Поляки в Западной Сибири в конце XIX – первой четверти XX века

Л. К. Островский, 2018

Книга посвящена истории польской диаспоры в Западной Сибири в один из переломных периодов истории страны. Автором проанализированы основные подходы к изучению польской диаспоры в Сибири. Работа представляет собой комплексное исследование истории польской диаспоры в Западной Сибири, основанное на материалах большого числа источников. Исследуются история миграций поляков в Сибирь, состав польской диаспоры и вклад поляков в развитие края. Особое внимание уделено вкладу поляков в развитие предпринимательства. Показываются основные формы адаптации поляков в Сибири. Анализ источников показывает, что поляки принимали активное участие в общественно-политической жизни региона. Автор делает попытку определить место польской диаспоры в культурной истории Западной Сибири. Вновь найденные архивные и опубликованные данные позволили сделать вывод о том, что поляки играли важную роль в развитии образования, архитектуры и здравоохранения. Монография адресована специалистам-историкам, преподавателям, аспирантам и всем интересующимся историей России.

Глава 2

Вклад поляков в освоение и экономическое развитие Западной Сибири в конце XIX — первой четверти XX века

2.1. Миграции как фактор формирования польской диаспоры в Западной Сибири. Численность и состав польского населения на территории края

Разделенные в последней трети XVIII в. между Австрией, Пруссией и Россией польские земли стали источником эмиграции поляков. В первой половине XIX в. интеллигенция составляла большинство польской эмиграции. Политические эмигранты, объединенные идеей возрождения польского государства, устанавливали и поддерживали связи друг с другом. В 1840-е годы во Франции и США появились первые полонийные организации. Понятие «полония» означает единение всех поляков и лиц польского происхождения. С последней трети XIX в. и до Второй мировой войны преобладала уже экономическая эмиграция, состоявшая из рабочих и крестьян^[151]. На рубеже XIX–XX вв. волна эмиграции из польских земель постоянно возрастала. Среди причин роста эмиграции определяющим было недоразвитие промышленности, а наивысшей точки эмиграционная волна достигла в начале XX в.

В качестве основных и наиболее распространенных причин массового выезда людей со своей родины называются экономические, религиозные и политические обстоятельства. Экономическая эмиграция может быть добровольной (колонизация или освоение новых территорий) и вынужденной (безработица, низкий уровень жизни). В случае религиозной и политической эмиграции под угрозой сама жизнь людей, и эмиграция носит принудительный характер. Экономические мигранты имеют неограниченные возможности для связей с материнским этносом (взаимные поездки, финансовая помощь родным и близким). Они имеют право на возвращение на родину^[152].

Во второй половине XIX в. в России, в том числе в Царстве Польском, начался промышленный переворот. В 1870–1880 гг. в результате промышленной революции по уровню механизации, организации и производительности труда текстильная промышленность Лодзи, а также тяжелая промышленность Домбровского бассейна вышли вперед по отношению к общероссийскому уровню индустриализации. Наблюдался непрерывный рост экспорта промышленной продукции из Царства Польского в другие регионы России, что способствовало хозяйственному сближению польских земель с Россией^[153]. Все большее число поляков покидало Царство Польское и переезжало во внутренние губернии России. Накануне Первой мировой войны Петербург являлся четвертым — после Варшавы, Лодзи и Вильно — городом империи по сосредоточению польского населения^[154].

На территории России Царство Польское было единственным местом, откуда эмиграция носила массовый характер. Эмиграция в Западную Европу и Северную Америку составляла до 20 % населения^[155]. Всего в течение 1900–1914 гг. с территории Царства Польского выехали примерно 800 тыс. человек. Из стран Европы основной поток польских переселенцев шел в Германию. За океан переселение шло в основном в США, Бразилию и Аргентину. На этнически русские территории в это время переселились более 200 тыс. человек^[156]. Переселение вглубь России происходило из восточных губерний Царства Польского, Виленской и Гродненской губерний. Среди переселенцев преобладали интеллигенция, рабочие и ремесленники^[157]. С другой стороны, рост миграции в Сибирь, в том числе переселенцев из западных губерний России, определялся стремлением правительства страны содействовать демографическому росту Сибири^[158]. Таким образом, польское население Западной Сибири формировалось в результате миграций как добровольных, так и принудительных.

Историю поляков в Западной Сибири в конце XIX — первой четверти XX в. можно разделить на три периода. Первый мы датируем концом XIX в. — 1914 г. В первой половине и середине XIX столетия в составе польского населения Сибири преобладали политические ссыльные и их потомки, т. к. в XIX в. политических ссыльных и каторжан в большинстве своем направляли именно в Сибирь. В 1890-е годы и вплоть до начала Первой мировой войны Сибирь оставалась местом ссылки, но среди поляков, проживавших в этот период в Сибири, уже преобладали добровольные переселенцы. Как справедливо отметила Э. Качинска, Сибирь утрачивала характер «огромной тюрьмы» и становилась краем, где проживали свободные поселенцы^[159]. Накануне массового добровольного переселения поляков в Сибирь, которое началось в 1890-е годы в крае, по оценкам польских исследователей, проживали примерно 38–40 тыс. поляков. До восстания 1863 г. в Сибири проживали 14 тыс. поляков, после восстания в период с 1863 по 1872 гг. были сосланы еще 24 тыс. человек^[160].

Основным источником для определения численности и состава польского населения в регионе на рубеже XIX–XX вв. являлись переписи населения. Согласно Первой всеобщей переписи 1897 г., некоренное нерусское население Сибири составляло 221 тыс. человек^[161]. Из них поляков было 29 177 человек, что составляло 0,6 % населения Сибири^[162]. В 1909 г. доля польского населения в Сибири составляла 0,5 %, в Степном крае — 0,1 %.

Численность католиков по переписи 1897 г. составляла в Сибири 35 151 человек. К этому времени их доля в населении Сибири и Средней Азии была 0,4 % населения. Вследствие переселения в Сибирь белорусов, литовцев и поляков численность католиков к началу 1911 г. в Сибири достигла 89 973. Всего к этому времени за Уралом проживало 119 790 католиков, что составляло 0,6 % населения. Доля поляков среди католиков Сибири составляла более 80 %^[163], по данным польского историка М. Яника — 95 %^[164].

Из всех поляков, проживавших в Сибири, к моменту переписи 1897 г. 20 441 человек (70 %) являлись сельскими жителями. Городское население составляло 8736 человек, или 30 %. Значительное преобладание сельского населения среди поляков в Сибири 3. Лукавский объясняет тем, что среди местных поляков в XIX в. главный контингент составляли ссыльные, которых направляли в деревню, где местные власти предоставляли им возможность завести свое хозяйство. Таким образом, многие из ссыльных поляков оставались после отбытия срока в сибирской деревне^[165].

В Западной Сибири (Томская, Тобольская губернии и Акмолинская область), по данным переписи 1897 г., проживали 13 264 поляка. Из них, по подсчетам В. А. Зверева, в городах проживали 4485 человек (33,8 %), а в селе — 8789 (66,2 %)^[166].

В целом в 1897 г. городское население в Сибири составляло 6,2 %. В Западной Сибири доля городского польского населения была в 1897 г. несколько выше по сравнению с данными по краю в целом, а удельный вес польского населения в городах края был больше, чем в сельской местности. Так, в городах Западной Сибири в 1897 г. на 1 тыс. человек приходилось 15,5 поляка, а в селе — только 2,3^[167].

В городах Сибири поляки являлись третьей по численности группой населения после русских и евреев, их доля составляла 1,7 %, а в пяти городах Сибири (Тюмени, Ишиме, Кургане, Тюкалинске, Минусинске) они оказались на втором месте и на третьем — в 16 городах региона^[168].

Таким образом, доля поляков, проживавших в городах, в несколько раз превышала среднесибирский показатель. Тем не менее, большинство поляков в Западной Сибири в конце XIX в. проживало в сельской местности, а не в городах. Т. Г. Недзелюк обращает внимание на то, что ниже всего удельный вес католиков-горожан в 1897 г. был в Томской губернии, а выше всего — в Акмолинской области. Данное явление объясняется тем, что переселенцы начала XX в. в основной массе были свободны в выборе места жительства, а переселенцы в XIX в. расселялись по деревням под надзор полиции^[169].

Городское население в Сибири в 1897 г. составляло 6,2 %, в начале 1914 г. — 10,8 %. Гендерный состав населения Сибири в течение долгого времени характеризовался значительным перевесом в пользу мужчин. В сибирских городах мужчины составляли 52–55 % жителей. В деревнях наиболее освоенной юго-западной части Сибири к концу XIX в. наблюдался небольшой перевес в пользу женщин^[170].

По переписи 1897 г. в Западной Сибири больше всего поляков проживало в Томской губернии. К этому времени численность польского населения в Томской губернии достигала 6387 человек, из них мужчины составляли подавляющее большинство (65,8 %). В городах Томской губернии проживали 1665 поляков (26 %), а в селах — 4722 (74 %). Доля польского населения в губернии составляла 0,3 %, а в городах была выше — 1,3 %. За год до переписи, в 1896 г., в Томской губернии проживали 9376 человек католического вероисповедания. Из них сельское население составляло 6327 человек, или 67,5 %. В следующем, 1897 г., численность католиков в Томской губернии снизилась и составляла 8973 человека^[171].

Из городов Томской губернии в 1896 г. больше всего католиков проживали соответственно в Томске, Барнауле, Каинске, Мариинске. В Томске численность католиков по переписи 1897 г. составляла 1653 человека^[172]. Таким образом, поляки, которых в Томске по переписи было 1184 человека, составляли 71,6 % католиков города, в Каинске проживали 200 поляков, в Мариинске — 136^[173].

Данные 1896 г. подтвердились в результате переписи 1897 г. Названные четыре города являлись основными центрами в Томской губернии, где проживали поляки. В полосе вдоль Сибирской железной дороги на станции Камышенка, в деревне Кривощеково, на пристани Обь проживали в 1897 г. 36 поляков, из них 28 мужчин и 8 женщин^[174]. В Нарыме не проживало ни одного католика, в Бийске и Колывани численность католиков была минимальной.

В 1904 г. в Мариинске доля поляков в населении составляла 8 %, в Томске и Новониколаевске — 3 %, в Каинске — 2,3 %^[175]. В остальных городах губернии доля польского населения составляла не более 1 %. По данным H. М. Дмитриенко, доля польского населения в Томске на протяжении периода с 1880 по 1912 гг. практически не менялась. В 1880 г. поляки составляли 3,1 % населения Томска, в 1897 г. — 2,5 %, в 1912 г. — 2,8 %^[176]. По переписи 1897 г. в Томске проживали 1184 поляка, а в 1912 г. их численность выросла до 2704 человек. Для сравнения: в 1880 г. численность поляков в Томске составляла 429 человек. Корреспондент журнала «Słowo» оценивает их численность в городе в 1903 г. примерно в 5 тыс. человек^[177]. Эти данные нам представляются сильно завышенными.

Значительно меньше по численности была польская диаспора Барнаула. По данным переписи 1897 г., в Барнаульском уезде проживало 396 католиков, из них 218 поляков, а в 1904 г. в Барнауле проживало 482 католика^[178]. Данные на 1913 год разнятся. Так, по данным Центрального статистического комитета, в Барнауле проживали 59 поляков, по данным местных властей — 505. По Каинску данные ЦСК — 140 человек, а по данным местных властей — 187^[179].

