Повод для служебного романа

Синди Майерс, 2015

У журналистки из Колорадо Эммы Вейд на первом месте ее работа, а капитан рейнджеров Грахам Эллисон с подозрением относится к репортерам, и на пресс-конференции дотошная Эмма выводит его из равновесия. Однако взаимное притяжение заставляет их искать общий язык. Вспыхивает страстный роман. Совместное расследование гибели знакомого пилота и целой серии таинственных происшествий сближает любовников настолько, что финалом их встреч становятся слова «доверие», «жить вместе», «любовь» и, наконец, «да, я выйду за тебя замуж!».

Глава 2

Потрясенный вид Эммы Вейд смутил Грахама. Какой же он болван! Вышел из себя оттого, что она заинтересовалась его расследованием. Но какое право он имел так грубо с ней обращаться?

— Пойдемте. — Он взял ее под руку и повел прочь от места катастрофы. — Я отвезу вас в наш штаб, и там мы сможем поговорить.

Она не стала возражать, когда он повел ее к своему джипу.

— Поезжай на ее машине за нами, — сказал он Рэндалу и сел на сиденье водителя.

Пока они двигались по каменистой равнине, никто не проронил ни слова. Он иногда на нее поглядывал. Она перестала плакать и отрешенно смотрела вперед через ветровое стекло. Даже охваченная горем, она оставалась очень красивой; он подавлял желание взять ее за руку и сказать слова утешения. Она была репортером и возможным свидетелем по делу, которым ему предстояло заняться. А значит, ему следовало подавить симпатию к ней и держать дистанцию.

В штабе рейнджеров он проводил ее в свой кабинетик и отодвинул стеллажи с бумагами, чтобы она села на раскладной стул рядом. Его помощник, который обычно занимался бумагами, взял выходной, поэтому они могли говорить с глазу на глаз хотя бы до тех пор, пока не приедут его товарищи. Он открыл бутылку воды и протянул ей, а сам сел на другой стул.

— Во-первых, хочу извиниться за свое поведение там, — промолвил он. — Могу иногда… перегнуть палку.

— И вы недолюбливаете журналистов.

Какие у нее глаза! Словно золотисто-зеленые бабочки, под пушистыми ресницами. Но надо сосредоточиться, напомнил он себе.

— Пресса иногда осложняет нашу работу.

— А люди вроде вас делают более сложной нашу работу. — В ее прекрасных глазах блеснули веселые огоньки.

— Что вы можете сказать о погибшем? Он был пилотом?

— Да, Бобби был пилотом. Никогда не видела его самолета, но знаю, что он владел «Бонанзой».

— Вы с ним встречались? — Вдруг у него стало портиться настроение — от ревности? — но он сразу подавил неприятные эмоции. — Как долго?

— Всего несколько раз. Мы не были любовниками, просто друзьями. У него настали трудные времена, и он хотел с кем-то все обсудить. Его маленькому сыну требовалось дорогое лечение. Бобби не хватало денег — вот почему он стал работать на Ричарда Прентиса, хотя терпеть его не мог. Год назад я готовила биографический очерк о Прентисе для «Денвер пост». А Бобби был у него кем-то вроде личного водителя — летал с ним на своей «Бонанзе», а иногда на собственном самолете Прентиса.

— Вы виделись с Бобби два дня назад, так? А он ничего не говорил о предстоящей в ближайшее время работе у Прентиса?

— Ничего. Мы вообще не говорили о его работе. Он совершал полеты не только с Прентисом, а со всеми, кому это требовалось. Давал также уроки пилотажа. — Она поставила на стол все еще полную бутылку воды и подалась к нему: — Что случилось? Самолет упал, потому что Бобби застрелили? Или его убили уже после аварии?

— Мы не знаем, хотя только сумасшедший будет стрелять в пилота в воздухе.

— Вы уверены, что в самолете был пассажир?

— Мы ни в чем не уверены. Но кто-то застрелил вашего знакомого и забрал груз из самолета. На земле остались свежие следы грузовика или другого большого автомобиля. — Он замолчал. Незачем ей знать лишнее.

— Я видела открытый ящик. Что в нем было?

— И это нам неизвестно. — Хотя Марко Круз, сотрудник наркоконтроля, который патрулировал вместе с Рэндалом этот район, разобрал отметки на ящике.

— Не замешан ли в этом Ричард Прентис? Как по-вашему? Он не занимается контрабандой?

— Это тоже нам неизвестно. А вы хорошо его знаете? Ведь готовили биографический очерк о нем.

— Я две недели каждый день приходила к нему домой и наблюдала, как он решает проблемы своего бизнеса. Он был весьма галантен. Слегка надменный, но люди с такими деньгами и не бывают другими.

