Банкир. Книга третья: Младший брат бога

Василий Лягоскин

Как в сказке – пришел и победил дракона. На пути Александра, старшего менеджера банка «Восточный» и Мастера Боя максимального для мира Ваалдам Уровня, действительно появится дракон. Но и его, и других врагов, которых у клана «Восточный банк» хватает, наш герой побеждает, используя не только обретенные навыки и знания, но и обычную земную логику…

Глава 5. Мастер жизни

Мастер стоял посреди открытого пространства за Куполом. Он успел сделать все необходимые приготовления, и теперь ждал первого удара стихии. Прежде всего он наложил простенькое плетение поверх защиты Купола. Настолько простое, что оно никак не могло повлиять на древнюю Руну. Единственной задачей этого плетения было зеркально отражать все другие — те, что Александр собирался применить против диких зверей. Таких в окрестностях трактира бродило немало. Они появлялись и исчезали в кавернах Равнин, и могли помешать ему сразиться с основным противником. И даже раньше — первый хищник, с виду вполне травоядный, но вблизи предъявивший Мастеру внушительные клыки в пасти, попытался напасть на него, как только человек вышел за пределы Купола.

Шеф хлестнул по нему зарядом маны, в которую свою лепту внес Мастер Смерти. Это заклинание не было убойным; оно лишь внушало смертельный ужас, и желание исчезнуть немедля; желательно за тридевять земель. Хищник действительно исчез — не сразу, а совершив немыслимо длинный прыжок с места в кустики, откуда, быть может, недавно и появился.

Александр не стал втягивать обратно в себя длинное плетение; напротив, он заставил его разредиться, расшириться. Вливая в него дополнительные порции маны, он неторопливо, квадратный метр за метром, строил поле, вызывающее ужас у всех живых существ в округе. Кроме его создателя, конечно, и тех Разумных, которых он оградил зеркальным плетением.

Поле росло — тем стремительней, чем ближе приближался первый грозный конус. Саша только теперь понял, почему местные жители называют эту стихию уважительно, во множительном числе. На самом деле они называли Ураганами каждую из таких вот гигантских воронок, представлявших собой бешено метавшийся в замкнутом пространстве ветер, и растворенные в нем бесчисленные тонны камня и песка. И было этих воронок… в общем, последнюю он за горизонтом даже не видел.

А первая налетела, как только Мастер убедился, что полоса шириной в сто метров охватила по окружности весь Купол, и ни единого живого существа в нем нет. Первый натиск Урагана оказался пробным, и от того не очень свирепым. Шеф встретил его, стоя спиной к куполу, подняв руки к низкому небу, с которого уже сыпались песок и камни, потерянные воронкой в своем движении. Над Мастером уже был выстроен купол, которому никакие осадки сверху, даже многотонные, не грозили. Но ману, какие бы объемы ее не были предъявлены, эта преграда, которую в панорамные окна оранжереи могла видеть разве что Надежда, прекрасно пропускала. Так что Мастер Воздуха, встретивший дикого собрата, и определивший его силу, как равную, или даже более слабую на пару Уровней, легко остановил движение первого Урагана. Стремительный порыв воздуха остановился, а тонны, что он нес с собой, упали на Равнины, так и не достигнув противника. Но главное — вся мана, что заставляла нестись эту массу от границ разведанных земель, была аккуратно передана с помощью Метального Мастера другому стихийнику — Мастеру Земли, который не стал задерживать ее внутри такой слабой человеческой плоти. Энергия вернулась миру, распределившись все по тому же стометровому пространству вокруг Купола, и основательно перетряхнув твердь. Что-то внутри каменной толщи, окружавшей защищенное пространство, трещало и двигалось. Перекрывались давно натоптанные пространственные тропы, ведущие из неведомых земель мира Ваалдам. Возникали новые, по которым — как надеялся Саша — никогда не будут ступать когтистые лапы хищников.

Первый Ураган немного оторвался от собратьев. Невольно вспомнилась картинка из не такого далекого прошлого родного мира. Битвы стенка на стенку, мелкий хулиганистый застрельщик, которого пускали вперед, чтобы втянуть соперника в драку. Только вот сам Александр был и застрельщиком с другой стороны, и фронтом, и тылом, и засадным полком. Клан, которому он категорически запретил встать рядом с ним, сейчас мог только наблюдать — как в самом большом для мира Ваалдам театрализованном представлении.

