Меч Вильгельма

Владимир Андреевич Кривонос, 2018

У профессора Волобуева была мечта: написать историю Еловградской области. Казалось бы, что здесь такого, если вы имеете степень доктора исторических наук? Но дело в том, что история эта очень запутана. В ней существует масса пробелов и противоречивых фактов, которые смешались с не менее противоречивыми местными легендами прошлого. Одно из таких запутанных звеньев – легендарный рыцарь Вильгельм. В легендах его имя часто встречается. Но историки и археологи до сих пор не нашли даже его родового замка.Это самая первая повесть, с которой начинается история о профессоре Волобуеве, мальчике Юмме и параллельном мире файвиоллов. В ней читатель попадает в 1987 год, в эпоху, когда существовал еще Советский Союз.

Часть первая

Глава 1

— Ну что вы, Игорь Борисович! Прям, как дитя малое! — Маргарита Филипповна энергично взмахнула руками. Такое движение совсем не вязалось с ее тучной фигурой. — Вам пацаны всякого наговорят, а вы им верите!

Профессор, словно провинившийся мальчишка, потупил взгляд.

— Но ведь я же собственными глазами видел, — пытался возразить он.

— Ну почему бы вам с экспедицией не приехать? Посмотрите на себя! Как в такой одежде вы собираетесь идти в лес? И снаряжения у вас никакого нет. А дети? Они, конечно, рады пойти. Но какое мы с вами имеем право подвергать их опасностям…

— Позвольте, Маргарита Филипповна, о каких опасностях вы говорите?

— Игорь Борисович, я вас очень уважаю и ценю ваш научный пыл. Но я не хочу, чтобы вы отвечали за этих лоботрясов. Они ведь суются куда не попадя. Ногу подвернут или свалятся откуда-нибудь. За ними же глаз да глаз нужен. Поверьте, я не хочу, чтобы ваше путешествие превращалось в наблюдение за детьми. В конце концов, вы не для этого собираетесь идти к замку.

— Дорогая Маргарита Филипповна! То, что касается детей, вы не беспокойтесь. За ними я присмотрю. И уверяю вас, это не будет мне в тягость.

— Ваше упрямство, Игорь Борисович, не оставляет мне никакой надежды, — сказала Маргарита Филипповна уже более спокойным голосом. — Я, конечно же, от души желаю, чтобы вы посмотрели тот замок. Мне и самой интересно. Но я так боюсь за вас. Такие мероприятия предпринимать в одиночку очень рискованно.

— Умоляю, Маргарита Филипповна, сделайте это для меня, для науки, в конце концов! — глаза профессора едва не слезились, будто у него как у ребенка отбирали любимую игрушку.

— Ох, Игорь Борисович… Ну и хлопот мне с вами, — директор лагеря, тяжело переступая, подошла к шкафу. — Постараемся что-нибудь придумать, чтобы ваш поход прошел удачно.

***

За несколько дней до этого Катерина Васильева, почтальон третьего отделения связи поднималась по широким гранитным ступеням грандиозного крыльца Еловградского государственного университета. Со стороны здание напоминало храм. Да, собственно, это и был храм, только не религиозный, а храм науки. Его зеленый купол внушительных размеров, увенчанный остроконечным шпилем, на фоне городских строений был заметен издалека. С крыльца поднимались белые колонны в античном стиле, подпирающие изящный портик — творение старинного архитектора. Огромные двери в два человеческих роста, распахиваясь, впускали потоки студентов. Внутри посетитель попадал в просторный холл с высоким сводчатым потолком, расписанным затейливой фреской.

Однако Катерина не обращала внимания на все эти архитектурные изыски. Для нее университет — одно из мест, куда она регулярно доставляла почту. Вот и сейчас она деловито прошла через холл, длинный коридор, поднялась на второй этаж и направилась к кафедре всемирной истории. Еще за десяток шагов из открытой двери до нее донеслись два мужских голоса.

–…а я говорю, что нужно начинать с Лиховских холмов. Еще в прошлом году школьники из местной деревни принесли оттуда остатки рыцарского вооружения, — звонко с напором заявлял один из голосов.

Другой, похожий на рокотание перекатывающихся камней в ущелье, возражал:

— Игорь Борисович, сотрудники нашей экспедиции почти докопались год назад до руин какого-то поселения на Черной Речке. Почему бы нам не продолжить поиски дальше?

— Я внимательно читал ваши отчеты и ничего существенного для себя не нашел. Те находки, которые сюда привезли, они, конечно, интересны, но совершенно не указывают на существование когда-то в том месте замка…

Почтальон зашла в приемную кафедры. У самого окна лицом к ней стоял, скрестив на груди руки, один из спорящих мужчин. Второй напротив него сидел на развернутом стуле, как на игрушечном коне, обняв высокую спинку. Первый, заметив Катерину, блеснул стеклами очков и воскликнул:

— А вот и почта к нам пришла!

