Маг

Уильям Сомерсет Моэм, 1908

Самый необычный и таинственный роман Сомерсета Моэма, который и сейчас вызывает огромный интерес у читателей… Эксцентричный английский джентльмен по имени Оливер Хаддо решает посвятить свою жизнь «изучению магического искусства» и воспринимает свои «оккультные» способности всерьез, без тени иронии. В поздневикторианской Англии это выглядит как минимум нелепо. Однако, когда Оливер влюбляется в Маргарет, невесту молодого хирурга Артура Бардона, свято верящего в прогресс и науку, забавная история становится страшной. Ведь чтобы разлучить влюбленных и завоевать сердце Маргарет, Хаддо собирается призвать на помощь Темные Силы…

Глава 4

Они вышли на узкую шумную улочку, ведущую к бульвару Монпарнас. По рельсам грохотали трамваи, а по тротуарам валом валил народ. До ярмарки в Лион де Белфор, куда они направлялись, было не больше мили, но Артур остановил фиакр. Сюзи сказала кучеру, куда везти. Она обратила внимание, что Хаддо, дожидавшийся их отъезда, положил ладонь на шею лошади. И вдруг, непонятно почему, лошадь задрожала. Животное тряслось как в лихорадке. Кучер соскочил с козел и, чтобы успокоить беднягу, обхватил руками ее морду. Маргарет и Сюзи выбрались из экипажа. Зрелище было жутким и внушающим жалость. Казалось, кобыла страдала не от боли, а от непонятного страха. У Сюзи невольно вырвалось:

— Уберите руку, мистер Хаддо!

Хаддо улыбнулся и убрал руку. В тот же момент старая извозчичья кляча перестала дрожать и через минуту пришла в свое обычное состояние. Она казалась еще немного испуганной, но в остальном вела себя нормально.

— Интересно, что это с ней приключилось? — спросил Артур.

Брат Тени посмотрел на него холодным взглядом, который как бы пронизывал насквозь, и, приподняв шляпу, удалился. Сюзи повернулась к доктору Поро:

— Не кажется ли вам, что это он заставил лошадь дрожать? Ведь затряслась она, как только он положил руку ей на шею, и успокоилась, как только убрал ее.

— Глупости! — воскликнул Артур.

— И мне пришло в голову, что он проделал какой-то трюк, — задумчиво произнес доктор Поро, когда они пешком двинулись к ярмарке. — Подобная странность уже случилась однажды, когда он пришел ко мне в гости. У меня живут две персидские кошки, отличающиеся безупречным поведением. Они проводят свои дни у камина, размышляя над проблемами метафизики. Но как только он вошел, шерсть у них встала дыбом, обе вскочили и начали бешено метаться из угла в угол, словно охваченные паническим страхом. Я открыл дверь, и они вылетели из комнаты. Так я и не смог понять, что с ними произошло.

Маргарет передернуло.

— Никогда не встречала человека, который внушал бы мне большее отвращение, — сказала она. — Не знаю, что в нем так пугает, но даже сейчас еще чувствую на себе его взгляд. Надеюсь, что мне больше никогда не доведется столкнуться с ним.

Артур усмехнулся и пожал ей руку. Она задержала его пальцы в своих, и он почувствовал, что девушка дрожит. Лично у него не было никаких сомнений: либо Хаддо верит тому, во что может верить только ненормальный, либо он шарлатан, старающийся привлечь к себе внимание экстравагантностью. В любом случае он заслуживает презрения. Абсолютно ясно, что ни он, ни кто другой не может творить чудеса.

— Вот что я сделаю, — сказал Артур. — Если Фрэнк Харрел действительно учился с ним, я у него кое-что выведаю. Напишу и попрошу сообщить мне все, что он о нем знает.

— Обязательно напишите, — кивнула Сюзи, — поскольку мистер Хаддо меня заинтриговал. Рано или поздно сталкиваешься с людьми, которые во все верят. Нет такого вида религии, эксцентричности или гнусности, которые не имели бы своих поклонников. Только представьте себе, как интересно в XX веке встретиться с индивидуумом, который искренне верит в магию.