Глава даже успел повернуться назад, и помахать друзьям рукой — благо он уже поднял ее; даже обе — навстречу первому натиску стихии. И даже разглядел, что в окнах ему замахали в ответ. А потом… он вдруг понял, что выглядит как-то по-дурацки; с этой вытянутой вперед, навстречу врагу фигурой, с поднятыми руками…

— Ну, точно Гарри Поттер, блин, — внезапно развеселился он, — только волшебной палочки не хватает. Палочки нет… зато есть сумка!

Ему еще хватило времени дать приказ трансформироваться поясу в такое удобное кресло, и столик перед ним, и сесть в него, представив с усмешкой, как опешили от такого нахальства своего Главы зрители. В следующий момент ему стало ни до зрителей, ни до стола, ни до самого яркого воспоминания последнего получаса перед битвой Стихий. Того самого блюда, наполненного мясом больше обычного. Джесси в конце его пиршества заявила, не без иронии:

– «Ты ешь так, словно тебя два дня не кормили!».

На что Александр ответил:

— Я ем так, словно меня следующие два дня не будут кормить!

Накаркал. Ураганы навалились одновременно сразу с нескольких сторон. Конечно, Мастер не мог взять на себя весь фронт, что наступал на жидко населенные земли неизвестно какой шириной. Но вот ту полосу стихии, что своей шириной чуть превышала построенное самим же кольцо, общий диаметр которого составил четыреста метров, он решил — кровь из носу — не пропустить ни на шаг. Мастер воздуха раздвоился, потом растроился, и делился дальше — по потребности. А все остальные, через Ментального Мастера, работали на подхвате. Поначалу больше, как и в самом первом эпизоде битвы, это был Мастер Земли. Слой тончайшей взвести, в которую превращались камни и песок, рос вокруг купола; вместе с ним поднимался и тот пятачок, на котором внешне так вольготно расположился в кресле Александр.

В какой-то момент, в недолгие секунды передышки, он отметил, что того грунта, что слой за слоем ложится на кольце, подобном кольцам Сатурна (который — сыронизировал Саша — по прежнему не виден), становится слишком много, и он начинает расползаться за пределы определенной ему территории. Не хомяк в груди, а смутное понимание того, что эта рыхлая масса, перемешанная до однородного состояния, ему, а значит и всему клану скоро понадобится, заставила Мастера Земли творить еще интенсивней.

— Джесси, — воскликнул он внутрь себя — снаружи его из-за безумного воя ветра вряд ли кто раслышал бы, — резервируй в своем талмуде еще одну строчку!

— «Каком талмуде?», — не поняла, и даже немного обиделась помощница.

— Том, где ты отмечаешь наши общие достижения. Добавляй туда еще и Мастера-ландшафтного дизайнера…

А по краям очерченной зоны росли подпорные стенки; возникали ступени для четырех дорожек шириной в три метра, которые подобно делениям компаса, пролегали ровно по частям света мира Вааладам — как их определил сам Мастер. Хомяк внутри все же проснулся — когда понял, что пласты грунта, который тоннами прибавлялся с каждой секундой, вдруг принялись стремительно истекать — сразу в нескольких местах. Словно внутри, в толще скальных плит, не выдержали какие-то перепонки, лопнувшие почти бесшумно, и бездонные каверны принялись поглощать землю с жадным урчанием. Таких мест было не меньше дюжины, и на каждое из них обратил внимание Мастер Огня. Звенящие от напряжения реки маны пробежали в направлении, где уже образовались воронки истекавшего в недра грунта, и уже там превратились в яростные клубы пламени. Температура там — как-то определил Александр — превысила точку кипения камня, но и этот безумный жар отразили от себя зеркальная пленка Купола, и защита самого Мастера. Грунт в точках приложения силы стал малиновым; потек внутрь каверн быстрее, чем прежде измельченный весок, и там, застывая, заткнул-таки эти бездонные колодцы. Именно в это мгновение внутри взвыл, и потребовал своей доли маны, которой щедро делились Ураганы, Мастер Воды. Джесси с Умником прошептали, явно в изумлении:

— «Так это не было спонтанным решением, Шеф? Это было тренировкой?».

