Порочная связь

Меган Марч, 2016

Холли вынуждена признать – ее отношения с Крейтоном Карасом приносят ей слишком много переживаний. Это любовь, определенно. Но Крейтон слишком властный, слишком известный, слишком богатый, чтобы вести рядом с ним спокойную жизнь. Крейтон – это всегда адреналин. Холли устала. Возможно, ей следует изменить жизнь. Но Крейтон не даст ей так просто уйти.

Глава 2. Холли

Я сказала себе, что никуда не пойду, когда забралась под чистую простыню в свою старую кровать, не заводя будильник. Я сказала себе, что никуда не пойду, когда в семь сорок пять зазвонил дверной звонок. И я сказала себе, что никуда не пойду, когда накрыла голову подушкой, чтобы не слышать настойчивого стука в дверь.

Я сказала себе, что никуда не пойду… и тут увидела в дверях моей старой спальни Логана Брентли.

Ошарашенная, я села в кровати.

— Какого черта? Как ты сюда вошел?

— Я же сказал тебе, что приду в восемь часов. Я решил, что ты еще не будешь готова, поэтому пришел пораньше. А теперь вытаскивай свою задницу из постели. У нас сегодня насыщенная программа.

— И почему, несмотря на то что я не реагировала на тебя последние пятнадцать минут, ты все еще не понял, что я никуда не пойду?

Он вошел в комнату с таким видом, словно был у себя дома, и прислонился к стене, обклеенной лиловыми обоями.

— У тебя были причины приехать сюда. Я могу понять, когда кто-то хочет спрятаться и зализать свои раны, но это не помогает. Поверь мне. Я-то это знаю.

Я откинула одеяло, радуясь, что легла спать в футболке и легинсах.

— Ты действительно хочешь вытащить меня отсюда?

— Даже если ты будешь брыкаться и кричать. И учитывая, что твои фотографии появятся где-то в Интернете, тебе лучше освежить макияж.

У меня отвисает челюсть, и я несколько раз моргаю, услышав его нахальные слова.

— Господи Иисусе, будет чудом, если у тебя есть подружка. Ты напрочь лишен какого-либо такта.

Он криво усмехается.

— Может быть, у меня не одна подружка. И такт — явно не то, чего ищут женщины в наши дни, Викс.

— Как бы там ни было, убирайся из моей комнаты.

Я киваю на дверь на тот случай, если он меня не понял.

Логан смеется, и я не могу не оценить тот факт, что он стал весьма привлекательным мужчиной. Он сменил рабочие брюки на поношенные джинсы, надел теплый свитер, на этот раз темно-зеленого цвета. Свитер облегает его грудь, и я могу заметить, что этот мужчина хорошо сложен.

Я, возможно, и замужняя женщина, но я посрамила бы свой пол, если бы не посвятила минуту тому, чтобы оценить отличный образчик мужского рода, пусть даже чисто теоретически. Я машу рукой, прогоняя его, и он наконец поворачивается и идет к двери… давая мне возможность оценить его и сзади.

Покачав головой, я спускаю ноги с кровати и тянусь за своей сумкой. Я вытаскиваю из нее джинсы и длинный черный свитер. И роюсь в сумке, пока наконец мне не становится ясно, что я забыла упаковать носки. По крайней мере, я не забыла белье. И это напомнило мне о том, как тогда, в моей гримерке, Крейтон пришел в ужас, подумав, что я собираюсь предстать перед публикой без трусиков, в одном коротком платье.

Почему мы, кажется, нашли возможность наладить отношения посреди этого сумасшествия, называемого гастролями, но как только вернулись к нормальной жизни, я чуть не дошла до нервного срыва? И что это говорит о нашем возможном будущем?

Я отбрасываю этот мучающий меня вопрос. У меня еще будет время подумать об этом. Сначала мне нужно разобраться с самой собой, а потом уже думать обо всем остальном. Так что я иду к шкафу и разыскиваю носки, роясь в куче вещей, которые оставила там и так за ними и не возвращалась.

Я планировала вернуться, разобрать вещи и выставить дом на продажу, но что-то все время останавливало меня. И вовсе не отсутствие времени в моем сумасшедшем графике. Когда несколько месяцев назад я платила налог на недвижимость, я сказала себе, что пришло время продать дом.

Но я так и не смогла поставить точку. Даже сейчас я еще не готова. И это просто удивительно, потому что мне не терпелось стряхнуть пыль этого городка с моих сапог. И после того как умерла бабушка… мне было слишком тяжело вернуться. Однако, как я и сказала Логану, здесь было единственное место, куда мне захотелось убежать. Жизнь — сложная штука.