Это был Игорь Борисович Волобуев, профессор, заведующий кафедрой всемирной истории. Высокий и худой, с густыми бородой и усами, не позволяющими определить его точный возраст. Сквозь большущие очки в толстой роговой оправе смотрели огромные добрые глаза.

— Нюрочка, — обратился профессор к молоденькой девушке, стучавшей на пишущей машинке в углу кабинета. — Примите, пожалуйста, почту. И все, что на мое имя, занесите ко мне.

Секретарша, поздоровавшись с почтальоном, приняла у нее несколько писем, газеты и два журнала. Все это она разложила на столе, где тут же начала сортировать. Катерина с чувством выполненного долга вышла и направилась дальше.

— Артем, — обратился к собеседнику Игорь Борисович. — Ты как на счет чашечки кофе?

— Да, пожалуй, не мешало бы, — ответил Артем Валентинович Страуман, тоже профессор и старый друг Волобуева.

Они вошли в кабинет, примыкающий к приемной. Здесь за т-образным столом у самой стены возвышались шкафы, где на многочисленных полочках вперемежку с книгами расположились предметы, которые для несведущего человека показались бы не более чем мусором. На самом же деле это были вещи, привезенные с различных раскопок. Здесь находились: и рубило, выточенное неандертальцем, и осколки глиняной посуды, вылепленной древним гончаром, и наконечники стрел и копий разных времен и эпох. Здесь можно было найти кусок кольчуги средневекового рыцаря, потемневший от времени подсвечник, украшавший когда-то стены какого-нибудь дворца и много чего еще. Это был своего рода мини-музей, коллекция, которая пополнялась после каждой новой экспедиции, организованной профессором.

В углу на тумбочке испускал из носика пар блестящий как елочная игрушка кофейник. Игорь Борисович извлек из «стенки» две маленьких чашечки из полупрозрачного фарфора и наполнил их до черноты густым и ароматным кофе.

— Угощайся, — предложил он другу. Артем Валентинович взял чашку и присел за стол. Волобуев опустился на стул напротив.

В кабинет вошла секретарша.

— Игорь Борисович, на ваше имя пришло одно письмо.

— Спасибо, — сказал профессор, беря конверт.

Он взглянул на конверт. Брови на его лице приподнялись.

— Артем, помнишь, у меня диплом писала Невельская, лет семь тому назад? Ну, такая полненькая. Ты ей еще не хотел пятерку ставить по новейшей истории.

— Ну, припоминаю. А что?

— Она сейчас работает директором детского лагеря «Лукоморье». В мае приглашала меня приехать в лагерь и прочитать детям лекцию о моих изысканиях. Я тогда пообещал, да с суетой этой совсем забыл. И это письмо от нее.

Игорь Борисович распечатал конверт. Внутри оказалась открытка, сложенная вдвое. На лицевой стороне красовался букет фиалок в плетеной корзиночке. Развернув открытку, профессор быстрым взглядом пробежал аккуратно выведенные округлые буквы.

— Так оно и есть. Приглашает в лагерь.

— Ну и поезжай. Сессию у студентов приняли, работы другой почти нет. Да у тебя еще и отпуск через неделю.

— А что! Возьму и поеду.

— Конечно, поезжай. И ведь, кто знает, вдруг ты там найдешь свой замок.

— Да ты это брось, Артем. Какой там может быть замок. Лагерь находится недалеко от города, место исхожено всевозможными туристами. Я даже не допускаю мысли, что там могут быть его следы, хотя очень бы этого желал.

— А что, вдруг и вправду найдешь. Ведь у Черной Речки ты отрицаешь его существование. Так может быть, найдешь его у «Лукоморья»? — съязвил Артем.

— Чтобы ты так не язвил, заключаю с тобой пари, что ничего не найду. Ставлю подписку на пять лет на журнал «Тайны и загадки истории».

— Хорошо. Я принимаю твой вызов. И ставлю за твою удачу подписку на семь томов Мориса Дрюона.

— Не-не, «Проклятые короли» у меня уже есть.

— Это издание на французском языке. Будешь читать в оригинале. Если, правда, выиграешь.

— Ну, что же, тогда принимаю условия пари. По рукам?

— По рукам.