Шеф понял — помощники намекали на тот оазис посреди Равнин, где он создал единственный на бесконечные километры вокруг оазис с открытым источником воды. Теперь воздушных буравов было сразу одиннадцать, и они разбрасывали в стороны куски оплавленного камня, а потом и коренную породу, пока вверх не взметнулись тугие струи воды. Точнее — это сначала были океаны горячего пара, заполнившего пространство так, что даже сам Мастер не видел ничего дальше вытянутой руки; в реальном мире. Виртуальным же Видением он продолжал следить за налетавшими с прежней силой Ураганами, и перехватывать их, раскручивать спирали маны в обратном направлении, и пропускать гигантские массы ее через собственные каналы, и рассеивать уже безвредные тонны грунта по площади…

Он вспомнил! Еще одну картинку из детства — недаром вспомнилось это словосочетание: «Ландшафтный дизайн». Пока ветер разгонял тучи водяного пара, и осаживал их в виде капель вниз, на землю, Саша словно воочию увидел, как он сам с папой ползает на коленках по участку у дома. По участку с идеально выровненной и прикатанной поверхностью плодородной почвы, на которую уже были высыпаны семена из красочной коробки с травяной смесью — их столь же аккуратно нужно было засыпать и разровнять тонким слоем грунта. Точнее — слоями, которые посыпались из ведерка мелкими порциями, чуть ли не щепотками.

— Так мы сеяли газон, — гордо заявил он помощникам.

— «И где тут ты видишь семена?», — чуть язвительно ответили Джесси с Умником.

— Скорее не язвительно, а провокационно, — поправил себя Шеф, — ребята явно подталкивают меня к чему-то. Чему?

Скорее машинально, чем осознанно, он добавил в поток маны, что сейчас рыхлил и перемалывал тонны грунта, знания и навыки Мастера Жизни, которые еще ни разу не призывал к… жизни. И счастливо засмеялся — не собственному каламбуру, а мириадам звездочек, загоревших на поверхности, и внутри почвенного слоя, мощность которого уже превысила метр. Это действительно были ростки жизни — проклюнувшиеся и бурно прораставшие семена. Откуда они взялись — принесли ли их Ураганы из краев, где зародились, или прихватили по дороге. Может, они не успели перевариться желудками травоядных, которые не спаслись от стихии, и теперь, разорванные в мелкие клочья, тоже удобряли будущую почву. Будущую — потому что до сих пор грунт был не живым. А бывший студент лесного техникума, освоивший в свое время еще и мудреную науку «Почвоведение», из закромов памяти выудил множество фактов, которые сам прежде считал давно забытыми строками книжек, что он перелистал перед сессией. Одним таким воспоминанием было удивление от того факта, что земля, или почва, которую он на родительском участке кидал лопатами, и в прямом смысле слова попирал ногами, была живым организмом; она росла и развивалась сотни, если не тысячи лет.

Здесь, у него на глазах и его усилиями, этот процесс протекал за часы и минуты. Растения рождались, стремительно взрослели, цвели, осыпались семенами, и умирали — чтобы дать начало новой жизни. И так — бесчисленно, раз за разом — словно в этом ограниченном пространстве за минуты протекали тысячелетия; за исключением крошечного участка, где за столом сидел Мастер.

— «Любуешься?», — ехидненько, но в то же время с гордостью за бывшего ученика спросила Ольга Ивановна.

— Любуюсь, — кивнул Александр, обозревая зеленый ковер с редкими кустиками и деревцами, — но еще и безопасность обеспечиваю. Будущую.

— «Это как?», — удивилась уже Джесси, а вместе с ней и Умник.

— Умник, — обратился к последнему Мастер, — можешь скопировать систему дальновидения, как в «Армате»? Проще говоря, бинокль?

— Я лучше могу! — заявил Сашин персональный переносной компьютер.

Поверхность столешницы перед Александром потекла, потеряла четкость, и стремительно выросла в длинную подзорную трубу, тонкий конец которой чуть ли не ткнулся в правый глаз парня.

