Похождения соломенной вдовы

Галина Куликова, 2003

Однажды утром вместо любимого мужа Лера Сердинская обнаруживает в своей постели совершенно незнакомого типа, который нагло утверждает, что именно он и есть настоящий муж!.. Все вокруг, и даже родная сестра, признают в самозванце законного супруга Леры. Но она знает, что не сошла с ума, и нанимает детектива для расследования этой истории. И пусть все принимают ее за ненормальную – Лера делает все, чтобы вывести самозванца на чистую воду и найти настоящего мужа. Только почему же вокруг нее оказывается такое количество трупов, которые как загадочно появляются, так загадочно и исчезают?..

2

С частным детективом судьба свела меня впервые в жизни. Я выбрала не агентство, а детектива-одиночку. Расчет был прост. Я надеялась, что у него нет секретарши и никто не станет окидывать меня придирчивым взглядом, когда я переступлю порог. Терпеть не могу обращать на себя внимание. К счастью, вышло все так, как я задумала.

Детектив принимал клиентов прямо там, где проживал. Несмотря на то что был час дня, он появился на пороге заспанный, плохо выбритый и недружелюбный. Но, надо отдать ему должное, быстро взбодрился и повел меня на кухню пить кофе. От кофе меня уже тошнило, потому что мне его предлагали все кому не лень, причем в любое время суток. Поэтому я выбрала чай и стала жадно пить, глядя поверх чашки на своего будущего спасителя. Я была просто убеждена, что этот парень мне поможет.

Звали его Олег Белостоцкий, лет ему было примерно тридцать. Я нутром чуяла его опытность — он не суетился, не волновался, не торопил меня с разговором, внимательно присматриваясь. Наконец с чаем было покончено, и Белостоцкий спросил:

— Так что у вас за дело?

— Дело об исчезновении человека, — серьезно сказала я и тут же добавила: — С осложнениями.

— Кто пропал? — коротко поинтересовался Белостоцкий.

— Муж, — ответила я. — Мы почти что новобрачные.

— Понятно. А что за осложнения?

— Ну, понимаете ли, он не совсем пропал. Не целиком.

— Расчлененка, что ли? — недоверчиво вопросил сыщик. — Ищем недостающую часть трупа?

— Господи, да нет! — испугалась я, начав обмахиваться газетой, попавшейся мне под руку. — Что вы! Он жив!

— Откуда вы знаете? — тут же поймал меня на слове Белостоцкий. Сразу чувствуется хватка!

— Я неправильно выразилась. Я не знаю, жив ли мой муж. Просто вместо него в моей квартире поселился незнакомый человек. И он утверждает, что он мой муж.

— А это не так?

— Абсолютно. Самое ужасное, что у этого типа документы моего настоящего мужа — с печатями, все чин-чином. То есть он не просто второпях переклеил фотографию в паспорте. Я вчера ходила в милицию, так этих кретинов он вполне удовлетворил. Я хотела написать официальное заявление, но побоялась, что все это может обернуться против меня. — Я рассказала про Катерину и про то, что даже она сомневается, что я говорю правду.

— А больше нет никого, кто может подтвердить, что этот человек — не ваш муж? — удивился Белостоцкий.

— Понимаете, мы поженились совсем недавно. Юра — детдомовский, родственников у него нет. И где он работал раньше, я не знаю. Проверить сама ничего не могу. Поэтому я пришла к вам. Вы справитесь?

— Легко, — ответил сыщик, доставая дорогой, но изрядно потертый ежедневник. — Давайте, рассказывайте все, что вам о нем известно.

Я принялась рассказывать. Белостоцкий царапал карандашом по страницам и время от времени говорил: «Угу». Мне нравилась его сдержанность и невозмутимость. Я почти поверила в то, что он разоблачит самозванца не сегодня, так завтра уж обязательно.

— Как вы думаете, что бы это могло значить? — спросила я у детектива напоследок.

— Афера, — скучным голосом ответил он. — Не бойтесь, раскрутим. Кстати, меня интересует ваше материальное положение.

— Оно плачевное, — призналась я без колебаний. — У меня нет счета в швейцарском банке, нет кубышки, зарытой в саду, нет дачи, нет лишней жилплощади, нет драгоценностей. И нет родственников, которые могли бы мне что-нибудь из всего вышеперечисленного завещать.

— Неужели ваш знаменитый папа вам ничего не оставил?

— Почему? Квартиру и дачу. В квартире живет моя сестра Катерина с семьей, а дача — наша общая. Тоже не фонтан, ведь при жизни отца мы всегда жили на государственной. Тогда было немодно строиться, как сейчас.

— Недвижимость всегда в моде, — не согласился Белостоцкий. Он встал, походил по кухне, энергично взъерошил волосы на голове и спросил: — То есть вы обещаете мне, что потом не будете сидеть на этом же стуле, утирая глаза платком, и говорить, что не рассказали о простеньком яйце работы Фаберже или о диадеме, которую прихватил с собой дед-белогвардеец, сбежавший в Париж, из самых лучших побуждений?

— Нет, конечно, нет. Я не могу утаивать сведения просто в силу природной невоздержанности.

— Ну, ладно, тогда я приступаю.