В 1908 г. в городах губернии католики занимали третье место после православных и евреев. Наиболее крупными были колонии католиков в Томске, Новониколаевске, Мариинске, Каинске, Барнауле^[180]. Таким образом, мы видим, что примерно через десять лет после переписи 1897 г. к четырем городам (Томск, Барнаул, Каинск и Мариинск), являвшимся главными центрами концентрации польского населения, прибавился Новониколаевск. В Новониколаевске численность поляков, эстонцев, латышей и литовцев в период с 1908 по 1914 г. колебалось на уровне двух-трех тысяч. Наименьший показатель приходится на 1908 г. — 1763 человек, что составляло 3,8 % населения города, наибольший на 1914 г. — 3562 человек (4,7 %)^[181].

В Сибири центрами концентрации польского населения являлись губернские города. В 1910 г. из городов Тобольской губернии наиболее крупная группа поляков находилась в Тобольске — 874 человек (4,1 %). В городах Томской губернии в Томске насчитывалось 3916 (3,6 %) поляков, Новониколаевске — 1965 (3,7 %), в Енисейской губернии в Красноярске — 5958 (8,7 %), в Иркутской губернии в Иркутске — 2952 (3,9 %). В Новониколаевске поляки составляли 95,1 % католического населения города^[182]. Таким образом, доля поляков в населении губернских и областных центров Западной Сибири (Томск, Тобольск и Омск) в конце XIX — начале XX в. находилась на уровне 2–3 %.

В 1911 г. больше всего католиков проживало в Томске, Новониколаевске, Мариинске, Барнауле, Боготоле, Тайге и Каинске, а меньше всего в Колывани — 8 человек. Таким образом, к 1911 г., по сравнению с 1897 г., в Западной Сибири появились новые города (Новониколаевск, Боготол и Тайга), численность польского населения в которых была довольно значительной (прил. 1). Представляют интерес данные по Нарыму, где в это время проживало 40 католиков, но это были исключительно мужчины. Вероятно, католическое население Нарыма составляли только ссыльные и чиновники, прибывшие в город по делам службы.

В 1896 г. из округов Томской губернии больше всего католиков проживало в Каннском округе — 3381 человек, в Томском — 1772, и Мариинском — 1002^[183]. По данным переписи 1897 г. доля поляков составляла: в Каинском округе — 1,04 %, в Томском — 0,97 % и Мариинском — 0,91 %. Меньше всего поляков проживало на Алтае, на территории Бийского и Змеиногорского округов (по 0,02 % в каждом из них)^[184].

В 1908 г. по уездам Томской губернии католическое население было распределено следующим образом. Больше всего католиков проживало на территории следующих уездов: Томского, Мариинского, Каинского, меньше всего — на территории Барнаульского, Бийского и Кузнецкого^[185]. В 1911 г. выросло число католиков в Барнаульском и Змеиногорском уезде, а в Бийском уезде их насчитывалось всего 22 человека^[186].

Касаясь сословного состава польского населения Томской губернии, заметим, что обращает на себя внимание сравнительно большая доля дворян среди поляков. В то же время доля крестьян среди польского населения Томской губернии была ниже, чем среди русского населения. Так, потомственные дворяне среди поляков составляли 10,8 %, личные — 4,2 %. Среди русских потомственные дворяне составляли 0,1 %, личные — 0,4 %. Доля мещан среди поляков составляла 19,7 %, а среди русских — 7,6 %. Доля крестьян среди поляков — 63,4 %, а среди русских — 90 %^[187]. В целом по Сибири в городском польском населении мещане составляли 31,2 %, дворяне — 28,8 %, крестьяне — 26,1 %, купцы — 1,1 %. Для сравнения: среди всех горожан Сибири дворяне составляли 6,6 %^[188].

Среди тех, кто владел польским языком, католики составляли 97,3 %, православные — 2,4 % и протестанты — 0,3 %. В целом по Сибири католиками являлись 96 % поляков края^[189]. По уровню грамотности католики уступали протестантам и иудеям, но численность грамотных среди католиков была выше, чем среди православных. Больше всего грамотных насчитывалось среди протестантов (69 %), среди католиков грамотные составляли 38,5 %, среди православных — 10,3 %^[190]. Грамотными среди поляков Томской губернии являлись 2719 человек, или 43,7 % польского населения губернии. Среди мужчин польской национальности грамотных было 47 %, среди женщин — 37,3 %. Среди жителей городов грамотных было гораздо больше, чем среди жителей сельской местности. Так, среди поляков, проживавших в городах, грамотных было 65,8 %, а среди сельского польского населения — 36 %^[191]. Общий процент грамотности в Сибири по переписи 1897 г. составлял 12,4 %^[192].

Анализ семейного положения поляков, проживавших в Томской губернии в 1897 г., показывает, что не состоявших в браке среди них было 2997 человек (47 %), а семейных — 2824 (44,2 %). Среди мужчин доля состоявших в браке была 45 %, среди женщин — 42 %. Вдовы и вдовцы составляли 546 человек (8,5 %), разведенных было всего 11 человек (10 мужчин и одна женщина)^[193].

По месту рождения переселенцы, проживавшие в 1897 г. в Томской губернии, происходили: из Варшавской губернии — 880 человек, Сувалкской — 704, Петроковской — 644, Седлецкой — 489, Ломжинской — 327, Радомской — 291, Плоцкой — 191, Люблинской — 177^[194].

Большой интерес представляют данные о движении католического населения по городам и уездам Томской губернии. За 11 лет, с 1896 по 1908 г. (нет данных за 1898–1899 гг.), католиками Томской губернии было заключено 1367 браков. Количество родившихся составило 5679 человек, мальчиков родилось на 169 больше, чем девочек. Всего за период с 1 896 по 1908 г. католическое население Томской губернии выросло на 3147 человек. Наименьший прирост наблюдался в начале периода. Так, за 1896 г. прирост составил 51 человек, за 1897 г. — 123, а наибольший прирост наблюдался в 1903 г. — 530 человек и 1908 г. — 469. Количество умерших составило 2530 человек, причем смертность среди мужчин была выше почти в два раза (прил. 5). Для сравнения уровня смертности среди польского населения по разным регионам края: по данным В. Е. Клячкина, в Омске в 1913 г. мужская смертность в два с половиной раза превышала женскую^[195].

В 1896 г. по приросту населения католики превосходили лютеран и магометан (численность последних вообще сократилась), зато уступали евреям^[196]. В 1897 г. католики составили 0,3 % родившихся в Томской губернии^[197]. В 1907 г. католическое население Томской губернии выросло на 218 человек. По данному показателю католики опережали лютеран и евреев (111 и 199 человек соответственно), но уступали магометанам, численность которых выросла на 268 человек^[198]. Большой интерес представляют сравнительные данные по крещениям в костеле Омска. С другой стороны, по подсчетам Т. Г. Титовой, больше всего обрядов крещения в Омском костеле произошло в 1909 и 1911 гг., а именно 816 и 656. В годы Гражданской войны в 1918 г. в Омском костеле состоялось 618 обрядов крещения, в 1919 г. — 646^[199].

Половой состав переселенческого населения в Сибири характеризовался перевесом в пользу мужчин. В городах Сибири мужчины составляли в среднем 52–55 % жителей^[200]. Половозрастной состав польского населения Сибири в конце XIX — начале XX в. определялся его пришлым характером. Таким образом, преобладание мужского населения среди поляков в Сибири было еще более явным. По данным статистического комитета в 1889 г. в Томске проживали 1037 поляков, среди них мужчин насчитывалось 732 человека, женщин — 305^[201].

Как свидетельствуют данные переписи 1897 г., большинство среди поляков составляли мужчины в возрасте до 30 лет. Поляков-мужчин, по данным этой переписи, в Сибири было 72 %, т. е. в 2,6 раза больше, чем женщин. По данным Ю. М. Гончарова среди польского населения городов Западной Сибири в Тобольской губернии мужчины составляли 61,3 %, женщины — 38,7 %, а в Томской губернии мужчин было 62,2 %, женщин — 37,8 %. Меньше всего польских женщин проживало в Восточной Сибири. Так, самый низкий процент женщин в составе польского населения оказался в Якутии — 16 %, в Забайкальской и Иркутской губерниях — 25 %, в Енисейской губернии — 26,1 %. В то время как в губерниях Западной Сибири процент польских женщин был выше: в Томской губернии — 34 %, Тобольской — 36 %^[202].

Мужское население составляло большинство как среди сельских, так и среди городских жителей. В городе мужчин насчитывалось 1631 человек (53,5 %), среди жителей села — 3608 (57 %). По переписи 1897 г. среди поляков на 1 тыс. мужчин в Тобольской губернии приходилось 749 женщин, в Томской губернии — 571. В 1908 г. в Томской губернии из 30 664 католиков мужчины составляли 52,4 %^[203].

В Тобольске по переписи 1897 г. поляки находились на третьем месте после евреев и татар, но преобладание мужчин среди польского населения Сибири создавало трудности при создании семьи. У поляков и немцев в Сибири чаще были распространены смешанные браки, только чуть больше трети браков поляков в Сибири были национально однородными. Низкий уровень национально однородных браков среди поляков Сибири объясняется преобладанием мужчин среди польского населения края^[204].

Ю. М. Гончаров отмечает, что польские дворяне чаще создавали сословно однородные браки, чем православные. Так, из вступивших в брак дворян-католиков в 1898–1901 гг. в Тобольской губернии на дворянках женились 54,5 %. Данный факт автор объясняет тем, что среди польских дворян Сибири подавляющее большинство составляли потомственные дворяне^[205].

Коэффицент гомогенности брака для поляков в Омске в 1916 г. составил 0,36. Низкий уровень гомогенности браков среди поляков объясняется численным преобладанием мужчин. В силу этого фактора, по мнению Ю. М. Гончарова, происходило «осибирячивание» поляков в Сибири^[206].

После революции 1917 г. в городах Западной Сибири численное преобладание мужского населения над женским осталось. В городах Алтайской, Новониколаевской, Омской, Томской и Тюменской губерний мужчин насчитывалось 5267 из 9970 человек, или 54 % польского населения^[207].

В период с 1908 по 1911 гг. в Томской губернии доля католиков в городах составляла примерно 3 %, в селах — 0,8–0,9 % (прил. 1 и 2). Численность католического населения в Томской губернии постоянно росла. В 1912 г. численность его в губернии составила 45 270 человек. По численности католики находились на четвертом месте после православных, раскольников и мусульман и проживали в основном в городах^[208].

Таким образом, за период с 1896 по 1914 гг., то есть до начала Первой мировой войны, численность католиков в Томской губернии выросла в 4,6 раза — с 9376 до 43 868 человек. Причем более быстрыми темпами росло католическое население села, которое с 1896 по 1914 гг. выросло в пять раз (прил. 1,2). Причиной столь высокого прироста, на наш взгляд, был высокий естественный прирост, в меньшей степени это было связано с переселенческими процессами.

К началу Первой мировой войны, в 1915 г. количество католиков в Томской губернии выросло до 52 291, они составляли 1,24 % населения. В городах Томской губернии в 1915 г. проживал 10 741 католик, в селах — 41 820^[209].

Как видно из циркуляра министра внутренних дел Томскому губернатору от 31 мая 1916 г., в Томской губернии численность римско-католического населения сотавляла 28 860 человек, из них беженцев насчитывалось 2090^[210]. Таким образом, к 1916 г. произошло резкое падение численности католического населения в Томской губернии.

В Тобольской губернии доля католиков в 1892 г. составила 0,48 %^[211]. В дальнейшем их доля в населении губернии выросла незначительно. По переписи 1897 г. в губернии проживало 5745 поляков, доля польского населения составляла 0,4 %. В 1900 г. в Тобольской губернии проживал 8131 католик, что составляло 0,5 % населения, в период с 1901 по 1905 г. доля католиков в губернии несколько выросла и составила 0,6 %, а в 1906 г. — 0,7 %^[212].

