В доме у обрыва

Дарья Крупнова

Медиумы тесно связаны с силами природы, но не могут открыто использовать их, боясь быть обнаруженными. Калис сумел спасти несколько медиумов и приютил их в своем доме. Он обучает их, помогает расти и развиваться. И все шло хорошо, пока однажды ночью на их дом не напали…

Глава 5

Ночью, когда Ланис заснул, Риан и Кай спустились в зал с горящим камином.

Риан с облегчением упал в глубокое кресло, приготовившись понежиться перед огнем.

— Странная ситуация. Кому бы понадобилось убивать эту семью? Медиумы? Ну и что с того? Они никогда не были угрозой человечеству. Они никогда не делали никому плохо, — по-своему негодовал Кай в своей привычной мягкой и тихой манере. Парень налил им обоим выпить у столика и подошел к другу, подавая ему один из стаканов с виски. Сев в рядом стоящее кресло, он направил все свои мысли в костер.

— Они? — уточнил Риан с усмешкой, делая глоток.

Кай молча посмотрел на него.

— Ты понял, о чем я говорю, — отмахнулся он.

— Нет уж, дорогой. Ты тоже медиум и хватит отмахиваться от меня.

— Нам нужно скорее отвезти его домой. Калис наверняка волнуется за ребенка.

— Кто вообще этот Калис? — не понимал Риан. — Что за благодетель? Вряд ли отец. Зачем ему подбирать детишек и делать из них ведьмаков? Какому нормальному человеку придет в голову такая мысль?

— Он же тоже медиум.

— Не знаю. Подозрительно все это.

— Ты никогда никому не доверяешь, — улыбнулся Кай.

— Кроме тебя, — напомнил медиум.

Кай вздохнул, откинувшись.

— Мне уже нетерпится встретить его опекуна. Как думаешь, что у него за сила?

— Понятия не имею, — недовольно повел плечом Риан. — Не хочу я лезть в это дело. У нас своих хватает. Меня просто мучает чувство, что мы лезем туда, куда нас не просят.

— Тогда тем более мы должны принять участие в происходящем. Я удивлен, что подобные вещи обошли меня стороной. Нужно будет разузнать подробности.

— Когда-нибудь тебе это вернется. И я не подразумеваю ничего хорошего, — качнул головой Риан. — Вспомнишь еще мои слова.

— Какой ты осторожный, — не сдержал улыбки медиум.

Утром Ланис проснулся от непривычной тишины, но она не принесла облегчения. Было одиноко просыпаться одному. Он привык просыпаться от голоса Калиса, требующего начать тренировки, или от шепота близнецов, которые всегда что-то обсуждали между собой. Близнецы всегда общались так, как будто только встретились и поняли, что они родные души. Всегда лежали лицом друг к другу, всегда держали друг друга за руки, как будто спали на бруске и боялись упасть. О чем они говорили все время? Даже их молчание было наэлектризовано этой странной силой близости, как будто общение переходило по молекулам воздуха, и каждый вдыхал слова, выдыхая ответ. Они даже могли не смотреть друг на друга. И в молчании их, казалось, было больше искренности и смысла, чем в голосах.

Ланис хотел такой связи с Калисом. В королевствах постоянно вспыхивали войны, и Ланис часто лежал по ночам с напряженным, как голые провода, и оторванным ото сна сознанием и мечтал о сотнях других жизней, которые он мог бы прожить. Калис говорил, что детские души такие скорые на воображение, потому что они еще не закрепились в телах и хотят опробовать разные места, судьбы и жизни, не до конца понимая, что теперь привязаны к новому телу.

Больше всего медиум мечтал воевать вместе с Калисом. Они были бы прекрасной командой одиночек, доверяющих только друг другу и готовых пожертвовать собой ради друг друга. Стать больше, чем братьями или семьей, обрести крепкую связь. Они были бы прекрасными бойцами, военными, преданными королю, ведущими за собой сотни тысяч людей. Он хотел быть героями, известными на весь мир. Чтобы враги боялись их, а товарищи доверяли, клялись в верности. И все время он и Калис всегда бы оставались немного отчужденными от других товарищей, и все бы видели, насколько крепка их связь, и никто бы не смел пытаться разрушить ее. А вечерами после изнурительных сражений, они с Калисом сидели бы у костра, вспоминая прошлые истории, смеясь и впадая в тоску вместе, не сговариваясь, а по наитию. И они бы делились всем друг с другом.

Но в реальной жизни Ланис был всего лишь ребенком, а Калис следил за ним, и эту стену невозможно было разрушить. В реальности Калис был сам по себе, никого не подпускал, быть все время отчужденным наблюдателем. Поэтому в этой семье Ланис нередко чувствовал одиночество. Кай и Риан стали первыми за долгое время, с кем ему удалось поговорить. О своей прошлой жизни медиум мало что помнил — Калис взял его в дом еще совсем ребенком.

Ланис понял, что никто не придет будить его, поэтому решил сам вылезти из кровати, чтобы осмотреть дом.