— «Сорокакратное увеличение, автонастройка под зрение Пользователя, — принялся хвалиться Умник, — автоматическое определение расстояния до выбранной цели…».

— Молодей, Умник, пятерка! — прервал это словоизвержение Мастер, — Джесси — смотри.

Он направил длинную трубу в направлении одного из редких уголков растительности, что окружали Купол. До этого леска было не меньше полукилометра; в трубу же были отлично видны и стволы деревьев, и даже отдельные листочки, и особо толстые представители травянистой растительности, которые Ураганы, казалось, должны были с корнем выдрать, и разнести по Равнинам. Но они выстояли! Чуть трепетали на ветру, но выглядели вполне жизнеспособными, если не сказать, довольными. Это как-то на пару определили Мастер Плоти с Мастером жизни.

— А как вам это? — Александр поочередно перевел зрительную трубу на следующий пятачок зелени, потом еще на один, и еще…

И везде растительность буквально источала из себя безмятежность и уверенность в том, что стихия родного мира их обойдет стороной.

— «И ведь обходит же!», — восторженно написала Джесси.

— А все простенькая логическая цепочка, — скромно поделился Мастер, — начавшаяся с вполне естественного человеческого чувства беспокойства за хорошего знакомого.

– «Это ты кого имеешь в виду?», — Джесси явно намекала на то обстоятельство, что все знакомые Александра в мире Ваалдам находятся сейчас в трактире «У веселого тролля», и в Убежище гоблинов.

— Я про криленыша, про Барсика, — напомнил ей Шеф, — представил вдруг себе, что он там несчастный, одинокий, дрожит где-нибудь под поваленным дубом, а вокруг летают камни и песок. А потом вспомнил, что у него дома нет ни одного такого поваленного дерева, или выкорчеванных кустов; а Ураганы ведь здесь — явление постоянное. Точнее, сезонное. Дальше продолжать не надо?

– «А в конце этой цепочки?».

— В конце? — он встал с кресла, и провел рукой вокруг, — смотрите!

Последний Ураган, что неосмотрительно вторгся в зону его внимания, Мастер поглотил, развеяв его мельчайшей пылью, но ману отдавать наружу не стал. Джесси внутри вскрикнула было, но тут же умолкла, пораженная. Потому что Ментального Мастера не разорвало в клочья от гигантской порции маны, которую он направил по каналам внутри себя.

— «Невероятно, — отступила помощница от сухого официального языка, — общий запас маны, которую ты, Шеф, способен удерживать в себе, возрос в четырнадцать раз. И ее в тебе сейчас… почти сто двадцать восемь Эталонных Камней!».

— Давай об этом попозже, Джесси, — Александр потянулся всем телом; в котором, впрочем, не чувствовал ни капли онемения, или какого другого неприятного чувства, несмотря на…, — ого! Больше шестидесяти часов просидели! Что у нас сейчас, утро?

Умник с Джесси тут же услужливо подсветили на интерфейсном экране строку:

— «06 часов 02 минуты мира Ваалдам; шестые сутки пребывания Основного Носителя в этом мире».

— Спасибо, — машинально поблагодарил Шеф, отправляясь в короткое путешествие по «зеленому ковру», сотканному самим в соавторстве с природой, — значит, говорите суббота. А еще…

Он резко повернулся к внешней границе этого зеленого растительного покрывала. Ураганов, или каменно-песчаных вихрей там оставалось не очень много; один из них как раз приблизился к запретной границе, за которой его — Ураган — ждали развеивание и полная трансформация. А стихия повела себя как пес, выпущенный на прогулку. Вихрь, не прекращая стремительного вращения вдоль оси, скрытой внутри гигантской воронки, словно принюхался к той незримой преграде, которую определил Мастер. И, так же как тот же пес, унюхал «своего», и отпрял от него, чтобы не запачкать грязными лапами и мокрым носом; унесся по кругу дальше, виляя хвостом. Только вот «хвостик» этот, представленный в виде осыпи все тех же камней и песка, которые этот Ураган не смог удержать в себе, был каким-то хилым.

— Как и сам вихрь, — отметил Александр, шагая по такой мягкой траве.