Глава 2

У Игоря Борисовича Волобуева была мечта: написать историю Еловградской области. Казалось бы, что здесь такого сложного, если имеешь степень доктора исторических наук? Но дело в том, что история эта была очень запутана. В ней существовала масса пробелов и противоречивых фактов, которые спутывались с не менее противоречивыми местными легендами прошлого. Конечно же, ученые неоднократно пытались изложить историю области, но их работы носили не цельный характер, описывали только отдельные фрагменты, а целостной картины еще никто не составил. И вот профессор Волобуев еще с аспирантских лет начал собирать всевозможные факты, легенды, ездить в экспедиции, участвовать в раскопках. Но даже тот материал, который ему удалось собрать, оставался далеко не полным. Много звеньев истории выпадали из общей цепи. Их поисками он занимается вместе со своим другом профессором Страуманом. Одно из таких звеньев — легендарный рыцарь Вильгельм, который когда-то дал начало городу Еловграду. В легендах его имя часто встречается. Но историки и археологи до сих пор не нашли даже его родового замка. Уже не одна экспедиция отправлялась на его поиски. Но пока — безрезультатно.

Об этих проблемах думал Игорь Борисович, сидя на заднем сиденье автомобиля, увозившего его в лагерь «Лукоморье». Это была черная «Волга», закрепленная за их кафедрой. Шофер Витя, обычно всегда веселый и любящий порассказать свежие анекдоты, сегодня почему-то хмуро вглядывался в дорогу, лишь изредка бросая взгляд в зеркало заднего вида, где встречался с глазами Игоря Борисовича.

— Что-то случилось, Виктор?

— Да как вам сказать, Игорь Борисович? — водитель сделал глубокий вздох. — Жене ночью скорую вызывали. Врач сказал, что если днем лучше не станет, надо ложиться в больницу. И, возможно, будут оперировать.

— Что же вы мне утром не сказали?! Я бы попробовал найти замену или, в конце концов, отменил бы сегодня поездку.

— Виноват, Игорь Борисович. Теперь уже поздно исправлять. Буду надеяться, что обойдется.

— А если нет? Супругу вашу увезут в больницу, а дети с кем останутся? У вас же они совсем малые. Нет, Виктор, вам, когда мы приедем, нужно сразу же возвращаться домой. А потом созвонимся и решим, когда вы за мной вернетесь.

— Спасибо, Игорь Борисович, — водитель улыбнулся в зеркало.

Машина свернула с асфальтовой дороги и помчалась по грунтовке. По обеим сторонам замелькала густая листва деревьев. Ветки наклонялись так близко, что иногда хлестали по закрытым стеклам окон. Впереди появилась развилка. Виктор притормозил машину.

— Жаль, карту не взял с собой. Думал, так все запомню.

— А вы, Виктор, разве раньше здесь ни разу не были?

— Увы.

— Ну, тогда попробуем свернуть налево. Если окажется, что не туда, вернемся снова к этой развилке.

Так и сделали. После нескольких зигзагов им попались навстречу двое мальчишек: один черноволосый лохматый, а второй белобрысый. Виктор нажал на тормоз. Игорь Борисович опустил свое стекло и выглянул в окно.

— Молодые люди, вы случайно не из лагеря «Лукоморье»?

Мальчишки настороженно взглянули на профессора. Белобрысый ответил:

— Допустим.

— Тогда, вы не подскажите, мы правильно едем?

— Вы совершенно верно едете, и за этим поворотом уже будет лагерь.

— Большое вам спасибо, молодой человек, — лицо профессора расплылось в улыбке. Но тут же сделалось серьезным и его глаза строго взглянули на мальчишек. — А вам что, разрешают гулять за пределами лагеря?

— Конечно, разрешают, — при этих словах глаза белобрысого хитро сверкнули. А второй мальчишка загадочно улыбнулся.

— Еще раз спасибо, молодые люди, — голова профессора скрылась в машине. «Волга», заурчав, покатилась к лагерю.

Когда приехали, в лагере наступило время сончаса. На дорожках — ни души. Все как будто вымерло. Виктор остановил «Волгу» около административного корпуса. Игорь Борисович поднялся на невысокое деревянное крыльцо и дернул дверь. Тут же он столкнулся нок к носу со своей бывшей студенткой. Только теперь это была уже не полненькая девушка, а вполне взрослая, добавившая в весе женщина.

Директор лагеря Маргарита Филипповна радушно встретила профессора и повела его вместе с шофером в столовую.

— Вам с дороги надо обязательно пообедать. Конечно, это не роскошный ресторан, но наши повара тоже стараются на славу.

Виктор многозначительно посмотрел на профессора, показывая, что оставаться на обед он не намерен. Игорь Борисович, мягко беря под руку директора, произнес:

— Гм, видите ли, Маргарита Филипповна, моему шоферу нужно срочно ехать в город. У него супруга заболела. Поэтому вы его извините, он нам компанию составить не сможет.

Маргарита Филипповна посочувствовала Виктору и выразила сожаление, что у него не получается остаться.