Я, будучи девчонкой из Кентукки, часто вспоминаю фильм «Дни грома». Там Немезида Тома Круза, Роуди Бернс — тот парень, который стал его другом после того, как они разбили взятые напрокат машины по пути на званый ужин, — говорит, что ребенком он работал на ферме, чтобы получить возможность участвовать в гонках. Но позже стал участвовать в гонках, чтобы получить возможность вернуться и жить на ферме. По крайней мере, мне кажется, что это было примерно так.

Возможно, этот фильм — не шедевр, но я никак не могу забыть его. Это еще один способ сказать, что лучше там, где нас нет. Я нахожусь не в том положении, что Роуди Бернс, потому что не горю желанием насовсем вернуться в Голд-Хэвен, но я не перестаю размышлять о том, что, может быть, в дальнейшем буду петь и гастролировать, надрывая задницу, лишь для того чтобы накопить достаточно денег и уйти на покой.

Все это непредсказуемо.

И тут я замерла в процессе натягивания носка на ногу. Неужели я только что представила себе свое будущее, в котором не будет Крейтона? Потому что если Крейтон останется частью моего будущего, деньги не будут играть для меня никакой роли, разве нет?

И тут возник еще более важный вопрос — если Крейтон останется частью моего будущего, буду ли я спустя десять лет все еще петь и гастролировать? Потому что если даже у нас с ним все будет хорошо, не надоест ли ему эта история с музыкой кантри, которая поначалу казалась ему интересной, но со временем утратила свою привлекательность?

Перестань волноваться заранее, Холли. Я принимаю решение на сегодня похоронить все мучающие меня вопросы. У меня пока еще нет на них ответа. И может быть, появление Логана у меня на пороге — счастливая случайность, которая поможет мне отвлечься.

Стянув с себя легинсы, я надеваю джинсы, а потом меняю футболку на свитер и смотрю на свое отражение в зеркале, которое верой и правдой служило мне в трудные годы подросткового периода. Мне легко сказать, чем сейчас я отличаюсь от меня прежней.

Мои волосы теперь более длинные и блестящие благодаря рекомендациям стилиста. Мое тело стало стройнее благодаря диете и подсчету калорий. Но вы поверите, что мои сиськи стали более аппетитными? Нет, я не продала душу дьяволу, просто открыла для себя бюстгальтеры «пуш-ап» и нашла нужный мне размер. Мое лицо, как и тело, стало худее, скулы острее, а брови приобрели форму, над которой поработал профессионал. Но, не считая этого, я все еще та же девчонка, которой была, когда уезжала из этого города.

И неужели Крейтон сможет долго довольствоваться этой девчонкой?

— Прекрати, — говорю я своему отражению. — Просто прекрати.

— Поторопись, Холли! — кричит Логан снизу.

— Придержи коней, наглый тип! — кричу я ему в ответ.

Я хватаю косметичку, замазываю тональным кремом круги под глазами, наношу бронзовый румянец на щеки, подкрашиваю тушью ресницы и покрываю губы блеском. И этого, решаю я, будет достаточно.

Программа Логана по возвращению меня к моим корням началась с ужина у «Мистера Бургера», единственного ресторана быстрого питания в городе, потому что Макдоналдс не потрудился открыть у нас свое заведение. Здесь на редкость тихо для субботнего вечера, но это и к лучшему.

Мы делаем заказ и садимся в дальнем углу, ожидая, когда нам принесут еду. В городе шутят, что обслуживание в «Мистере Бургере» такое медленное, потому что им приходится вначале пойти убить корову.

Проходит двадцать минут, прежде чем нам приносят два огромных чизбургера, жареный картофель и шоколадный молочный коктейль. Я не съедала так много калорий за один присест с тех пор… вероятно, с тех пор, когда в последний раз ела здесь. И эта еда очень отличается от того неприлично роскошного стейка, который Крейтон заказал в гостинице.

Но и эта еда потрясающая. И компания тоже не такая уж плохая.

Я говорю очень мало, но Логан прекрасно ведет беседу, хотя у меня такое чувство, что обычно он не такой разговорчивый. Он рассказывает мне о том, как вернулся в город после увольнения с флота. Он не говорит, что такого он натворил во время службы, и я подозреваю, что это было что-то интересное.

Он вернулся в город через несколько дней после того, как я уехала в Нэшвилл, и поскольку не привык бездельничать, нанялся на работу в гараж, где он подрабатывал, еще учась в школе. Как оказалось, во время службы на флоте он в свободное время занимался реставрацией классических автомобилей, так что Чак, прежний владелец гаража, сразу же нанял его.

