Моя

Ксения Болотина, 2019

Земля. Этот мир изменился до неузнаваемости. Зеленая растительность и вода, дороже золота и драгоценных камней. Всюду выжженные пустыни. Обычному человеку не выжить в таких условиях. Но правительство нашло выход. Нищие, бродяги, сироты. Никому ненужный сброд, их жизнь–жизнь загнанных зверей. Попасть в руки правительства, значит навсегда лишиться своей прежней жизни.Генная инженерия–нет ничего страшнее. Мне не повезло. До меня добралось правительство и я, перестала считаться человеком. Генетически модифицированный организм, это то, чем я теперь являюсь. Ни человек, ни животное. Быстрее, сильнее, выносливей. Они думали, я смирилась со своей участью расходного материала. Пока они так думали, я готовилась к побегу. Самостоятельное произведение. Содержит нецензурную брань.

ГЛАВА 3

В который раз за час посмотрела на израненное тело мужчины и поморщилась от собственной беспомощности. В этом месте я не могла ему ничем помочь. Не было даже воды, чтобы промыть его раны.

Змейка уползла несколько минут назад. Перед тем, как выйти наружу, мы убедились, что горячий дождь закончился, и вновь светит ослепительное солнце. Уползая, она не знала, сможет ли еще раз вернуться в ближайшее время. Ее ждали те, с кем ей удалось покинуть исследовательский центр.

За то недолгое время, что мы провели, сидя в ангаре среди кораблей, змейка мне столько всего рассказала, что мои мозги едва ли не плавились, пытаясь переварить услышанное.

Эта планета довольно сурова. Пески, палящее солнце, и ни единой зеленой травинки или наземного источника воды. Все, как и на Земле. С тем лишь отличием, что воздух здесь тоже своеобразный, с различными примесями. Дышать можно, но надо привыкнуть. Первое время, если я сниму свой костюм, мне будет очень больно дышать. Сначала будет сухость в горле, потом боль, затем кашель… с кровью. Но уже через неделю мучений можно будет дышать свободно.

Не добавляло радости и то, что на этом плохие новости не закончились. Горячий дождь, как его называла змейка, был здесь довольно частым и быстротечным явлением. А ночью все почти нормально. Ни кровожадных птичек, ни земляных червей с меня ростом, только холод. Угу. Такой, что если окажешься ночью на открытой поверхности, то тут же превратишься в сосульку.

О себе змейка рассказывала мало и неохотно. Я ее понимала. Это у нас, троих, не было особого выбора — быть сейчас вместе или умереть порознь, но тех, с кем она сейчас живет, змейка не хотела подвергать опасности. Естественно, даже речи не шло о том, чтобы она отвела нас к своему дому. Это было ясно без слов, я даже ее об этом не просила. Бесполезно. Жизнь научила змейку опасаться.

Сколько себя помнила, змейка провела в месте, где мы сейчас находимся. Не в ангаре, намного глубже. Люди в белых костюмах называли это место исследовательским центром.

Таких, как она, здесь было не много, около ста особей. Каждый не похож друг на друга. Всегда было холодно и больно, а еще очень хотелось есть. Все это было мне знакомо.

Потом они сбежали. При побеге что-то сломалось. Из клеток на нижних уровнях стали вырываться страшные существа. Дикие, безумные. Несмотря на то, что змейка чувствовала их родство, существа не желали становиться разумными и убивали всех, кого встречали на своем пути. Змейка и часть остальных сбежали, крепко заперев дверь снаружи.

Именно поэтому мы можем находиться в ангаре, но ни под каким предлогом не должны открывать двери в его конце, иначе нас ждет смерть.

Обрадовав меня тем, что я могу обыскать стоящие в ангаре корабли, если, конечно же, смогу их открыть, змейка удалилась восвояси, оставив меня наедине с незнакомым, большим, израненным и едва дышащим мужчиной. Его губы потрескались и выглядели болезненно. Все, как и говорила змейка. Сухость и боль. Скоро начнется кашель.

Сидеть без дела бесполезно. Встала и пошла осматривать корабли. Большие, неприступные, под толщей пыли и с плотно закрытыми дверьми. Один оказался открытым и полностью пустым. Видимо, змейка со своими сородичами утащили все, что смогли.