— С тех пор как я заинтересовался этими вопросами, мне не раз доводилось сталкиваться с весьма странными субъектами, — задумчиво начал Поро. — И я согласен с мисс Бойд: Оливер самый удивительный среди них. Невозможно понять, насколько он сам верит в то, что утверждает. Кто он — мошенник или безумец? Обманывает себя или смеется исподтишка над теми, кто принимает его всерьез? Не знаю. Мне известно лишь то, что он много путешествовал, владеет большим количеством языков и обширными сведениями в области литературы по оккультизму. По-моему, нет такой книги по черной магии, с которой он не был бы знаком. Понимаю, что рассержу этим моего друга Артура, но вынужден констатировать, что не слишком удивился бы, услышав, что Хаддо обладает способностью творить чудеса.

Они уже прибыли в Лион де Белфор, и Артур не успел ответить. Ярмарка была в полном разгаре. Стоял оглушительный шум. Уличные музыканты старались изо всех сил; под аккомпанемент популярных мелодий, исполняемых ими, вертелись веселые карусели. У входа в балаганы люди в яркой одежде громко зазывали посетителей. Из тиров доносился беспрерывный ружейный грохот. Эти звуки тонули в выкриках и смехе огромной толпы, валившей по центральной аллее, в топоте и шарканье ее бесчисленных ног.

Темноту ночи прорезал мертвенно-бледный свет газовых фонарей, издававших непрерывное монотонное потрескивание. В целом зрелище было полужалким-полувеселым, но любопытным. Казалось, люди, утомленные скучным кругом повседневных забот, с остервенением набрасывались на всевозможные аттракционы, делая отчаянные усилия, чтобы развлечься.

Едва группка несколько иронично настроенных англичан во главе с доктором Поро вступила на ярмарку, как к ним подошел Оливер Хаддо. Ему было безразлично, что они явно не рады его обществу. Хаддо привлекал всеобщее внимание своим экстравагантным видом и манерами. Сюзи отметила про себя: мистер Хаддо получает удовольствие от того, что люди указывают на него друг другу. Через плечо он перебросил бархатной подкладкой наружу свой плащ — что-то вроде латиноамериканского пончо; голову его украшало широкополое сомбреро. Несмотря на большой рост, он не казался слишком высоким из-за своей полноты, и именно ею выделялся из толпы тщедушных людей.

Они бродили по ярмарке, избегая мелодраматические представления и обходя стороной цирки-шапито и эксцентричные шоу, куда громогласно зазывали публику. Вскоре они подошли к человеку, вырезавшему силуэты из черной бумаги, и Хаддо захотел ему позировать. Столпились зеваки, не скупившиеся на шутки по поводу его необычной внешности. Мистер Хаддо принял свойственный ему надменный вид повелителя. Маргарет предложила воспользоваться тем, что он занят, и скрыться, но мисс Бойд не согласилась уйти.

— Он самый удивительный человек из тех, кого я встречала, — прошептала она. — Я ни за что не хочу потерять его из виду.

Когда силуэт был готов, Хаддо решил отдать его Маргарет.

— Прошу вас принять единственный имеющийся портрет Оливера Хаддо, — с галантным поклоном произнес он.

— Благодарю вас, — холодно ответила она.

Портрет был ей ни к чему, но она не знала, как отделаться от подарка шуткой, а быть грубой не хотелось. Оливер бережно вложил свой черный профиль в конверт и вручил его мисс Донси, не сомневаясь, что оказывает ей большую честь. Они пошли дальше и вскоре очутились возле балагана, на вывеске перед которым красовалось восточное имя. На парусине грубыми мазками были нарисованы зачарованные змеи, а над ними — какие-то слова арабской вязью. У входа, скрестив ноги, сидел араб и апатично постукивал по барабану. Увидев их группу, он обратился к ним на плохом французском языке, приглашая войти.

— Не напоминает ли вам это мутный Нил, доктор Поро? — спросил Хаддо. — Зайдем глянем, что этот малый хочет нам показать.

