Медведь по кличке Заплатка

Михаил Анатольевич Гришин, 2015

Витька Картошкин много слышал о людях, которые любят издеваться над животными. Да вот самому как-то не приходилось с ними встречаться. А когда однажды непредвиденные обстоятельства занесли его на испытательно-тренировочную станцию, где пойманных зверей используют в качестве живой притравки для собак, такого насмотрелся, что у него волосы поднялись дыбом. Оставить всё как есть, сделав вид, что его это не касается, не в Витькиных правилах: никому не позволительно обижать, а особенно изуверствовать над беззащитными животными. И тогда Витька подключает своих друзей, чтобы наказать мучителей.

7

Выпущенные на свободу животные вначале не поверили в своё счастье, а когда до них дошло, что они могут бежать на все четыре стороны, так чиканули, что только их и видели.

Варёный, который с нервным напряжением глядел в окно, вдруг завопил, будто-то ужаленный осой, а, скорее всего даже змеёй — такой у него был противный голос.

— Палач, звери разбегаются! Трындец нашему бизнесу!

Палач и сам догадывался, что дела обстоят скверно, а с каждой упущенной минутой, будут обстоять ещё хуже. Потому что прочная дверь может выдержать осаду целого войска, а не какие-то там удары ногами. Тем более что он уже успел осушить одну ногу и теперь заметно прихрамывал. Палач подлетел к окну, оттолкнул Варёного и со зверским выражением на лице (которое, если честно рассудить, и лицом-то назвать язык не поворачивается), уставился на пустые клетки и на своих недавних пленников, убегавших к лесу.

В это время Витька, Пельмень и Вовчик находились в вольере с медведем, не решаясь к нему подступиться.

— Мишка, Мишенька, — уговаривал его Витька, медленными шажками приближаясь. — Хорошенький Мишка. Добрый Мишка.

— Мы не для того сюда пришли, чтоб над тобой издеваться, — объяснил Пельмень. — А наоборот, чтоб освободить.

— Мы люди миролюбивые, — тонким голоском увещевал стоявшего на задних лапах огромного медведя маленький и сухощавый Вовчик. — И желаем тебе только добра.

Витька между тем подобрался к медведю совсем близко, присел на корточки и с опаской протянул руку к металлическому браслету на его ноге.

— Мишенька, — бормотал Витька, искоса взглядывая снизу вверх на медвежью тушу, которая хоть и выглядела сильно исхудавшей, но всё равно представляла для него реальную опасность. Потому как это был настоящий медведь, а не плюшевый.

Медведь оказался действительно умным, а не дуралеем каким-нибудь: как будто поняв Витькины намерения, опустился на все четыре лапы и протянул ему заднюю, чтоб мальчишке было удобнее расстегнуть браслет.

Сидя на корточках, Витька попробовал вручную открутить гайки, но они оказались настолько сильно затянуты, что даже и пытаться было нечего. Тогда Витька хотел разорвать цепь руками, что, понятное дело, тоже не увенчалось успехом.

— Колюнь, — обернувшись к Пельменю, быстро сказал Витька, — тут твоя помощь требуется.

Не сводя настороженных глаз с медведя, Пельмень присел рядом с Витькой на корточки, взял цепь двумя руками, набрал воздуха и стал тянуть в разные стороны. Скоро его толстощёкое лицо стало красным, как кирпич, а звено цепи даже на миллиметр не разжалось. Тут уж поделать было ничего нельзя: Пельмень чай не Поддубный и даже не Жаботинский. Хотя, наверное, весом будет больше, чем они вдвоём весят.

— Труба дело, — расписался в собственном бессилии Пельмень. — Здесь по-хорошему требуется зубило.

Тут с бледными дрожащими губами подскочил Вовчик, молча оттолкнул сидящих на корточках товарищей, наступил ногой на цепь и принялся изо всех сил её тянуть, видно, надеясь справиться самостоятельно.

В другое время его безумный поступок вызвал бы смех, но только не в этот момент.

— Железяка какая-нибудь нужна, — справедливо рассудил Витька, глядя на Вовчиковы напрасные потуги.