После тихого часа, во время полдника объявили, что в клубе состоится лекция на тему «История нашего края», которую проведет профессор Волобуев.

Актовый зал клуба набился битком. Все отряды с первого по десятый долго усаживались на стоящие рядами скамейки. Зал по-пчелиному гудел. Окрики вожатых, пытающихся кого-то утихомирить, прорывались как еле уловимые в потоке эфира радиоволны.

На невысокую сцену поднялась тучная Маргарита Филипповна. При ее появлении гул слегка стих. Директор подняла правую руку вверх. Зал замер, лишь отдельные голоса еще по инерции докатывались и осекались.

— Дорогие ребята! Сегодня вам представился уникальный случай встретиться со знаменитым ученым, широко известным как у нас в стране, так и за рубежом. Перед вами сейчас выступит профессор Еловградского университета Игорь Борисович Волобуев. Прошу его поприветствовать.

Зал разразился аплодисментами. Под их звуки профессор поднялся на сцену.

— Большое вам спасибо! — сказал Игорь Борисович, когда аплодисменты утихли. Его черные брюки, отутюженные до того, что стрелки казались острее бритвы, контрастировали с белоснежной рубашкой. Шею закрывал пышный цветной платок, вкупе с бородой и очками он делал профессора похожим на волшебника из какой-нибудь сказки.

— Ребята, я расскажу вам об истории нашей с вами родной земли. Корни ее окутаны сетью легенд и тайн. Много исторических памятников исчезло, и большая часть из них — по неизвестной для нас причине.

Когда-то здесь жил древний народ. Но он не был таким диким, как считалось ранее. Этот народ назывался — лоугетты. У него была своя культура, которая до сих пор остается для нас загадкой. Лоугетты верили в своих богов — Отцов Вселенной, которые покровительствовали древнему народу. Люди жили небольшими деревнями. Они возделывали землю и промышляли на море. Иногда, легкие, но прочные суденышки лоугеттов, груженые отборной рыбой, появлялись у берегов Европы и совершали обмен на нужные в этих суровых краях товары. Лоугетты не были воинственны. Ни на кого не нападали, ни с кем не вели войн. Жизнь человека для них была священна, а убийство — тяжким грехом. Даже если приходилось защищать свою землю от нападения, люди шли к жрецу, чтобы тот вымолил у Отцов Вселенной разрешение на убийство врага.

Так жили древние лоугетты до прихода крестоносцев. Вернее, одного из рыцарей Ордена Святого Креста — Вильгельма Норденберга. Он пришел в эти края вместе со своей дружиной, гонимый нищетой и беззаконием лидеров Ордена. Найдя свободные земли и миролюбивый народ, Вильгельм построил здесь замок и объявил территорию от рек Лиссути и Геймы до морского побережья своими владениями. Лоугетты гостеприимно отнеслись к иноземному господину, который принял их культуру и уважал их религию. Но это не понравилось вождям Ордена. Поэтому долго шли войны за небольшой клочок земли. Войны, в которых лоугетты поддерживали Вильгельма Норденберга. В итоге рыцарь победил и получил титул герцога. Таким образом, на территории нынешней Еловградской области образовалось независимое герцогство Норденберг.

Недалеко от замка на берегах Большого залива было несколько рыбацких деревень. Вильгельм лично осмотрел бухты, где стоял немногочисленный флот рыбаков и распорядился построить там морской порт, чтобы вести торговлю с заморскими странами. Назвали порт Йеллоклендом, изменив имя одной из деревушек (ее звали Йелломерокли, что означает «желтый морской конек»). Вскоре порт превратился в крупный город и стал столицей Норденбергского герцогства. Золотые монеты с изображением морского конька — герба Йеллокленда, стали встречаться во всех странах Европы. Город превратился в крупный торговый центр…

Но где-то в семнадцатом-восемнадцатом веках произошло какое-то событие, приведшее к полному упадку герцогства. Что это было: смерч?.. стихийное бедствие?.. война?.. эпидемия?.. Мы до сих пор не можем выяснить. Но нам известно, что лоугетты, как народ, стали исчезать. Затухла торговля Йеллокленда с другими странами. Столица превратилась в заброшенный город.

При Александре Первом Йеллокленд вместе с другими территориями отошел к Российской империи в результате нескольких удачных военных операций. Но русского населения в этих краях практически не было. И название города крайне редко упоминалось в российских хрониках, как впрочем, и зарубежных.

Во время последней мировой войны враг укрепился в Йеллокленде. После его освобождения жизнь города забила с новой силой. Сюда стали съезжаться люди с разных уголков страны, поскольку город становился новым промышленным и торговым центром. Вновь отстроился крупный морской порт.