Тут не было однообразия строгого английского газона; взгляд останавливался на цветах, в основном мелких и неярких; попадались и крупные, спешащие поделиться своей дикой красотой. Саша не считал себя великим знатоком такой вот растительности. Деревья с кустарниками, особенно лесной зоны Российской Федерации — это да, пришлось в свое время даже гербарии собирать — и в летнем варианте, и в обезлиственном виде. Но даже он сейчас мог поклясться, что в здешнем «гербарии», цветущем и одуряюще пахнущим мириадами оттенков, и подсвеченном лучами восходящего солнца, не найдется ни одного растения, известного земным ботаникам.

— Вот еще работы Надьке прибавилось, — обратился он к… в-общем-то ни к кому.

Ответила же, как обычно, Джесси:

— «Да, Шеф. Особенно, когда сюда набегут дикие животные Равнин. Травоядные — чтобы пощипать травки, да потоптаться по ней, а хищники — чтобы залить кровью твой газон площадью 93600 квадратных метров. Извиняюсь, необходимо из этой площади вычесть площадь дорожек и искусственных водоемов».

— Да ладно, — великодушно махнул рукой Мастер; махнул, кстати, в сторону верхнего этажа трактира, в большом окне которого сейчас видел всех друзей, — а за подсказку про зверей спасибо. Вон — видите, вместе со всеми Малышка стоит?

– «Видим».

— А помните, как я говорил ей, что крестиком вышивать умею?

— «Помним, — за двоих ответила Джесси, — это был такой идиоматический оборот русского языка».

— «Вообще-то это была фраза из мультфильма про Простоквашино», — подсказал ей Умник.

— Так вот, продолжил Александр, — я действительно пробовал вышивать. Когда-то. Давно. Не очень-то классно получалось. А еще я пробовал вязать крючком. И сейчас продемонстрирую вам это свое мастерство. Джесси — оценивай Уровень.

Теперь Мастер стоял, вытянув вперед руки; лицом к зрителям, которых, если считать всех гоблинов, что нашли пристанище в трактире, набралось бы куда больше, чем мест в Большом театре. Вместо вязального крючка к Куполу, чуть сжавшемуся, словно от неясных предчувствий, потянулась длинная нить овеществленной маны. А по ней — новая, строго дозированная порция, несущая с собой Руну, какая уже присутствовала в Куполе; не одну тысячу лет. И эта мана сейчас сработала, как струйка воздуха, нагнетаемая в мыльный пузырь. Купол, который вряд ли кто когда-нибудь сравнивал с таким эфемерным созданием, готовым лопнуть в любое мгновение, начал расти — во все стороны. Но не рывками, не скачкообразно, а так незаметно даже для глаза, обладающего даром Видения, что сам Мастер понял, что его усилия не пропадают даром, когда защитный слой практически подступил к нему. Вот он скользнул сквозь человеческую плоть волной ласкового тепла; неудивительно — ведь в Куполе сейчас была и частичка его самого.

Наконец, Мастер зафиксировал точное попадание — границы двух окружностей диаметром в четыреста метров совпали; та, что образовывал при своем движении Купол, и черта, где буйство трав разбивалось о каменный поребрик, выросший за эти шестьдесят часов на полтора метра. Эта цифра, эти шестьдесят часов, которые для самого Шефа разбились на бесчисленные мгновения яростного противостояния стихии, прежде не вызывали никаких отрицательных эмоций. Теперь же что-то словно кольнуло в сердце. И он поспешил дальше, по незримой дуге, которую сам наметил ровно посреди широкой стометровой лужайки. На ходу он успел еще и заставить сползти, и стечь по каналу маны к нему зеркальный слой, наложенный на Купол; предварительно «отключил» то поле ужаса, что не пускало зверье в зону его экспериментов над всеми стихиями; потом…

Потом Александр остановился — прямо у картофельного поля, которое пару дней назад сам же с помощью Комбайна убрал до последней картофелины. Теперь эта плантация выглядела совершенно так же, как до того момента, когда на нее наползли широкие колеса Универсальной машины Ушедших. И Мастер Жизни сейчас почему-то был уверен, что урожайность этого гектара была никак не меньшей, чем когда-то запланировали его первые сеятели.