Прентис, по ее мнению, галантен? Эта новость раздосадовала Грахама, и даже сильнее, чем следовало. Однако настала пора перейти от вежливых слов к делу.

— Мне нужно, чтобы вы рассказали о Ричарде Прентисе все, что знаете. И я хочу посмотреть ваши заметки, аудиозаписи и другие материалы, которые вы собрали при подготовке того очерка.

— Я, капитан, не вхожу в число ваших подчиненных, которыми вы можете командовать. Если вам нужна эта информация, обращайтесь в суд, чтобы меня вызвали повесткой. — Она встала, испепеляя его взглядом, а ее щеки покрылись густым румянцем. — А чтобы узнать побольше о Ричарде Прентисе, прочитайте мой очерк. — Она вышла из его кабинета, хлопнув дверью.

— Капитан! Кое-что проясняется. — В трейлер ввалился Марко Круз, а за ним и Рэндал Найтбридж. Поджарый и мускулистый, с медового цвета кожей, Марко слыл невозмутимым молчуном. Но сейчас его лицо сияло так, как никогда на памяти Грахама. — Кажется, мои подозрения насчет этого летающего корыта подтверждаются.

— Так что в нем было? — Грахам не любил долгих предисловий, тем более когда речь шла о предстоящих делах.

— Похоже, какие-то военные на нем перевозили ракеты «Хелфаер». Обычно такими вооружаются вертолеты. Мои друзья в армии сказали, что пару лет назад недосчитались нескольких таких штуковин.

— А сейчас обнаружили еще одну пропажу?

— О чем я и толкую, — сказал Рэндал. — И по-моему, их украли, чтобы продать на черном рынке.

— Такую ракету можно подвесить к беспилотнику. То есть дрону, которым управляют с земли, — заметил Марко.

Грахам похолодел.

— Любой человек с хорошими деньгами может купить дрон. В этом нет ничего противозаконного. У кого в нашей округе есть дрон?

— Это нам и надо выяснить. И поскорее.

«Забудь Грахама Эллисона», — твердила себе Эмма, открывая дверь своего дома на южной окраине Монтроза. Явно не интеллектуал. Зайдя внутрь, она бросила сумку и почту на кухонный стол.

— Мя-ау! — Из спальни прибежала серебристо-серая кошка и начала тереться о ее ноги.

— Привет, Джейни, дорогая. — Эмма наклонилась и взяла свою любимицу на руки. — Как прошел день? А меня сегодня очень разочаровал один человек.

Эмма открыла банку дорогих кошачьих консервов и вывалила ее содержимое в миску Джейни, а себе налила бокал вина и села за стол, чтобы разобраться со своими записями. Не так уж много, но достаточно для корреспонденции о крушении самолета. Она с горечью вспомнила безжизненное тело Бобби на сиденье пилота, обломки вокруг, и ее пронзила боль за погибшего друга.

Она смахнула слезу и открыла блокнот. Тем больше у нее причин сделать все, чтобы нашли убийцу. Бобби был отличным парнем — не таким, чтобы в него влюбиться, но хорошим другом, и он заслужил лучшую долю.

Позвонили в дверь. Она вздрогнула от резкого звука. Пошла открывать, посмотрела в глазок, и у нее перехватило дыхание. Грахам Эллисон! По-прежнему в униформе, но с огромным букетом цветов в блестящей зеленой упаковке.

Она щелкнула замком и открыла дверь:

— Капитан, что вы здесь делаете?

— Просто не мог успокоиться, пока перед вами не извинюсь. Как-то не заладились у нас отношения. Может, начать сначала?

Она во все глаза на него смотрела, стараясь не обращать внимания, как он возвышается над ней и какие у него широкие плечи, едва ли не с дверной проем. Настоящая редкость — она почувствовала себя Дюймовочкой рядом с мужчиной, и это ощущение пришлось ей по вкусу.

— Почему это я должна предоставить вам еще один шанс? — спросила она.

— Потому что мы оба хотим отыскать убийцу вашего друга.

Резонный аргумент. Она распахнула дверь.

— Идите сюда. — Она провела его на кухню и показала на стол: — Разбирала мои записи. — Она поставила цветы в вазу.

— Не хочу совершить еще одну ошибку и попросить у вас их посмотреть.

Она зарделась:

— Не люблю, когда мной командуют. У меня своя система подготовки материалов. Внешне полный беспорядок, вы все равно ничего не поймете.

— Мне не следовало повышать на вас голос, как на одного из своих подчиненных.

У нее вдруг сильнее забилось сердце, но она старалась не обращать на это внимания.

— Проблема не в том, что вы мне не нравитесь, а в том, что вы очень привлекательны.

На сей раз сердце у нее бешено заколотилось, а дыхание перехватило, словно она проглотила парочку дерущихся колибри. Значит, не только в ней их общение высекло искорку!