Русские люди стали новым населением этого удивительного уголка Земли. Они реставрировали древний город, дав ему новое название — Еловград. А потомки лоугеттов сейчас являются чуть ли не живыми историческими реликвиями.

Лекция продолжалась более двух часов. И все это время ребята слушали ученого с большим интересом.

После лекции Маргарита Филипповна повела гостя в свой кабинет «пить чай», за которым они заболтались до ужина. Потом профессор звонил в город, поинтересоваться как дела у Виктора. Водитель сказал, что жену все-таки увезли в больницу, вероятно, будут делать операцию. Договорились вновь созвониться утром и решить — кто заберет профессора из лагеря.

Маргарита Филипповна обрадовалась, что ее бывший преподаватель остается ночевать. Но Игорь Борисович пока не видел в этом никакой прелести. Чтобы отдохнуть от словоохотливой директорши, он попросил у нее разрешения одному прогуляться по территории.

Глава 3

Игорь Борисович вышел из домика и, немного постояв, размышляя над тем, куда пойти, направился по узкой дорожке к берегу залива. Под подошвами лакированных туфель шуршали мелкие камешки. По обе стороны от профессора тянулись сплошной стеной кусты акации, с ровно постриженными верхушками.

В этот вечерний час солнце, незаметно закатываясь за лес, залило все вокруг розовым светом. Резкие тени принимали причудливые формы. Это придавало всему тихую торжественность. Впереди, отражая предзакатные лучи, растянулись вдоль длинного забора, обозначающего границу лагеря, высокие тополя. Сквозь листву деревьев поблескивала водная гладь залива.

Узкая тропинка, пройдя через не запирающуюся калитку, вывела ученого в березовую рощицу. Пройдя под шелестящими кронами деревьев, Игорь Борисович оказался на песчаном берегу. Волны, накатываясь, ласкали пляж, оставляя на нем зеленые водоросли. Игорь Борисович остановился у самой воды. Соленый воздух моря, щекоча ноздри, наполнял легкие. Даже голова немного закружилась.

Взгляд ученого устремился вдаль. Там, на противоположном берегу залива вытягивался узкий мыс, покрытый лесом. И только на самой оконечности его берег переходил в крутые обрывистые скалы, на которых, очерченные последними лучами солнца, возвышались… Очертания башен. Да, да. Именно башен, соединенных друг с другом зубчатой стеной. Их было три, две чуть ниже — по краям, и одна толще и выше — между ними. Хоть все это было так далеко, но профессор не мог ошибиться.

«Ба! — про себя воскликнул он, — Что за чудеса! Неужели Страуман прав? Неужели я нашел замок Норденберга?! Но этого не может быть. Мыс хорошо просматривается с моря. Да и из лагеря его давно бы уже заметили. Но, однако, никто никогда не сообщал о том, что здесь виден замок! Может, у меня видения начались?»

Профессор снял очки и протер глаза. Потом вновь водрузил очки на нос и внимательно всмотрелся. Замок оставался на месте. «Тогда выходит, что никто из живущих здесь никогда не удосужился посмотреть в сторону этого мыса. Иначе бы о замке давным-давно было известно в городе. Даже если он и не тот самый, все равно это открытие! Хотя… Все это очень странно…»

Размышляя с самим собой, Игорь Борисович побрел по берегу, то и дело, поглядывая на мыс. Волны докатывались до парадных туфель и, в конце концов, промочили их насквозь. Заметив это, профессор повернул в сторону лагеря, стараясь найти тропинку назад. Подойдя вплотную к густому кустарнику, он, вдруг, услышал голоса.

–…А он всегда там стоит? — долетел обрывок фразы.

— Не, только в определенное время, — ответил другой голос. Этот другой показался очень знакомым. Игорь Борисович моментально напряг память и вспомнил: это был голос мальчишки, того самого, который повстречался ему сегодня по дороге в лагерь. Затаив дыхание, профессор продолжал слушать.

— Ходят слухи, что это случается раз в четыре года. Так смотришь на мыс, мыс — как мыс. Ничего не видно. А как только наступает нужный момент, то над обрывом появляются полуразрушенные башни. И в течение двух суток они угрюмо возвышаются на мысу. А потом снова исчезают.

— Саш, и сегодня, значит, наступил такой день?

— Раз замок появился, значит — наступил.

— Сашка, а что ты еще знаешь о замке?

— Ну, про него легенды ходят всякие.

— Расскажи.

— Одну, Павлик, я тебе уже рассказал. Ну, про то, что он появляется и исчезает. А вот рассказывают, что там живут духи древних рыцарей. Когда он появляется на мысу, эти духи начинают разгуливать по окрестным лесам, ища, кого бы напугать.

— Но ведь это же сказки.

