Тяжкие Падения. Серия «Hide & Sin»

Олег Лутин

Ночь опускается на город. Я иду, кутаясь в плащ от дождя. Из-за туч выглядывает луна. Дождь стихает, но не прекращается. Я смотрю на её бледный труп, что валяется посреди тупика. Кровь смешивается с дождевой водой и стекает в канализацию. Это уже пятая жертва. Я найду убийцу. Чего бы мне это ни стоило. Ведь я поклялся сделать это над могилой Мэри, моей невесты, что стала его первой жертвой. Я вою на луну, превращаюсь в волка и скрываюсь во тьме ночного города. Охота началась. Я иду искать.

Bad Riding Hood

Фейдерштейн испуганно вцепился в спину Ракши.

Байкерша, несомненно, была столь же крута, как и красива. Это Эрик понял с первого взгляда. Высокая брюнетка в косухе, кожаных штанах, темных очках и черной бандане с узором в виде Желтых Знаков буквально излучала ауру крутости.

Но заключая контракт с Джокером, некромант не предполагал, что под «наш человек обеспечит вашу охрану и транспортировку до Луизианы» имеется ввиду, что полоумная байкерша будет вести его на своем байке через всю Америку (реально через всю, штаты Вашингтон и Луизина практически в противоположных концах!) на скорости, превышающей все разумные пределы!

То, что она сразу же популярно объяснила ему, что сделает с ним, если его стошнит во время поездки, так же не добавляло ему душевного комфорта. Впрочем, её убедительность поразительно подействовала на его организм — его не тошнило до самого прибытия в пункт назначения. Зато, едва они подъехали, и он встал с байка, его вывернуло так, как не выворачивало никогда в жизни.

Когда он вернулся в реальность, Ракша беззлобно переругивалась о чем-то с какой-то шлюхой в латексном фетиш-костюме монашки. Впрочем, едва он на них посмотрел, Ракша повернулась к нему и сказала:

— Короче, сестра Мария, это Эрик Фейдерштейн, Эрик Фейдерштейн, это сестра Мария. Теперь она — твоя нянька, а он — твой геморрой.

— Я думал, вы меня будете охранять до конца операции?

— Делать мне больше нечего. Я обеспечивала транспортировку и охрану до Луизианы. Она обеспечит охрану на кладбище. А я проводить ночь на кладбище, где орудует некромант, не нанималась, да и не наймусь ни за какие шиши! Короче, теперь ты — её.

— Развлечемся, детка? — улыбнулась монашка.

— А как же я доеду обратно до Сиэтла?

— Вопрос к нанимателю, а не ко мне, — сказала Ракша и, вскочив на байк, оставила за собой лишь облако пыли.

— Ладно, черт с ней. Ты уже нашла могилу этого самого Джозефа Андерсона, которого мне предстоит оживить?

Ракша направлялась в родной Детройт, но по дороге решила заскочить в Чикаго. Во-первых, уже опускалась ночь, а во-вторых, в Чикаго было куда больше возможностей потратить заработанные деньги. Увы, все эти кризисы больно ударили по Детройту, почти все позакрывалось. Темные дела, конечно, стало вести по-проще, но надо же где-то тратить заработанное на этих темных делишках?

Она поехала в бар Великана. Великан помимо того, что был крутым мафиози, так же являлся могущественным чародеем, а потому в его баре всегда было много непростых личностей. Да и инквизов можно было не бояться, у него с ними был мир, а потому в его бар они не совались. А если и совались, то не по души таких, как Ракша.

Она, как и всегда, заказала «Адское Пламя», посмотрев при этом на бармена с приспущенным очками, чтобы увидев её глаза, он понял, что она из тех клиентов, которым можно заказывать особые коктейли.

— Что пьешь, красотка? — начал под неё подкатывать какой-то латинос.

Парень был довольно симпатичным, лет двадцати на вид, с крутыми татуировками. Его зеленые глаза напоминали колумбийские изумруды, тем более, что судя по всему, он и был колумбийцем. Впрочем, то, что он не опознал «Адское Пламя», да и сам потягивал «Кровавую Мэри» по обычному, а не по особому рецепту, говорило о том, что это обычный человек. С другой стороны, сегодня Ракше хотелось быть хищницей, так что хотя обычные люди не могут в сексе многих сногсшибательных вещей, возможно, сегодня та ночь, когда именно это нужно Ракше.