Исследователи из Тобольского Губернского статистического комитета по национальному составу все население губернии делили на русских, аборигенов и «племена, нахождение которых в Тобольской губернии носит более или менее случайный характер». К этой группе относились и поляки, которые населяли «культурные центры губернии» и южные уезды, «отличающиеся сравнительно высшей промышленной и земледельческой деятельностью населения»^[213].

Таким образом, доля поляков в населении Томской и Тобольской губерний была примерно одинаковой. Хотя в Томской губернии в 1897 г. численность польского населения была немного больше. Для сравнения: к 1897 г. в Тобольской губернии проживал 7341 человек католического вероисповедания^[214]. Доля поляков среди католиков Тобольской губернии составляла более 78 %.

В 1904–1910 гг. доля польского населения в Тобольской губернии составляла 0,4 %, в Томской была несколько ниже — 0,3 %, в Акмолинской области — 0,2 %^[215]. Для сравнения: в этот период доля католиков в Тобольской губернии составляла 0,5 %, в Томской — 0,4 %, в Акмолинской области — 0,25 %^[216]. В целом к началу XX в. доля поляков в населении России составляла 5,8 %^[217].

По мнению В. Неудачина, «сравнительная многочисленность» поляков в Тобольской губернии объясняется тем, что часть поляков, сосланных после восстания 1863 г., «найдя заработок», осталась в Сибири. Особенностью размещения польского населения в Тобольской губернии был сравнительно высокий процент людей, проживавших в городах (33,6 %). Как видим, доля поляков в Тобольской губернии, проживавших в городах, была выше, чем в соседней Томской губернии.

По вероисповеданию большинство поляков Тобольской губернии принадлежали к римско-католической церкви. Православных среди поляков в 1897 г. насчитывалось 105 человек, лютеран — 21^[218]. Грамотных среди поляков Тобольской губернии насчитывалось 2237 человек (39 %). Причем грамотных не на русском языке — вероятнее всего, речь идет о грамоте на польском языке — насчитывалось 499 человек (8,7 %). Грамотных среди поляков, проживавших в округах Тобольской губернии, насчитывалось 1127 человек (29,6 %). Среди городского населения польской национальности грамотных насчитывалось 1110 человек (57,3 %). Среди мужчин грамотных было 1569 человек (42,4 %), среди женщин — 668 (32,6 %)^[219].

Из католиков, проживавших в городах губернии, основная масса была сконцентрирована в наиболее развитых в промышленном отношении центрах. В 1897 г. больше всего фабрик и заводов насчитывалось в Тобольске, Кургане и Тюмени^[220]. Данные о вероисповедном составе населения Тобольской губернии свидетельствуют о том, что в 1892 г. в Тобольске проживали 1087 католиков, что составляло 4,8 % населения города^[221].

В 1899–1913 гг. больше всего католиков проживало в Тюмени, Тобольске, Кургане, Ишиме, Таре, Туринске и Тюкалинске, а меньше всего — в северных городах губернии, в Березове и Сургуте (прил. 8).

В 1904 г. в составе городского населения Тобольской губернии доля поляков составляла: в Тюкалинске — 3,3 %, Таре — 2 %, Тобольске — 2 %, Туринске — 1,5 %, в Ишиме и Тюмени по 1 %^[222]. В остальных городах губернии доля поляков в населении не превышала 1 %. Для сравнения: в 1897 г. доля поляков в населении Тобольска составляла 3 %^[223]. К 1904 г. численность католиков в городах Тобольской губернии достигла максимума и составила 2982 человека (прил. 9). Среди городов Тобольской губернии накануне Первой мировой войны значительная польская диаспора находилась в Тюмени, где, по данным Центрального статистического комитета, проживало 640 поляков^[224].

По сравнению с 1911 г., когда в Тобольской губернии проживали более 12 тыс. католиков, их численность сократилась примерно на одну тысячу человек. К 1913 г. численность католического населения в городах губернии резко снизилась. Так, в 1904 г. в городах Тобольской губернии проживали 2982 католика, а в 1913 г. — только 2162. В городе Тобольске в 1901 г. проживали 1309 католиков, а в 1913 г. их численность сократилась в два раза и составила 664 человека (прил. 8).

Сельское население среди католиков Тобольской губернии преобладало — в 1901 г. в сельской местности проживали 70 % католиков. Из них наиболее крупными были группы католиков на территории Тюкалинского и Ишимского уездов^[225]. Католическое население данных уездов по сравнению с 1899 г. резко выросло, в то время как в других уездах (Курганском, Ялуторовском, Тарском, Тюменском) произошло сокращение их численности. В 1905 г. численность католиков в губернии, среди которых подавляющее большинство составляли поляки, выросла до 10 044 человек. Из них только 30 % составляло городское население и 70 % — сельское. В 1899–1905 гг. больше всего католиков проживало на территории Тюкалинского, Ишимского и Тарского уездов (прил. 9). По данным В. Масяржа, в Тобольском католическом приходе на 1909 г. насчитывалось 2727 человек^[226].

Возможно, колебания численности католиков в Сибири связаны с последствиями голода 1900–1901 и 1911–1912 гг. Так, в 1903 и 1912 гг. мы наблюдаем сокращение численности сельского католического населения Тобольской губернии, что могло быть последствием голода в регионе. То же можно сказать и о ситуации в Томской губернии, где к 1914 г. мы наблюдаем значительное сокращение католиков по сравнению с 1912 г., что тоже могло быть последствием голода, охватившего в 1911–1912 гг. обширные районы Сибири.

Из 5745 поляков, проживавших в 1897 г. в Тобольской губернии, мужчин насчитывалось 3698 человек, или 64,3 %. Численность женщин-полек составляла 2047. Так, если среди русского населения губернии на 1000 мужчин приходилось 1052 женщины, то среди поляков на 1000 мужчин приходилось только 554 женщины. Из мужчин польской национальности в браке состояло 1582 человека (42,7 %), из женщин — 860 человек (42 %). Женщин-вдов проживало поровну в округах и городах губернии — по 104 человека. Мужчин-вдовцов больше насчитывалось на селе — 257 человек (73,6 %)^[227].

В уездах Тобольской губернии в 1899 г. мужчин насчитывалось 3690 человек, или 58 % католиков. Таким образом, соотношение мужского и женского населения в городах и уездах губернии было разным. В целом по губернии мужское население преобладало. В городах незначительно преобладало женское население (52,4 %). Среди католиков губернии мужчины составляли 55,7 %^[228].

В 1901 г. в Тобольской губернии проживали 9634 католика. По половому составу католики разделены были поровну. Численность женского населения составляла 4896 человек, мужского — 4738, женщин было больше на 158 человек. Среди жителей городов мужчин насчитывалось 1459 человек (51,4 %). В уездах губернии среди католиков несколько больше насчитывалось женщин. Численность мужского и женского населения в городах и сельской местности была примерно равной. Так, в 1905 г. в городах Тобольской губернии проживали 1559 мужчин (52,4 %) и 1413 женщин, в уездах численность мужчин составляла 3661 (51,7 %) человек, а женщин — 3411 ^[229].

Накануне Первой мировой войны, в 1913 г., в Тобольской губернии проживали 11 262 католика; из 2162 католиков, проживавших в городах, мужчины составляли 1184 человека (54,7 %), женщины — 978; из 9100 католиков, проживавших в селе, мужчины составляли 4727 (52 %), женщины — 4373^[230].

В работе С. Г. Пятковой приведены данные о возрастном составе высланных в Западную Сибирь поляков. Основную массу сосланных в Тобольскую губернию в 1863–1872 гг. составляли поляки в возрасте от 15 до 30 лет, доля которых была 56 %. К 1897 г. возрастной состав поляков в Западной Сибири претерпел изменения. В Тобольской губернии поляки в возрасте от 10 до 39 лет составляли 40 %, в Томской губернии — 38 %; в возрасте от 45 до 60 лет и старше в Тобольской губернии — 33 %, в Томской губернии — 46 %^[231].

По данным переписи 1897 г., доля поляков в населении Акмолинской области составляла: среди мужчин — 0,2 %, среди женщин — 0,14 %. Грамотными среди католиков, проживавших в 1897 г. в Акмолинской области, являлись 57 % мужчин и 43 % женщин. Как и в других регионах Западной Сибири, в Акмолинской области католики по уровню грамотности превосходили мусульман и православных, но уступали протестантам и иудеям^[232]. Уровень грамотности поляков в Акмолинской области был выше, чем в других регионах Западной Сибири. Так, в 1897 г. в Акмолинской области среди поляков-мужчин грамотными являлись 438 человек (64 %), а среди женщин — 218 человек (47,7 %)^[233]. В Томской губернии грамотных мужчин было 47 %, женщин — 37,3 %, в Тобольской губернии соответственно мужчин — 42,8 %, женщин — 32,6 %^[234].

Можно сделать вывод, что поляки, проживавшие на территории Акмолинской области, преимущественно были заняты в отраслях, которые требовали определенного уровня образования, — это могла быть государственная служба, работа в частной фирме или на промышленном предприятии.

В Акмолинской области в 1897 г. проживали 1142 поляка, из них большинство — 946 человек (82,8 %) — проживали в Омском уезде, в том числе в Омске 785 человек, что составляло 68,7 % всего польского населения области. В 1897 г. доля поляков в населении Омска составила 2,1 %, а в 1904 г. — 2,4 %. Как видно, доля польского населения в Омске практически не менялась на протяжении нескольких лет. Для сравнения: доля евреев в населении Омска составляла 2,2 %, а немцев — 1,4 %^[235].

Из 946 поляков, проживавших в 1897 г. в Омске и Омском уезде, 340 человек являлись переселенцами из Привислинских губерний. По половому составу среди поляков Акмолинской области преобладали мужчины. В польском населении области мужчин насчитывалось 685 человек (60 %), а в городе Омске мужское население насчитывало 471 человек (60 %). По семейному положению из 1142 поляков, проживавших в Акмолинской области, в браке состояли 493 человека, вдовы и вдовцы составляли 88 человек, разведенные — 5 человек^[236]. Накануне Первой мировой войны среди городского польского населения большинство составляли женщины, а среди жителей Омского уезда, наоборот, больше было мужчин. В 1913 г. в Омске более половины поляков (52 %) составляли женщины. В Омском уезде, наоборот, мужское население составляло 58,6 %^[237].

Вероисповедный состав поляков, проживавших в Акмолинской области в 1897 г., выглядел следующим образом: католиками являлись среди мужчин 98 %, среди женщин — 98,7 %, православными — соответственно 1,9 % и 1,1 %, протестантами — 0,1 % и 0,2 %^[238].

В Омске в начале XX в. польское население концентрировалось на территории Атаманского хутора. В 1909 г. в населении хутора католики составляли 2003 человека (7,7 %)^[239]. В 1910 г. в нем проживали 2059 поляков, т. е. 8,7 % населения хутора, а в 1911 г. там проживали 2095 католиков (7,9 %)^[240]. В этот период такая сравнительно высокая концентрация польского населения из городов Сибири наблюдалась еще только в Красноярске.

В 1911 г. в Акмолинской области насчитывалось 14 494 католика, из них в Омске — 5362^[241]. В то же время в Омске и Омском уезде проживал 7261 поляк. Большинство польского населения Акмолинской области в 1911 г. проживало на территории Омска и Омского уезда. Если мы учтем, что подавляющее число поляков были католиками, то в Омске в 1911 г. поляки составляли 80 % католиков. Совсем иную картину мы наблюдаем в Омском уезде, где в 1911 г. проживало 4475 католиков^[242]. Поляки среди католиков Омского уезда составляли 66 % (прил. 10). Для сравнения: польское население Омска в 1897 г. составило 800 человек, т. е. примерно за 15 лет к 1911 г. польское население города выросло более чем в шесть раз^[243].

