Контракт Паганини

Ларс Кеплер, 2010

Летней ночью на борту дорогой безлюдной яхты, дрейфующей в шхерах Стокгольма, находят утопленницу в сухой одежде. На следующий день в апартаментах в богатом районе Эстермальм умирает мужчина. Как ему удалось повеситься на ламповом крюке в абсолютно пустой комнате с очень высокими потолками, где не на что взобраться? И все-таки комиссар полиции уверен: это самоубийство. Стремительно раскручивается цепь мрачных событий. Странным образом они связаны со скрипкой, принадлежавшей великому Паганини, и губительным контрактом, осененным его именем. И напрасно двое влюбленных пытаются найти спасение на обманчиво приветливых островках среди фьордов – бесстрастный убийца, методично идущий по их следу, вездесущ и несокрушим, он движется к своей цели буквально по трупам. «Контракт Паганини» Ларса Кеплера – продолжение детективной серии, начало которой было положено «Гипнотизером». И в новом триллере жуткий клубок преступлений распутывает уже знакомый нам Йона Линна – уголовный комиссар с загадочным прошлым и неясным будущим, талантливый сыщик с внешностью киногероя и склонностью к меланхолии. Романы Ларса Кеплера стали бестселлерами во всем мире, они считаются эталоном скандинавского триллера. В частности, авторитетный журнал Time назвал «Гипнотизера» одной из десяти самых важных книг 2010 года в мире. Фильм режиссера Лассе Халльстрема «Гипнотизер» по одноименному роману выдвинут Шведской киноакадемией на премию «Оскар».

23

Криминалисты

Несмотря на выходной день, шеф уголовной полиции Карлос Элиассон находился в своем кабинете. Элиассон становился все нелюдимее и оттого с удвоенной силой сопротивлялся неожиданным посещениям. Дверь была заперта, горела красная лампочка «Не входить!». Йона открыл дверь, постучав на ходу.

— Морская полиция что-нибудь нашла?

Карлос отодвинул книгу, лежавшую на столе, и спокойно ответил:

— На вас с Эрикссоном напали, вы пережили шок. Вам нужно поберечь себя.

— Побережем.

— Поиски с вертолета прекращены.

Йона окаменел.

— Как прекращены? И сколько они успели?..

— Не знаю, — перебил Карлос.

— А кто глава следственной группы?

— Уголовная полиция здесь ни при чем. Это дело морской полиции.

— Не мешало бы знать, сколько убийств мы расследуем — одно или два, — огрызнулся комиссар.

— Ты пока ничего не расследуешь. Я поговорил с Йенсом Сванейельмом. Мы создаем группу вместе со Службой безопасности. От уголовки туда войдет Петтер Неслунд.

— А у меня какое задание?

— Взять отпуск на недельку.

— Нет.

— Тогда съезди в Высшую школу полиции, прочитай лекцию.

— Нет.

— Уперся как баран, — посетовал Карлос. — Твое упрямство мне не нравится.

— Плевать мне на тебя. Пенелопа…

— Плевать на меня? — поразился Элиассон. — Да ты что? Я же твой начальник…

— Пенелопа Фернандес и Бьёрн Альмскуг могут быть еще живы, — твердо сказал Йона. — Квартиру Альмскуга сожгли, квартира Фернандес сгорела бы, не окажись там меня. Убийца искал что-то, что у них было. По-моему, он хотел заставить Виолу говорить, прежде чем утопить ее…

— Большое спасибо, — раздраженно перебил Карлос. — Спасибо за интересные мысли, но у нас… Нет, минуточку. Я знаю, тебе трудно с этим согласиться, но кроме тебя, Йона, есть и другие полицейские. И да будет тебе известно, большинство из них — опытные люди с головой на плечах.

— Согласен. И тебе стоит их поберечь, — недобро заметил комиссар и посмотрел на бурые пятна на рукавах своей рубашки. Кровь Эрикссона.

— В смысле?

— Я уже столкнулся с преступником. Боюсь, в этом расследовании погибнет не один полицейский.

— Вы не ожидали нападения, я понимаю, в какой ад вы попали…

— Ладно, — тяжело сказал Йона.

— Томми Кофоэд сейчас работает на месте преступления. А я позвоню Бриттис в полицейскую школу, скажу, что ты сегодня заедешь к ним, а на следующей неделе прочитаешь лекцию.

* * *

На улице комиссара сразу окатило жарким воздухом. Йона снял пиджак и заметил, что сзади к нему кто-то приближается — из тенистого парка, по улице между припаркованными машинами. Йона повернулся и увидел мать Пенелопы, Клаудию Фернандес.

— Господин Линна… — сдавленным голосом произнесла Клаудия.

— Что с вами, Клаудия? — серьезно спросил комиссар.

Клаудия только покачала головой. Глаза у нее были красные, лицо — умоляющее.

— Найдите ее, найдите мою девочку! — И она протянула комиссару пухлый конверт.

Конверт оказался набит деньгами. Комиссар попытался отдать его Клаудии, но та взмахнула руками.

— Пожалуйста, возьмите. Это все, что у меня есть. Но я достану еще, я продам дом, только найдите ее.