С обнаруженными кораблями у нас появился реальный шанс улететь с этой планеты. Было всего лишь несколько загвоздок: корабли надо как-то открыть и зарядить. Судя по толщине пыли, стояли они здесь довольно давно. А еще, чтобы вылететь, надо открыть ворота ангара. Как ни крути, а лезть в глубину исследовательского центра нам придется.

На каждом из трех целых кораблей имелись входные герметичные двери, на которых… ну конечно! Как могло быть по-другому?! Горели тусклым красным светом лампочки над электронными панелями. Прикладываешь электронный ключ, а, судя по имеющимся цифровым кнопкам, еще и требуемый код надо ввести. Задача для меня невыполнима, по крайней мере, на данный момент. Был бы у меня хотя бы ключ, я могла бы попытаться.

Оставалось проверить задние части кораблей. Кто знает, может, какой-нибудь простофиля забыл закрыть грузовой отсек?

Естественно, мне не повезло и в этом. Ворота грузовых отсеков были герметично закрыты, и в это же время по ангару разнесся звук надрывного кашля.

Ситуация становилась критической. Не смогу хоть как-то помочь израненному мужчине — он умрет. Если он умрет — я застряну на этой чертовой планете и в лучшем случае умру от голода и обезвоживания. Местные вряд ли станут помогать мне пробраться вглубь исследовательского центра.

Со всей злостипнула самое ближайшее колесо пассажирского корабля.

— Ну за что?! — задрала голову вверх.

Глупая привычка, оставшаяся еще с тех времен, когда я была человеком, и каждый день молилась богу, чтобы не попасть в лапы генетиков.

Как показала практика, это ни черта не действовало, но только не сейчас!

— Спасибо, спасибо, спасибо!

Зашептала, а в самом конце проорала благодарность невидимому нечто, который направил мои глаза в нужное место.

Выпустив когти и не заботясь о сохранности шасси пассажирского судна, с легкостью стала взбираться вверх. Когда корабль взлетает, шасси исчезают в его брюхе, сейчас же они выдвинуты, а значит, есть возможность пробраться внутрь и попытаться добраться до системы энергоснабжения. Если закоротить правильные провода, то можно открыть грузовой отсек.

Подобный опыт у меня уже имелся, так как это было единственной возможностью пробраться внутрь корабля и убраться с той поганой планеты, что когда-то была мне домом. Убралась с одной, чтобы попасть на другую. Прям какой-то замкнутый круг.

Забралась, осмотрелась, и полный облом. Никаких грубых скруток проводов под толстыми железными щитками на болтах. Все аккуратно размещено, закрыто железной обшивкой, и самое главное — везде гребаные клепки! Не то, что на том корыте, которое я угнала с земли.

— Да что ж ты за корабль такой неприступный?! — что есть силы приложилась ладонью о железную обшивку.

— Комета. Быстроходное, пассажирское судно класса 3В…

— Что за… — отдернула руку от железной обшивки. — Твою мать! Есть на свете справедливость!

С улыбкой идиотки посмотрела на ладонь, которая светилась зеленым.

— Ты ж моя пре-елесть. Мой умненький костюмчик. А если так?

Найдя маленький выделенный квадрат железа, за которым, по идее, должен располагаться узел соединения шасси с основной системой корабля, приложила к нему светящуюся ладонь.

— Давай его взломаем, а? — прошептала, мысленно уже потирая ручки в предвкушении.

А в ответ тишина.

— Взлом бортового компьютера. Отключить все системы защиты.

Иии…

— Обход систем защиты. Взлом бортового компьютера. Подключение к системе защитных функций. Защита отключена. Подключение к системам жизнеобеспечения. Сканирование. Недостаточно энергии. Подключаю резервный генератор. Минимальный уровень энергии. Запуск и взлет невозможны. Системы жизнеобеспечения в норме. Время работы до полного отключения тридцать шесть часов семнадцать минут.

— Официально объявляю тебя самым умным костюмчиком во всей вселенной! — завизжала что есть силы после того, как прослушала отчет костюма о его работе.