Белостоцкий ловко пересчитал деньги, которые я для него приготовила, и засунул их в задний карман штанов. Лихой мужик! Домой я возвратилась в прекрасном настроении. Моего так называемого мужа на месте не было. Интересно, куда он смылся? Ну, ничего! Недолго ему осталось делать из меня дуру. Я плюхнулась на диван и заложила руки за голову. Какая, в сущности, несправедливость! Ведь я и замуж за Туманова выскочила только для того, кажется, чтобы не оставаться одной по вечерам, в выходные и праздники. Мне хотелось, чтобы меня любили, чтобы обо мне заботились. И я бы в долгу не осталась. И что же? Сиди в воскресенье одна на диване, словно кошка вечно занятых хозяев. Это все тот испанец или португалец виноват! Крутил передо мной задницей в своих тонюсеньких плавках. Да если бы не он, я бы до сих пор была женой академика.

Найдя виноватого, я постепенно успокоилась. Чувствовать себя жертвой обстоятельств гораздо комфортнее, чем рвать на себе волосы и все время внутренне восклицать: «Зачем я это сделала?» Впрочем, не прошло и получаса, как мое одиночество нарушила Катерина.

— Я Денису не стала ничего рассказывать, — затарахтела она, быстро раздеваясь. — Он такой опасливый! Наверное, профессия накладывает свой отпечаток.

— Да уж, хорошо, что ты ему не рассказала. А то он потащил бы меня к врачу. Или сам освидетельствовал. Как ты можешь жить с мужчиной, у которого вся жизнь разложена по полочкам и нет никаких порывов?

— Зато у твоих мужей порывов — хоть отбавляй! — обиделась сестрица. — Берингов в порыве ревности бросил тебя одну в Испании, а Туманов в порыве неизвестно чего вообще исчез.

— Скорее всего, нам обеим не повезло, — примирительно сказала я. — В мужчине должно быть равновесие.

— В следующий раз обязательно найду себе такого, как ты советуешь, — ехидно ответила сестрица.

— Как я могу советовать, — я принялась ломать руки, — когда у меня мужья не приживаются?

— Ты говоришь о них, как о кактусах.

— А что? Очень похоже. Кактусы у меня тоже высыхают и вываливаются из горшков, хотя я купила самую полную энциклопедию комнатных растений.

— Если бы существовала энциклопедия мужчин, тебе бы это не помогло, я просто убеждена.

— Я тоже.

— А где этот? — шепотом спросила Катерина.

— Человек с паспортом Туманова? Черт его знает.

— Послушай, но это ведь не жизнь! Надо что-то делать, причем срочно.

— Я и делаю. Наняла частного детектива и дала ему фотографию самозванца. Ту, на которой мы запечатлены на ступеньках загса. Это, конечно, фотомонтаж.

— Конечно, — не слишком уверенно подтвердила Катерина. — А ты бы посмотрела негативы!

— Откуда ж я их возьму? Ты не забыла, что мы поженились в процессе отдыха в пансионате? И когда отправились в загс, Юра взял с собой то, что было, то есть «мыльницу». Нас пару раз щелкнули наши так называемые свидетели, подобранные тут же, возле заведения, и это все, что мы имеем. Куда Туманов дел негативы, я понятия не имею. Да и могла ли меня заинтересовать подобная мелочь, когда я так счастливо проводила медовый месяц?

Я начала метаться по комнате и вспоминать, действительно ли я провела его счастливо? Сейчас мне казалось, что это совсем не так. Скорее всего, я изо всех сил старалась забыть все то неприятное, что случилось со мной за последнее время, и буквально заставляла себя сосредоточиться на настоящем. И при этом веселилась как буйнопомешанная. Возможно, Туманова испугала моя светлая немотивированная радость?

— А ты уверена, что… Ну… Что ты действительно ничего не знаешь о судьбе Туманова? — осторожно спросила Катерина.

— Что ты имеешь в виду? — не поняла я, останавливаясь. — Что я участвую в этой афере? С подменой мужа? Может быть, ты думаешь, что самозванец — мой любовник? И мы вдвоем ухлопали Туманова, чтобы жить-поживать и добра наживать?

— Да, в этом роде.

— Господи, ты просто бредишь! Зачем бы я тогда его разоблачала? Ведь даже ты, Катерина, признала в нем моего мужа. Все было тихо-мирно, а?

— Ну, может, вы что-то не поделили, поссорились, и ты решила его сдать, — с азартом в голосе ответила сестрица.

Я поняла, что она едва ли выспалась этой ночью. Под глазами у нее лежали тени, а глаза лихорадочно блестели.

— Ты?! Подозреваешь меня?! — закричала я, хватая ее за плечи и встряхивая.

Катерина тут же пришла в чувство. Все детективные изыски мгновенно вылетели у нее из головы.

— Если кто и аферист, так этот красавчик, — уже спокойнее сказала я. — У меня на примете есть человек, который сможет это доказать.

Однако, как выяснилось утром вторника, я глубоко заблуждалась. Частный детектив, на которого я так надеялась, уже задрал лапки кверху. Когда я позвонила в дверь, он открыл мгновенно, словно стоял в коридоре, прислушиваясь к звукам на лестничной площадке. Мы снова прошли на кухню, но сегодня я не удостоилась даже чашечки чая.

— Вот, — сказал Белостоцкий, выкладывая на стол клочок бумаги и пачку долларов. — Отчет о расходах и ваш аванс. Я потратил совсем немного денег, только на бензин. Так что вы не внакладе.

— Что-то я не поняла. — Мой лоб пошел задумчивыми складочками. — Вы возвращаете мне деньги?

— Да.

— С какой стати? — Я изо всех сил сдерживала возмущение. — Почему вы отказываетесь от дела?

