#эдиптына. Стамбул

Лика Конкевич

Долгожданное продолжение историй Давида и Эрики, захвативших читателя в первой книге под названием #эдиптына. Узнают ли они, что Роберт всегда стоял между ними?.. Книга содержит нецензурную брань.

3

Тело замкнулось внутри.

Эрика злится на себя. И на него. Что оказался рядом именно в тот момент, когда ей важно услышать свой собственный голос. Без примеси чужих советов, зависти и огорчения.

Уезжая из Москвы, она решила, что больше ни один мужчина не сможет сбить ее с толку.

Но ее решение сегодня, в Стамбуле, рассыпалось настойчивым мужским напором и обжигающе холодным, отчасти даже мерзким, взглядом в ее сторону.

Взглядом, презирающим ее, женщину.

Женщину, которая оказалась рядом с тем, кто не готов. Не готов смотреть на женский мир без страха. Или осуждения. Или скопленной годами злости. Может, уже забродившей ненависти.

Эрика пытается вспомнить слова Роберта о том, что реакции людей чаще всего не из-за тебя. Что не ты провокатор. А прошлый опыт самого человека. Но сейчас это не успокаивает.

Он попал в самое больное место ее женского и хрупкого мира, когда посчитал ее навязчивой прилипалой, прыгающей на первого встречного.

От этого разрывает внутри, лишь кокон снаружи упорно сдерживает оборону.

Гнева много и он вулканом низвергается на один лист, другой, третий.

Листы вырываются трясущимися пальцами и сминаются с особой резкостью, свойственной им только в крайних случаях.

Эрика не до конца верит, что это случилось с ней. Здесь, в чужой стране.

В том месте, где она планировала успокоить себя.

***

«Питер, угу, — довольно сворачивая язык тонкой трубочкой в левый верхний угол открытого рта, произносит она, — у вас в Питере все такие — грубияны?»

Сидит перед ноутбуком и смотрит в его страницу на facebook.

Женское любопытство. Расположенный к ней администратор щедро поделился данными нового постояльца.

«Мдааа…. Ну точно ты показал свою сущность… Давид Эдуардович»

С экрана пылает статус нового знакомого:

«посылаю на хер чаще, чем здороваюсь».

Становится легче. Эрика выдыхает и закрывает страницу. Интерес удовлетворен. Злость уходит. А рисунок остается.

«На память» — произносит губами, ставя свою подпись в правом нижнем углу.

«Да куда же я его засунула?» — не на шутку испугалась Эрика, кинувшись на поиски блокнота.

Желание появилось, а рисовать не на чем.

«Когда я его потеряла? Где?»

Решилась выйти в прихожую, чтобы освежить воспоминания, начав путь сначала.

Постояла у входа.

Оглядела reception desk. Нет.

Медленно направилась по коридору к своей двери и тут справа мелькнул свет.

«Точно, кухня!» — Метнулась туда.

Но тут же остановилась, как вкопанная. За столом, прямо по центру, сидит он, «хам». В его правой руке дымящаяся кофейным ароматом кружка, а левой он тремя пальцами поддерживает стол. Вернее, не стол, а то, что на нем. Блокнот.

Она уже ненавидела тот день, когда они встретились.

Давид глянул на нее, не поднимая головы. Получилось исподлобья. Смущенный взгляд с параллельным:

— Ну ты, это… прости меня, если что… Художница.

— Эрика! Меня зовут Эрика! — ехидно и зло вырвала из себя она, отчеканивая каждую букву своим звонким голосом. Подлетела к столу, — тебя учили не трогать чужие вещи?

— Да. Учили. И гостеприимству учили тоже. Бабушка. Она была очень доброжелательной хозяйкой…. Как ты. Извини, Эрика…