Линия жизни

Татьяна Лиса

Как жить, если в один момент рушится благополучная жизнь? Что делать, если предают самые близкие люди? Героиня романа, столкнувшись с тем, что в жизни мужа она играет вторую роль, пытается с честью выйти из сложной ситуации. Покончить с мужем? С соперницей? С собой? Все неоднозначно, но то, что всё в своей жизни героиня поставит вверх дном – неоспоримо…

Глава 2

Через три дня, как и обещал, приехал Максим. Все это время я пыталась как — то свыкнуться с образовавшейся ситуацией. Самочувствие было прескверным, голова страшно болела, давление мучило перепадами, но я никак не могла справиться с собственной хандрой. Мучилась и изводила себя мыслями о подлости мужа, плакала, и бесконечно искала виноватых, и вдобавок ко всему, снова начала курить. Меня это печалило, поскольку я давно уже избавилась от этой привычки, и считала, что больше такой глупости не допущу. Однако же, стоило только выкурить первую пачку, как зависимость от них вернулась на свое законное место, — нескольких лет перерыва будто и не было. Теперь без сигареты мой день не начинался.

Вот и теперь, когда, хлопнув входной дверью, в квартиру зашел Максим, я сидела на кухне возле пепельницы. Прятать все не было смысла — в воздухе стояла дымовая завеса. Ну и пусть, со злостью на саму себя подумала я, а в дверном проеме появился муж:

— Привет! Ты дома?

— Как видишь.

— Не понял, — окинул он взглядом мою «картину маслом». Не смотря ни на что, мне стало перед ним неудобно, — Максим, в принципе — то и не знал никогда, что я это умею. Тем не менее, вид я постаралась принять невинный.

— Что ты не понял, дорогой?

— С каких это пор ты куришь?

— С тех самых! — ответила я с вызовом, а сама подумала: «С тех, пор, как узнала, что ты кобель!»

— Выбрось сейчас же! — выхватил он из моих рук длинную сигарету, — Чтобы больше я этого не видел, — заявил он, ломая ее в пепельнице. Я взорвалась:

— Да что вы такое говорите? Может мне самой выброситься? Из окна, к примеру?

— Ты что ненормальная? — Максим посмотрел на меня действительно как на умалишенную, и это стало последней каплей. Я вскочила на ноги и закричала ему в лицо:

— Да, я дура! Я дура, а ты что этого не знал? А разве не ты делал из меня дуру все эти годы?

— Какие годы? О чем ты говоришь вообще? — он смотрел на меня с таким недоумением, что я разрыдалась от бессилия.

— Да о том, что я от тебя ухожу, понял? — взвизгнула я и понеслась мимо него, направляясь в ванную. Хлопнула дверью, щелкнула замком и заревела. Воду включила но, думаю, что меня все — равно было слышно. Так громко, прямо с каким — то воодушевлением, я это делала.

Через какое — то время, решив, что надо как — то успокаиваться, я набрала в ванную воды. Да, пока Максима не было, пока я его не видела, мне было легче. Я и не знала, что способна на такую истерику. И Максим не знал, он меня такой никогда не видел. Господи, что же теперь делать? Действительно собирать вещи и уходить? Но ведь я не собиралась этого делать…

Погрузившись в ванну, я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Максима слышно не было, что он, интересно, делает? Он мне, может быть, сам вещи собрал? Мрачно ухмыльнувшись, я сжала руками виски, — кажется, давление опять поднялось. Голова болела, перед глазами все плыло и меня начинало подташнивать.

— Все хорошо, все хорошо, — прошептала я и с головой погрузилась в воду.

Чтобы быстрее успокоиться, надо глубоко дышать, но чтобы глубоко дышать надо, чтобы тебя не душили рыдания. Я в таких случаях не то что глубоко, вообще дышать не могу. Поэтому, если сейчас мне под водой удастся дыхание задержать, то, вынырнув, я смогу, наконец, и глубоко вздохнуть.