Медиум потянул на себя высокую белоснежную дверь и оказался в длинном коридоре, ставящего в тупик всех новоприбывших своими поворотами. Коридор в обе стороны казался бесконечным. Он напугал мальчика, и Ланис не мог представить, как он смог так просто выбежать сюда в первый день. За этими поворотами мог прятаться кто угодно. Не исключено, что где-то затаилась пара-тройка приведений и монстров.

Ланис шел по полутемному коридору, рассматривая картины разных людей в богатых нарядах. Ланис подумал, что дом очень старый, хоть и в отличном состоянии, а на картинах были изображены хозяева дома или члены семьи.

Когда медиум свернул за очередной поворот, то увидел одну приоткрытую дверь, словно приглашающую заглянуть внутрь. Ланис не устоял и подкрался к двери, осторожно посмотрев, есть ли там кто-то.

— Доброе утро, — улыбнулся Кай появившейся в щели белокурой головке. — Проходи. Ты рано проснулся. Я не хотел тебя будить, подумал, что тебе будет полезно выспаться.

Ланис оказался в кабинете. Строгие цвета, устрашающая своей серьезностью строгость линий и палитра из темно-багрового, черного, и орехового оттенков. Кабинет этот мало чем отличался от других в воображении Ланиса. Стены спрятались за высокими стеллажами, набитыми книгами старыми и недавно написанными, в потрепанных переплетах и совсем новые. Одни ютились, прижатые другими книгами вплотную так, что страницы их сжались от тесноты, другие свободно стояли или даже лежали.

Прямо на дверь смотрел высокий, массивный лакированный стол из темного дуба, перед ним возвышались вытянувшиеся по струнке высокие кресла в мягкой кожаной обивке.

Все здесь казалось большим и страшным для ребенка. Ланису было здесь не по себе. Стройный Кай сам казался лишним в этом кабинете со своим привычным мягким взглядом и белоснежной одеждой. Даже для него все казалось массивным, делая его еще тоньше.

Он что-то писал за столом, но, увидев медиума, отложил письмо.

— Присаживайся, — кивнул на кресло Кай.

Ланису было неудобно в этом кресле. В нем нельзя было расслабиться, приходилось сидеть ровно. Зачем их придумывают? Намного удобнее было бы сидеть в мягком кресле. Взрослые почему-то совсем не любят комфорт. Может, они хотят больше выстрадать, чтобы зачлось на том свете? Вот и носят неудобную одежду, едят невкусную еду, и пользуются некрасивой, страшной мебелью. А потом удивляются, почему у них так мало друзей. Ланис бы не хотел ходить в гости, чтобы мучить себя.

Как только мальчик устроился более-менее удобно, в глаза тут же бросилась рамка с фотографией на столе Кая. В прямоугольник пленки поймали Кая и Риана. Они были одеты в форму для военных действий. Оба были испачканы в саже и грязи. Риан обнимал своей мощной рукой за плечо друга, и они смеялись: Риан от всей души, а Кай мягко, но звонко. Рядом горел костер, а на бревнах настороже стояли винтовки — несущие службу вместо своих веселящихся хозяев. Хоть фотография и была черно-белой, Ланис знал, что сапоги черные, форма темно-зеленая, а перчатки когда-то были белыми.

— Вы военный? — спросил Ланис.

— Можно и так сказать, — кивнул Кай.

— Солдат? — спросил Ланис просто потому, что не знал других званий.

— Главнокомандующий королевской армией, — улыбнулся парень. — Слышал о таких?

— Королевской армией! — наполовину восторженно, наполовину разочарованно воскликнул Ланис, расстроившись, что их с Калисом место уже занято. — Я тоже хочу туда вступить.

— Не торопись. Думаю, тебе и так есть, кого защищать, — улыбнулся Кай.

— А вам некого?

Кай задумался, не ответив.

— Давай я попрошу принести тебе поесть. Ты наверняка голодный.

Кай сделал звонок, подняв трубку телефона, и попросил принести завтрак, стакан молока и чашку кофе.

— А Риан кто?

— Он мой заместитель.

— Вы вместе ходите на войну?

— Вместе, — улыбнулся он такой формулировке. Чем-чем, но «хождением на войну» он бы никогда не назвал свою службу.

— А у вас еще есть фотографии?

— Есть.

— Покажите? — спросил Ланис, от нетерпения навалившись на стол. Кай не мог сопротивляться этим умоляющим глазам и сдался без боя.

— Кажется, где-то здесь был альбом… — парень встал из-за стола, пройдя к одному из стеллажей.

В кабинет внесли завтрак, и через минуту Ланис уже ел черничный пирог, запивая его молоком. Кай поблагодарил слугу и попросил оставить их, продолжая искать спрятавшийся за ненужностью альбом.

— Вот он, — парень вырвал из тисков других книг свою находку и положил его перед мальчиком.

Ланис отставил завтрак и открыл первую страницу.