«По крайней мере, не выкинет какой-нибудь фортель, вроде того придурка, что месяц назад решил внезапно превратить свой орган в щупальца», — подумала она и ответила, хищно улыбнувшись:

— Напиток, что не дает мне умереть со скуки.

— Тебе скучно? Тогда я очень удачно подошел, так как в этом баре нет лучшего специалиста по развлечениям, чем я, — ухмыльнулся колумбиец и многозначительно показал изнанку своей куртки.

«Да, точно колумбиец».

— Это очень милые развлечения, и я бы купила у тебя что-нибудь, но, честно говоря, я воспринимаю это скорее, как дополнение к развлечению, чем как само развлечение, — Ракша резко припала грудью к колумбийцу, схватив его за грудки, — ты ведь специалист по разным развлечениям?

Вдохнув кокс, они занялись бурным сексом в туалетной кабинке.

— Может снимешь очки?

— Мне так больше нравиться, детка!

Вдруг, во время бурного поцелуя, колумбиец случайно стащил с её головы бандану.

— Твою мать, что это за хрень?! — закричал он, увидев в её волосах маленькие оленьи рожки.

— Ох, жаль, ты чуток раньше положенного, — наигранно погруснев, Ракша сняла очки и посмотрела на колумбийца своими желтыми змеиными глазами, — ну, что же, развлекусь иначе! — её ощетинившаяся нечеловеческими клыками пасть впилась ему в горло, и Ракша начала терзать несчастного.

— Каролина Персефона Худ, более известная, как Ракша! — произнес Великан, когда её, не смотря на отчаянное сопротивление, привели в его кабинет.

— Ещё раз назовешь мое документальное имя, я тебя укорочу до размера обычного человека! Меня зовут Ракша, урод! — заорала она, пока её приковывали к креслу.

— Я бы сказал «хотелось бы на это посмотреть», но я видел это так много раз, что уже просто скучно. А исход один — после очередной неудачной попытки, я ломал горе-укоротителю позвоночник в трех местах одним легким движением левой руки.

— Выпусти меня, жирный козел!

— Заткните её, меня это здорово утомляет, — устало приказал Великан, и Ракше заткнули рот кляпом. Впрочем, возмущенно мычать и гневно смотреть на Великана своими змеиными глазами она не перестала.

— Итак, давай перейдем к делам. И, на твоем месте, вместо того, чтобы бессмысленно тратить силы на это забавное мычание, я бы обратился в слух, так как от моих слов сейчас зависит твоя жизнь.

Ты убила смертного в моем баре. Хотя могла просто заказать крови у бармена, по моим данным, с деньгами у тебя сейчас все отлично. Но, нет, вам, шабашитам же вечно хочется сотворить какую-нибудь хрень!

И все было бы просто прекрасно, если бы не мой договор с Догмой. И теперь мне придется потратить кучу ресурсов, чтобы замять это дело. А я очень не люблю тратить ресурсы, ты меня понимаешь?

Ракша продолжала нечленораздельно поливать его проклятиями через кляп.

— Я бы пустил тебя в расход, но тебе дико повезло, — вот тут Ракша действительно обратилась в слух и стала внимательно слушать, — выньте у неё кляп.

— Спасибо.

— Не за что. Так вот, я прощу тебе твой долг, если ты выполнишь для меня одно задание. Как ты знаешь, у меня договор с Догмой.

— Я понятия не имею, что ты называешь «Догмой». Это вы, умники, вечно пытаетесь выдумать всякие термины, объединить, классифицировать. Нас вон Шабашем называете, хотя, твою же мать, мы даже единой организацией не являемся, так, толпа разрозненных отморозков, считающих, что не нам с нашей силой бояться людей.

— Я так называю организацию охотников на таких, как вы.

— Организацию, тоже мне! Сотни, если не тысячи, разрозненных конторок с религией головного мозга, а иногда и без оной, из которых хорошо, если половина хоть как-то координирует свои действия друг с другом!

— Будешь тратить мое время на бессмысленные разговоры, прикажу заткнуть тебя снова.

Ракша притихла.

— Так вот, мои договоренности с ними, скажем так, связывают мне руки. И хотя безопасность моего бизнеса от их внимания вещь полезная и здорово экономит ресурсы, связанность рук в некоторых делах больно бьет по моим прибылям… Короче, мне нужно, чтобы ты доставила кое-какой груз в Бостон.