Причем доля поляков в Акмолинской области, проживавших в Омске и Омском уезде, росла с каждым годом. В 1912 г. в Акмолинской области проживали 8552 поляка. Пз них 4973 человека (58 %) проживали в Омске, в целом в Омске и Омском уезде насчитывалось 93 % поляков области^[244]. В следующем 1913 г. из 8906 поляков подавляющее большинство (91 %) проживало в Омске и на территории Омского уезда. Более половины поляков Акмолинской области (57 %) проживали в г. Омске^[245]. Причем в городе в это время поляки находились на третьем месте по численности, а в Омском уезде — на пятом после русских, украинцев, немцев и казахов.

К 1915 г. численность польского населения в Акмолинской области увеличилась по сравнению с 1913 г. почти в два раза и достигла 17 203 человек. Вероятно, столь значительный прирост польского населения в 1915 г. связан с прибытием на территорию Акмолинской области беженцев.

С другой стороны, в годы Первой мировой войны численность поляков, проживавших в Омске и Омском уезде, уменьшилась. Так, в 1913 г. в Омске проживали 5087 поляков, а в 1915 г. их численность снизилась до 4210. Численность польского населения Омского уезда тоже снизилась — с 3046 в 1913 г. до 2871 в 1915 г.^[246]

Доля поляков, проживавших в Омске, в годы Первой мировой войны снизилась до 24,5 %. С другой стороны, за счет прибывших беженцев резко выросло польское население г. Петропавловска, которое составило 57 % поляков, проживавших на территории Акмолинской области^[247].

Что касается состава польских переселенцев в Западную Сибирь, то, как уже отмечалось выше, в конце XIX в. среди польских переселенцев преобладала группа, прибывшая в Сибирь по экономическим причинам. В этот период больше поляков стало переселяться в Сибирь из Царства Польского. По подсчетам С. Г. Пятковой, в 1880-е годы среди высланных поляков уроженцы западных губерний составляли 81,4 %, а в 1897 г. их доля в Томской и Тобольской губерниях снизилась до 58,4 %^[248]. С другой стороны, вывод автора о том, что данное явление связано с активизацией социал-демократического движения в польских землях, нам представляется сомнительным.

Среди поляков, проживавших в Западной Сибири, особое место занимали ссыльные. Установить точное число поляков, сосланных в Сибирь в конце XIX — начале XX в. как участников революционного движения, не представляется возможным. Автором данной работы на основании анализа широкого круга источников установлены имена более 2 тыс. польских политических ссыльных и каторжан, сосланных в Сибирь в период с 1890 по февраль 1917 г. (прил. 19)^[249].

В польской литературе в 1930-е годы численность политических ссыльных и каторжан в начале XX в. оценивалась в 24 тыс. человек^[250]. Мы считаем, что эти данные сильно завышены. По переписи 1897 г. в Сибири в группах «лишенные свободы» и «неопределенные» доля поляков составляла 6,1 %, по России в целом — 1,8 %. По мнению В. А. Скубневского, данная цифра не отражает численности всех ссыльных, а только лиц, которые содержались в тюрьмах, ссыльнопоселенцы имели занятия и были отмечены в других группах^[251].

В целом доля поляков среди ссыльных была высокой. По подсчетам Е. Никитиной, в 1908 г. доля русских и украинцев в ссылке составляла 60 %, а в целом в населении России — 69 %. Доля поляков в этот период в ссылке — 12 %, а в населении страны — 6 %^[252]. В период с 1906 по 1909 гг. доля поляков среди административно-ссыльных составляла 34,9 %, а к 1913 г. сократилась до 12,8 %. Гораздо меньше насчитывалось поляков среди осужденных на каторгу и поселение (7,2 и 7,6 %)^[253].

Численность польских политических ссыльных, участников восстания 1863–1864 гг., сосланных в Сибирь, в 1870-е годы, по данным 3. Лукавского, составила 22 тыс. человек, а общее количество польского населения в Сибири к 1870-м годам оценивается приблизительно в 38–40 тыс. человек^[254]. Можно сделать вывод, что к 1890-м годам численность польских политических ссыльных, направляемых для отбытия наказания в Сибирь, резко сократилась.

После поражения революции 1905–1907 гг. в Тобольскую и Томскую губернии была направлена большая масса сосланных в административном порядке, из них поляки составляли 873 человека, в том числе в Тобольском уезде — 177^[255].

Одним из мест ссылки, куда направлялись под гласный надзор полиции члены польских политических партий, являлся Нарымский край. Из 677 политических ссыльных в Нарымском крае поляки составляли самую большую группу — 299 человек, или 44 %^[256]. Из воспоминаний ссыльного В. Гавроньского следует, что в Нарыме в 1908 г. насчитывалось 80 ссыльных, из них половину составляли поляки, другую — евреи и русские^[257]. По архивным данным, в Нарымском крае в 1914–1915 гг. находились 186 ссыльных, из них 7 человек (3,8 %) являлись высланными из Царства Польского^[258].

Так как среди поляков, проживавших в конце XIX — начале XX в. в Сибири, была велика доля ссыльных, то польская диаспора края характеризовалась подвижностью. Многие поляки, отбыв наказание, стремились вернуться на родину, но часть из них оставалась в Сибири^[259].

Среди добровольных переселенцев, по мнению некоторых польских историков, большинство составляли люди умственного труда. Так, А. Слиш отмечает, что к 1914 г. экономическая эмиграция из Польши в Россию составила 600 тыс. человек. Среди эмигрантов-поляков представители умственного труда составляли большинство (65 %)^[260]. Данные по Сибири не подтверждают выводы А. Слиша, но в целом доля грамотных среди поляков в Западной Сибири была значительно выше среднего уровня, следовательно, доля поляков, занятых в сферах, где необходима была грамотность, тоже была значительно выше среднесибирских показателей.

То, что поляки играли большую роль в руководстве сибирским кооперативным движением в начале XX в., следует из данных проведенной в 1918 г. переписи рабочих и служащих потребительской кооперации Сибири. Перепись показала, что среди работников потребительской кооперации Сибири поляки занимали второе место, уступая только русским. Особенно большой удельный вес (от 7 до 10 %) они составляли в сферах, связанных с финансами, делопроизводством, передачей и анализом информации (канцеляристы, бухгалтеры и счетоводы)^[261]. В поисках работы в Сибирь приезжали выпускники русских технических вузов. Немало среди них было поляков, которые в результате русификации Царства Польского не имели там возможности работать по специальности. В. Серошевский отмечал, что царские власти отстраняли поляков с должностей учителей, судей, чиновников, работников железной дороги и лесничих. Польских служащих перемещали на работу вглубь России, а на их места назначались русские^[262]. По мнению Серошевского, правительство убивало двух зайцев — ослабляло польское общество и одновременно усиливало административные силы в Сибири. Зачастую поляки сами стремились в Сибирь, где, как заметил францисканец Герард Пиотровский, правительственный гнет в связи с отдаленностью правительственных центров был гораздо слабее^[263]. Особую группу среди сибирских поляков составляли бывшие военные. В основном это были военнослужащие Маньчжурской армии, попавшие на Русско-японскую войну в 1904 г. После демобилизации многие из них остались в Сибири.

Однако в конце XIX — начале XX в. среди поляков, переселявшихся в Сибирь, количественно преобладали рабочие и крестьяне. Это связано с началом массового аграрного переселенческого движения и промышленной миграции на восток всех этнических категорий населения Европейской России^[264].

По подсчетам польского историка 3. Лукавского, в 1897 г. здесь проживало 4476 польских рабочихи ремесленников, или 5 % всех рабочих территории^[265]. Одной из самых многочисленных групп среди польских рабочих Сибири являлись работники железной дороги. Увеличению числа польских рабочих за Уралом и в центральных губерниях России способствовала политика царского правительства в национальном вопросе. В качестве примера можно назвать национализацию царской администрацией в 1912 г. Варшавско-Венской железной дороги. При этом власти руководствовались не только экономическими, но и политическими соображениями. В результате тысячи польских железнодорожников были уволены, и началась русификация технического персонала магистрали^[266].

О том, что подобная политика проводилась властями на территории Царства Польского, а также на территории Виленской, Гродненской губерний с конца XIX в., свидетельствуют анкеты польских рабочих, заполненные ими в 1921–1922 гг. во время массового отъезда поляков на родину. В них отмечалось, что католиков не принимали на железную дорогу, и поэтому они переселялись в Сибирь^[267]. Ограничения служебного характера испытывали и русские, проживавшие на территории Польши в случае женитьбы на польке. Об этом свидетельствует анкета Леонида Томилина, народного следователя Иркутского уезда, который жил с родителями в городе Петроков. Томилин окончил гимназию в Петрокове, но работать был вынужден уехать в Сибирь^[268]. Оказавшись в Сибири, польские рабочие и служащие селились в основном в городах вдоль Сибирской железной дороги, в губернских и областных центрах. Большую часть сибирской полонии на рубеже XIX–XX вв. составляли тысячи крестьян-переселенцев из западных губерний России. Недостаток земли и высокие цены на нее, невозможность найти работу в городе — вот основные причины переселения в Сибирь польских крестьян^[269].

Крестьянская колонизация привела к росту доли поляков в регионе. По данным польского историка С. Тхугутта, в Сибири на 1 января 1911 г. проживали 43 596 поляков. По оценкам польских историков, 50–60 % (20 тыс. человек) польских переселенцев составляли крестьяне^[270].

В Томской губернии в этот период проживали 12 150 поляков, в Тобольской губернии — 8350. По данным официальной статистики только переселенцев-поляков в Томской губернии было водворено к 1 января 1911 г. 5218 человек^[271]. К сожалению, мы не располагаем точными данными о численности польского населения в Сибири накануне Первой мировой войны, а среди исследователей нет единства мнений по данному вопросу. Так, 3. Лукавский полагает, что здесь находились 47 900 поляков^[272], А. Патек говорит о числе в 40 тысяч^[273]. Нам эти данные представляются заниженными: только в Западной Сибири в 1912 г. проживало 64 805 католиков, большинство из которых являлись поляками (прил. 1,2, 8-10). К. Гроневский полагает, что из 70 тыс. польских переселенцев крестьянским трудом занимались 55 тыс. человек, или 78 % всех поляков, проживавших в Сибири^[274].

Польская диаспора формировалась в Сибири до Первой мировой войны в результате добровольных и недобровольных переселений. Р. В. Оплаканская справедливо обращает внимание на то, что численность польского населения в Сибири зависела, с одной стороны, от численности ссыльных и прибывших добровольно в Сибирь переселенцев. С другой стороны, шло возвратное движение поляков на родину. Из Сибири возвращались ссыльные, отбывшие свой срок, отработавшие обучение за казенный счет в учебных заведениях, крестьяне и другие добровольные переселенцы, которые не смогли приспособиться к условиям жизни в Сибири^[275]. К сожалению, масштабы возвратного движения проследить крайне сложно.

Все диаспоры проходят в своем развитии три стадии: период становления, период диаспорального развития, период угасания либо трансформации^[276]. Диаспора — это, как полагает С. А. Арутюнов, процесс развития от «еще не диаспоры» через «собственно диаспору» к «уже не диаспоре», причем различных типов: или к полностью ассимилированному компоненту, или к касте, или к сформировавшейся новой этнической общности^[277].

