщенный событиями летний день.