— Я заинтригована. Продолжайте.

Он огляделся, не в силах посмотреть на нее, и наконец зацепился взглядом за ее кошку, которая после своего обеда тщательно себя вылизывала.

— Когда я увидел вас в толпе репортеров, мне других забот хватало и некогда было в вас вглядываться. — Он бросил на нее опасливый взгляд. — Наверное, с этого и начались все мои неприятности.

— Смотря что вы понимаете под неприятностями.

Он сунул руки в карманы:

— Мы оба профессионалы. И может быть, нам следует такими и оставаться, во всем.

— Или быть более честными. — Она отошла от кухонной стойки и шагнула к нему. — Я взрослый человек. И думаю, со своей работой справлюсь сама, да и личные проблемы решу. Ведь вы тоже очень меня заинтересовали, капитан. А понравиться такой женщине, как я, может далеко не каждый.

Он скользнул по ней взглядом, словно погладил.

— Так вы наведались ко мне, чтобы учинить допрос? — осведомилась она.

— Отнюдь. Пришел попросить вас о содействии. О Ричарде Прентисе вам известно намного больше, чем мне. Может быть, узнаю от вас что-то важное для нашего дела.

— Ричард Прентис? — удивилась она. — Думаете, он как-то причастен к гибели Бобби?

— Этого мы не знаем. Ваш приятель работал на него, так что было бы вполне логично начать расследование с этого обстоятельства.

Он по-прежнему не смотрел ей в глаза, а значит, утаивал какие-то детали.

— Вы что-то недоговариваете, — заметила она. — Почему вам так важен Прентис? Он замешан в других преступлениях в Национальном парке?

— Я просто хотел бы услышать от вас, что вы думаете и что знаете о Прентисе.

Она чуть помедлила, перебирая в памяти свои впечатления о миллиардере:

— Он откровенно ненавидит федеральное правительство, но вам и так это известно. Сделал состояние благодаря хорошим связям в органах власти, тормозил принятие законов, которые казались ему несправедливыми и неудобными. Но он никогда не шел на преступление… А сейчас он в чем-то замешан?

Грахам покачал головой:

— У меня нет никаких свидетельств нарушения им закона. Нам лишь известно, что погибший пилот на него работал.

— Но вы его подозреваете.

Он промолчал, словно соглашаясь с нею.

— Понимаю, почему вы не хотите сказать больше, — продолжила она. — А я не буду писать ничего плохого о Прентисе, пока не получу весомых доказательств. У него много хороших адвокатов, и нам с вами прекрасно известно, что он немедленно прибегнет к их помощи.

— Не могу рассказать вам все, что знаю об этом деле. Замечу лишь — только не записывайте, — что на этом самолете, вероятно, перевозили весьма опасный и, скорее всего, незаконный груз.

— Но вы расскажете мне, когда появится возможность?

Он замялся:

— Когда смогу — да.

— Давайте я поведаю вам, что знаю о Ричарде Прентисе, хотя и не представляю, как это вам поможет.

Он вынул руки из карманов и облегченно повел плечами:

— Отлично. Не пойти ли нам куда-нибудь пообедать?

— Это приглашение на свидание?

Он покраснел.

— Нет. Да. Пусть будет просто обед, а дальше — посмотрим.

Эмма решила поехать в ресторан на своей машине, а Грахам последовал за ней на джипе. За обедом он всячески старался ее успокоить, но не очень в этом преуспел. Уютное итальянское бистро располагалось в старом здании в небольшом переулке. В этот час они оказались единственными посетителями, однако хозяева, судя по всему, знали Эмму и тепло ее поприветствовали.

— Только что вытащили из печи лазанью, — подсказала женщина, а ее супруг принес вино.

Чета хозяев оставила их одних в уютном уголке. Грахам посматривал на Эмму через столик и клялся себе не выуживать из нее никакой информации, хотя ему ужасно хотелось узнать о ее впечатлениях от Ричарда Прентиса — и о ее возможных отношениях с этим миллиардером. Дома она переоделась, и теперь, вместо джинсов и ботинок, на ней было длинное воздушное платье, подчеркивающее ее формы. Цветастый шарф на ее плечах хорошо сочетался с золотистыми огоньками глаз. Она казалась очень нежной и сексуальной, а он рядом с ней чувствовал себя не в своей тарелке. Неожиданно открывшаяся им взаимная симпатия все еще сбивала его с толку. О чем о чем, а о романе с журналисткой он никогда и помыслить не мог.

Но если она оказалась такой очаровательной женщиной…

— Редактор «Денвер пост» попросил меня написать о Ричарде Прентисе после его конфликта с властями округа. Прентис тогда принуждал федеральное правительство выкупить принадлежащие ему земли у входа в Национальный парк, — начала она. — Я дала ему понять, что у него есть возможность изложить свою версию этой истории. Он же в итоге пригласил меня погостить недельки две у него на ранчо.