Важнейшие особенности диаспоры: во-первых, диаспора — национальное меньшинство; во-вторых, это переселенческое национальное меньшинство; в-третьих, в соответствии с коллективным волеизъявлением диаспора желает оставаться национальным меньшинством и сохранять этнокультурную самобытность. Данные свойства обеспечивают общинность диаспоры как этнической группы, которая тождественна соборности этноса. Это позволяет характеризовать диаспору как этническую группу со специфической формой этнокультурного самоопределения, благодаря чему она занимает определенное место в системе национальных отношений^[278].

Не вполне ясно, что нужно иммигрантской группе, чтобы оставаться диаспорой. Очевидно, необходимо создать и поддерживать институты диаспоры; в свою очередь, для этого требуются определенная критическая масса переселенцев, высокая плотность их проживания; а также наличие харизматического лидера, способного реализовать потребность группы в сохранении коллективного диаспорального сознания^[279].

Поворотным пунктом в истории России, в том числе Сибирского региона, явилось начало Первой мировой войны. Польские историки считают, что к концу войны численность поляков за Уралом возросла до 200–300 тысяч. Среди поляков, оказавшихся в Сибири, находились беженцы, польские солдаты из русской армии и освободившиеся из лагерей солдаты немецкой и австро-венгерской армий, которых насчитывалось 50 тыс. человек^[280].

Таким образом, изменения в составе сибирской полонии были связаны с Первой мировой войной и захватом западных губерний России немецкими войсками. В годы Первой мировой войны в Сибири наблюдался серьезный демографический кризис, обусловленный массовым призывом мужчин в армию. Количество браков в Сибири в 1914–1915 гг. сократилось на 25–30 %^[281]. Кроме того, война привела к росту смертности в связи с военными потерями. По данным В. Е. Клячкина, мужская смертность среди польского населения из-за военных потерь за 1916 г. по г. Омску составила 445 человек^[282]. Столь высокий уровень смертности связан, на наш взгляд, с тем, что в Омске было много польских военнопленных. То, что в 1916 г. среди умерших пленных находились и поляки, подтверждает и В. Е. Клячкин^[283]. Численность польского населения в Новониколаевске накануне и в годы войны была подвержена волнообразным изменениям. В 1914 г. по сравнению с 1908 г. численность поляков, латышей, литовцев и эстонцев в Новониколаевске увеличилась в два раза — с 1763 до 3562 человек. В годы Первой мировой войны в 1915–1916 гг. численность польского населения сначала сократилась примерно до 2,5 тыс. человек. В 1917 г. численность поляков, латышей, литовцев и эстонцев в Новониколаевске выросла более чем в два раза — до 6221 человека — и составила 5,8 % населения города^[284].

В отличие от Новониколаевска, в Барнауле происходил медленный рост доли польского населения — с 0,2 % в 1897 г. до 1,2 % в 1920 г.^[285]

Как и в предыдущий период, в польском населении Сибири количественно преобладали рабочие и крестьяне. Причем среди первых большинство составляли «неорганизованные рабочие», т. е. ремесленники и рабочие небольших предприятий^[286]. Однако в годы войны практически прекращается трудовая эмиграция поляков в Сибирь. Кроме того, резко сокращается и количество польских ссыльных, прибывших в Сибирь в этот период.

В 1917 г. в Томской губернии проводилась перепись населения по уездам. В Новониколаевском уезде поляков насчитывалось 274 человека, в Томском — 1289, Каннском — 620, Мариинском — 822. Меньше всего поляков проживало на территории Кузнецкого и Щегловского уезда — 19 и 75 человек соответственно^[287]. Таким образом, по сравнению с 1914 г. численность польского населения в Томской губернии уменьшилась в несколько раз (прил. 2). Возможно, перепись 1917 г. охватила только беженцев, а не постоянное польское население губернии.

Важным источником для анализа численности польского населения является перепись населения 1920 г. Перепись проводилась еще до окончания Гражданской войны и охватила 47 губерний России, в том числе и территорию Сибири. По данным Сибстатуправления, здесь проживали 57 103 поляка. Поляки по численности занимали седьмое место после русских, украинцев, белорусов, немцев, татар и бурятов. Их доля в населении Сибири составляла 0,6 %. По губерниям Сибири польское население распределялось следующим образом: Алтайская губерния — 2016 человек, Енисейская — 11 825, Иркутская — 7530, Новониколаевская — 5881, Ойротская область — 62, Омская губерния — 12 738, Томская — 17 051^[288].

Но в условиях Гражданской войны данная перепись не могла быть точной. По сведениям участников общероссийской конференции польских коммунистов, проходившей в ноябре 1921 г., в Сибири проживало 67 тыс. поляков. И. И. Костюшко приводит сведения о почти 90 тыс. поляках, проживавших в Сибири в данный период^[289].

По переписи 1920 г. в Алтайской губернии проживали 2016 поляков, а по данным комиссии народного образования губернии на октябрь 1921 г. их численность превышала 3000 человек^[290].

В Томске по данным переписи 1920 г. проживали 3247 поляков, а в сельской местности — 11 386^[291]. В 1925 г. в Томске доля польского населения составляла 1,8 % и была ниже, чем в целом по городам губернии, а среди сельского населения поляки составляли 0,7 %^[292].

В Омской губернии соотношение городского и сельского польского населения было примерно таким же. Из 12 738 поляков, проживавших в 1920 г. в Омской губернии, жителями городов являлись (сюда включены также жители полосы отчуждения железной дороги) 6280 чел. (49,3 %), в том числе в Омске проживали 3611 поляков^[293]. В Омске поляки по своей численности превосходили украинцев и белорусов. Доля их в населении города выросла по сравнению с 1917 г., когда поляки составляли 3,5 % и находились на третьем месте после русских и украинцев^[294]. Мужское польское население превосходило по численности женское как в городе, где оно составляло 57,1 %, так и в сельской местности губернии (55,2 %). В 1920 г. из уездов Омской губернии больше всего поляков проживало в Татарском уезде — 2081 человек, Тарском — 1408 и Омском — 945. Меньше всего поляков проживало на территории Тюкалинского и Славгородского уездов (соответственно 323 и 108 человек)^[295]. Численность польского населения в Западной Сибири по сравнению с довоенным периодом снизилась. На территории Омского уезда польское население составляло в 1920 г. 33 % от уровня 1915 г. (прил. 10), на территории Тарского уезда — 32 % от уровня 1913 г. (прил. 9). Правда, необходимо учитывать изменения границ уездов, но в целом налицо падение численности поляков на данных территориях. По данным Польбюро, в 1920 г. в Омске проживали вместе с беженцами и военнопленными 12 тыс. поляков. К июлю 1921 г. численность поляков в Омске сократилась до 10 тыс., а в Омской губернии составила 25 тыс. ^[296]

В Алтайской губернии по переписи 1920 г. городское польское население превосходило сельское, и его доля составляла 56 %^[297]. По сведениям Польбюро на 1920 г. по классовому составу польское население Сибири — это преимущественно промышленные рабочие, ремесленники и служащие в железнодорожных учреждениях^[298].

По данным отчетов Польбюро из Сибири, на февраль 1921 г. в Томске проживало 10 тыс. поляков, а в Томской губернии — 22 тыс.^[299] По информации польских коммунистов от 17 октября 1921 г. в Омской губернии проживали 30 тыс. поляков, из них 12 тыс. приходилось на городское население. Как свидетельствуют данные отчета польских коммунистов за 1920 г., численность польского населения Омска составила 12 тыс. По данным Польбюро РКП(б), на июль 1921 г. численность польского населения в Омской губернии составляла 35 тыс. В отчете Польбюро Омска, который был составлен в ноябре 1921 г., говорилось, что численность польского населения в губернии составляла 35 тыс., из них в Омске проживали 10 тыс.^[300] По сведениям Сиббюро, в Сибири к этому времени проживали до 300 тыс. поляков. Из них 80 тыс. — крестьяне-колонисты, «переселенцы 1900–1912 гг.»; военнопленные «польской армии» с семьями — 30 тыс.; беженцы и военнопленные Первой мировой войны — 70 тыс.; эмигранты (служащие, рабочие) — 120 тыс.

По данным секции Алтайского губернского Оргбюро РКП(б) к марту 1920 г. в губернии проживали до 40 тыс. поляков^[301]. В августе 1921 г. в Барнауле проживали 2500 поляков, Бийске — 700, Камне-на-Оби — 200, Горном Алтае — 100. Деятели Польбюро отмечали, что в Алтайской губернии «поляков мало, потому что здесь шла война с Колчаком и эмиграция»^[302].

Из всего польского населения 35 % по данным Сиббюро проживало в городе, 40 % — на железной дороге и примерно 20–25 % — в деревне^[303]. По данным Польбюро при уездном комитете РКП(б), в Новониколаевске в октябре 1921 г. проживали 9 тыс. поляков, в Новониколаевском уезде — до 1 тыс.^[304]

Данные переписи 1920 г. и сведения Польбюро резко отличаются. По переписи 1920 г. в Западной Сибири (Алтайская, Новониколаевская, Омская и Томская губернии) проживали 37 686 поляков. По сведениям Польбюро в период с 1920 по 1921 гг. здесь проживали, по разным данным, от 102 до 117 тыс. поляков.

Численность польского населения в годы войны сокращалась в связи с ростом смертности, призывом мужчин на фронт. С другой стороны, польское население региона росло за счет беженцев и военнопленных. Таким образом, с началом Первой мировой войны претерпел существенные изменения состав польского населения в Сибири. До минимума сократился поток добровольных переселенцев в Сибирь. Зато в край прибыли беженцы, выселенцы из прифронтовых районов и военнопленные.

Заключительный, третий период, изучаемой нами темы связан с первыми послевоенными годами и репатриацией поляков на родину. После подписания мирного договора в Риге в 1921 г. начался процесс репатриации поляков на родину. По данным Сиббюро ЦК в сентябре 1923 г. в Сибири проживали 68 тыс. поляков^[305]. Совместная польско-российско-украинская смешанная комиссия по репатриации 25 июня 1924 г. в своей резолюции заявила об окончании процесса репатриации. Сообщалось, что 1 млн репатриантов вернулись в Польшу с апреля 1921 по апрель 1924 г., а в СССР остались примерно 1,5 млн поляков^[306].

По сведениям В. Масяржа, в рамках репатриации 1921–1923 гг. в Польшу из Сибири выехало около 27 тыс. человек, из них военнопленные составили 5572 человека^[307]. По нашим данным, среди прибывших эшелонами из Сибири с 16 июля 1921 по вторую половину января 1923 г. преобладающую группу составляли беженцы, численность которых составила 36 404 человека, военнопленных было 5957 человек (прил. 16).

Одной из характерных особенностей развития Сибири является многонациональный состав ее населения. К примеру, перепись 1926 г. показала, что в городских поселениях края проживали представители более 50 наций и народностей^[308]. Поляки составляли важную часть многонационального населения региона. По данным переписи 1926 г. в Сибирском крае проживали 45 854 поляка. В округах Западной Сибири: Барабинском, Барнаульском, Бийском, Каменском, Кузнецком, Новосибирском, Омском, Рубцовском, Славгородском, Тарском и Томском — проживали 26 935 человек (59 % поляков, проживавших в крае)^[309]. В Уральской области по переписи 1926 г. проживали 6865 поляков^[310].

В 1926 г. на территории Сибирского края в сельской местности проживали 32 605 поляков. Наибольшая численность польского населения в западной части края наблюдалась в селах округов: Барабинского — 3688 человек, Новосибирского — 1802, Омского — 2860, Тарского — 2305, Томского — 5804^[311].