Вздохнуть у меня получилось. И выдохнуть тоже. Через некоторое время, когда или дыхательная гимнастика принесла свои плоды или психоз прошел сам, я успокоилась. Ополоснувшись под душем и обмотавшись полотенцами, я вышла из ванны. Максим сидел перед телевизором. По — моему, пил чай, но я сделала вид, что его здесь нет вообще и чинно прошагала в спальню. Лягу спать, да и все. Утро вечера мудренее, а там, может быть, и правда, придется собрать чемоданы.

Я забралась под одеяло и зажмурила глаза. За закрытой дверью Максима слышно не было и вскоре, кое — как расслабившись, я заснула…

Я тогда еще не знала, что с этого момента между мной и мужем начнется холодная война. Что, начиная с завтрашнего утра, потекут долгие дни молчания и непонимания, вечера ссор и упреков. Что в моем доме скоро станет совсем невыносимо находится из — за установившегося между нами барьера измены.

Пока же я просто спала и не видела, как Максим, зайдя в спальню, долго смотрел на меня, закутанную в одеяло, а потом, взяв с собой подушку, тихо вышел из комнаты.

Месяц спустя.

Налив чашечку чая, я подошла к окну. На улице уже было темно, и только огни большого города освещали дома и все еще оживленные улицы. Сфокусировав взгляд на стекле, я всмотрелась в собственный облик, который именно при таком нечетком отражении всегда казался мне наиболее привлекательным.

Уже как — то привычно за последнее время стала накатывать волна отчаяния. Мучительно захотелось плакать и стало очень — очень жаль себя. У женщин так бывает, наверное, вообще у всех. Мне кажется, что у любой из представительниц слабого пола, причем, как бы она ни жила и чем бы в своей жизни не обладала, наступает такой момент, когда ей кажется, что ничего в ее существовании смысла не имеет, что все что у нее есть — это пусто, ненужно и необычайно бессмысленно. Все окружающие вмиг становятся невыносимы. Все, что раньше, если не приносило удовольствия, то, по крайней мере, не выводило из равновесия, вдруг начинает резко бросаться в глаза и нервировать до предела.

Меня до предела доводило вообще все подряд. Мысли о том, почему они так со мной поступили не выходили из головы. Муж и лучшая подруга, — подлость с их стороны я могла бы ждать в последнюю очередь, а точнее, могла бы не ждать вообще.

Перед глазами проносились вечера, проведенные мной в одиночестве, праздники, которые мне приходилось отмечать одной. Максим говорил, что работает, что у него не бывает выходных. Да — а — а, видимо, у него их не бывает для меня…

Он говорил, что, для того, чтобы меня содержать, ему надо много денег, потому что я — его маленькая королева. Он говорил, что любит меня и я никогда не выхожу у него из головы, а я верила. Всему и всегда. Я бы и на этот раз не поверила в то, что у них что — то происходит, если бы мне кто — то про это просто сказал. Если бы я сама все не увидела собственными глазами…

После того, как я все узнала, прошло уже несколько недель. За это время я издергалась так, что начала подумывать о приеме антидепрессантов. Я не могла смотреть на себя, я не могла смотреть на него, мне казалось, что еще чуть — чуть и я сойду с ума. Не проходило вечера, чтобы я к чему — нибудь не прицепилась. Все недостатки Макса, на которые раньше я закрывала глаза, теперь нервировали меня настолько, что я укоряла его в каждом.