— Когда Чак три месяца спустя сказал мне, что собирается на покой, я понял, что не могу позволить ему продать гараж кому-либо, кроме меня. Возвращение в этот чертов гараж стало для меня настоящим возвращением домой. Он не был удивлен тем, что я не хочу, чтобы он продал этот гараж кому-то еще, и был настолько добр, что помог мне выкупить его. Я почти расплатился с ним, а потом взял кредит в банке для того, чтобы отремонтировать гараж. И все теперь складывается у меня неплохо.

Я поражена тем, что за шесть месяцев он успел купить это заведение, отремонтировать его и превратить старый гараж Чака в популярное место для реставрации и починки классических автомобилей. Более того, сказать, что я поражена, — это сказать слишком мало. Похоже, не я одна способна упорно воплощать в жизнь свою мечту.

Еще меня удивляет, что мы покидаем ресторанчик, не привлекая к себе внимания. Полагаю, я не такая уж знаменитость, даже в своем родном городе. Очевидно, в маленьких городках популярна лишь Миранда Ламберт^[1].

Вторая часть операции «Возвращение Холли к ее корням» привела нас в то место, где все начиналось — «Пойло и Яйца». Мне следовало бы знать, что все кончится этим, ведь это единственное место в Голд-Хэвене, куда люди приходят развлечься.

Прием, который мне оказывают здесь, очень отличается от того, с которым я столкнулась в «Мистере Бургере». Можно подумать, что я — настоящая героиня, которая вернулась спустя долгие-долгие годы.

— Черт побери, смотрите, кто к нам пожаловал! — кричит Бенни, перекрывая шум, царящий в кегельбане.

Он направляется ко мне так быстро, как только позволяет трость, и обнимает меня.

— Привет, Бен. Как твои дела?

Этими словами моя бабушка приветствовала его многие годы, и я давно уже переняла у нее эту привычку.

Он отстраняется, опираясь на свою деревянную трость, чтобы сохранить равновесие, и склоняет голову набок.

— Думаю, куда интереснее, как идут твои дела, миссис Миллиардерша.

Мои щеки вспыхивают. Я не хочу говорить о той Холли, оставшейся за пределами этого города. Я здесь не для этого.

— Я в порядке. Просто решила немного передохнуть.

Он хочет спросить еще что-то, но передумывает. Я бросаю быстрый взгляд на Логана, который выразительно смотрит на Бенни. Ограждает меня от его вопросов?

— Как насчет партии в боулинг, Бен? — спрашивает Логан.

Бенни с энтузиазмом кивает.

— Конечно. Все, чего захочет моя девочка. Но у меня есть условие.

— Бен, — начинает говорить Логан, но я перебиваю его. Я отлично знаю, каково будет условие Бенни.

— Я спою одну песню. Но не из моих.

— Договорились. Идите поиграйте, а позже встретимся в баре.

Мы сыграли две партии, и легкость в общении с Логаном удивляет меня. В нем нет того напряженного предвкушения, которое я чувствую каждый миг, проведенный рядом с Крейтоном. Но зато это общение лишено всякого стресса.

Оно просто… непринужденное.

К тому же невозможно не сравнивать этих мужчин — одного грубоватого и приземленного, другого — утонченного и лощеного. И каждый из них по-своему опасен.

Я знаю, как вести себя с такими парнями, как Логан. И не потому, что провела много времени на гастролях рядом с Буном. Логан воспитывался в тех же условиях, что и я. Я могу надерзить ему, дать сдачи и при этом не чувствовать себя неловкой или скверной.

Я могу дать сдачи и Крейтону, но когда я оказываюсь в его мире, я теряю уверенность в себе, потому что чувствую себя совсем чужой. Во время гастролей все было лучше, но лишь потому, что это он был в моем мире. Как там говорится в пословице о птице и рыбе, которые полюбили друг друга? Наверное, мы слишком разные.

Мои мысли настолько отвлекают меня, что я неудачно бросаю шар. Черт. Вот вам и триста очков, которые я умею заработать за партию. Я не раз проделывала это. И это еще одно умение, которое жена миллиардера, вероятно, не должна упоминать в своем резюме.

Я обожаю играть в боулинг, есть жареные пикули и петь песни о грузовичках и разбитых сердцах. И я ненавижу чувствовать себя настолько… не отвечающей требованиям. Как я смогу быть подходящей парой Крейтону, если даже я сама не чувствую себя такой? Слова Анники по-прежнему все еще ранят меня.

Логан бросает шар, и я с радостью отвлекаюсь от своих мыслей. Он тоже умеет играть и набирать по триста очков за партию. Я наблюдала это множество раз, когда школьницей подрабатывала здесь, а он приводил сюда своих подружек. Вот вам и еще одно различие между этими мужчинами. «Пойло и Яйца» — это как раз такое место, куда парень вроде Логана приводит свою подружку. А когда я пытаюсь представить себе Крейтона в этом окружении, мне это не удается.