К его удивлению, в альбоме хранилось совсем мало фотографий. Каждое воспоминание продолжало жить на пленке, и попало туда по чистой случайности, поймав в объектив человека. Еще больше Ланиса удивило то, что почти на всех фотографиях был либо Кай, либо Риан, либо они вместе. История начиналась с юности обоих солдат, когда они только заступили на службу.

Вот Кай стоит с вещевым мешком на плече. Его поймали в объектив сзади, видимо, окликнув — волосы Кая развевались от резкого поворота. Наверняка это был Риан, судя по счастливой и такой открытой улыбке Кая. Его смех говорил о радости и предвкушении будущих лет на службе. Улыбка новой жизни. Такую улыбку можно увидеть только раз, у только что повзрослевших детей, которые вырвались из-под опеки родителей и думающих, что они готовы начать собственную жизнь. Впереди Кая тянулась очередь других будущих солдат, пришедших записаться в ряды армии.

А вот Кай разбирает вещи в просто обставленной комнате для двоих. Вокруг валяются пока еще не нашедшие себе места вещи: раскрытые чемоданы, еще пустой, не обжитый никем рабочий стол и выключенная лампа. Кай что-то доставал из чемодана, но его, очевидно, рассмешили, потому как он оторвался от дел, чтобы посмотреть на виновника смеха. Ланис сразу понял, кто взял под контроль камеру.

И вот Риан. Молодой, не такой накаченный, чуть ниже ростом, но уже тогда было видно, что он мощнее других новобранцев. Риана поймали в объектив, а он даже не догадывался об этом: парень спал на животе, и его рука упала на пол. Он был явно утомлен, но можно было увидеть, как даже во сне были напряжены мышцы счастья. Даже во сне он не мог расслабиться, так парень был возбужден от новой атмосферы.

Вот они где-то на реке. Военная летняя форма второгодников. Кай намочил волосы холодной водой, пытаясь охладиться, и капли падали на футболку. Он снова смеялся.

А вот Кай что-то сосредоточенно изучает, нависнув над учебником в библиотеке. Рядом тетрадь, ручка, и еще несколько раскрытых учебников. Он даже не заметил друга.

Риан учится стрелять и, судя по его серьезному, спокойному и поглощенному обучением лицу, у него неплохо получается. Его поймали точно мимоходом, проходя сбоку, чтобы не отвлекать от процесса.

Наконец, оба друга, обнимают друг друга, закинув руки на плечи, и смотрят на объектив. Похоже на какой-то военный поход.

Вот Риан в какой-то большой палатке сидит на стуле и широко улыбается появившейся неловкой и неуверенной, но чистой улыбкой. Видимо, он не знал, можно ли ему улыбнуться. Смотрит не на камеру, а прямо на Кая, стоящего позади. На брови пластырь, плечо перебинтовано. Он кажется уставшим и явно пытается это скрыть.

Вот Кай, спит за столом в палатке, положив голову прямо на книгу, уснув при свете свечи.

Кай общается с лошадью, гладя животное по гриве.

Риана награждают медалью за достижения на войне.

Кая награждают почетной медалью, повысив в звании. Чрезмерно серьезное лицо казалось таким чужим, но нельзя было отрицать важности момента.

Риан сидит за столом, привалившись спиной к стене. На столе дымится кружка с чем-то. Глаза закрыты, ладонь греется о кружку. Теперь лицо его казалось окаменевшим.

Кай заснул в постели с книгой. Над головой горит ночник.

Риан за завтраком рассказывает какую-то очень смешную историю и активно машет руками.

Кай стоит на балконе, оперевшись руками о перила и смотрит с улыбкой дальше солнца. Ветер легко перебирает волосы.

Каю даже не нужно было ничего пояснять. Ланис и без того оживил все снимки, с интересом рассматривая их. Поэтому он просто наблюдал за ребенком, чувствуя непривычное смущение.

Ланис поднял глаза на Кая, вернувшись в реальность. Теперь Кай выглядел совсем другим. Да, была схожесть с тем Каем, но он был совершенно другим человеком. Теперь он не спал за книгами.

— Хочешь домой? — спросил Кай, поняв грустное выражение лица медиума.

Тот кивнул, все еще держа кончик страницы альбома не уверенный, хочет ли расстаться с этой историей и попадет ли она еще в руки. Это была только половина снимков. На них часто был изображен Кай, но причина, по которой он держал их, заключалась в том, кто сделал снимки.

— Я всегда думал, зачем нужны фотографии. Кажется, я все помню и без них. Зачем тогда они вообще нужны? — спросил Кай в пустоту с неловкой улыбкой.

— Наверное, это то, что вы хотели бы защищать. Они говорят, что то, что с вами произошло — правда. И вы никогда не перепутаете эти воспоминания с чужими. Калис говорит, что душа любит обманывать нас, чтобы защитить.

Кай посмотрел на медиума, и в глазах родилось замешательство.

— Какой интересный у тебя опекун, — подпер руками голову парень, показывая интерес. — Расскажешь о нем побольше?

Ланис нерешительно поерзал на стуле, стушевавшись под пристальным взглядом.