Доктор Поро обратился к заклинателю по-арабски. Тот просиял, услышав родной язык.

— Он египтянин из Асьюта, — сказал доктор.

— Плачу́ я, — заявил Хаддо.

Он откинул брезент, закрывавший вход. Доктор Поро и Сюзи вошли, следом за ними без особой охоты двинулись Маргарет и Артур Бардон. Араб опустил брезент. Они очутились в грязной маленькой палатке, освещенной двумя тусклыми лампами, с десятком стульев, стоящих прямо на земле. В одном из углов неподвижно сидела женщина в какой-то бесформенной хламиде. Из-под грязной накидки, удерживаемой на голове причудливым украшением посередине лба, были видны только глаза, длинные темные ресницы насурьмлены, пальцы рук ярко окрашены хной. Когда вошли посетители, араб протянул ей барабан, женщина провела по нему дрожащими пальцами, извлекая протяжную, монотонную мелодию. Загадочную, нездешнюю.

В палатке стоял специфический запах, на минуту перенесший доктора Поро на зловонные улочки Каира — едкая смесь ароматов ладана, розового масла и какой-то отвратительной плесени. Вошедшим стало трудно дышать, и Сюзи попросила у мужчин сигарету. Услышав английскую речь, хозяин обнажил в улыбке блестящие ровные зубы.

— Мое имя Мохаммед, — сказал он. — Моя показывала змей лорду Китчнеру. Подойдите и посмотрите. Змеи очень ядовитые.

На его плечах висело длинное синее гуляби, более подходящее для солнечных берегов Нила, чем для ярмарок в Париже. Былой цвет его одеяния с трудом угадывался под слоем грязи. На голове — турецкая феска.

В другом углу палатки что-то было прикрыто ковриком. Араб извлек из-под него мешок из овчины, положил его на землю посередине круга, образованного стульями, и встал на корточки. Маргарет вздрогнула, увидев, что мешок странно зашевелился. Хозяин развязал его. Женщина продолжала бить по барабану, иногда издавая нечленораздельные звуки. Блеснув зубами в улыбке, араб сунул в мешок руку и стал рыться там, будто собираясь набрать в горсть пшеницы. Он вытащил длинную извивающуюся змею. Положив перед собой и немного помедлив, провел над ней рукой. Змея сразу неподвижно застыла. Если бы не злобно горящие в полумраке глазки, ее можно было бы принять за каменное изваяние.

— Заметьте, — сказал Хаддо, — это именно то чудо, которое Моисей сотворил перед фараоном.

Араб достал тростниковую дудочку, похожую на свирель козлоногого бога Пана, мелодия которой некогда сопровождала танцы дриад на холмах Греции, и стал насвистывать странный протяжный мотив. Внезапно змея очнулась от оцепенения, вздернула головку, и ее свернувшееся в кольца длинное тело начало приподниматься, пока не вытянулось вверх, опираясь лишь на хвост. Тогда пресмыкающееся принялось ритмично раскачиваться из стороны в сторону.

Оливер Хаддо как зачарованный следил за происходящим. Он пододвинулся ближе и впился глазами в заклинателя. Маргарет же в ужасе отшатнулась.

— Не бойся, — шепнул Артур. — Эти люди работают только с теми змеями, у которых удалены ядовитые зубы.

Оливер Хаддо обернулся и пристально вгляделся в него. Казалось, он изучал Артура.

— Этот человек может заклинать змей, потому что не прибегает ни к каким ухищрениям и лекарствам. Он и так защищен от самых опасных змеиных ядов.

— Вы так считаете? — спросил Артур.