— Когда уже грязные вещи будут лежать в корзине для белья, а не в твоем шкафу? — начинала я. — Неужели нельзя помыть за собой бокал?.. Какого черта опять волос в ванне?.. Когда уже будет закручиваться зубная паста? — продолжала и продолжала я его пилить каждый вечер. Он потихоньку огрызался, и я видела, что ему это очень не нравится. И если так пойдет дальше, скоро мы возненавидим друг друга окончательно

Вздохнув, я крепче обхватила ладонями горячую чашку, — ничего, как — нибудь справлюсь. Взгляд остановился на календаре, — сегодня воскресенье, и поскольку является он единственным в неделе моим выходным, о работе в этот день думается в последнюю очередь. Иногда даже хочется расслабиться… Но не сегодня. Сегодня меня разрывало чувство отчаянья и безнадежности. Не хотелось ровным счетом ничего. И никого. Хотя, если честно, сегодня меня никто и не собирался посещать. То как мы вчера с ним опять поругались вообще заставляло думать, что это было в самый настоящий последний раз. Мы ругались так, будто и не было у нас нежных чувств или хоть капли уважения друг к другу. Было невыносимо больно видеть его напряженную спину и слышать удаляющиеся шаги. Но я, конечно же, как самая обычная женщина, сделала вид, что меня это ни капельки не волнует. Я распрямила плечи, прищурила глаза и сжала пальцы, чтобы не заплакать. Я не заплакала, но какой ценой мне это далось? Сейчас, сидя в одиночестве и упиваясь собственной обидой, я считала, что поступила неправильно. Хотя, это как посмотреть.

Если женщина хочет мира в своей семье, если ей необходимо равновесие в собственной душе и если она жаждет уважения от выбранного мужчины, она всегда ведет себя несколько угоднически, уступая своему избраннику. Я сама так делаю. Я прилично одеваюсь, я читаю умные книги, я говорю с ним о том, что ему может быть интересно. Я не перечу по пустякам, не отказываюсь готовить ужин, хотя не меньше других устаю на работе. Я не гружу его своими проблемами, я не показываю своего плохого настроения, и я, вообще, делаю вид, что у меня никогда не болит голова. В общем, я создаю образ деловой, но очень милой и покладистой девушки… А какого, спрашивается, черта?

Я встала, заходила по комнате. Мной начала овладевать бешеная энергия. Да в самом — то деле, что я кисну? Ну поругались! Ну ушел он! Что мне теперь голову о стену разбить? Я громко некстати засмеялась. Ну это, конечно, если мое надрывное «хо — хо — хо, ха — ха, ха — ха» можно было считать смехом. Решив не придавать этому особенного значения, я кинулась в ванную. Так, соль, масло… я быстро приготовила себе бодрящую ванну с необыкновенно приятными косметическими средствами, и моя душа несколько взбодрилась. Погрузившись в манящую ароматом пену, я закрыла глаза. «Я красива. Я удачлива. Я умна», — твердила я себе уже давно заученную фразу, о необычайной силе которой когда — то прочла в какой — то умной книжке.

Вода остыла. Я, строго следуя бабушкиным заветам, смыла прохладными струями остатки соли и, встав на тростниковый коврик, дала обогащенной маслом воде впитаться в кожу. После такой процедуры я никогда не вытиралась полотенцем, не пользовалась кремом и лосьоном. Но кожа становилась необычайно гладкой, бархатистой на ощупь и приобретала персиковый отлив.

Я посмотрела на себя в зеркало. Не плохо, сказала я себе, хотя раньше так не думала. Форма моих пропорций в народе именовалась грушей. У меня были узкие плечи, довольно небольшая грудь и широкие бедра. В юности, благодаря непомерному аппетиту, у меня всегда были проблемы с нижней частью моего тела. Животик понуро свисал с, казалось бы, совсем отсутствующей талии, бедра упорно носили на себе так называемые галифе, а ноги — замечательнейшее украшение любой женщины, умеющей носить каблуки, были как столбы. С такими только в калошах ходить, куда там на каблуки заглядываться! Когда я сумела взять себя в руки — не помню. Не было предварительных унижений от безответно любимого мальчика, не было желания кому — то отомстить и стать необыкновенно красивой. Это пришло как — то само собой. Я стала поменьше есть, стала качать пресс и «крутить педали» в воздухе. Со временем я купила парочку кассет с записью современных танцев и раза два в неделю проводила у телевизора, тренируя все не задействованные ранее группы мышц. Успех все как — те не приходил.… Но, все — таки, постепенно у меня обозначилась талия, грудь стала несколько повыше, а ноги заметно постройнели. Хотя галифе никуда не девалось. Где — то я подсмотрела упражнение, когда сидя на полу и вытянув ноги вперед необходимо двигаться вперед — назад, помогая себе ягодицами. Результат — галифе уменьшилось и уже не так явно бросалось в глаза. Фигура моя стала подтянута, движения — изящны, хотя бедра, как были самой широкой частью моего тела, так, по большому счету, и остались. Однако же впечатление на саму себя я уже производила.