Численность польского населения в Западной Сибири к середине 1920-х годов в сравнении с довоенным периодом сократилась. Так, на территории бывшей Томской губернии численность польского населения в сравнении с 1912 г. сократилась в два с половиной раза (прил. 1–4). Заметным было сокращение польского населения в крупных городах: Новониколаевске, Омске, Томске, — где численность польского населения в сравнении с 1914 г. сократилась примерно в два раза. Например, в Омске в 1915 г. проживали 4210 поляков, к 1920 г. их насчитывалось 3611, а по переписи 1926 г. — 2528. На территории бывшей Тобольской губернии к 1926 г. в сравнении с 1910 г. численность городского польского населения сократилась в два раза (прил. 6), а польское население, проживавшее на селе, сократилосьв сравнении с 1913 г. более чем в два раза (прил. 7 и 9). Всего по нашим подсчетам на территории Западной Сибири к 1926 г. проживали 29 443 поляка.

Польский исследователь Галина Хамерска полагает, что по своему статусу поляки Сибири в конце XIX в. делились на следующие группы: 1) ссыльные и каторжане; 2) добровольные переселенцы; 3) поляки, находящиеся на царской службе (военные, чиновники, учителя); 4) прибывшие в Сибирь в поисках работы (главным образом интеллигенция); 5) священнослужители; 6) путешественники^[312].

Следует признать такое деление польского населения Сибири на группы вполне обоснованным. Правда, необходимо внести уточнения в данную классификацию. К числу добровольных переселенцев или поселенцев, как мы считаем, надо отнести коренных сибирских поляков, то есть потомков ссыльных. Переселенцы второй и четвертой групп, на наш взгляд, относятся к одной группе переселенцев, прибывших в Сибирь по экономическим причинам. К этой группе относится не только интеллигенция, но и рабочие и крестьяне. Численность последних двух групп в составе польского населения в Сибири с каждым годом возрастала.

Польская диаспора в России, в том числе в Сибири, в XIX — начале XX в. формировалась в результате либо добровольного, либо принудительного переселения поляков на русские земли. В конце XIX — начале XX в. и вплоть до начала Первой мировой войны Сибирь оставалась местом ссылки, но среди поляков, переселявшихся в этот период в Сибирь, уже преобладали те, кто прибыл сюда добровольно. В начале XX в. на территории России Царство Польское было единственным местом, откуда эмиграция носила массовый характер. Для рассматриваемого периода характерны значительные колебания численности польского населения на территории Западной Сибири, причиной которых являлись в основном миграции. По данным переписи 1897 г. в Западной Сибири проживали 13 264 поляка, по нашим подсчетам к началу Первой мировой войны численность польского населения на территории края достигла примерно 60 тыс. человек. По переписи 1920 г. в Западной Сибири проживали 37 686 поляков, а к 1926 г. их насчитывалось 29 443 человека. Что касается данных Польбюро о численности польского населения в Сибири, то они, на наш взгляд, сильно завышены.

Определение этнической принадлежности членов изучаемой группы является одной из самых дискуссионных в этносоциологических исследованиях. Получается, что в любой ситуации психологический критерий: самоощущение, самоидентификация, личностное восприятие — и определяют принадлежность индивида к изучаемой группе^[313].

Как считает Е. Новицка, поляки Сибири не являлись с самого начала целостным сообществом, они не только были оторваны от материнской культуры, но и не имели возможности сохранить свою культурную отличительность в новой среде. «Застывшая» польская идентичность — это своеобразная консервация архаичных культурных проявлений у тех поляков, которые добровольно переселялись в Сибирь достаточно крупными группами. Самым известным примером подобного сообщества являются жители деревни Вершина на севере Иркутской области^[314]. Ситуация с русским влиянием характеризуется близостью двух славянских культур. В язык жителей деревни Вершина вошло много русских слов. Русский был и остается языком, гарантирующим участие в жизни общества, социальное продвижение^[315]. В современном обществе развивается процесс появления новых диаспорных сообществ, возрастает их роль в политической, социально-экономической и культурной жизни России и Сибири в том числе. На примере польской диаспоры мы можем выявить общие черты, характерные для подобных сообществ, и их специфические черты. Среди последних можно назвать «пульсирующий» характер польской диаспоры в XIX в., когда менялись численность и социальный состав под влиянием социально-политических и экономических факторов — сочетание ссылки и добровольных переселений^[316].

Подводя итог, необходимо обратить внимание на преимущественно «городской» характер польского национального меньшинства в Сибири, т. к. доля поляков, проживавших в городах, в несколько раз превышала среднесибирский показатель. В Сибири центрами концентрации польского населения являлись губернские города и населенные пункты вдоль Сибирской железной дороги. В составе польского населения Западной Сибири преобладали мужчины, что объяснялось переселенческим характером польской диаспоры. Социальный состав польской диаспоры в Западной Сибири в конце XIX — начале XX в. характеризовался преобладанием рабочих и крестьян. Тем не менее, процент грамотности польских переселенцев был значительно выше среднесибирского показателя. Коренные перемены в жизни страны произошли с началом Первой мировой войны. Численность польского населения сократилась в связи с ростом смертности, призывом мужчин на фронт. В годы войны существенно изменился состав польского населения в Западной Сибири. Поток добровольных переселенцев в Сибирь сократился до минимума. Зато в край прибыли беженцы, выселенцы из прифронтовых районов и военнопленные. В результате репатриации, проходившей в Сибири в 1921–1924 гг., численность польского населения в Сибири сократилась.

2.2. Польское население городов, поляки на государственной службе в Западной Сибири

В ряду окраинных регионов страны Сибирь занимала особое место. С одной стороны, она являлась краем ссылки и каторги, с другой — территорией активной колонизации. Местная власть рассматривала «штрафную» колонизацию как элемент, необходимый для освоения края. С другой стороны, некоренные этнические группы, в том числе и поляки, были малочисленны, проживали не компактно и при полицейском надзоре не представляли для государства опасности^[317]. По данным отечественных историков, в Сибирь вместе с добровольно переселившимися членами семей в период с 1863 по 1866 гг. были сосланы 18 673 польских повстанца. Польские исследователи говорят о 38 тыс. поляков, сосланных за участие в восстании 1863–1864 гг., но точное количество сосланных в Сибирь поляков никто из исследователей назвать не может^[318].

По данным С. Г. Пятковой, польские ссыльные размещались в 18 городах Западной Сибири, в Тобольской губернии численность ссыльных-горожан превышала показатели по Томской губернии^[319].

В основном из ссыльных и их потомков формируются в 1870-е-1880-е годы первые устойчивые польские колонии в городах Сибири. В период с 1866 по 1883 гг. правительство опубликовало 11 «Высочайших помилований», касающихся амнистии польских повстанцев 1863 г.^[320] Они получили право переселиться в Европейскую часть России или в Царство Польское, но, как правило, Сибирь покидали люди одинокие, а семейные оставались.

Повелением императора от 11 марта 1881 г. повстанцам 1863 г. разрешалось причисляться в городские общества губерний и областей, соседствовавших с местами их водворения^[321]. В результате в городах Сибири, прежде всего в губернских и областных столицах: Иркутске, Томске, Тобольске и Омске — формируются значительные польские колонии.

В 1890-е годы началась активная добровольная миграция польского населения в Сибирь. Наряду со ссыльными в Сибирь прибывали добровольные переселенцы: служащие, офицеры русской армии, купцы, ремесленники, рабочие и крестьяне. Важно отметить, что с Сибирью поляки связывали не только надежды улучшить свое материальное положение, сделать карьеру, но и избежать крайностей в этнической политике государства, с которыми они сталкивались в западных регионах страны^[322].

В пореформенный период города в Сибири росли прежде всего из-за притока переселенцев из Европейской России. Радикальная перемена в отношении поляков к Сибири наступила в связи со строительством с 1891 г. Транссибирской магистрали. На строительстве работали польские инженеры, техники и рабочие, а после вступления дороги в строй в Сибирь стали прибывать польские железнодорожники. За ними устремились чиновники и служащие, юристы, учителя и врачи, а также представители других профессий, которые поселялись в городах и поселках вдоль Сибирской железной дороги^[323].

Юзеф Околович, сравнивая миграцию поляков в Северную и Южную Америку, Западную Европу, Турцию и Россию, отмечал, что в Западной Европе в основном был спрос на рабочие руки, «на физическую силу», а в России, где, по его словам, культура была ниже и не хватало «интеллигенции», специалист всегда находил работу. В отличие от иммиграции в Западную Европу и Америку, которая состояла в основном из крестьян и поденщиков, иммиграция вглубь России была представлена преимущественно интеллигентами, ремесленниками, квалифицированными рабочими^[324].

В. И. Дятлов обращает внимание на то, что «меньшинства, избежавшие ассимиляции и вытеснения, неизбежно должны приобрести некие новые качества и свойства, комплекс которых можно условно назвать диаспоральностью». Важнейшее из данных качеств — это умение найти свое место в системе разделения труда и социальных ролей принимающего общества, особые культурные и психологические характеристики. Важной задачей было найти в принимающих обществах свою «экономическую нишу», которая могла бы обеспечить высокий уровень жизни, создать материальную основу для сохранения идентичности, а с другой стороны, обеспечивала бы безопасность. Ближе к настоящему времени, в рамках индустриального общества, на первый план выдвигаются государственная и частная служба, интеллектуальные профессии^[325].

Накануне Первой мировой войны наибольшие колонии поляков в Западной Сибири находились в городах Томске, Тобольске и Омске. По данным католического календаря за 1909 г. католиков в Тобольске было 5270 человек, Томске — 11 415, Омске — 5523^[326], большинство прихожан-католиков составляли именно поляки. Для сравнения: на востоке края, в Красноярске, проживало 5 тыс. поляков, в Иркутске и Владивостоке — по 3 тыс., в Нерчинске — 2 тыс.

Несколько тысяч поляков работали в Сибири в качестве обслуживающего персонала на железной дороге. Это были инженеры, техники, рабочие, служащие всех специальностей. Инженеры находились на государственной службе и являлись офицерами, поскольку ведомства путей сообщения, почтово-телеграфное, горное, межевое и лесное были военизированными. К началу XX в. из 65 штатных инженерно-технических работников Западно-Сибирской железной дороги поляки составляли 21 человек, или 32 %. Среди них находились такие выдающиеся специалисты, как Константин Позняк, Болеслав Саврымович и Владислав Павловский. Концентрация «польского элемента» на Сибирской железной дороге вызывала тревогу ее служащих, хотя департамент полиции после проверки жалоб сделал вывод, что опасность преувеличена^[327]. По переписи 1897 г. к группе занятых в сфере «пути сообщения и сношения» относилось 4,7 % поляков, проживавших в Сибири, а по России в целом таких было 2,1 %^[328].

По переписи 1897 г. в Томской губернии на железной дороге работали 167 поляков, из них мужчины составляли 161 человек (96 %). Вместе с членами семей занятые на железной дороге составляли 5 % польского населения губернии. В Тобольской губернии на железной дороге в 1897 г. работали 48 поляков, из них мужчины составляли 100 %, вместе с членами семей польских железнодорожников насчитывалось 92 человека (1,6 %)^[329].

К 1 февраля 1911 г. на Сибирской железной дороге в Акмолинской области, Томской и Тобольской губерниях в качестве инженерно-технических работников и служащих работали более 60 поляков^[330]. В Омском уезде Акмолинской области на железной дороге работали 35 поляков, что составляло примерно половину самодеятельного польского населения. Вместе с членами семей они составляли 46,5 % польского населения уезда^[331].