— Потому что никакого дела нет, — строго ответил сыщик. Он не просто казался невозмутимым, он в самом деле не был взволнован. — Я советую вам прямо от меня поехать к хорошему доктору. В Москве масса диагностических клиник. Деньги у вас есть, так что никаких проблем я не вижу.

— А я вижу, — злобно сказала я. — И проблемы эти у вас.

Мой зловещий тон ему не понравился. Я хотела закатить ему настоящий скандал, но потом вдруг подумала, что в критический момент он может вызвать санитаров и — прощай, свобода! Кто знает, какие связи у частных сыщиков в мире медицины и правоохранительных органов? Можно здорово нарваться.

— Послушайте! — воскликнула я, осененная внезапной мыслью. — Может быть, самозванец этого и добивается? Чтобы меня все стали принимать за сумасшедшую? В конце концов он упрячет меня в дурдом и завладеет квартирой!

— Но ведь он в ней не прописан, — мгновенно возразил сыщик. — И, кроме того, как вам не будет больно это слышать, ваш самозванец — тот самый человек, за которого вы вышли замуж.

— Я не с ним ходила в загс! — моментально возразила я.

— Не знаю, не знаю. В загсе говорят, что с ним.

— Отчитайтесь, — жестко приказала я.

Сыщик колебался десятую долю секунды. Но чувство долга было у него на уровне, поэтому он не стал кочевряжиться и рассказал историю своего короткого расследования.

Белостоцкий подъезжал к «Елочкам» и размышлял примерно следующим образом. Цель преступника, в лапы к которому попала его клиентка, пока даже не просматривается. Если в квартиру под видом Юрия Туманова проник аферист, то на что он рассчитывает? Судя по тому, как разворачиваются события, проект долгосрочный. Иначе бы все задуманное — что бы он ни задумал — уже свершилось бы. В таком случае у афериста должен быть твердый тыл. Неужели он полагает, что раз Туманов всегда ходил в темных очках, одно это спасет его от опознания? Глупо? Глупо.

В домике, где помещалась администрация пансионата, за столом сидела весьма привлекательная женщина лет сорока пяти и что-то сосредоточенно писала в общей тетради. Она оказалась администратором и назвалась Надеждой Борисовной. Белостоцкий подержал перед ней свое удостоверение частного детектива и деланно беспечным тоном сказал:

— Я тут расследую дело о двоеженце. Не помните такую пару — Юрий Туманов и Валерия Сердинская? — Дело о двоеженце он, естественно, придумал для отвода глаз.

— Ну как же не помнить? Конечно, помню! — улыбнулась администратор. Но тут же улыбка сбежала с ее лица. — Двоеженец? Юрий? Какой ужас!

— Может быть, и не Юрий, — поспешил успокоить сыщик. — Посмотрите на этот снимок. Вы знаете, кто этот человек рядом с Валерией Сердинской?

— Туманов, — слегка растерявшись, ответила Надежда Борисовна. — Ну, тот парень, за которого эта девушка, Сердинская, вышла замуж. Они познакомились прямо здесь, во время заезда. Это было так романтично! Все отдыхающие наблюдали за бурным развитием их романа. Я с самого начала поняла, что они подходят друг другу!

— Значит, это и есть Туманов?

— Точно, это он.

— Ну, слава богу! — вздохнул сыщик и закатил глаза, изображая, что огромный груз свалился с его плеч. — Значит, все в порядке. Я-то был убежден, что вы никогда не видели этого парня.

— Он прожил здесь полный заезд — двадцать четыре дня, как и Лера, его жена. Теперь уже жена.

Белостоцкий расшаркался и отправился в хозблок, предварительно уточнив у администратора, не менялся ли персонал с тех пор, как молодая пара выехала. Главный повар в высоком колпаке, серьезный и весьма неприветливый, опознал Туманова с первого взгляда. Правда, обошелся без фамилий:

— Этот парень был тут весь прошлый заезд. Сидел за одним столом с девчонкой — русые волосы до плеч, симпатичная.

Сыщик задумчиво побрел к машине. Чушь какая-то. Осталось посетить загс, в котором Туманова и Сердинскую расписали. Ему повезло: женщина, совершавшая обряд бракосочетания, как раз оказалась на работе. Она безо всяких колебаний признала в человеке с фотографии недавнего молодожена.

Белостоцкий, серое вещество которого отчаянно бурлило, впрыгнул в автомобиль и взял курс на Москву. «Или тут какой-то фокус, — думал он, — или клиентка что-то накрутила». Он без труда нашел адрес квартиры в Алтуфьеве, которую Туманов снимал до женитьбы. Поднявшись на второй этаж, Белостоцкий уже поднес палец к звонку, когда дверь соседней квартиры открылась, и из нее вышел парень с гребнем динозавра, сооруженным из волос, и с серьгой в правой ноздре. На нем была кожаная куртка на меху и высокие ботинки, которые, судя по виду, весили не меньше их обладателя.

— Привет, — сказал Белостоцкий. — Слушай, помоги. Меня друг просил заехать к Туманову. Но, говорят, он тут больше не живет.

— Угу, — сказал панк и закинул в рот пластинку жвачки.

— Глянь, это Туманов? — Белостоцкий сунул под нос чуду-юду фотографию.

— Ну? — пробормотал панк.

— Ну — это да или нет?

— Угу, — активно работая челюстями, сообщил тот и внезапно совершенно нормальным голосом добавил: — Если ты ищешь Юрика Туманова, так это он самый. Но только нету его тут, он женился и съехал.