— Клаудия, я не возьму ваших денег.

Ее умоляющее лицо сморщилось:

— Прошу вас…

— Мы делаем все, что можем.

Наконец комиссару удалось сунуть Клаудии конверт. Она с отсутствующим видом зажала его в руке, пробормотав, что пойдет домой и будет ждать звонка. Потом остановила комиссара и снова принялась объяснять:

— Я сказала ей, что она может не приходить… она никогда не позвонит мне.

— Клаудия, вы просто поссорились. Это же не на всю жизнь.

— Но как у меня язык повернулся?! — Она ударила себя по лбу. — Как можно говорить такие вещи собственным детям?

— Вы просто…

Йона вдруг замолчал, по спине потек пот. Комиссар постарался прогнать проснувшиеся воспоминания.

— Я не переживу этого, — тихо пробормотала Клаудия.

Йона пожал ей руку и сказал, что сделает все, что сможет.

— Ваша дочь вернется к вам, — прошептал он.

Клаудия кивнула, и они разошлись. Йона торопливо зашагал к машине, щурясь и посматривая в небо. День был солнечный, но в воздухе как будто висела дымка, к тому же стояла духота. Комиссар вспомнил, как прошлым летом сидел в больнице и держал за руку мать. Они говорили по-фински. Йона обещал, что, как только матери станет лучше, они вместе поедут в Карелию. Она родилась там в маленькой деревеньке, которую, в отличие от многих других, русские не сожгли во время Второй мировой войны. Мать ответила: будет лучше, если он поедет в Карелию с кем-нибудь, кто ждет его.

Комиссар купил бутылку «Пеллегрино» в «Иль кафе» и глотнул воды, прежде чем садиться в нагретую машину. Руль раскалился, сиденье обжигало спину. Вместо того чтобы ехать в полицейскую школу, комиссар отправился в дом номер три по Санкт-Паульсгатан, в квартиру пропавшей Пенелопы Фернандес. Он думал о человеке, с которым там столкнулся. В движениях нападавшего были удивительная быстрота и точность, нож как будто жил собственной жизнью.

Перед дверью подъезда была натянута бело-синяя лента со словами «Полиция» и «Проход запрещен».

Йона предъявил удостоверение и пожал руку полицейскому в форме. Они иногда встречались, но вместе не работали.

— Жарко сегодня, — сказал Йона.

— Да уж.

— Сколько экспертов на месте? — Йона кивнул на лестницу.

— Один от наших и трое от Службы безопасности, — радостно сообщил дежурный. — Хотят поскорее собрать ДНК.

— Они ничего не найдут, — предсказал комиссар скорее самому себе и пошел вверх по лестнице.

Возле двери квартиры на третьем этаже стоял Мелькер Янос, немолодой полицейский. Йона помнил его еще по полицейской школе как человека нервного и высокомерного. Тогда карьера Мелькера шла в гору, но тяжелый развод и периодические запои сделали свое дело — Мелькер постепенно скатился до патрульного. Завидев комиссара, Мелькер сухо и раздраженно поздоровался и с ироническим поклоном открыл ему дверь. Йона сказал «спасибо», не ожидая ответа.

Почти на пороге он увидел Томми Кофоэда, координатора техников-криминалистов из Комиссии по расследованию убийств. Кофоэд, доходивший комиссару только до груди, сутулился и по обыкновению был чем-то недоволен. Когда их взгляды встретились, рот Кофоэда растянулся в радостной детской улыбке.

— Йона, как я рад тебя видеть! А я думал, ты поехал в полицейскую школу.

— Я перепутал поворот.

— Здорово.

— Нашли что-нибудь?

— Мы проверили отпечатки подошв в прихожей.

— И они совпадают со следами моих ботинок, — сказал комиссар, пожимая руку Кофоэду.

— И ботинок нападавшего. — Кофоэд улыбнулся еще шире. — Мы сняли несколько замечательных отпечатков. Он двигался невероятно ловко, правда?

— Правда, — коротко ответил Йона.

В прихожей лежали специальные метки, не дававшие спутать уже проверенные отпечатки с непроверенными. На штативе торчала камера с направленным в пол объективом. Мощная лампа с алюминиевым экраном лежала в углу, шнур был скручен. Эксперты искали невидимые отпечатки при помощи рассеянного света. Потом техники обрабатывали следы электростатическим съемником — это позволяло понять, как преступник передвигался по кухне и прихожей.

Йона подумал, что виртуозы-криминалисты работают зря. Скорее всего преступник уже сжег и обувь, и перчатки с одеждой.

— Как же он бегал? — спросил Кофоэд, указывая на отметки на полу. — Там, там… наискосок туда, потом ничего, а потом — здесь и здесь.

— Ты пропустил один след, — улыбнулся Йона.

— Голову даю на отсечение.

— Вон там, — показал комиссар.

— Где?

— На стене.

— Зараза.

Сантиметрах в семидесяти от пола на светло-серых обоях виднелся след подошвы. Томми Кофоэд позвал еще одного техника и попросил его снять желатиновый отпечаток.

— Теперь можно ходить по полу? — спросил Йона.

— Только по стенам не бегай, — фыркнул Кофоэд.