Послав себе воздушный поцелуй, я стремительно отправилась одеваться. Так, что у нас здесь есть? Естественно, ничего интересного. «Тихо, без паники», — приказала я себе, и пока настроение не начало испаряться, распечатала новую упаковку колготок. М-м-м, запах божественный. Чем мне нравятся дорогие колготки, так это запахом. Никогда старалась не экономить на колготках и нижнем белье. Результат — потрясающий эффект носки и удобства. Тут же на глаза попалась черная юбка. Короткая. Ему не нравится… Одеваем! Так, и вот эту кофточку, — красное к черному, все как носила раньше. Подошла к зеркалу, — класс! Пара взмахов тушью, блеск для губ, красота! Прозрачные бусы на шейку, тоненькие браслеты на руку, капелька духов, и я готова. Из зеркала на меня смотрела яркая, красивая девушка. (И никому не буду говорить, что, вообще — то, я уж давно как женщина). Подумав, куртку или плащ одеть, выбрала второе — на улице хоть и было тепло, но все — таки ж осень.

Я вышла из квартиры. Так… И куда податься? Девушка «за тридцать» вышла прогуляться, — веет от этого чем — то вульгарным. Ладно, что — нибудь придумаем, не домой же, в самом деле, возвращаться!

Рядом притормозило такси:

— Тебе куда, красавица?

— Давай в «Коломну», — назвала я первое пришедшее на ум кафе. Машина тронулась.

— Что, отдыхать едешь? — спросил таксист. Я окинула его взглядом. Уже немолод, одет кое — как, а впрочем, как многие представители его профессии: немарко и удобно. В голове мелькнула неприятная мысль, — то ли он такой любопытный, то ли я так фривольно выгляжу.

— Да, у сестры мужа день рождения, — заявила я, пытаясь подчеркнуть важность семейного мероприятия. Тот почему — то повел бровью, но промолчал.

Через двадцать минут подъехали к заветному месту, я расплатилась и вышла. Перед дверями элитного кафе мое сердце заметно дрогнуло: и чего я сюда поперлась, сидела бы дома, чаек попивала, может шарфик какой связала… Нет же, ввязалась в какую — то авантюру, причем и заварила — то ее сама. «Нет уж, — решительно сказала я самой себе, — погибать, так с музыкой». Поблагодарив Бога за то, что у нас здесь не Москва, и фейс — контролем стоящий у дверей охранник, похоже, заморочен не особо, я обошла его и толкнула массивную дверь.

— Добрый день, — поприветствовал меня официант, — у вас заказано?

Сердце пропустило один удар, — если меня сейчас отсюда выпрут, мое самолюбие уже никогда не сможет принять достойных форм. Я напустила на себя необычайно важный вид, и выдала:

— Не знаю, но у меня здесь назначена встреча. Правда еще рановато, но ведь я могу подождать? — бросив взгляд на часы, не столько спросила, сколько заявила я.

— Господи, конечно можете! Проходите, пожалуйста, сюда, — повел меня молодой человек между столиками, — видимо моя речь произвела на него некоторое впечатление. — Прошу… Думаю вам тут будет удобно. Делайте, пожалуйста, заказ, я подойду через минуту, — и он испарился.

Как все просто! А ведь раньше я думала, что в Коломну просто так не зайдешь. Это заведение довольно высокого уровня и посещают его только люди привилегированного класса. Недалеко от меня сидела парочка, характер взаимоотношений которой не оставлял сомнений, — молодая, разодетая в пух и прах девочка и солидный преклонного возраста мужичок.