— Я лом видел, — вспомнил Пельмень, подскочил, будто сидел на пружинах и понёсся куда-то в конец станции, на бегу крича: — Никуда не уходите, ждите меня!

Палач, видно, ещё не привык, что в его хозяйстве распоряжаются посторонние.

— Гадом буду! — страшно зарычал он. — Я это так не оставлю! Зуб даю!

В подтверждение своих слов Палач метнулся на другой конец вагончика, сорвал ружьё со стены, и выстрелил в то место на двери, где по его расчётам находилась заложка со шкворнем.

Пельмень, который уже возвращался с ломом в руках, быстро пригнулся и принялся петлять, как заяц, разумно рассудив, что так труднее будет в него прицелиться.

Тотчас образовавшаяся в двери огромная пробоина, однако, взвинченного Палача не остановила, и он ещё несколько раз выстрелил.

— Пацаны, — заполошно закричал Пельмень, подбегая, — нас обстреливают!

— Знаем, — коротко ответил Витька, вырвал у него лом и просунул между звеньями цепи. — Помогайте!

Мальчишки уцепились за лом и почти на нём повисли. Неподдающийся до этого металл, начал медленно миллиметр за миллиметром разжиматься.

Палач произвёл ещё один выстрел — контрольный, и дверь окончательно слетела с петель, будто на самом деле была сделана из непрочного материала. Следом за дверью наружу вылетел Палач с ружьём в руках и Варёный, который уже успел прихватить с собой кухонный нож.

— Где! Кто? — заорал Варёный, размахивая в разные стороны ножом.

— Пацаны, быстрее! — завопил Вовчик, глядя себе за спину. — Они бегут сюда.

Мальчишки поднатужились, и цепь заметно раздвинулась.

— Всё равно не успеем, — переживал Пельмень, навалившись животом на лом и дрыгая ногами.

Витька, который то и дело оборачивался на приближавшихся к ним Палача и Варёного, оценивая сложившуюся обстановку, от бессилия заскрипел зубами.

— А ну отошли все от медведя! — дико заревел Палач. — Урою!

Медведь, как только услышал неподалёку от себя ненавистный голос, испуганно рванулся в сторону. Этого оказалось достаточным, чтобы цепь не выдержала и порвалась.

Обретя долгожданную свободу, медведь тотчас скрылся в лесу через пролом в ограждении вольера, который сам и проделал.

— Нам тоже пора сматываться! — скороговоркой объявил Витька и круто развернулся на пятках.

Палач, совсем потерявший соображение, вскинул ружьё и выстрелил в улепётывающих во весь дух мальчишек.

— Перестреляю сопляков! — во всеуслышание заявил он и с громким топотом, прихрамывая на одну ногу, побежал следом за ними.

Ворвавшись в лес и пробежав несколько шагов, Палач стал растерянно озираться, не понимая своей непутёвой головой, куда так быстро могли исчезнуть мальчишки.

— Эй, вы, — начал он хитрить, — выходите, ничего вам не будет. Зуб даю.

Запоздало появился Варёный.

— Смотались? Это ничего, — оптимистично заметил он, — когда-нибудь попадутся.

— Когда-нибудь меня не устраивает, — кровожадно заявил Палач. — Мне надо сейчас. Уж я их тогда!

Он не договорил (видно, противно ему было о них даже вспоминать), а перекосил лицо, затрясся весь, как паралитик и, неожиданно размахнувшись, хрястнул ружьё о ствол сосны. Закинув останки в кусты, Палач зашагал обратно, упрямо пригнув голову.

Варёный заглянул в кусты и с сожалением покачал головой:

— Зря ты так с ружьём обошёлся.

— Не твоё дело, — буркнул Палач, отмеряя огромные шаги.

Варёный пожал плечами и пошёл следом за ним, настороженно оглядываясь вокруг. Время от времени он резко поворачивался в сторону кустов, держа нож наготове, и негромко окликал:

— Эй, тут есть кто-нибудь?