Белостоцкий отправился домой и, расшвыряв полушубок и шапку с шарфом в разные стороны, повалился на диван. По телевизору шла игра «О, счастливчик!». Игрок с неуверенной улыбкой на губах сообщил ведущему, что хочет взять подсказку «Звонок другу». «Пожалуй, мне тоже нужна такая же подсказка», — подумал про себя Белостоцкий и ухватился за телефон. Его друг работал в органах и частенько оказывал детективу посильную помощь. Сейчас ему хотелось навести справки не о ком-нибудь, а о собственной клиентке.

Вкратце обрисовав другу ситуацию, Белостоцкий отправился на кухню ужинать. Хлопоты у плиты на время вытеснили из его головы посторонние мысли, но, усевшись за стол, он снова вернулся к сегодняшней поездке. «Клиентка уверяет, что в один прекрасный день вместо собственного мужа обнаружила в своей постели постороннего мужика. Свидетели показывают, что это неправда. Туманов, в настоящий момент проживающий с ней в одной квартире, и есть тот самый парень, за которого она вышла замуж и с которым познакомилась в пансионате „Елочки“.

Ответный звонок раздался не скоро. Белостоцкий дремал, уронив газету на грудь, однако подскочил, едва заслышав телефонную трель.

— Ну что тебе сказать? На учете в психдиспансере девушка не состоит, — обрадовал его друг. — Уже легче. Но репутацию она себе подмочила. Не тебя первого она просит восстановить справедливость и вытурить законного супруга из дому.

— Что ты говоришь?

— Гражданка посетила местное отделение милиции. Пребывала во взвинченном состоянии и потребовала прислать подкрепление. На место выехал наряд. В квартире были обнаружены искомый самозванец и родная сестра твоей клиентки.

— И что они сделали, когда вторглась милиция?

— Предъявили документы. Потом собирались везти твою девушку к доктору проверять головушку.

— Понятненько, — пробормотал Белостоцкий и, положив трубку, подумал: «Как же быть с авансом? Вернуть или не вернуть? Вот в чем вопрос».

Как я уже говорила, аванс он вернул, подробно объяснив, почему отказывается от расследования. Подытожив все сказанное, я сделала короткое заключение: детектив мне не верил. Мне не верила сестра, не верила милиция. Думаю, если бы я отправилась обходить соседей, они бы тоже мне не поверили.

«В клинику на обследование? Почему бы нет? — подумала я. — Я ведь уверена, что с головой у меня все в порядке. Пусть светила подтвердят это документально. Я буду показывать заключение экспертов своим недругам». В сущности, недруг у меня пока был только один — лже-Туманов. Он тихо проживал на моей жилплощади, спал на диване, не ввязывался в споры и часто уходил из дому. Единственное, что он делал с завидным постоянством, — поедал все, что я готовила. Тут он был — кремень.

Кстати, вопрос с его работой меня тоже жутко занимал. Интересно, а на фирме «Квадро», что, не заподозрили неладное? Не может быть, чтобы целый отдел не заметил, что один из сотрудников изменился до неузнаваемости. Возможно, тамошние компьютерщики вообще не отрывают глаз от мониторов? Назвался Юрой Тумановым — заходи, работай! Чушь, невероятная чушь.

Все, что удалось раскопать Белостоцкому, тоже было чушью. Я так считала. Однако когда я рассказала Катерине о результатах его расследования, она едва не расплакалась.

— Вот видишь, Лерка! Значит, это ты все выдумала! Знаешь поговорку? Если семеро говорят, что ты пьян, пойди проспись. Ты головой не стукалась, нет? Скажи правду!

Я выложила перед ней компьютерные распечатки, которые мне выдали в клинике.

— Вот, гляди сюда. Это — моя башка. А на ней всякие треугольнички, кружочки и квадратики. Чем больше красного, тем лучше. Видишь, у меня в районе мозгов сплошная красная зона? И это значит, что я абсолютно здорова. С памятью — полный порядок! Вот заключение, читай! А в пакете — энцефалограмма.

— Но ты ведь не рассказывала доктору про то, что не узнаешь мужа? — полуутвердительно заявила настырная Катерина.

Я не рассказывала. Доктор мне попался молодой и очаровательный. Я пленила его своей дотошностью и водопадом дилетантских вопросов. Отвечая на них, он так увлекся, что забыл об остальных визитах. Медсестра смотрела на меня с ненавистью. Возможно, для доктора подобное поведение было почти что флиртом, не знаю. Однако я еще раз убедилась, что мозги у меня варят как надо.

— Катерина, ну ты сама подумай: я никого ни с кем не путаю! Не может быть, чтобы из всех людей, которых я знаю и образы которых сидят в моей голове, болезнь выбрала одного Туманова и шарахнула точно по нему. Прицельно.

Катерина сомневалась. Ее мучения злили меня невероятно. Родная сестра, называется!

— Поедем к нам, — предложила Катерина. — Только учти: Денис о твоих мытарствах ничего не знает. Смотри, не проболтайся!

— Может, зря мы от него все скрываем? Он такой положительный, рассудительный и юрист к тому же. Может, чего посоветовал бы.

— Если хочешь неприятностей, попробуй, — поджала губы Катерина.

— Выбрала себе! — немедленно возмутилась я. — Неужели ты не имеешь на него никакого влияния?

— Имею, — скромно сказала Катерина и зарделась.

Посмотрев на ее румянец, я тотчас же родила потрясающую идею. Идея была, и вполне жизнеспособная. Если самозванец действительно мой муж, то секс со мной для него — дело обычное. Что, если предложить ему перебраться с дивана обратно в супружескую постель и намекнуть насчет ночки любви? Интуиция подсказывала мне, что у этого типа не хватит наглости принять мое предложение. Может, он и мошенник, но какой-то особенный. Не гад.