Я раскрыла тяжелое, в кожаном исполнении с металлическим переплетом меню, и задумалась. М — да, что же из всего этого великолепия я могу заказать? Цены тут, прямо скажем, аховые. Произнести сакраментальное «что — нибудь на ваш вкус» я не могу, — вдруг принесет такое, что я не смогу рассчитаться, — денег у меня в кошельке было, мягко скажем, для данного заведения недостаточно. Закажу, пожалуй, вот этот овощной салатик и карпаччо. По — моему нормально, овощи я в принципе люблю, а карпаччо — это дань моде. И, вообще, давно хотелось попробовать чего — нибудь оригинального, а карпаччо с традиционной нарезкой сырого мяса, — самое то.

Подошел официант. Не один. Прежде чем я сделала заказ, прямо напротив меня уселся какой — то тип.

— В чем дело? — недовольно произнесла я, посмотрев на них обоих. — У вас что, больше нет мест? — Официант изменился в лице.

— Простите, — пролепетал он, переводя взгляд с меня на незнакомца, — я, наверное, что — то не так понял… Но разве столик на восемь часов не у вас?

— У нас, у нас, — произнес незнакомец. — Вы можете идти.

Официант испарился, а я внимательно посмотрела на человека, уверенно расположившегося напротив меня. В нем было что — то знакомое, но где я могла его видеть?

— Простите, кажется, произошла ошибка, — сказала я, — но у меня не назначено никакой встречи на восемь часов. Видимо ваша спутница где — то задерживается.

— Она нигде не задерживается. Я заказал этот столик для себя.

— Но тогда ошибка вышла со мной, — решила я признаться незнакомцу, — дело в том, что я сказала, что у меня здесь встреча только для того, чтобы меня пропустили. Видимо они подумали, что встреча — с вами.

— Ну это все объясняет, — рассмеялся мужчина, — просто здесь новый охранник, иначе вас действительно бы не пропустили.

Мне не понравилось, как он это сказал. И кто тянул меня за язык? Надо было и дальше делать вид, что я тут кого — то жду. В конце — концов, никто бы и не понял, что я тут случайный гость. Хотя, как бы это можно было провернуть, когда ты оказался за чужим столом, я не представляла.

— А вы, надо понимать, здесь завсегдатай? Я смотрю, вам все порядки здесь знакомы.

— Ну — ну! — примирительно поднял он обе ладони вверх, — я не хотел вас обидеть. Я тоже считаю, что в этом заведении слишком много пафоса. Но я здесь действительно часто бываю и вас никогда не видел, а потому и предположил, что просто так, одну, вас бы сюда действительно не пустили.

— Можно подумать… — буркнула я и подняла взгляд на вновь подошедшего официанта. Сказать ему, что я ухожу? Или попросить пересадить меня за другой столик?

— Костя, сделай нам два стейка, гарнир — картофель. Тот, знаешь, как он у вас там называется, маленький такой, круглый, с румяной корочкой? Понял, да? — Костя, черкнув что — то в своем блокноте, кивнул. — Ну и давай бутылочку шампанского, фрукты — овощи — нарезку… Я, надеюсь, у вас с аппетитом все нормально? — обратился он ко мне.

— А вы всегда сначала делаете заказ, а потом интересуетесь мнением другого?

— Всегда.

Да, коротко и ясно. Очень интересный тип. Хорошо, будем надеяться, что его уверенная манера держать себя распространится потом и на уверенность в том, что платить за ужин должен мужчина. Потому что, в ином случае я рискую оказаться в невыгодном положении. И какого черта я поперлась в эту Коломну? Не дай бог оказаться потом без денег в кармане. Максим меня убьет… Хотя, не сам ли Максим тратит деньги направо и налево, встречаясь с моей собственной подругой, наверное же не в дешевых заведениях!