— Всего-то? Говно вопрос!

— Хорошо, условие всего одно — не смотреть, что ты везешь. И да, будь готова, груз попытаются отбить. Ну и, разумеется, нигде и никогда не должно всплыть, что нанимателем был я.

— Вот чисто из любопытства, а как же ты это проверишь?

— Ну, после доставки груза тебе затрут память. Если ты откроешь груз, в Бостоне опять-таки об этом узнают, как и если слух о моем участии поднимется раньше твоего прибытия.

— А что мне помешает просто свалить с этим грузом?

— О, отличный вопрос! Парни, тащите это сюда!

— Что за?… — начала кричать Ракша, когда на неё начали надевать какой-то ошейник.

— Замечательная штука. Догма заказала мне разработку. Нейтрализует действие выпиваемой носителем ошейника крови. То есть, пьешь ты кровь, пьешь, а проклятье все равно действует.

— Твою мать, ты совсем охренел, ты вообще понимаешь, как часто мне придется колдовать в дороге, если, как ты сказал, груз попытаются отбить?!

— Не то, чтобы это мои проблемы, сколько у тебя появится бородавок к концу пути, — усмехнулся Великан, — все равно, отказаться от работы ты не сможешь, иначе останешься в ошейнике навечно! Снять его, кстати, без ключа невозможно физически. И да, дабы ты не выкинула какой-нибудь фортель, когда мы тебя отцепим от кресла, уведомляю тебя о том, что ключ от ошейника в Бостоне. Ну, что же, ребята, отковывайте её!

Сказать, что Ракша была зла, это не сказать ничего. Она чувствовала себя вулканом, чье жерло заткнули пробкой перед извержением, и теперь лава копится и копится…

«Ладно, хорошо хоть, этот блокиратор сделали в виде ошейника, а не пояса верности или анальной пробки», — ухмыльнулась она про себя, чтобы хоть как-то разбавить гнев. Все равно он в этой ситуации не поможет, а ей сейчас нужна предельная концентрация.

Надежно прикрепив контейнер с грузом к своему байку, она помчалась в ночь.

Напали на неё в районе Кливленда.

Она ехала на полной скорости, когда кто-то телекинезом перевернул её байк.

«Хорошо, что моя регенерация — это волшебство, а не колдовство, а то бы после такого у меня по меньшей мере хвост бы вырос!» — подумала она, поднимаясь.

К ней приближалась до боли знакомая парочка. Бородатый толстяк в смокинге, цилиндре и красной рубашке, что отвратительно не сочеталась с его мертвецкой бледнотой, прихрамывал, опираясь на лопату, что заменяла ему трость. Чернявый метис в косухе и с щетиной, что начинала переходить в бороду, но ещё была щетиной, улыбался своей пастью начавшей трансформироваться в волчью.

Луи Гробовщик и Жан-Поль Зверь, более известные, как Луизианская Парочка. Ракше приходилось иметь с ними дела раньше, как сотрудничая, так и конкурируя, а иногда, как сейчас, и противостоя.

Луи был редким случаем ведьмака-мужчины. Его семья, будучи луизианскими плантаторами, так много поколений занималась самыми мрачными видами колдовства, что проклятье передалось и на мужскую линию тоже. Из-за этого он очень рано начал пить кровь. Впрочем, он все равно завидовал своему старшему брату, который родился без врожденного проклятия. А потому в определенный момент убил брата и его жену. Когда это вскрылось, семья похоронила Луи заживо. К счастью, колдовство и помощь Жан-Поля помогли ему выбраться из могилы и сбежать, подавшись на вольные хлеба.

Жан-Поль же был оборотнем каджунско-чарокского происхождения. Семья Луи часто нанимала его для разных грязных дел, но особенно ему нравилось иметь дела с Луи, ведь тот сам будучи изгоем (передача ведьминого проклятия по мужской линии свидетельствует о скорой трансформации семьи в Прекрасный Народ, и из-за этой плохой новости Луи недолюбливали с самого рождения) относился к нему без высокомерия и даже, напротив, с уважением. Поэтому Жан-Поль помог Луи спастись и они стали партнерами.

Конец ознакомительного фрагмента.