Теперь мне предстоял экстремальный спуск. Ноги и руки подрагивали от напряжения — первые признаки того, что моя батарейка уже на исходе.

Едва сползла с огромного колеса, повалилась на пол ангара. Рискованно, могу отключиться прямо сейчас, а у меня еще дел по горло. Я-то, может, и приду в себя после отключки, а вот мужику явно не повезет.

С трудом заставила себя встать и как можно быстрее пошла к дверям пассажирского корабля. Открытие дверей не заняло много времени. Вместо ключа приложила к панели ладонь, через минуту раздался щелчок и чуть слышное характерное шипение разгерметизации. Теперь самое сложное — затащить бессознательное тело на корабль.

Тело лежало все там же, все в той же позе и надрывно кашляло. Это хорошо. В том плане, что его кашель доказывал то, что израненный гигант все еще жив и сопротивляется. А еще при кашле не было никакой крови, это определенно радовало.

Обошла его по кругу, пытаясь примериться. Взвалить его на себя не смогу при всем своем желании. Придется тащить волоком, надеюсь, я не слишком ему этим наврежу.

Крепко схватила его за кисти и тут же поняла, что его левая рука сломана. Весь его левый бок сильно пострадал. Обхватила его правую руку подмышкой, второй обвила шею и едва смогла сцепить свои руки в замок.

— Мужик… тебе кто-нибудь говорил… насколько ты огромен? Я не жалуюсь. Нет… я жалуюсь.

Сделала небольшую остановку, пытаясь отдышаться. Тащить такой вес и пытаться разговаривать — не самая лучшая идея, учитывая мое состояние.

— Ты слишком тяжелый, — продолжила я свой путь, таща мужика по полу. — И без сознания… ты об этом знаешь… да? Начинаю… ловить себя на мысли… что хочу оказаться… на твоем месте… почти хочу… Могу поспорить… у тебя… не возникло бы… проблем с моим… весом. Долбанный ад! Тебе… лучше оказаться… другом… Иначе… нынешнее состояние… покажется… тебе раем…

Аккуратно положив тело, присела на ступеньки. Всего десять, но с такой ношей…

— Немного отдохну… и будем покорять Эверест.

Как я затаскивала мужика по ступенькам — отдельный разговор. Чувствую, ближайшие лет десять буду вспоминать об этом с содроганием. Через порог перелетали вместе. Сначала я, потом тело. А во всем виноват невысокий порожек, про который я забыла, полностью сосредоточившись на том, чтобы затащить бессознательное тело на последнюю ступеньку.

Крякнула от придавившего меня веса и принялась дрыгать конечностями, изображая расплющенного осьминога.

Еле выползла, привалилась к стене и со всей благодарностью, на которую была способна в данный момент, погладила свой костюмчик. В очередной раз только благодаря ему все мои косточки остались целы.

— Закрыть двери, — принялась отдавать команды, прижав ладонь к панели двери. — Схема судна. Указать на схеме кабинет судового медика.

— Двери закрыты, герметизация восстановлена. Схема судна. Вывожу на экран. Кабинет судового медика найден. Наношу метку.

— Еще бы отнес нас двоих до нанесенной метки, цены б тебе не было, — пробормотала с теплотой в голосе и вновь потянулась за бессознательным, кашляющим телом.

— Приказ не распознан. Повторите приказ.

— Ты ж моя прелесть, — обратилась к костюму, подхватывая верхнюю часть туловища мужчины. — Отмена приказа. Нанести на карту перемещающуюся метку. Наше местоположение.

— Перемещающаяся метка нанесена. Маршрут просчитан. Примерное время прибытия пять минут.

— Слава тебе Господи, — пропыхтела и двинулась вперед черепашьим шагом.

— Время прибытия пересчитано. Время прибытия восемнадцать минут две секунды.

— Я сдохну, — провыла в голос и поползла дальше.

— Кабинет судового медика просканирован. Имеются все необходимые инструменты, приборы и камера восстановления для поддержания жизни.

— Изучить всю имеющуюся информацию по камере восстановления, — отдала я новый приказ. — Будешь помогать мне, криворукой и несведущей.