— Может быть познакомимся? — задал мне вопрос незнакомец и тут же представился, — Артем.

— Настя, — улыбнулась я и опустила глаза. Ну что ж, Максик, посмотрим еще кто кого!

— Настя, а что, вы и вправду меня не узнаете? — спросил Артем. Я внимательно посмотрела в его глаза, действительно, что — то знакомое в нем есть.

— М — м — м, простите, Артем, вы действительно кого — то мне напоминаете, но я уверена, что мы не знакомы.

— Вроде бы и не знакомы… Но я прекрасно запомнил ту красивую девушку, что так горестно плакала в аэропорте, а потом подарила мне волшебный поцелуй…

Неисповедимы пути Господа, подумалось мне, а огненная краска совести уже неумолимо заливала лицо. Я закрыла его ладонями.

— Это вы… — глухо простонала я. В ответ мне раздался сдавленный смешок. Открывать глаз не хотелось, будь моя воля, я провалилась бы сейчас куда — нибудь под землю, лишь бы не видеть человека, который сейчас сидел рядом со мной. И как такое вообще было возможно? Допускаю, что тогда он мог случайно оказаться на моем пути. Допускаю, что он и в Коломне сегодня случайно. Но не за одним же столиком со мной! По — моему, это уже перебор. Да и вообще, что за странная манера появляться рядом, когда я веду себя неадекватно?

Я убрала руки, открыла глаза, — будем делать вид, что все нормально.

— А где же ваши усы? — Я внимательно его осмотрела. Положительно, так ему было гораздо лучше. Во — первых, он выглядел намного моложе и интереснее, во — вторых, весь его вид был как — то посвежевшей, аккуратней. Неудивительно, что я его не узнала, — два совершенно разных человека.

— А что, с усами я вам не понравился?

— Нет. Нисколько!

— Неужели? — удивительно легко поползла вверх его широкая бровь. Я поморщилась — действительно, мое тогдашнее поведение абсолютно не вязалось с тем, что я только что сказала.

— Ужели! — довольно резко ответила я и взяла в руки вилку, — Костя уже принес заказ. — Давайте сменим тему. Чем вы занимаетесь?

— Ну… как — то всем понемногу. А вы?

— А я дизайнер. Не нуждаетесь ли вы в планировке, перепланировке помещений, офиса, жилища? Наша фирма «Рога и копыта» орогатит, окопытит и окультурит любую вашу жилую и нежилую усадьбу, конуру или коробку. — Вещала я и размахивала вилкой. Должного эффекта это не произвело.

— Я так и думал, что ты занимаешься чем — то подобным. — Сказал Артем, и мне стало немного неловко за свою браваду.

— Ну ладно, извини. — Как — то незаметно и я перешла на «ты». — Вообще — то я действительно дизайнер. Никакие не рога… Моя фирма называется «Злата». И оказываем мы вполне профессиональные услуги.

— «Злата»? Кажется, я что — то слышал такое.

— Конечно, слышал, — у меня лучшее агентство в городе!

— Ну — ну… — только и сказал он, а я опять ощутила неловкость. Но, в самом деле, почему я не должна так говорить, если мои услуги на этом рынке действительно лучшие? По крайней мере, мне так кажется…

— А почему Злата? А не, например, Настя — вэ бэст?

— Потому что так зовут мою маму. — Я посмотрела на часы и вскочила со своего места. — Слушай, уже поздно. Я, пожалуй, пойду.

— Да сядь ты, заполошенная, — схватил он меня за руку, — ты всегда такая стремительная? Во — первых, ты еще не поела. Во — вторых, у нас еще десерт будет. А в — третьих, если тебе неприятны мои расспросы, давай просто посидим молча. — Артем кивнул на музыкантов и я действительно села. В самом деле, дома меня никто не ждет, кухня здесь прекрасная, музыканты — восхитительны, почему бы не задержаться еще.