Из отчета о деятельности библиотек Сибирской железной дороги за 1899–1910 гг. среди подписчиков поляки находились на втором месте после русских. Поляков среди подписчиков библиотеки было 69 человек (8,3 %)^[332]

В начале XX в. в ведении Томского округа путей сообщения состояли следующие водные пути: Обский, Иртышский и Обь-Енисейский участки. В 1895–1915 гг. помощником делопроизводителя Томского округа путей сообщения, бухгалтером, а также заведующим счетной частью являлся коллежский асессор Владислав Плятер-Плохоцкий^[333]. В 1908 г. в качестве техника Томского округа путей сообщений работал отставной штабс-капитан Павел Карачевский-Волк. Тогда же на Обском участке, на пароходе «Первый» капитаном 2-го разряда являлся Августин Корбут. В 1895–1896 гг. Карачевский-Волк и Корбут принимали активное участие в жизни польской общины Томска в качестве членов Томского римско-католического благотворительного общества^[334].

Большую часть инженеров польского происхождения составляли выпускники высших учебных заведений Санкт-Петербурга и Москвы, поскольку в Царстве Польском вузов было мало. В начале XX в. в Петербурге обучались до 4 тыс. поляков, в Москве — до 2 тыс.^[335]

Так, один из них, инженер-технолог Иосиф Нагурский окончил Петербургский технологический институт в 1875 г. С 1903 по 1908 гг. Нагурский заведовал механическим отделом Томского округа путей сообщения, затем работал в Иркутске, где в техническом отделе отвечал за безопасность судов^[336].

Одно из первых крупных инженерных сооружений Транссиба — мост через реку Обь. Строительство данного моста положило начало одному из крупнейших городов России — Новосибирску (бывш. Новониколаевск). Большой вклад в основание Новониколаевска внес инженер Викентий-Игнатий Роецкий. В начале 1891 г. было принято правительственное решение о проведении детальных изысканий Западно-Сибирского участка Транссиба (от Челябинска до Ачинска). Начальником работ и председателем комиссии по изысканиям этого участка был назначен видный инженер, транспортный строитель Константин Яковлевич Михайловский. К. Я. Михайловский решил организовать особую изыскательскую партию (Пятую Обскую). Пятая Обская партия под руководством Н. Г. Гарина-Михайловского и его старшего помощника В.-И. Роецкого проводила изыскания в течение двух сезонов в 1891 и 1892 г. и выбрала место, где Обь как бы зажата в гранитных берегах. Оно оказалось удобным для строительства моста.

Викентий-Игнатий Роецкий родился 1 февраля 1861 г. в семье мещан. В 1884 г. окончил Петербургский университет со степенью кандидата и в 1887 г. — Институт инженеров путей сообщения «со званием гражданского инженера, с правом производства строительных работ». С мая 1889 г. Роецкий являлся штатным инженером IX класса, исполняющим обязанности младшего помощника делопроизводителя технического отдела Управления казенных железных дорог.

Молодой инженер показал себя с наилучшей стороны, поэтому начальник изысканий Западно-Сибирской железной дороги К. Я. Михайловский в своем прошении к Временному управлению казенных железных дорог назвал его в числе 12 инженеров, которым с 15 апреля 1891 г. поручалось проведение изысканий по трассе Челябинск — Мариинск, и назначил его начальником изыскательского отряда для определения местоположения железнодорожного моста через реку Обь^[337].

Для составления проекта моста через Обь необходимы были окончательные изыскания и гидрографические обследования реки в месте выбранного варианта мостового перехода^[338]. Для выполнения этой задачи из Колывани 20 июня 1891 г. в Кривощеково отбыл отряд Роецкого, входивший в состав 5-й Колыванской партии. Отряд Роецкого тщательно обследовал около 100 верст берегов Оби вверх и вниз от Колывани и выделил пять возможных переходов в наиболее узких местах Оби: вверх по течению от Колывани у села Кривощеково и ниже Колывани вблизи населенных пунктов Скала, Юрт-Ора, Дубровино и Ташара^[339]. Роецкий после отъезда Н. Г. Гарина-Михайловского в Самару остался за начальника 5-й партии, завершил изыскания и представил пояснительную записку с обоснованием преимуществ «кривощековского» варианта перехода Оби. Это направление сберегало 3 млн руб. на строительстве моста, позволяло проложить линию по местности с наиболее выгодным рельефом и «спрямить» путь в восточном направлении от Омска^[340]

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

151

Бобрик М. Н. Полония и ее пути во времени и пространстве // Межрасовые и межнациональные отношения в Европе и Америке. XIX–XX вв. М., 1996. С. 118–119.

152

Мелконян Э. Л. Диаспора в системе этнических меньшинств (на примере армянского рассеяния) // Диаспоры. 2000. № 1–2. С. 9–11.

153

Каппелер А. Россия — многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М., 2000. С. 224.

154

Бухарин Н. И. Российско-польские отношения в XIX — первой половине XX в. // Вопросы истории. 2007.

№ 7. С. 6.

155

Федосова I Ф. Крестьянство Польши и национальное самосознание (1850–1900 гг.) // Нация и национальный вопрос в странах Центральной и Юго-Восточной Европы во второй половине XIX — начале XX в.

М., 1991. С. 81.

156

Buszko J. Historia Polski. 1864–1948. Warszawa, 1989. S. 122.

157

Groniowski К., Skowronek J. Historia Polski. 1795–1914. Warszawa, 1987. S. 324.

158

Ламин В. А., Сташкевич Н. С. Предисловие. Проблемы изучения истории Белорусской диаспоры в Сибири // Белорусы в Сибири. Новосибирск, 2000. С. 7.

159

Kaczyńska Е. Syberia: największe więzienie… S. 43.

160

Недзелюк T. Г. На пути к гражданскому обществу… С. 46.

161

Азиатская Россия. T. 1. С. 67.

162

Kaczyńska Е. Polacy w społecznościach syberyjskich (1815–1914). Zagadnienia demograficzno-socjologiczne

// Syberia w historii… S. 256.

163

Любимов П. П. Религии и вероисповедный состав населения. С. 200–242.

164

JanikМ. Dzieje Polaków… S. 430.

165

Łukawski Z. Ludność polska… S. 75–76.

166

Население Западной Сибири в XX веке. Новосибирск, 1997. С. 150.

167

Население Западной Сибири в XX веке. Новосибирск, 1997. С. 150.

168

Очерки истории белорусов в Сибири в XIX–XX вв. Новосибирск, 2002. С. 113.

169

Недзелюк Т. Г.. На пути к гражданскому обществу… С. 32.

170

Зверев В. А. Население // Историческая энциклопедия Сибири. Т. II. С. 435.

171

Любимов П. П. Религии и вероисповедный состав населения. С. 241.

172

Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1899 г. Томск, 1899. С. 99.

173

Скубневский В. А. Польское население Сибири по материалам переписи 1897 года // Польская ссылка в России XIX–XX веков: региональные центры. Казань, 1998. С. 171.

174

Патканов С. Статистические данные… Т. II. С. 166.

175

Города России в 1904 году / Центр, стат. комитет МВД. СПб., 1906. С. 378.

176

Дмитриенко Н. М. Сибирский город Томск в XIX — первой трети XX века: управление, экономика, население. Томск, 2000. С. 121.

177

Kraj. 1903. № 40. S. 14.

178

Скубневский В. А. Поляки на Алтае (XIX — начало XX века) // Польская интеллигенция в Сибири XIX–XX вв. Красноярск, 2007. С. 72; Недзелюк Т. Г. Римско-католическая церковь… С. 148.

179

Нам И. В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока в условиях революции и Гражданской войны (1917–1922 гг.): дис. д-ра ист. наук. Томск, 2008. Ч. II. С. 886.

180

Ведомость № 2 // Обзор Томской губернии за 1908 год. Томск, б. г.

181

Весь Новониколаевск… С. 30.

182

Города России в 1910 году. СПб., 1914. С. 1030–1033.

183

Ведомость № 3 // Обзор Томской губернии за 1896 год.

184

Первая Всеобщая перепись… T. LXXIX: Томская губерния. СПб., 1904. С. X–XII.

185

Ведомость № 2 // Обзор Томской губернии за 1908 год.

186

Ведомость о составе населения Томской губернии по вероисповеданию за 1911 год // Обзор Томской губернии за 1911 год.

187

Первая Всеобщая перепись… T. LXXIX. С. XVII.

188

Скубневский В. А. Польское население Сибири… С. 173.

189

Там же. С. 172.

190

Первая Всеобщая перепись… T. LXXIX. С. XXI.

191

Там же. С. 76–96.

192

История Сибири. Т. 3: Сибирь в эпоху капитализма. Л., 1968. С. 368.

193

Первая Всеобщая перепись населения… T. LXXIX. С. 132–133.

194

Там же. С. XXXVII.

195

Клячкин В. Е. Естественное движение населения города Омска по параллельным данным за 1913, 1916, 1923–1926 гг. Омск, 1928. С. 36.

196

Ведомость № 3 // Обзор Томской губернии за 1896 год.

197

Ведомость № 3 // Обзор Томской губернии за 1897 год.

198

Ведомость № 3 // Обзор Томской губернии за 1907 год.

199

Титова Т. Г. Омская католическая община за 70 лет (1860-1930-е гг.) // Исторический ежегодник. 1999. Омск, 2000. С. 81.

200

Зверев В. А. Население. С. 435.

201

Адрианов А. В. Г. Томск в прошлом и настоящем. Томск, 1890. С. 13.

202

Гончаров Ю. М. Польская семья в городах Западной Сибири во второй половине XIX — начале XX в. // Процессы урбанизации в Центральной России и Сибири: сб. статей. Барнаул, 2005. С. 102.

203

Ведомость № 2 // Обзор Томской губернии за 1908 год.

204

Гончаров Ю. М. Польская семья… С. 107.

205

Там же. С. 106.

206

Гончаров Ю. М. Межнациональные браки… С. 238–239.

207

Итоги Всесоюзной городской переписи 1923 г. 4. IV. С. 42.

208

Памятная книжка Томской губернии на 1911 год. С. 223.

209

Памятная книжка Томской губернии на 1915 год. С. 5.

210

Ханевич В. А. Католики в Кузбассе… С. 267.

211

Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1895 год. С. 73, 81.

212

Адрес-календарь Тобольской губернии на 1901 год. С. 8; Обзор Тобольской губернии за: 1901 год. С. 22; 1905 год. С. 2, прил. Е: Таблица населения городов и уездов Тобольской губернии по вероисповеданию в 1905 году; 1906 год. С. 11.

213

Обзор Тобольской губернии за 1914 год. С. 5.

214

Любимов П. П. Религии и вероисповедный состав населения. С. 241.

215

Ежегодник России. 1904 г. (год первый). СПб., 1905. С. 89; Ежегодник России. 1907 г. СПб., 1908. С. 61; 1910 г. СПб., 1911. С. 67.

216

Вольский 3. Д. Вся Сибирь: справочная книга по всем отраслям культурной и торгово-промышленной жизни Сибири: репринт, изд. 1908 г. СПб., 2009. С. 27–28.

217

Ежегодник России. 1904 г. (год первый). СПб., 1905. С. 92.

218

Первая Всеобщая перепись… T. LXXVIII: Тобольская губерния. СПб., 1905. С. 82–83.

219

Первая Всеобщая перепись… T. LXXVIII. С. 85–109.

220

Статистический обзор Тобольской губернии за 1897 год. Тобольск, 1898. С. 23.

221

Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1895 год. С. 73, 81.

222

Города России в 1904 году. С. 378.

223

Скубневский В. А. Польское население Сибири… С. 172.

224

Недзелюк Т. Г. Римско-католическая церковь… С. 122.

225

Адрес-календарь Тобольской губернии на 1901 год. С. 8; Обзор Тобольской губернии за 1901 год. С. 22; Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1904 год. С. 235.