Между тем Витька, Вовчик и толстый Пельмень бежали, не касаясь земли ногами, словно летели на крыльях. Когда запыхавшиеся мальчишки добрались до полянки, чтобы скорое убраться из неприветливого места, они прямо остолбенели: ни велосипедов, ни самой Люськи не полянке не было и в помине. Как будто вовсе и не они час назад оставили здесь свои велосипеды под присмотром ответственной Люськи.

— Не понял, — пробормотал Пельмень, оглядывая изумлёнными глазами полянку. — Это что ж такое творится на белом свете?

— Я и сам ничего не пойму, — пожал плечами Витька, поражённый не менее своего дружка.

Вовчик, словно не веря в происходящее, снял очки, протёр стёкла рубахой и опять водрузил очки на нос. К его сожалению ничего не изменилось, и он с тайной надеждой спросил:

— Это, действительно, то самое место?

— Ты за кого меня принимаешь? — недобро сощурил свои знаменитые в крапинку глаза Витька. — Я, по-твоему, что, с ума спятил?

Чтобы совсем не разволновать своего командира, Вовчик деликатно заметил:

— Человек может ошибиться и не по своей вине. Такое часто бывает.

— Только не со мной, — категорично отверг его неприемлемые намёки Витька.

— Пацаны, — вдруг осенило Пельменя, и его заплывшие глаза испуганно округлились, став похожими на два белых куриных яйца среднего размера. — Это те двое ненормальных мужика велосипеды украли. А заодно и Люську, хоть она им и век не нужна. Я сразу понял, что здесь не чисто. Не зря же они в меня стреляли. Наверное, думали, что убьют самого крупного, а с остальными и так легко расправятся. Вот они и охотились на меня.

— Вообще-то они в нас во всех троих стреляли, — внёс существенную поправку справедливый Вовчик. — А не только в тебя одного.

— Но больше они всё-таки охотились за мной, — не согласился с ним Пельмень, которому по всему видно сильно захотелось возвыситься в собственных глазах. — А потом уж в вас. Что, скажешь — неправда?

— Заладил, правда, не правда, — озлился Витька. — Люська пропала, вот беда. А велосипеды, это всё ерунда на постном масле. К тому же эти два придурка не успели бы за это время раньше нас сюда заявиться!

— Я и говорю, что вначале её надо разыскать, — сделал озабоченное лицо Пельмень, — а не велосипеды, которые и подождать могут. Хоть мне за него, знаете, как достанется. Родители скажут, не успели купить, а ты уже проворонил его. Больше никакого подарка тебе на сто лет вперёд. Думаете, приятно такое услышать от собственных родителей?

Витька не стал вдаваться в подробности, сколько всего лет этот жучара собирается прожить на шее у родителей, а лишь хмыкнул и сказал:

— Ищем Люську, а потом наши несчастные велики. Хотя что-то мне подсказывает, что, найдя Люську, найдём и пропавшие велосипеды.

— Тогда, давайте, её быстрее искать, — засуетился Пельмень, не переставая всё же больше переживать за свой велосипед, а не за пропавшую девчонку, которая в отличие от велосипеда может найтись и сама. Потому что она человек, и у неё имеются ноги, а у велосипеда ноги по определению не могут иметься, а только одни колёса, которые надо кому-то крутить, чтоб доставить велик расстроенному хозяину. Только воры не для того его крали, чтоб потом назад вернуть — не нашлись ещё такие честные воры.

Пельмень сложил ладони рупором и тонким голоском позвал:

— Лю-у-уся-а, где ты-и? Ау-у!

Витька с Вовчиком тотчас присоединились к нему, на разные голоса закричав:

— Люська-а! Люсенька-а! Отзовись!

Они подождали, когда Люська объявится, подав голос, и можно будет с облегчением посмеяться над своими бурными фантазиями.

На полянке опять наступила тишина, лишь шелестела листва, да беззаботно пели птицы. Скоро стало понятно, что Люське, как городскому жителю, самой ни за что не найтись, и нужно срочно приступать к её розыску.

Договорившись друг от друга далеко не разбредаться, чтобы случайно не заблудиться самим, мальчишки направились в лесную глушь, время от времени покрикивая:

— Лю-у-ся-а!