— Не скажи… Но еще… есть одна легенда. Ее рассказывал мне тот вожатый, Витя, когда я первый раз сюда приехал. Он говорил, что эта легенда существует еще с незапамятных времен.

— Давай, рассказывай.

— Так вот, слушай. Жил когда-то рыцарь Вильгельм.

— Это тот, о котором нам сегодня на лекции рассказывали?

— Скорее всего. Только ты не перебивай.

— Хорошо.

— Так вот. Жил когда-то рыцарь Вильгельм. Он был хорошим воином, но не имел земли. А земля тогда, Пашка, была главным богатством. У кого было больше земли, те имели больше власти и могущества. Они носили высокие титулы. А Вильгельм титула не имел. И вот он со своими дружинниками зашел в эти края. Смотрит — место хорошее, земли никому не принадлежат. И решил тогда он построить здесь замок, как раз на том мысу. Но не прошло и года, как нагрянули сюда другие рыцари, чтобы тоже заполучить новые земли. Эти рыцари в отличие от Вильгельма стали грабить и сжигать местные деревни. Тогда Верховный жрец племени пришел к Вильгельму с просьбой защитить их. Рыцарь долго не соглашался, пока жрец не предложил ему меч. Это был волшебный меч. Он обладал чудесной силой: вызывал молнии, испускал языки пламени, перемещал своего обладателя по воздуху вместе с конем. Меч этот передавался от одного жреца к другому, а когда и кем он был выкован, никто не знал.

Жрец сказал Вильгельму: «Этот меч обладает необычайной силой. С его помощью, если ты этого очень захочешь, ты можешь победить всех своих врагов». «Но почему же вы сами не воспользуетесь им?» — в свою очередь спросил Вильгельм. «Отцы Вселенной не разрешают нам самим участвовать в войне, — ответил жрец. — А ты — хороший и храбрый воин. Мы верим тебе и доверяем наше священное оружие».

— И Вильгельм победил?

— Да. Меч, полученный от жреца, помог ему разбить врагов. Но после победы Вильгельм не захотел вернуть меч обратно, а оставил его себе. За это боги наложили на него кару. И в один прекрасный день Вильгельм исчез вместе со своим замком. С тех пор замок то появляется, то исчезает. Как призрак.

К горлу профессора подкатил ершистый комок, и из его груди вырвался громкий кашель. Голоса замолчали. Подавляя кашель, Игорь Борисович вышел из-за куста и предстал перед мальчишками. Те удивленно раскрыли глаза.

— Как… Вы?! — почти одновременно произнесли оба.

— Извините, молодые люди… гм.., Я вам, наверное, помешал.

— Да что вы, совсем нет, — белобрысый мальчишка привстал с поваленного дерева. Другой, черноволосый, спросил:

— А вы, кажется, ученый, и вас зовут…

— Игорь Борисович, — подхватил профессор. — Давайте познакомимся.

Белобрысый назвался Сашкой, а его приятель — Павликом.

— Можно поинтересоваться, чем вы занимаетесь, — Игорь Борисович посмотрел на вырезанные из коры кораблики, которые лежали тут же на траве. — Разрешите?

— Конечно, — ответил Павлик, — Берите.

Профессор взял в руки небольшой, длиной в две ладони парусник. Выточенная из осиновой ветки мачта увенчана целлофановым парусом.

— Вы хотите его в море запустить?

— Угу, — ответили мальчики.

— Ну, так давайте это сделаем вместе.

Вся компания направилась к побережью. Пустить корабли в море оказалось не так уж и просто. Волна каждый раз выбрасывала их на берег. И тогда мальчишки сбросили с себя одежду и в одних плавках зашли в воду. Пустив корабли, они отплыли назад. Легкий ветерок наполнил полиэтиленовые паруса и погнал крошечные суденышки вглубь залива. Ребята и ученый некоторое время любовались этим зрелищем.

— А вам не жалко? — вдруг спросил профессор.

— Не, — протянул Сашка, — Мы еще сделаем. У нас коры много.

Ребята стали ежиться от холода. Все-таки солнце успело уже сесть, а с моря потягивало ветерком. Поэтому, накинув на себя рубашки, они вернулись на прежнее место. Решили разжечь костер, чтобы высушиться и согреться.

— Вам не влетит? — спросил ученый, разжигая огонь.

— Да что вы, Игорь Борисович. Ведь мы же с вами.

Такой ответ несколько возмутил профессора. Но при взгляде на этих мальчишек его возмущение улетучилось прочь.

— Извини, Саша… Я тут случайно услышал, как ты рассказывал легенду. Там речь шла о том замке на мысу? — Игорь Борисович показал пальцем на противоположный берег залива.