Захваченная коварным замыслом, я по-быстрому выставила Катерину из дому и принялась готовить декорации для вечернего представления. Поменяла постельное белье, зажгла ароматическую свечу, приняла ванну, надела рубашечку «смерть мухам и старухам» и забралась под одеяло с журналом в руке. Потом немного подумала и выкрутила из телевизора маленькую детальку, без которой он не включался.

Когда лже-Туманов заковырял ключом в замке, я приготовилась к атаке. Заинтересовавшись приглушенным светом, он, не раздеваясь, сунул нос в комнату. Взглянув на него, я широким жестом отбросила в сторону журнал и, выскочив из-под одеяла, кинулась ему навстречу.

— Юра! — возопила я, преодолев разделявшее нас расстояние в три прыжка, и повисла на шее самозванца.

Его полушубок был холодным и мокрым от подтаявшего снега. Не обращая на это внимания, я тесно-тесно прижалась к нему всем телом. Вместо того чтобы смутиться, самозванец, казалось, страшно обрадовался.

— Солнышко! Ты узнала меня! — воскликнул он. — Не шутишь? Узнала?

Он легонько отстранил меня и заглянул в глаза с такой надеждой, что я едва не заскрежетала зубами. Однако партию сдавать не собиралась.

— Юра, прости! Катерина рассказала мне, что я вытворяла… Мне так стыдно! Просто не знаю, что на меня нашло.

— Давай забудем о плохом! — предложила эта сволочь как ни в чем не бывало. Как будто бы сдвиг по фазе — что-то вроде гриппа. — Какая ты сегодня красивая!

Он с фальшивым восхищением оглядел мое неглиже и даже прикрыл глаза в немом восторге. Мне тут же захотелось врезать ему кулаком под дых. Вместо этого я сказала:

— Надеюсь, ты не голоден? Мне хочется сразу же заполучить тебя в постель!

Улыбка самозванца моргнула на его лице, словно лампочка в момент падения напряжения в сети. Погасла на секунду, потом засияла снова — такая же ясная, как вначале. Но меня не проведешь! Я успела заметить секунду растерянности. Выходит, я права. А может, не права? Может, он просто не хочет спать с сумасшедшей?

— Позволь мне раздеться, — мягко попросил лжемуж, размыкая мои руки, которыми я стиснула его шею. — Потом я в душ. Резвым поросенком, туда и обратно.

Я улеглась поверх одеяла, картинно заложив ножку на ножку и, злорадствуя, смотрела на часы. Резвый поросенок просидел в душе почти сорок минут. Отмылся он до пугающей белизны. И появился на пороге в длинном махровом халате с завязанным на два оборота поясом. Увидев меня в игривой позе, он сообщил:

— Э-э, я забыл почистить зубы.

Я улыбнулась ему. Если он чистил зубы все то время, что пропадал в ванной, то наверняка истер пару зубных щеток до самой пластмассы.

— Может быть, сначала выпьем? — предложил он, возвратившись и перехватив мой обожающий взгляд.

— Ну уж нет! — возразила я. — Один раз мы уже отметили окончание медового месяца.

— Что ж, — он, кряхтя, полез в постель.

— А халат?! — возмутилась я.

Он послушно снял халат, оставшись в трусах веселой расцветки. Надо было дожимать его. Итак, да или нет? Либо я сошла с ума, либо он — мухлевщик. Причем не из тех, кто готов переспать с кем попало и не испытывать при этом никаких особых эмоций. Я прижала его к кровати обеими руками и попыталась поцеловать.

— Ой, погоди-погоди, — заволновался он.

— Что?

— Знаешь, у меня горло болит.

— Да что ты? И сильно болит?

— Думаю, сегодня нам не стоит экспериментировать. Я сейчас заглядывал туда — там такие нарывы… Наверное, ангина. Вдруг это опасно? Я вовсе не хочу, чтобы ты заразилась и слегла.

Я отпустила его, и он тут же сделал глубокий благодарный выдох. Итак, мне все стало ясно. Этот тип — не мой муж. Впрочем, я и до проверки в этом мало сомневалась. Чтобы насладиться местью, я погнала его на кухню и заставила полоскать горло водой с настойкой календулы. Потом споила ему кастрюльку молока с содой и медом и укрыла дополнительным одеялом. До утра он вертелся, словно уж на сковородке. Конечно, ему было жарко и неудобно. Но когда я положила руку ему на грудь и спросила: «Тебе уже лучше?», он быстро ответил: «Да, то есть нет, не совсем».

Поднявшись утром, он стал мстить мне своим плохим настроением. Самое ужасное, что с работы он вернулся точно таким же мрачным, каким и ушел на нее. Я вынуждена была сюсюкать с ним, и к ночи мне это так надоело, что наутро я предпочла сделать вид, что снова его не узнаю. Не скажу, что это его сильно расстроило. Все это время голова моя перемалывала идеи и планы — что сделать, как его разоблачить?

Кроме того, меня начало терзать чувство нависшей надо мной опасности. Ведь не просто же так этот мужик оказался в моем доме! И где настоящий Туманов? Внутренний голос твердил мне, что Туманова давно уже нет в живых, иначе он дал бы о себе знать. Единственная мысль, которая слегка утешала меня, сводилась к тому, что его могли взять в заложники и держать где-то с неизвестной мне покуда целью.

