Роман с Грецией

Мэри Норрис, 2019

Эта книга – признание в любви ко всему греческому. Редактор «Нью-йоркера» Мэри Норрис увлеклась языком и культурой Греции – и это оказался роман на всю жизнь. Год за годом она возвращалась туда, чтобы окунуться в «винноцветное» море, прогуляться по старинным улочкам Афин, отыскать следы греческих богов и богинь и найти ответы на свои вопросы. Так родилась эта книга, в которой одинаково увлекательно рассказывается о древнем алфавите, причудливой мифологии, знаковых местах и приключениях автора на земле оливковых деревьев. На ее страницах вас ждут встречи с чувственными греческими словами, многовековой культурой и средиземноморским колоритом. Осторожно: страсть к Греции заразительна! На русском языке публикуется впервые.

Глава 1. От альфы до омеги

Несколько лет назад, возвращаясь домой после потрясающей поездки в Грецию, я присмотрела в аэропорту Франкфурта, где делала пересадку, книгу Вирджинии Вулф «Обыкновенный читатель». Среди прочих эссе в ней было и «О незнании греческого». У меня оставалось еще достаточно евро, чтобы купить небольшую книгу в мягкой обложке и гигантскую кружку пива. Если бы денег не хватало, я бы предпочла пиво: меня мучила жажда, я была в Германии и в моей домашней библиотеке уже имелась книга «Обыкновенный читатель». Однако меня удивил тот факт, что произведение, вышедшее из-под пера Вирджинии Вулф, сочли самолетным чтивом.

Я полагала, что в эссе «О незнании греческого» писательница рассказывает, как отец запретил ей изучать греческий, точно так же как некогда мой отец поступил со мной. Я живо себе представила, как юная Вирджиния Стивен дуется в своей комнате, пытаясь постичь не поддающийся пониманию алфавит, пока ее брат вместе с отцом упиваются трудами Платона и Аристотеля внизу, в библиотеке.

Очевидно, в свое время я ушла не дальше заглавия. Конечно же, Вирджиния Вулф знала язык. Ведь всё эссе — это пеан^[22], хвалебная песнь греческому. Ее отец, Лесли Стивен, был писателем и литературным критиком, и, когда Вирджинии было около пятнадцати, она начала изучать язык дома, просто забавы ради. Она посещала занятия в Королевском колледже Лондона (на женском отделении), а ее брат Тоби учился в Кембридже. И хотя Вирджиния не получила полноценного университетского образования, несколько лет она брала частные уроки у мисс Джанет Кейс^[23]. Еще учась в Кембридже, Джанет в 1885 году сыграла Афину в трагедии «Эвмениды» Эсхила — роль, благодаря которой ее запомнили. Мисс Кейс и мисс Стивен (как тогда звали Вирджинию) читали на уроках Эсхила. Для Вулф, опубликовавшей эссе в 1925 году, «незнание греческого» означало невозможность до конца проникнуть в замысел драматурга, ведь неизвестно, как именно звучал древний язык. «Нам не дано полностью уловить смысл греческого предложения, как мы можем это сделать с английским», — пишет она. В трагедии «Агамемнон» первое же изречение Кассандры — провидицы, которую привезли в Микены из Трои в качестве военного трофея и в пророчества которой никто не верил, — не просто невозможно перевести, оно звучит совершенно невразумительно: οτοτοτοῖ — это даже не слово, а просто нечленораздельные слоги, вопль отчаяния троянской царевны. «Обнаженный крик» — называет его Вулф. Возможно, это звукоподражательное выражение ее конвульсивных рыданий. И хор, и Клитемнестра сравнивают стенания Кассандры с криками птиц. Максимум, который в данном случае может предложить английский язык, — это транслитерация греческих букв Otototoi или приблизительный перевод, что-то вроде «Господи боже!» или «О горе мне!». Вулф пишет, что «нет смысла… читать греческие произведения в переводах». Английская писательница не знала греческого в том смысле, в каком пчелы не знают пыльцы. По сравнению с ней я была просто ребенком с набором деревянных кубиков, на которых нарисованы буквы, яблоки и бананы. Ότοτοτοῖ!

К счастью, мне нравятся кубики и я обожаю алфавит. У меня есть деревянный пазл с алфавитом, которым я обзавелась, учась в аспирантуре. Вообще, я собиралась отдать его какому-нибудь ребенку, но все эти годы хранила для личного пользования. Для моих близких не секрет, что я смазываю льняным маслом буквы из этого пазла, а потом протираю их мягкой тряпочкой. А еще у меня есть греческая детская азбука, созданная Элени Герулану. Я купила ее в Музее Бенаки^[24] в Афинах — одном из лучших музеев Греции. Он напоминает Библиотеку Моргана в Нью-Йорке, или Фонд Барнса в Филадельфии, или Музей Изабеллы Стюарт Гарднер в Бостоне, где выставляются коллекции человека богатого и с хорошим вкусом. В случае с афинским музеем таким человеком был грек из Александрии Антонис Бенакис. В 1931 году он передал свои сокровища и семейный особняк государству. В азбуке Герулану вместо яблок, бананов и котят собраны иллюстрации предметов из коллекции Бенаки: альфа как в слове αεροπλανο («аэроплан»), бета как в βιβλίο («книга»), гамма как в γοργονα («горгона»)… Эту книжку я тоже собиралась когда-нибудь отдать ребенку, но в итоге она прижилась у меня.