— Ну, да…

— И это действительно, что он там стоит всего два дня и появляется раз в четыре года?

— Да, Игорь Борисович. Вчера его видно не было.

— А может его туман скрывал или еще что?

— Нет. Ведь сам мыс был виден хорошо. А замка на нем не было видно.

— Ну, тогда это очень странно…

— Ага.

Профессор еще раз посмотрел на замок.

— Хотелось бы побывать там и рассмотреть его вблизи.

— Но у нас есть только два или вернее уже один день…

— Что? — не понял Игорь Борисович.

— Ну… Вы можете успеть к нему сходить, пока он снова не исчез… — как-то неуверенно произнес Сашка.

— Как, один?

— А мы?! — ребята умоляюще посмотрели на профессора.

— Вы что, ребята? — растерялся тот. Но немного погодя добавил, — А ведь это идея… В конце концов, ради научных интересов… А ведь чертовски заманчиво… Хорошо, я поговорю с Маргаритой Филипповной.

Глава 4

Утром, еще до завтрака Павлика и Сашку вызвали к директору лагеря. В кабинете их ожидал Игорь Борисович. Вид его претерпел изменения. Поверх белой рубашки на нем была нахлобучена болоньевая куртка, явно шире его худощавой фигуры. Вместо парадных лакированных туфель на ногах сверкали белой подошвой новенькие кеды. Голову венчала синяя кепка с надписью «Речфлот». Когда ребята увидели ученого в таком виде, они с трудом сдержали улыбки.

— Вот, что, дорогие мои, — сказала Маргарита Филипповна. — Вы отправляетесь сегодня с Игорем Борисовичем. Наказываю вам слушать его, никуда не соваться и вести себя прилично. Он за вас отвечает.

Сашка и Павлик засветились от счастья. Они готовы были закричать «ура». Их глаза радостными огоньками уставились на профессора.

— А сейчас на завтрак! — скомандовала Маргарита Филипповна.

Павлик попал в «Лукоморье» случайно. Еще в начале июня он даже не подозревал, что ему придется очутиться здесь. Когда он узнал, что ему предстоит поехать в летний лагерь, у Павлика даже руки опустились. Никогда не живший в подобных заведениях, уже вчерашний шестиклассник протестующе замотал головой:

— Ма, зачем ты это сделала? Я ведь не хочу в лагерь!

— Сынок, зря ты так испугался. Этот лагерь совсем не плохой, находится на берегу моря. Да и пойми, здесь дома ты будешь практически один.

Это верно. Отец Павлика всегда находился в отъездах. Работая судомехаником, он ежегодно уходил в длительные морские рейсы. И мама каждое лето брала сына с собой в отпуск: к родственникам или куда-нибудь на юг. Но в этот раз ее отправляют в заграничную командировку в город с каким-то странным названием Гюссельдарф. Естественно, Павлика ей никто с собой взять не разрешит. На работе маме предложили путевку в лагерь «Лукоморье», и она с радостью согласилась. Ведь сын во время ее отсутствия будет находиться под надежным присмотром.

То, ничем не примечательное, июньское утро начиналось как обычно. Павлик разомкнул ресницы, и яркий свет ударил по сонным глазам. Мальчишка повернулся лицом к подушке. Она приятно защекотала нос и щеки. Вставать не хотелось. Но в сознание пролезла мысль о «Мирном». И Павлик, мгновенно скинув одеяло, сел на краю дивана. Потянулся и голыми ступнями прошлепал к письменному столу, на котором стояла недостроенная модель парусника. Корпус находился на крошечных кильблоках. Из носовой части палубы поднималась пока всего лишь одна мачта. Ее Павлик вчера вечером допоздна крепил с помощью вант, для которых он использовал толстые черные нитки. Проверив руками прочность крепления мачты, мальчишка побрел на кухню. Умываться он не стал. Потрогал чайник. Ладони ощутили еще не остывшее тепло. Налив чаю, Павлик с большой кружкой в руках вернулся в комнату. Его непричесанные смоляные волосы торчали в разные стороны. Сев на стул перед парусником, он начал обдумывать дальнейшую работу.