К концу третьего дня пришло чувство столь глубокой неудовлетворенности собой, что я бросилась вон из дома. Еще бы! Только подумайте: у меня украли мужа, подсунув вместо него какого-то типа, а я ничего не могу ни доказать, ни сделать! Самое ужасное, что я не знала, с чего начать. Все логичные поступки были уже совершены: милиция, частный детектив, врач-психиатр. Что я еще могла придумать? Может быть, плюнуть на свое врожденное неприятие магов и ясновидящих и сходить к какому-нибудь из них за советом?

Решив просмотреть прессу в поисках специальных объявлений, я атаковала газетный киоск, скупив все рекламные издания разом. Импозантный мужчина, стоявший следом за мной в очереди за печатным словом, удивленно приподнял брови, когда увидел, какую кипу бумаги я заталкиваю в сумку. Впрочем, мне было наплевать сейчас и на него, и на его изумление. Когда я наступила ему на ногу, он сказал: «Сори». Иностранец. Пусть видит, как жадны до информации русские женщины.

Домой идти не хотелось. Я села в троллейбус и проехала пару остановок в направлении центра. Иностранец, старательно отворачиваясь, проделал то же самое. Я вошла в кафе, носившее пышное название «Марисабель», которое смутно напоминало мне один из первых телесериалов о страстях богатых людей, живущих в жарком климате. В кафе почти не было посетителей, и официанты кучковались за стойкой, рассказывая друг другу смешные истории. Синие пластиковые столы и стулья в своей массе напоминали детский конструктор. Я выбрала столик в углу и первым делом водрузила на него пачку газет и журналов, извлеченных из сумки.

Прямо вслед за мной в кафе вошли трое мужчин и словно по команде расселись по соседству. Один из них был тот самый иностранец, которому я не так давно наступила на ногу. Лет сорока, рыжеватый, с большим лбом и ярко-алыми губами. От него явственно пахло чистой одеждой. Остальные двое, судя по всему, были русскими: несмотря на пузырящиеся штаны, от обоих несло дорогим парфюмом. Все трое уселись слишком близко, раз я могла их обонять. Это меня раздосадовало. Я по очереди оглядела их всех — ни один не повернул головы в мою сторону. Ладно, пусть задавятся, кто бы они ни были.

Мальчик в красном форменном костюме принес мне кофе и рогалик с корицей, причем по такой цене, что с общей суммы вполне можно было давать на чай. Магов и ясновидящих я решила выбирать визуально — благо большинство объявлений сопровождалось фотографиями. «Сколько же их!» — поразилась я. Мужчины и женщины, молодые, старые и безобразно дряхлые бестрепетно смотрели на меня. Испытывая подсознательное недоверие ко всякого рода трюкам и созданию соответствующего «магического» антуража, я остановила свой выбор на даме средних лет, которая была одета в деловой костюм и хорошо пострижена. Внешне она походила на доктора или, в крайнем случае, телеведущую. Звали ее тоже не как-нибудь по-дурацки, а просто и приятно — Тамара Николаевна Заречная.

Я решила позвонить в контору Тамары Николаевны тотчас же. Да и разве можно откладывать! Я делю кров с незнакомцем, который вполне может оказаться аферистом или даже убийцей! Пусть, пусть скажет мне товарищ ясновидящая, что делать — бежать ли на край света, спасая свою шкуру, или ждать приятных неожиданностей в самом ближайшем времени.

Когда я поднялась на ноги, иностранец завозился за столом, стараясь поскорее прожевать то, что ел. Едва я прошла мимо него, как он с грохотом отодвинул стул. Опередив меня на полкорпуса, из кафе выскочил и второй мой сосед — молодой парень в очках с сильными линзами, похожий на студента годов эдак шестидесятых. На голове у него была забавная шапка с торчащими в разные стороны ушами. Третий мой сосед казался самым неторопливым. Впрочем, он тоже очутился на улице спустя минуту после того, как я покинула гостеприимную точку быстрого питания. Интересно, следят они за мной, что ли?

Скрывать в настоящий момент мне было нечего, и я, помахивая сумкой, направилась в сторону метро. Тройка преследователей, рассредоточившись по тротуару, последовала за мной. «Спектакль, кажется, перестает быть камерным, — подумала я, прибавляя шагу. — Если я интересую такое количество народу, причем и иностранца в том числе, следует быть осторожнее. Вдруг Туманова украли иностранные шпионы?»

Правда, я понятия не имела, чем бы мог приглянуться иностранным шпионам мой муж. Я точно знала, что он хороший компьютерщик, но все же ремесленник в своем деле. Им не интересовались не то что фирмы за рубежом, но даже их филиалы здесь, в России. Но факт остается фактом — либо он, либо я во что-то явно вляпались. Жаль только, формалисты-милиционеры да частный сыщик с ограниченным воображением не пожелали мне помочь.

Да чего еще ждать в стране пофигистов! Всем все по фигу, поэтому даже служебные обязанности у нас выполняются кое-как. Если по-умному, они должны были внимательно меня выслушать… Я тотчас же остановила поток сознания, потому что мгновенно представила, с каким количеством психов ежедневно приходится общаться той же милиции. Причем многие из них на первый взгляд кажутся вполне здоровыми. Вот как я, например.

Трое мужчин упорно шли за мной по тротуару. Я изо всех сил старалась не оглядываться, хотя это было ужасно трудно. В подземном переходе я потратилась на пластиковую карточку и, засунув ее в прорезь автомата, набрала номер телефона, который был указан в объявлении Заречной. Ответил ласковый женский голос. Ах, как мне этого не хватало! Внимания, дружелюбия, обещания поддержки. Когда я услышала, что посетительницу готовы принять прямо сейчас, у меня словно крылья выросли за спиной.