Все, кто любят языки, испытывают любовь и к алфавиту. У детей это чувство носит естественный характер и получает вкусовое подкрепление в виде хлопьев для завтрака «Альфа-Битс» или супа с фигурной вермишелью. А помните плакаты с веселым алфавитом, которые висели возле доски в каждом классе? Или, может быть, в вашей школе буквы словно кружились в танце, обходя хороводом класс по периметру, под самым потолком, и каждая большая была изображена со своей маленькой копией? Я всегда думала, что каждая такая пара — это мама и малыш. Прописная B и строчная b в согласии смотрели в одну сторону, а вот прописная D и строчная d стояли друг к другу лицом. Это было хулиганством чистой воды (я знала это слово с младых ногтей, потому что мама часто говорила мне: «Вот ведь хулиганка!»).

Слово letter в английском языке означает не только «литера, буква», но и то, что состоит из букв, например письмо домой или письмо от друга. Тот же корень и у литературы, которая, в свою очередь, тоже образована буквами. Быть литературно образованным равно быть грамотным, а если вы добавляете к своему имени постноминальные буквы^[25], значит, получили высшее образование. Дети учат алфавит в виде песенки от первой буквы до последней, а потом обратно. Алфавит — величайшее изобретение человечества, в нем даже можно усмотреть божественную искру: он подарил нам письменное слово, которое стало инструментом для общения, объединяющим прошлое с будущим. Запиши, говорим мы, когда нужно что-то запомнить. Запиши — и написанное уже не вырубишь топором.

Существуют и другие виды письменной коммуникации. У египтян были иероглифы, у минойцев — линейное письмо, с помощью которого они отслеживали продукты в своих лавках, у индейцев — пиктограммы, в «Твиттере» и прочих мессенджерах есть эмодзи и эмотиконы, но нет системы письма более успешной, чем алфавит. Магическое число для английского языка — двадцать шесть: именно столько букв в нашем алфавите, и это немало, если ты ребенок, которому нужно выучить алфавит, но в то же время не так уж сложно (особенно если все буквы зарифмованы в песенку). В то же время количество полных смысла комбинаций, которые создаются из букв, просто бесконечно. Алфавит позволяет нам придумывать длинные слова или сокращать их: например, в генетике термин «дезоксирибонуклеиновая кислота» ужался всего лишь до трех букв, имеющих то же значение, — ДНК.

Алфавит — это химия. Его можно сравнить с периодической системой элементов, где маленькие буковки обозначают большие, важные вещи, отображают все известные мирозданию материалы и могут синтезировать новые. Нам известно, откуда взялась периодическая система: Дмитрий Менделеев, русский химик, опубликовал ее в 1869 году. Но откуда взялся алфавит?

Английский алфавит произошел от греческого, а он, насколько мы можем предполагать, — от финикийского, который был в ходу по меньшей мере с XI века до нашей эры. Финикийцы славились как торговцы, им требовалась система, чтобы отслеживать товар, который они переправляли через Средиземное море. Согласно Геродоту, алфавит привез в Грецию финикийский царевич Кадм. Он был легендарным основателем Фив — города, построенного у источника, охраняемого драконом. Убив дракона, Кадм по приказу Афины посеял его зубы, и из них выросло войско, с которым Кадму пришлось сражаться. С помощью Афины он вышел из битвы победителем, а оставшиеся пять воинов помогли ему заложить город. Самые ранние попытки греков записать алфавит относят к VIII веку до нашей эры. У Эсхила, впрочем, другая версия. Он приписывает создание алфавита Прометею: письменность, как и огонь, была даром богов. Буквы считались священными: их приносили в дар в храме Зевса, пусть даже они не представляли собой имя или какую-то связную мысль и были начертаны на глиняном черепке не по порядку.

Алфавит — это не просто почва для легенд; возможно, мифология его и породила. Самое крупное и самое древнее в западном мире хранилище мифов — произведения Гомера. Его эпосы, «Илиаду» и «Одиссею», передавали из уст в уста и после того, как их записали около VIII века до нашей эры. Примерно в то же время получил распространение греческий алфавит. Ученый Барри Пауэлл выдвигает спорную теорию: алфавит могли изобрести как раз для того, чтобы записать Гомера. Он уверяет, что «Илиада» — первое литературное произведение из когда-либо записанных. Эту новую технологию мог создать лишь чрезвычайно вдохновленный человек. Гомер — «самый ранний записанный буквами документ в мире», утверждает Пауэлл. Как бы мы ни относились к его заявлениям, специалисты считают «Илиаду и «Одиссею» библией древнегреческого мира. Именно от Гомера греки получили свои представления о богах, а также узнали истории, которые учили людей справляться с моральными дилеммами: войной и миром, любовью и смертью. Создание греческого алфавита стало настоящим прорывом.

Финикийский алфавит, который переняли греки, состоял из двадцати двух букв, и все они были согласными. Представьте себе, что играете в «Скрэббл»^[26] и у вас получается слово из одних согласных. Вам бы пришлось обратиться к своему внутреннему финикийцу или заменить буквы (и пропустить при этом ход). Нововведением греков — тем, что, собственно, и сделало греческий алфавит таким гибким инструментом для выражения мыслей, — стало добавление гласных. Если бы при игре в «Скрэббл» у вас в распоряжении оказались одни только гласные, это тоже было бы совсем неидеально, но в таком сочетании больше потенциала, чем в случае с одними согласными. Гласные — это жизнь, дыхание настоящего алфавита, такого, где каждый звук может быть представлен буквой или комбинацией букв.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

22

Жанр древнегреческой поэзии, хоровая песнь, исполнявшаяся изначально в честь Аполлона, а затем и в честь других богов.

23

Джанет Кейс (1863–1937) — английская исследовательница античности, преподаватель древнегреческого и борец за права женщин.

24

Частный музей, в котором представлены произведения прежде всего греческого искусства, а также археологические находки.

25

Имеются в виду английские аббревиатуры, указывающие на ту или иную ученую степень человека. Обычно в документах располагаются после имени и фамилии.

26

Настольная игра, в которой необходимо складывать слова из букв.