226

Masiarz W. Dzieje kościoła i polskiej diaspory w Tobolsku na Syberii. 1838–1922. Kraków, 1999. S. 162–163.

227

Первая Всеобщая перепись… T. LXXVIII. С. XXXVII–XXXVIII, 134–135.

228

Статистический обзор Тобольской губернии за 1899 год. Тобольск, 1900. Прил. 1а.

229

Обзор Тобольской губернии за 1905 год. С. 2, прил. Е: Таблица населения городов и уездов Тобольской губернии по вероисповеданию в 1905 году.

230

Обзор Тобольской губернии за 1913 год. Табл. 2.

231

Пяткова С. Г. Польская политическая ссылка… С. 76.

232

Первая Всеобщая перепись… T. LXXXI: Акмолинская область. СПб., 1904. С. VI.

233

Первая Всеобщая перепись… T. LXXXI. С. 24–74.

234

Niedzieluk Т Rzymskokatolickie organizacje… S. 38.

235

Сибирский торгово-промышленный и справочный календарь на 1896 год. С. 139; Города России в 1904 году. С. 320.

236

Первая Всеобщая перепись… T. LXXXI. С. 24–74.

237

Ведомость № 2 // Обзор Акмолинской области за 1912 год; Обзор Акмолинской области за 1913 год. С. 59.

238

Первая Всеобщая перепись… T. LXXXI. С. VI.

239

Памятная книжка Акмолинской области на 1909 год. С. 22, 175.

240

Города России в 1910 году. СПб., 1914. С. 1100; Весь Омск: справочник-указатель на 1911 год. С. 149.

241

Любимов П. П. Религии и вероисповедный состав населения. С. 242.

242

Ведомость № 3 // Обзор Акмолинской области за 1911 год.

243

Весь Омск: справочник-указатель на 1911 год. С. 149.

244

Ведомость № 2 // Обзор Акмолинской области за 1912 год.

245

Обзор Акмолинской области за 1913 год. С. 59.

246

Обзор Акмолинской области за 1915 год. С. 9.

247

Ведомость № 1 // Обзор Акмолинской области за 1915 год.

248

Пяткова С. Г. Польская политическая ссылка… С. 73.

249

Островский Л. К. Численность, состав и размещение польских политических ссыльных в Сибири (середина 90-х годов XIX в. — 1917 год) // Социально-экономические отношения и классовая борьба в Сибири дооктябрьского периода. Новосибирск, 1987. С. 140–141.

250

Emisarski J. Polski czyn zbrojny na Syberji // Sybiracy. 1918–1933. S. 6.

251

Скубневский В. А. Польское население Сибири… С. 174.

252

ГАНО. Ф. П-5. Оп. 3. Д. 22. Л. 1.

253

Kaczyńska Е. Polacy w społecznościach… S. 257.

254

Łukawski Z. Ludność polska… S. 48.

255

ГУТО ГАТ. Ф. 482. Оп. 1. Д. 3. Л. 2-73.

256

Нам И. В. Национальные меньшинства Сибири и Дальнего Востока в условиях революции и Гражданской войны (1917–1922 гг.). Ч. I. С. 81.

257

Gawroński W. Na zesłaniu w Narymie // Zesłanie i katorga na Syberii w dziejach polaków: 1815–1914. Warszawa, 1992. S.373.

258

ГАНО. Ф. П-5. Оп. 3. Д. 69. Л. 1.

259

Скубневский В. А. Польское население Сибири… С. 175.

260

Ślisz A. Prasa polska… S. 29.

261

Николаев А. А. Работники потребительской кооперации Сибири по данным анкетного обследования 1918 г. // Проблемы аграрного и демографического развития Сибири. Новосибирск, 1997. С. 42ЩЗ.

262

Sieroszewski W. Od pierwszych śladów polskości do wojny światowej // Polacy na Syberji. S. 18.

263

Janik M. Dzieje Polaków… S. 429.

264

Население Западной Сибири в XX веке. С. 150.

265

Łukawski Z. Ludność polska… S. 177.

266

Dzieje Polski / pod red. J. Topolskiego. Warszawa, 1976. S. 552.

267

ГАНО. Ф. P-l. Оп. 3. Д. 180. Л. 1.

268

ГАНО. Ф. Р-1. Оп. 3. Д. 164. Л. 227.

269

ГАНО. Ф. Р-1. Оп. 3. Д. 162. Л. 166; Д. 151. Л. 149; Д. 158. Л. 88; Д. 163. Л. 345; Д. 175. Л. 11.

270

Blum I. Polacy w Rosji… S. 193; Masiarz W. Migracja chłopów… S. 241.

271

ГАТО. Ф. 239. Оп. 8. Д. 89. Л. 30–31.

272

Łukawski Z. Ludność polska… S. 92.

273

Rezmer W. Wieś syberyjska w relacjach i wspomnieniach Polakow-żolnierzy 5 dywizji strzelców polskich (1919–1921) // Сибирская деревня: история, современное состояние, перспективы развития: материалы VII Междунар. науч. — практич. конф. Ч. 1. С. 293.

274

Groniowski К. Emigracja z ziem zaboru… S. 228.

275

Оплаканская Р. В. Польская диаспора в Сибири в XIX веке // Польская интеллигенция в Сибири XIX–XX вв. С. 93.

276

Государство и диаспоры… С. 21–22.

277

Арутюнов С. А. Диаспора — это процесс // Этнографическое обозрение. 2000. № 2. С. 77.

278

Лствацатурова М. А. Диаспоры: этнокультурная идентичность… С. 198.

279

Заринов И. Ю. Поляки в диаспоре… С. 7–8.

280

Висьневский Я. Войско Польское… С. 218.

281

Зверев В. А. Население // Историческая энциклопедия Сибири. Т. II. С. 435.

282

Клячкин В. Е. Естественное движение населения города Омска… С. 36.

283

Там же. С. 46.

284

Весь Новониколаевск… С. 30.

285

Булыгин Ю. С., Дьяченко Ю. С., Скубневский В. А. Население//Барнаул: энциклопедия. С. 198–199.

286

Нам И. В. К вопросу о польских… С. 118.

287

ГАНО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 1107. Л. 4-11.

288

Жизнь Сибири. 1923. № 9-10 (13–14). С. 61.

289

Костюшко И. И. Польское национальное меньшинство… С. 10.

290

ГААК. Ф. Р-922. Он. 1. Д. 13. Л. 1.

291

Ханееич В. А. К истории польской колонии Томска конца XIX — начала XX века // Польская интеллигенция в Сибири XIX–XX вв. С. 124.

292

Нагнибеда В. Я. Томский округ. Экономический очерк. Томск, 1925. С. 16.

293

Итоги демографической переписи 1920 года по Омской губернии… С. 98–103.

294

Нам И. В. Формирование этнодисперсных… С. 188.

295

ЦДНИОО. Ф. 1. Оп. 5. Д. 435. Л. 7.

296

ЦДНИОО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 487. Л. 18; Д. 485. Л. 28.

297

Алтайский ежегодник за 1921–1922 хозяйственный год. Барнаул, 1923. С. 64.

298

ЦДНИОО. Ф. 1. Оп. 2. Д. 487. Л. 32об.

299

РГАСПИ. Ф. 63. Оп. 1. Д. 245. Л. 4.

300

ГАНО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 1536. Л. 44; Д. 1537. Л. 4; РГАСПИ. Ф. 63. Оп. 1. Д. 231. Л. 12–53.

301

РГАСПИ. Ф. 63. Оп. 1. Д. 608. Л. 3.

302

ГАНО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 1535. Л. 8; Д. 1546. Л. 6.

303

ГАНО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 1532. Л. 21–22.

304

ГАНО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 1535. Л. 4.

305

ГАНО. Ф. П-1. Оп. 1. Д. 1551. Л. 67.

306

Stosunki Rzeczypospolitej Polskiej z państwem radzieckim. 1918–1943: wybór dokumentów. Warszawa, 1991. S. 131.

307

Масярж В. Поляки в Восточной Сибири (1907–1947 гг.): автореф. дис… д-ра ист. наук. Иркутск, 1995. С. 22.

308

Московский А. С., Исупов В. А. Формирование городского населения Сибири (1926–1939 гг.). Новосибирск, 1984. С. 116.

309

Всесоюзная перепись населения 1926 года. T. VI: Сибирский край. Бурято-Монгольская АССР. 1928. С. 11–75.

310

Там же. T. IV: Вятский район. Уральская область. Башкирская АССР. С. 103, 115–254.

311

Там же. T. VI: Сибирский край. Бурято-Монгольская АССР. С. 15–79.

312

Chamerska Н. Przyczynek do losów polaków… S. 501.

313

Новицка Е. Многоликость польской идентичности (поляки за восточной границей) // Диаспоры. 2005. № 4. С. 11.

314

Там же. С. 16–17.

315

Там же. С. 22.

316

Оплаканская Р. В. Польская диаспора… С. 98.

317

Кальмина Л. В. «Польский вопрос» в сибирской этнической политике самодержавия (середина XIX — начало XX в.) // Межкультурное взаимодействие в Сибири: историко-этнографические, лингвистические, литературоведческие аспекты: материалы Междунар. науч. конф. «Польша в истории и культуре народов Сибири», посвящ. 150-летию со дня рожд. Э. К. Пекарского и В. Л. Серошевского (г. Якутск, 5 нояб. 2008 г.). Якутск, 2009. С. 12.

318

Сибирская советская энциклопедия. М., 1931. Т. 2. С. 591; Ziółek J. Księża zesłani na Syberię po powstaniu styczniowym // Syberia w historii… S. 126.

319

Пяткова С. Г. Польская политическая ссылка… С. 116.

320

Пяткова С. Г. Польская политическая ссылка… С. 81–83.

321

Там же. С. 83.

322

Кальмина Л. В. «Польский вопрос»… С. 16.

323

Недзелюк Т. Г. Римско-католическая церковь… С. 21.

324

Okołowicz J. Wychodźtwo i osadnictwo… S. 367.

325

Дятлов В. И. Диаспора: попытка определиться в понятиях // Диаспоры. 1999. № 1. С. 14–16.

326

Łukawski Z. Ludność polska… S. 93.

327

Кальмина Л. В. «Польский вопрос»… С. 15–16.

328

Скубневский В. А. Польское население Сибири… С. 174.

329

Первая Всеобщая перепись… T. LXXIX: Томская губерния. С. 152–153.

330

М. П. С. Сибирская железная дорога… Вып. 6. С. 10–86.

331

Первая Всеобщая перепись… T. LXXXI: Акмолинская область. С. 100–101.

332

Отчет о деятельности библиотек за 1899–1910 гг. Томск, 1911. С. 14.

333

М. П. С. Сибирская железная дорога… Вып. 6. С. 85; Памятная книжка Томской губернии на 1915 год. С. 113.

334

Справочная книжка Томского округа путей сообщения. С. 351.

335

Groniowski К., Skowronek J. Historia Polski. 1795–1914. S. 335.

336

ГАНО. Ф. P-1. Оп. 3. Д. 116. Л. 222.

337

Горюшкин Л. М. «Остановимся на переходе на Кривощеково» // Советская Сибирь. 1990. 17 окт. № 239. С. 3.

338

Кириленко В. Так кого же считать основателем города? // Вечерний Новосибирск. 1990. 14 мая. № 109. С. 3.

339

Власов Г. М. Первый железнодорожный мост через Обь (изыскания, проектирование, строительство). Новосибирск, 2000. С. 7.

340

Горюшкин Л. М., Бочанова Г. А., Цепляев Л. Н. Новосибирск в историческом прошлом (конец XIX — начало XX в.). Новосибирск, 1978. С. 31.