На проверку медкабинет оказался вовсе не кабинетом, а целым отсеком. Огромная комната была поделена установленными переборками на небольшие помещения. Все в бело-серых тонах. Поблуждав по лабиринту, вышли к самому последнему помещению. Совсем небольшому, меньше остальных.

В полуметре от серого пола на железной конструкции была установлена большая обтекаемая капсула. Рядом с ней я и сгрузила бессознательное тело, но времени на отдых у меня уже не было. Еще на середине пути мужчина захлебнулся особенно сильным кашлем, и теперь из его горла вместо дыхания доносился лишь тихий хрип.

— Инструкция по использованию камеры восстановления, — прошептала, задыхаясь от усталости и упадка сил, а ведь надо было еще погрузить этого бугая в капсулу.

На экране тут же вспыхнуло схематичное изображение обтекаемой капсулы. Попеременно оно крутилось и увеличивало картинку, делая акцент на той или иной кнопке.

Активировать капсулу.

Открыть крышку.

Кое-как уложила внутрь хрипящее тело, от всей души порадовавшись размерам капсулы. На несколько сантиметров меньше, и мужик бы в ней не поместился. Теперь предстояло самое трудное — снять с него всю одежду. Не стала мучиться. Выпустив короткие, черные когти, аккуратно располосовала и вытащила из-под мужика то, что сейчас уже можно было назвать только лоскутами.

Дальше снова по схеме.

Закрыла крышку.

Запустила полное сканирование.

Капсула механическим, неживым голосом принялась перечислять и фиксировать все повреждения.

Множественные переломы. Множественное повреждение мягких тканей. Ожог дыхательных путей. Повреждение внутренних органов. Критическая потеря крови. Отравление организма неизвестной кислотой. Истощение энергетических каналов. Травмы головы.

Слушала и с ужасом понимала, что с такими травмами не живут. Проблеск надежды появился только после того, как капсула оповестила об истощении энергетических каналов. У людей таких нет, даже у меня, генномодифицированной, этих каналов совсем мало. А у мужика, судя по схематической картинке его тела, каналов было очень много.

— Держись, мужик, сейчас мы тебя подлатаем, — приободрила скорее себя, чем бессознательного пациента.

— Повреждения, не совместимые с жизнью, — ровным голосом продолжала вещать капсула. — Смерть наступит через: пятнадцать, четырнадцать…

Вместе с механическим отсчетом секунд на экране моего костюма начали вспыхивать указанные кнопки.

Автоматический режим работы — отключение.

Ручное управление.

Заданное лечение.

Полное восстановление.

Капсула заткнулась на шестой секунде отсчета. Все внутри заволокло темно-красным, пульсирующим и переливающимся туманом.

— Время лечения пятнадцать часов, двадцать семь минут, пятьдесят одна секунда. Пятьдесят, сорок девять, сорок восемь…

Поняв, что капсула ошиблась в том, что мужик не жилец, и он все же будет жить, от облегчения сползла на серый пол, прислонившись спиной к железной конструкции. Оно и понятно — автоматическая система камеры восстановления рассчитана на человека, а этот гигант, без сомнения, им не являлся. Оставалось надеяться, что принудительно заданное лечение не нанесет мужику еще больше вреда. Хотя хуже ему в любом случае не будет. Уже просто некуда.

— Кто ты такой? — прошептала и, прикрыв глаза, откинула голову на металлическую конструкцию.

— Броня С-1 создана на основе нано-частиц. Первоначальная функция при активации — защита объекта. Множество дополнительных функций, таких как: очистка воздуха, поддержание комфортной для объекта температуры, поддержание незначительных изменений при трансформации объекта, усиление физических способностей. Можно запросить полное перечисление функций брони С-1. Дополнительные возможности — слияние на генетическом и энергетическом уровне с подходящим для данного действия объектом. Последствия слияния: выполнение голосовых команд, считывание и выполнение без голосовых команд, подключение к разуму объекта, считывание информации со всех доступных источников, запись и ее воспроизведение после активации брони, самообучение…

— Стоп, достаточно.

Мой костюмчик замолкает, а я пытаюсь переварить полученную информацию. С моей усталостью и тяжелой головой выхватываю из всего отчета костюма только важную для себя информацию.