Но я была полна решимости отряхнуть пыль этого города со своих сапог и никогда не возвращаться сюда. Так что за печаль, если я не могу представить себе Крейтона здесь? Я хотела лучшей жизни, и я ее получила. И когда я наберусь мужества проживать ее, а не плыть по течению, позволяя приливам и отливам то выбрасывать меня на берег, то утаскивать в открытое море?

Я хватаю свой шар, размахиваюсь… и снова неудача. Отвернувшись от дорожки, я сажусь на синий пластиковый стул и роняю голову на руки.

— Холли, какого черта? — спрашивает Логан.

— Я не могу это сделать. Мне нужно перестать думать. Я хочу сегодня вечером ни о чем не думать, но у меня не получается.

Логан кладет шар на пол и садится рядом со мной. Кроме древесного аромата лосьона после бритья или дезодоранта от него исходит запах гаража — масла, выхлопных газов, резины и цитрусов.

Этот запах не неприятный. Он настоящий.

Но это не Крейтон.

— Что я могу сделать? Как мы можем помочь тебе перестать думать? — спрашивает Логан.

Мне приходит в голову лишь одно решение.

— Давай напьемся.

Логан качает головой.

— Я за рулем.

— Тогда я напьюсь одна.

Он какое-то время молчит. Потом наконец кладет локти на колени и бросает на меня взгляд искоса.

— Ты уверена?

— Чертовски уверена.

Я могу не знать ответов на другие вопросы, на которые мне следует найти ответы, но на этот вопрос ответ мне ясен.

Покачав головой, он говорит:

— Тогда называй свою отраву. И может быть, тебе стоит спеть ту песню, которую ты обещала Бену, пока ты не напьешься так, что не сможешь петь.

— Думаю, сегодняшний вечер хорош для текилы. И я могу петь в любом состоянии. — Я потираю лоб. — Я так думаю. Впрочем, увидим.

— Черт, я знаю, что это плохая идея, — говорит он, но подчиняется.

Рюмки выстраиваются в ряд передо мной на барной стойке, и я не добавляю в них ни соль, ни лимон, предпочитая запивать пивом неразбавленную текилу. Возможно, впоследствии я пожалею об этом решении. Почти наверняка. Но я уже чувствую, как кружится моя голова, и мне становится на все наплевать.

Бенни настраивает аппаратуру, когда я хватаю микрофон со стойки. Мне все равно, что он выберет. Я просто хочу оказаться на сцене, пусть даже это крохотная сцена в кегельбане, потому что это единственное место, где я чувствую полную уверенность в себе. Сегодня вечером я вложу всю душу в свое пение. Эти люди, возможно, пришли сюда просто поиграть и выпить, но сейчас они увидят по-настоящему крутое представление.

Музыка, которая льется из колонок, вызывает у меня желание рассмеяться. Громко, беззаботно. Я даже не помню, как давно не смеялась. Каким-то образом Бенни всегда улавливает мое настроение. Он поставил песню Миранды Ламберт «Знаменитость маленького города».

Я начинаю петь, чувствуя себя совершенно счастливой.

Бенни ставит песню за песней, и текила продолжает литься в мой желудок. Я потеряла счет песням, и рюмкам, и количеству людей, собравшихся в маленьком баре кегельбана. Я не думаю об этом. И я не замечаю, как люди перешептываются, как вспыхивают камеры, и как толпа расступается, пропуская кого-то вперед.

Мои глаза закрыты, и я чувствую, как к ним подступают слезы, когда я пою последние слова песни Сары Эванс^[2] «Рожденная летать». С этой песни, исполненной на этой сцене, все и началось. Разволновавшись, я кладу микрофон и немного наклоняюсь вперед, положив руки на бедра, пытаясь обрести равновесие.

— Еще рюмочку, Холли? — кричит кто-то.

Я поднимаю руку и показываю большой палец. И в этот момент слышу знакомый глубокий голос:

— Я думаю, что тебе уже достаточно, моя дорогая.

Примечания

1

Американская певица, автор-исполнитель в стиле кантри. Лауреат музыкальных премий «Грэмми», Академии кантри-музыки и Ассоциации кантри-музыки.

2

Американская кантри-певица и композитор. Эванс начала карьеру в конце девяностых и в конечном счете добилась успеха благодаря пяти синглам, поднявшимся на вершины чартов Billboard: «No Place That Far», «Born to Fly», «Suds in the Bucket», «A Real Fine Place to Start» и «A Little Bit Stronger».