Я нырнула в метро и буквально полетела вниз, подхваченная радостью и воздушным потоком. Каблуки моих башмаков глухо стучали о резиновые ступени эскалатора. Про своих преследователей я на какое-то время забыла, однако поскольку у них за спиной за это время ничего не выросло, всем троим приходилось несладко.

Иностранец безнадежно отстал. Он просто не успел догнать поезд, в который я села. Зато двое других выдержали высокий темп, заданный мной, и оказались первый в одном вагоне со мной, а второй, «студент», в самом хвосте состава. Обладатель хорошей дыхалки был молодым, не старше двадцати пяти, но с виду сереньким и до такой степени банальным, что я вообще засомневалась, по мою ли душу он здесь. Редкие светлые волосенки, свалявшиеся под капюшоном, напоминали искусственные волосы куклы, которую достали из мешка со старыми игрушками. Маленький узкий рот, бесцветные глаза и бесформенный нос годились только для исполнения своих прямых физиологических функций. Единственное, что привлекало к нему внимание, это то, как он облизывал нижнюю губу высунутым кончиком языка, быстро проводя по ней туда и обратно.

С пристрастием рассмотрев его, я состроила презрительную мину и отвернулась. Интересно, скажет ли мне ясновидящая что-нибудь о преследовании? Может быть, эти три типа знакомы и только делают вид, что действуют самостоятельно? А на самом деле они заодно. Дождутся наступления темноты, потом затащат меня в машину и… Что будет потом, я категорически не представляла себе. Если бы венцом всего предприятия было мое убийство, самозванец не появился бы в квартире под видом моего мужа. Это я понимала отчетливо. Поэтому страха за свою жизнь не испытывала. По крайней мере, пока.

Офис Тамары Николаевны Заречной находился в обычном жилом доме, в одной из квартир на первом этаже. Когда я позвонила, железная дверь немедленно распахнулась, и на пороге возникли две одинаковые девушки. Они были двойняшками. Одеты обе были в белые брючки и белые же кофточки. Они накинулись на меня с улыбками и восклицаниями и так, щебеча, протащили по коридору, сняв попутно всю верхнюю одежду. Я двумя руками уцепилась за сумку с деньгами, которые у меня остались еще от посещения доктора, специализирующегося на заболеваниях мозга.

— Я так рада вас видеть, — мягко сказала Тамара Николаевна, поднимаясь мне навстречу.

Она была моложавой, приятной полноты, с большими карими глазами, которые, казалось, излучают тепло. Белое платье усиливало сходство с доброй докторшей.

— Проходите и садитесь сюда, на диван, — сказала она, показывая мне на что-то напоминающее уютное гнездышко. Я с удовольствием приняла приглашение, погладив пушистый плед.

— Я так рада, что вы пришли! По лицу вижу, у вас серьезные проблемы.

Разговаривая, Тамара Николаевна помогала себе руками, и они двигались так мягко и плавно, словно были сделаны из белого пластилина.

— Хотите узнать судьбу? Узнать, что вас ждет? Снять порчу? Сглаз? Приворожить мужа?

— Приворожить, — убежденно сказала я. — Только сначала хотелось бы выяснить, где он сейчас находится.

— Вы расстались?

— Можно сказать и так, — пробормотала я, не желая вдаваться в подробности. В самом деле, зачем ясновидящей вся моя подноготная?

— Расслабьтесь, — предложила Заречная. — Я ведь не колдунья, поэтому ничего особенного вы не увидите.

— Никаких кипящих котлов и летучих мышей? — криво усмехнулась я. — Обидно. Впрочем, меня интересуют не столько методы, сколько результат.

Тамара Николаевна придвинулась ко мне в своем комфортном кресле на колесиках и протянула руки ладонями вверх.

— Положите сюда свои кисти. Смелее.

Я положила. Руки у Заречной были теплые и сухие. Держаться за них было приятно. Тамара Николаевна тем временем закрыла глаза и принялась тихо петь: «м-м-м-м». Как это бывает обычно со мной в торжественные или напряженные моменты, мне тут же захотелось чихнуть. Кое-как подавив позорный позыв, я едва не застонала, потому что в тот же момент у меня отчаянно зачесался нос. Я готова была доплатить приличную сумму сверху, лишь бы хоть на секундочку получить в свое распоряжение собственную руку. Через пять минут непрерывного «м-м-м» у меня уже чесалось все: макушка, ухо, глаз и коленка. Поэтому всю процедуру «погружения» в астрал или куда там еще и обследования моего поля я воспринимала не иначе как пытку.

Когда Заречная наконец открыла глаза и отпустила меня, я тотчас же станцевала джигу, почесав все, что чесалось, по очереди — голову, нос, ухо, глаз и коленку. И напоследок смачно чихнула. Тамара Николаевна улыбнулась, пересела за большой письменный стол и, хлопнув по нему ладонями, предложила:

— Что ж, поговорим?

— Конечно. Мне хотелось бы узнать, что вы видели? Какая вокруг меня ситуация?

— Плохая, — все так же улыбаясь, ответила ясновидящая. — Вы находитесь в зоне смерти.