Усиление физических способностей. Усиление…

— Ззаразза чернявая, — шиплю сквозь отросшие клыки. — Где было твое хваленное усиление моих физических способностей, когда я тащила этого огромного мужика?! Где, я тебя спрашиваю?!!

— Защищаемый объект не использовал команды к усилению с последней активации брони. Использовать усиление физических способностей в дальнейшем при необходимости без прямого приказа?

— Хррррр! — он еще и издевается! — Использовать! — рявкаю и, пытаясь успокоиться, вспоминаю, чего этот костюмчик мне еще наговорил.

Запись, самообучение, считывание информации. Точно! Запись!

— Воспроизведение записи с последней активации брони.

— Запись найдена. Воспроизвожу, — показалось, или в механическом голосе костюма вдруг проскользнули ехидные нотки? Самообучение, мать его…

Экран костюма полностью потерял прозрачность, и когда его чернота стала абсолютной, замелькали картинки. Много мужиков в точно таких же черных костюмах, как у меня, незнакомая речь и, судя по всему, меня держат на руках, вернее, мое бессознательное тело.

Почти каждый мужчина держит на руках женщин, таких же, как и я. Они без сознания, а их тела — сплошной синяк. Многие из воинов прикладывают свои руки к груди, и с них, словно вода, стекает черная броня, собираясь в небольшую пластину под их руками.

Все мужчины статные, с разным цветом волос от самого светлого до темного. Волосы длинные, у кого-то собранные в хвост, у кого-то в косу, а кто-то вообще коротко стриженный. И глаза, у всех до единого они необычные. Яркие, как у меня, только с вытянутым зрачком.

Все мужчины, снявшие с себя костюмы, прикладывают черную пластину к груди женщин, и их тела затягивает чернота.

Слышу голос того, кто держит меня на руках, но, как ни пытаюсь, не могу разглядеть его самого. Видимо, камеры у костюма расположены спереди и сзади. В данный момент снимает задняя камера, так как я, скорее всего, уткнулась головой в мужскую грудь, и передняя камера бесполезна.

Снова незнакомая речь и движение по длинным, зеленоватым коридорам.

— Перевод, — отдаю костюму команду.

В самом деле, чем черт не шутит, обучаемый же, вроде.

— Перевод невозможен.

Эх, а счастье было так близко.

— Возможно обучение объекта незнакомому языку.

— Обучай, — разрешаю и продолжаю следить за сменяющимися картинками.

Голова начинает болеть то ли от усталости, то ли от обучения, которое проводит костюм.

Боль становится настолько сильной, что глаза застилают слезы, и мне приходится их закрыть в попытке хоть как-то спастись от жуткой пульсации в висках.

« — Наши поздравления, мой король!»

« — Мой король» — гул непонятной речи обретает для меня смысл. — «Будет ли нам позволено представиться найденным самкам?»

« — Это будут решать сами самки, когда очнутся. Они очень сильно изранены и наверняка будут слишком напуганы, когда придут в сознание. Мы примем их решение, каким бы оно ни было. Мы не обесчестим себя, как фанирцы, лишая их выбора». — отвечает тот, кто держит меня на руках, я узнаю его голос. — «Я тоже приму любой выбор своей пары».

Слышу шелест тихих голосов, но, как ни стараюсь, не могу открыть глаза. Черт с ним, решаю оставить бесплотные попытки. Досмотрю, когда буду в состоянии.

« — Нам неизвестна раса самок. Мы не знаем, есть ли у них истинность пар. Мы ничего о них не знаем и единственное, что можем — надеяться на то, что их не сломали, и они отнесутся к нам благосклонно».

Вновь слышу голос того, кто держит меня на руках. Очень надеюсь, что говоривший столь обнадеживающие для меня слова и мужик в камере восстановления — одна и та же личность. Об этом говорит длина его темно-фиолетовых волос, заплетенных в косу, и отсутствие костюма.

« — Снор! Они живы! Все они живы!» — слышится топот ног и, без сомнения, новый, восторженный голос. — «Не знаю, как они это сделали, но их жизненные показатели сильно замедленны. Похоже на искусственную кому».

«Живы. Это радует», — успеваю подумать, прежде чем отключиться.