— Мне довелось присутствовать при гибели самого знаменитого заклинателя змей из Мадраса. Он умер через два часа после того, как его укусила кобра, — ответил Оливер. — Ходило много рассказов о его храбрости; я как-то попросил одного моего друга познакомить меня с ним. Когда мы пришли, его не было дома. Решили подождать, и вскоре появился он с несколькими приятелями. Мы сказали, что хотелось бы увидеть его манипуляции со змеями. Он вернулся со свадьбы, был пьян, но согласился, послал за змеями и продемонстрировал нам чудеса, о которых наш араб никогда и не слыхивал. Под конец он достал из своего мешка большую кобру и начал играть с ней. Вдруг она метнулась к его подбородку и оставила там две метки, похожие на булавочные уколы. Чародей отпрянул. «Я конченый человек», — прошептал он. Присутствовавшие хотели убить кобру, но несчастный остановил их. «Пусть живет, — махнул он рукой. — Она сможет служить другим людям моей профессии, хотя мне больше не нужна. Ничто не может меня спасти». Его друзья и другие заклинатели собрались вокруг него и помогли сесть в кресло. Через два часа он умер. В сильном опьянении он забыл произнести некоторые заклинания, и это погубило его.

— Вы владеете великолепной коллекцией небылиц, — усмехнулся Артур. — Но мне все же хотелось бы иметь более убедительные доказательства того, насколько ядовиты именно эти твари.

Оливер повернулся к заклинателю и о чем-то перемолвился с ним по-арабски. Потом ответил Артуру:

— У этого человека есть рогатая змея, которую вы, ученые мужи, знаете под именем Cerastes. Это самая ядовитая из всех египетских змей. Обычно ее называют «Аспид Клеопатры», поскольку именно такая змея была прислана любовнице Цезаря в корзине с винными ягодами, чтобы Клеопатра не смогла увидеть триумфа Августа.

— Что вы собираетесь делать? — спросила Сюзи.

Хаддо улыбнулся и не ответил. Войдя в центр круга, он опустился на колени и пробормотал несколько арабских слов, которые доктор Поро тут же перевел:

— О змея, я заклинаю тебя великим, всемогущим Богом, появись. Ты лишь змея, а Бог могущественнее всех змей. Подчинись моему приказу и появись.

Что-то зашевелилось в мешке из овчины, и через мгновение оттуда высунулась голова, а затем, извиваясь, выползло и гибкое тело гада. Змея была светло-серого цвета, над глазами возвышался рог. Она свернулась в клубок.

— Узнаете? — обратился Оливер к доктору.

— Узнаю.

Заклинатель не шевелился. Женщина, сидевшая в полумраке дальнего угла, перестала барабанить. Хаддо схватил змею и открыл ей пасть. Мелькнули ядовитые клыки, и челюсти сомкнулись на обнаженной руке. Артур напряженно ожидал вскрика боли, но Хаддо даже не поморщился. Змея, извиваясь, болталась на его руке. Он произнес арабское заклинание. И вдруг, как капля воды с крыши, змея упала на землю. Брызнула кровь. Хаддо трижды поплевал на кровоточащую ранку, пробормотав несколько слов, которые его спутники не могли расслышать, и трижды коснулся следа от укуса пальцами. Кровотечение прекратилось. Он протянул Артуру руку.

— Перед вами то, что в медицине называется первой стадией заживления раны, — сказал он.

Бардон был поражен, но Хаддо действовал ему на нервы, и Артур не желал признать, что в остановке кровотечения было что-то чудесное.

— Вы еще не доказали, что змея ядовита.

— Я ведь пока не закончил, — улыбнулся Хаддо.

Он опять повернулся к арабу, и тот что-то приказал женщине. Не произнеся ни слова, она вытащила из стоявшего неподалеку ящика белого кролика, подняла его за уши, и тот задрыгал лапами. Хаддо положил его перед змеей. Прежде чем кто-либо успел шевельнуться, змея метнулась вперед как молния и ужалила кролика. Бедный зверек коротко вскрикнул, по его тельцу прошла волна судороги, и он упал замертво.

Маргарет с воплем вскочила на ноги.

— О, как жестоко! Как отвратительно жестоко!

— Ну, теперь вы убедились? — холодно спросил Хаддо. Женщины поспешили к выходу. Им было страшно и противно. Оливер Хаддо остался один на один с заклинателем.