Ничего себе заявка! Так ведь можно человека и заикой сделать. Еще через пятнадцать минут я твердо убедилась в том, что у очаровательнейшей Тамары Николаевны садистские наклонности. Она истекала благодушием, как треснувший арбуз сахарным соком, но говорила при этом такие вещи, от которых у меня кровь стыла в жилах. Повторять ее слова не берусь, но ощущение, которое они оставляли, было отвратительным. Лучше бы она сварила при мне парочку летучих мышей, чем вываливать на меня всю эту чернуху.

— А где мой муж? — растерянно спросила я, выслушав поток сознания Тамары Николаевны, который изобиловал негативными образами и определениями. — Куда он делся?

Тамара Николаевна, которую я явно сбила с мысли, наморщила лоб, помолчала, потом сообщила:

— Могу сказать только одно: там, где он находится, есть река. И там холодно, очень холодно.

«Может, его увезли в Сибирь? — подумала я. — Или он сам туда смотался, прячась от каких-нибудь бандитов? Да. И бросил молодую жену им на растерзание… Занятно».

— Я, выходит, теперь в опасности? — спросила я.

— Безусловно, — сладко пропела Заречная. — Опасность просто ходит за вами. Я видела ее очень отчетливо. Эта опасность многолика, девочка дорогая.

— И что же делать? Как избежать этой опасности?

— Способ есть, — задумчиво сказала ясновидящая. — Только мне придется очень много с вами работать.

— Как это? — испуганно пискнула я. Терпеть не могу, когда кто-нибудь мной манипулирует. Кроме того, ясновидящую я побаивалась.

Поняв, что я перепугалась, та поспешно сказала:

— Я могу работать над вашим полем на расстоянии.

— То есть мне приезжать к вам больше не надо? — уточнила я.

— Не надо. Просто оплатите стоимость церковных свечей и небольшой гонорар для меня. И все.

— А на какую сумму потребуются свечи? — осторожно спросила я.

— Мне нужно еще некоторое время, чтобы определить это, — важно сказала Тамара Николаевна. — На первое время, думаю, ста долларов будет достаточно. Но не уверена, что этим все ограничится. Вокруг вас просто сгусток опасности.

— Надеюсь, вам не понадобится моя фотография или перчатка? — спросила я, мысленно собирая чемоданы. В большой, на колесиках, пожалуй, влезут мои лучшие платья и туфли, а в маленький утрамбую мелочовку. Загранпаспорт у меня еще действует, можно смело отправляться в турагентство за какой-нибудь горящей путевкой.

— Ну так как, вы согласны, чтобы я за вас взялась? — нетерпеливо спросила Тамара Николаевна.

— Я подумаю, — трусливо ответила я, после чего попросила: — А вы можете предсказать судьбу?

— Могу, только попрошу минутку тишины, — сказала Заречная голосом раздраженного лектора.

После этого она прикрыла глаза, сложила руки домиком и принялась вещать, словно до сих пор находилась в трансе. Она говорила так просто и одновременно так туманно, что я, разбирая слова, с трудом улавливала их смысл. Думаю, за ее плечами были годы тренировок. Единственное, что я поняла четко, это то, что в моей жизни полно воинственно настроенных мужчин. Правда, конкретно против меня они ничего не имеют. Просто я попала в зону каких-то их интересов и поэтому будет чудом, если я останусь жива в грядущей переделке.

— Вам предстоит дорога с надеждой в сердце. Но в конце пути вас ждет разочарование.

Примерно теми же словами пользовалась моя подружка, когда гадала мне на картах. Дальняя дорога, казенный дом, червовый король. Понимая, что у моего червового короля, то бишь настоящего Туманова, какие-то очень серьезные неприятности, я решила, что привораживать его не стоит. А то приворожишь на свою голову, потом греха не оберешься. В таких вопросах нужно быть дальновидной. Муж — это такое существо, от которого в определенный момент жизни очень хочется избавиться.

— Вы не хотите приворожить любимого? — удивилась Заречная. — Напрасно. Я делаю это один раз и навсегда. С гарантией.

Как я уже говорила, с Тумановым было не все так просто. Может, я действительно не очень-то его люблю и связь с ним — всего лишь последствие моего нервного срыва. Тогда, приворожив его, да еще с гарантией, на что я себя обреку? Вдруг захочу когда-нибудь развестись, так ведь не отвяжусь!

— Нет, привораживать не надо, — твердо сказала я. — Все-таки мне бы хотелось поточнее узнать будущее.

— Я говорю только то, что вижу отчетливо, — пояснила Тамара Николаевна. — А толкованием неясных образов не занимаюсь.

Однако мне страстно хотелось знать про неясные образы тоже. В конце концов Заречная призналась, что видит около меня фигуры трех мужчин, которые серьезно влияют на мою жизнь. Может быть, это три сегодняшних преследователя? Однако ясновидящая придерживалась другого мнения:

— Похоже, что это ваши мужья. Вы трижды были замужем?

Я подумала о зеленоглазом самозванце и промямлила:

— Практически да. Почти что. Можно сказать и так.

— То есть с одним из них вы не расписаны. Но гражданский брак — это тоже сильная связь.

Вот ведь формулировочка! Я живу гражданским браком с незнакомцем, который уверяет, что он мой муж. При этом мой законный муж бесследно исчез, и никому до этого нет дела. Напоследок Тамара Николаевна дала совет:

— Бегство от ситуации бессмысленно. Судьба найдет вас повсюду, куда бы вы ни уехали.

Пессимистический взгляд на жизнь! Такой совет мне могла бы дать Катерина, причем совершенно бесплатно. Она с юных лет слыла фаталисткой и никогда не бегала от неприятностей.