Буквально в полусотне метров, за новыми пределами Купола, картина выглядела совершенно иначе. Там словно порезвилось стадо диких свиней. А потом кто-то тщательно прошелся граблями — площадь там сейчас представляла собой ниву, готовую принять в себя новое семя.

– «И что ты удивляешься, Шеф? — Джесси явно сама удивилась такой реакции Саши, — ты вкачал в этот гектар столько маны Жизни, что здесь не один — тысячу урожаев можно было снять!».

— Возможно, ты права, и картошка здесь действительно тысячу раз созрела, и сгнила, преващаясь в перегной. Только вопрос — куда я эту самую Жизнь вкачивал? Ни одного клубня ведь Комбайн не оставил!

Он машинально пустил из рук сразу несколько гибких нитей маны, которые, не встречая никаких препятствий, вросли в землю, и проросли внутрь, подобно корням. Точнее — рядом с корнями — поскольку от крупных клубней вглубь тянулись поначалу мелкие корешки, которые, преодолев метровый уровень грунта, сплелись в толстые, не меньше, чем дециметрового диаметра, корни. Эти тянулись вниз на невообразимую глубину.

— Что значит, невообразимую, — рассердился на себя Шеф, — очень даже вообразимую — как раз до водоносного слоя. Вот вам и решение проблемы питания, и объяснение одной из функций Комбайна — это я насчет бурения. Не ради же одной скважины в подвале трактира конструировали такое оборудование. А здесь (он прибавил еще пучок нитей маны к корням, утопаюшим в недрах) пробурили целую сеть — с ячеей в один метр. Целых десять тысяч штук на гектаре. И вырастили специальный сорт картошки… и пшеницы, и других культур. Честь им и хвала, а нам — приятного аппетита!

Он только теперь понял, что его встревожило совсем недавно, и ужаснулся. Прошло шестьдесят часов после его последнего ужина, а он не чувствовал даже капельки голода!

– «И что в этом плохого?», — попыталась успокоить его Джесси.

— Что плохого?! — кажется, Александр в ярости крикнул и внутрь себя, и наружу, — а вот что!

Он очень явственно представил и себе, и Джесси с Умником картинку истаивания Гоблы, а потом ее внучки в шестом поколении. Наконец, и сам виртуальный Мастер в его сознании стал терять материальные черты, превращаясь в дымку.

— Не хочу, — громыхнул он, — и не буду. Не хочу в компанию к Гармону, каким бы благочестивым он ни был. И не буду терпеть это безобразие. Вот вам!

Это он обращался уже к собственным мускулам, которым, оказывается было вполне комфортно в таком, накаченным, и перекаченном маной виде. Мастер Боя сейчас буквально выкручивал мышцы и жилы; была бы воможность, он бы и костный мозг выдоил до такого состояния, чтобы последний взвыл бы… Взвыли мускулы — они словно просили вернуть в них мощь, которая вместе с маной исчезла где-то в двух точках за спиной — там, где находились лопатки, усиленные частичками черного металла и титана.

— Сейчас, — пообещал он собственной плоти, болевшей так, словно в них только теперь разом проснулась усталость от шестидесятичасовой битвы, — сейчас я вас накормлю.

Мастер действительно помчался, перекрывая все мыслимые рекорды, к дверям в трактир. Там ему пришлось задержаться — иначе его смела бы и растоптала яростно визжащая толпа гоблинов. Саше даже на миг показалось, что он все-таки проснулся в родном мире, в школе, в классе так четвертом-пятом, и что сейчас прозвучал звонок на перемену, и он вместе с классом с гиканьем понесся в коридор…

Первая, самая шустрая толпа коротышек рванула мимо него к выросшей на прежнем месте Купола подпорной стенке. Лишь малой части гоблинов посчастливилось на пути угадать с лесенкой; остальные штурмовали полутораметровую стену с ходу, и у них неплохо получалось — на яростном энтузиазме. Ну, а Мастера такое же чувство погнало внутрь трактира, где — увы — их постоянный столик совсем не радовал своей стерильной чистотой. Как и все остальные тоже. Дальше, на лестницу, он понесся громадными прыжками, на ходу командуя Домовому накрывать на стол в оранжерее все, что только найдется в закромах.

Конец ознакомительного фрагмента.