— Возможно, он хотел, чтобы вы были поблизости и он мог за вами наблюдать. — Его пальцы сжали бокал с вином при мысли о том, к какой близости мог стремиться Прентис. То есть именно той, которой хотел и он сам.

— Возможно. Но тем самым он только мне помог. Я встретилась с людьми, которые у него работают, увидела, как он живет.

— И какие выводы вы сделали?

Она улыбнулась уголками рта:

— Вам правда надо прочитать мою статью.

— Прочитаю, но скажите в двух словах сейчас.

— Хорошо. — Она положила руки на стол перед собой. — Прежде всего, он гораздо умнее, чем вы наверняка думаете. Даже талантливее. Уверенно набирает номера почти всех, кому когда-то звонил. Помнит детали случившихся несколько лет назад событий. У него практически фотографическая память.

— Умные люди иногда делают большие глупости.

— Да. И у него есть одна слабинка: раз сам умный, то во всех окружающих видит дураков. Поэтому он порой недооценивает оппонентов.

Две тарелки с благоухающей лазаньей и жареными цукини быстро пустели.

— С какими людьми поддерживает отношения Прентис? — Он силился сосредоточиться на деле.

— С разными. С политиками. Иностранными бизнесменами. С фотомоделями. Знаменитостями. Лоббистами. С напористыми предпринимателями. С влиятельными личностями. Он не из тех, у кого есть близкие друзья, хотя много приятелей.

— А как насчет романтических отношений?

Эмма покачала головой:

— Он часто фотографируется на разных торжествах с красивыми женщинами, но они для него словно полезные вещицы, необходимые для имиджа, однако по-настоящему его не привлекающие. Он любит женщин, но страстью не одержим. И, если вас это интересует, по отношению ко мне вел себя как истинный джентльмен.

Как-то не показался ему Прентис истинным джентльменом, но все равно у Грахама словно гора с плеч свалилась оттого, что этот тип не ухлестывал за Эммой.

— А как он заработал свои деньги?

— Об этом он особо не распространялся. Часть получил по наследству. Он владеет несколькими компаниями. Умеет опережать конкурентов. Скупает полуразорившиеся предприятия и выгодно их затем продает. Как вам, наверное, известно, он без колебаний использует людей и ситуации в своих интересах.

— Значит, если он задумает что-то противозаконное, то сможет запросто найти нужных исполнителей.

— Думаю, что именно так. И это не обязательно будут его приверженцы. Он способен заплатить любому, кто выполнит для него какую-то работенку. И таких людей предостаточно.

Прентис вполне мог купить дрон и ракеты на черном рынке. И все, кто к этому причастен, будут держать язык за зубами.

— Возможно, после я задам вам еще несколько вопросов, а сейчас давайте переменим тему на более приятную, — заметил Грахам. — Почему вы решили стать журналисткой?

Она хохотнула, и у него внутри что-то затрепетало в унисон ее смеху.

— А что так строго? Я же не ваша подозреваемая?

— Извините. — Он заморгал. — В свое оправдание могу лишь заметить, что отношения с прессой у меня всегда не складывались.

— Да неужели? — Она подавила еще один смешок. — В юности на меня произвел впечатление один журналист. Я захотела, как он, помогать людям.

Они прикончили лазанью и поговорили за кофе о своем прошлом. Он рассказал, как рос в семье военного, играл в футбол, служил в армии морпехом, а затем начал сотрудничать с ФБР.

— Ни жены, ни семьи нет? — уточнила она.

— Был один брак, но неудачный. Принадлежу к тем мужчинам, для которых любимая жена — их работа. Детей нет. А как у вас?

— Была один раз замужем, но мы оба рассчитывали на лучшее.

Грахам рядом с ней совсем расслабился. Ему хотелось попросить ее о настоящем свидании, но он решил подождать. Наверняка и так удастся с ней увидеться — дело о крушении самолета даст для этого хороший повод. Зачем же торопить события? Спешка могла привести к непредсказуемым последствиям.

Он проводил ее до машины и подождал, пока она искала ключи и открывала дверцу. Затем написал на обороте визитки номер своего мобильника и протянул ей.

— По поводу и без повода. Может, вы дадите мне ваш номер?

— А не хотите чуть-чуть поработать? Держу пари, для ФБР узнать мой номер проще простого.

— Мог бы его и узнать, но предпочел бы, чтобы вы сами мне его дали.

Она улыбнулась и открыла сумку. Но записать для него свой номер ей не удалось. Громкий хлопок выстрела разорвал дневную тишину. Не успела она вскрикнуть, как Грахам повалил ее на землю.