Мы замолчали, пару раз я бросала взгляд на Артема, — он смотрел мимо меня, и вскоре я расслабилась. Мысли вяло теснились в голове, и я попыталась вслушаться в приятную мелодию, мягкими волнами разливавшуюся по залу. Потягивая холодное шампанское, я смотрела на музыкантов, а перед глазами попеременно возникали картинки то того, как Максим целует Машкину руку, то того, как я потом целую Артема.… Да, кто бы мог подумать.

Кстати, не судьба ли свела меня с этим человеком? Я покосилась на Артема, — Максим, конечно красивее. Да и любит меня, наверное, больше. Этот — вообще случайный какой — то. Случайный, случайный…

А что если не случайный? А что, если это как раз тот самый человек, с которым я могу отомстить и Машке, и Максу одним махом? Максу — понятно как, потому что любая измена — это ой какой удар для супруга, по себе знаю, не понаслышке. А Машке? Понятное дело, она вообще не узнает о том, что Артем — это Артем и тайное оружие в моих руках. Вопрос тут будет в том, что я потешу собственное самолюбие, потому что Артем — это идеал мужчины в Машкином представлении. О — о — о, сила и рост — это вообще для нее все. Я еще раз окинула Артема придирчивым взглядом. Силен, могуч, состоятелен… Да она, вообще, лопнула бы от зависти, узнай, какой экземплярчик только что от нее ускользнул!… Ну пусть не только что,… но ускользнул однозначно.

— Артем, — прервала я установившееся между нами молчание, — а не желаете ли вы станцевать со своей дамой?

— Если только дама не против, — сказал он и подошел, чтобы отодвинуть мой стул.

Протянув руку, он помог мне подняться и не успела я встать, закружил меня в вихре танца. Если он хотел меня удивить, то у него это не вышло, — танцевать я умею прекрасно, не даром любимая бабушка с семи лет отдала меня в танцевальный. Я кружилась и обвивалась вокруг Артема, а он, надо сказать, довольно умело подчинял себе все мои движения. Музыка становилась энергичнее, и если начинали мы под медленную композицию, то сейчас музыканты, видя наше воодушевление, играли все громче, все ярче и динамичнее.

Я танцевала и не сводила с него глаз, а он, тоже довольно активно двигаясь, безотрывно смотрел на меня. Мне казалось, что если я и смогу его заинтересовать, то это произойдет именно сейчас. Всей душой я стремилась вложить в свой взгляд какой — то магнетизм, мне хотелось чтобы он понял, что лучше меня нет никого на целом свете, что я самая хорошая, самая красивая и самая желанная из женщин…

Музыка закончилась, и он, притянув меня за руку, крепко прижал к себе.

— Сумасшедшая, — выдохнул он в мои волосы, и я, подняв голову, посмотрела на его губы. Артем как будто ждал сигнала, наклонился и нежно меня поцеловал. Так нежно, что я прикрыла глаза…

И вспомнила Максима.

Я вообще — то замужем…

Высвободившись из объятий Артема, я прошла к нашему столику. Взяла сумку.

— Ты извини, — сказала я подошедшему Артему, но мне действительно пора домой. Он молчал. — Приятно было познакомиться, — добавила я и пошла к выходу. Артем не задерживал.

Вот так. Как будто ничего и не было. Просто очередная блажь, просто я больше никогда так не буду…

Сразу же поймав такси, я села на заднее сиденье, назвала адрес, и, прислонив голову к стеклу, закрыла глаза. Что со мной сегодня было? Что я вообще делала? Да узнай только об этом Лидочка, не миновать бы мне серьезнейшей грозы.

Да дело и не только в этом. Просто это была не я. Не могу я просто так взять и изменить мужу. Ну и пусть он смог, ну и пусть даже с Машкой. Но я не могу. Такое вертихвосточное поведение мне вообще не свойственно. То, что я думала, то, что я делала в тот момент, когда пыталась соблазнить этого чертова Артема, это вообще не мое. Я так себя никогда не веду. Ну, или теперь надо сказать, никогда больше не буду…

Но как же сладко он все — таки целуется…