Шлюп «Мирный» будет шестой моделью в коллекции Павлика Воронцова. Это увлечение возникло давно. Еще в раннем детстве рассказы отца о его морских похождениях заразили Павлика страстью к морю. А бесчисленные страницы книг Жюля Верна, Житкова, Саббатини, Стивенсона, прочитанные порою ночами при слабом свете фонарика, довершили свое дело. Павлик мечтал о море. И эта его мечта вылилась в неутолимый интерес к парусникам прошлых эпох. Первую модель он смастерил по чертежам из журнала. Модель корабля Ричарда III получилась неказистой. Потом отец, заметив увлечение сына, купил ему толстую с красочными картинками книгу для моделирования судов. И вот на полки книжного шкафа время от времени вставали модели новых кораблей: ладья викингов и норманнский корабль времен Вильгельма Завоевателя, фрегат XVIII века и каравелла Колумба. Теперь ждал своего часа русский шлюп «Мирный», на котором в начале прошлого века капитан Лазарев открыл Антарктиду. Павлик уже четвертую неделю корпел над знаменитым парусником. Благодаря каникулам, времени было предостаточно. И он с утра до ночи вымерял шпангоуты, клеил обшивку корпуса, вырезал и скреплял мелкие детали. Когда корпус судна был готов, Павлик с большим наслаждением занимался его покраской. Красное днище и черный фальшборт с белой полосой пушечных портов на следующий день сверкали лакированной поверхностью. Теперь дело за рангоутом и такелажем. Полдня ушло на выстругивание и крепление бушприта. А потом — работа с фок-мачтой. И вот она стоит, удерживаемая туго натянутыми вантами. Павлик еще раз полюбовался их натяжкой. Допил чай. И отставив кружку, принялся вымерять рейки для следующей — грот-мачты. Работа целиком занимала его. И он не заметил, как утро сменилось днем, а день сменился вечером.

Когда в прихожей открылась дверь, и мама вернулась с работы, он сидел за изготовлением марсовых площадок. Мачта, для которой предназначались эти площадки, была готова и лежала рядом в ожидании, когда ее установят на место. И вот тут-то Павлик узнал, что ему предстоит поехать в лагерь. На целый месяц! На целый месяц он расстанется со своими кораблями и полюбившимся шлюпом! Но не может же он оставить его недоделанным. К счастью, до отъезда оставалась еще неделя, и Павлик все оставшееся время посвятил своему любимцу. За день до отъезда шлюп стоял во всей своей красе, белея расправленными парусами и блестя лакированным корпусом.

***

Ребята и профессор вышли из столовой, не дожидаясь, когда все закончат завтракать. Игорь Борисович отправил мальчиков собраться, сказав, что будет ждать их у клуба. Сам он вернулся к директору. Заботливая Маргарита Филипповна собирала большую спортивную сумку. Сюда она положила заранее приготовленные бутерброды, фляжку с водой, котелок, три алюминиевые ложки и столько же жестяных кружек. Складной ножик, две банки тушенки и пачка чая также опустились в широкую пасть сумки.

— Да куда вы нам столько укладываете? — возмутился профессор, увидев старания директора.

— Вовсе и немного. Вы будете в пути целый день. Вам же надо что-то есть?

Игорь Борисович с этим согласился.

Тем временем Маргарита Филипповна, закатив глаза к потолку, с минуту о чем-то поразмышляла и подошла к письменному столу. Порывшись в верхнем ящике, вытащила оттуда фонарик. В металлическом корпусе он был похож на дудку с расширяющимся раструбом.

— Вот. Вам он может очень пригодиться.

Маргарита Филипповна с гордым видом застегнула молнию сумки. Это она нашла для Игоря Борисовича кеды и кепку, а куртку она одолжила свою. Благо профессор был гораздо худее своей бывшей студентки.

Когда он вышел, ребята уже ожидали его. Павлик был в черном трико и синей футболке с красным хоккеистом на груди. На ногах в тон профессору красовались новенькие кеды. В кармане трико отвисал его любимый ножик. Сашка остался в прежнем одеянии. Потертые, непонятного уже цвета шортики, рубашка, у которой давно недосчитать пуговиц и вечные его сандалии на босую ногу — вот все, что было на Сашке. Профессор недовольно покачал головой.

— Тебе, Саша, надо вернуться и одеть что-нибудь более подходящее, — сказал он.

— А что на мне такого плохого? — возмутился Сашка.

— На тебе же нет носков. А рубаха — совсем без пуговиц. Не советую спорить, а предлагаю пойти и переодеться.

— Действительно, Сашка, — поддержал ученого Павлик. — Ну что ты, в самом деле? Пошли вместе сходим.

— Ну ладно, — согласился Сашка. Ему так не хотелось менять на себе одежду. В этой он чувствовал себя вполне свободно, и поэтому напрасно ждали своего часа отглаженные и сложенные в чемодан рубашки с длинными рукавами. А носков Сашка вообще терпеть не мог. Он считал, что в них ноги ужасно устают. Но раз потребовалось ради интересов похода переодеться, то он покорно смирился с этим. Что не сделаешь ради удовлетворения своего любопытства?

Через несколько минут профессор увидел Сашку в свеженькой клетчатой рубахе с закатанными рукавами. Рубаха и носки удовлетворили ученого. В знак благодарности он хлопнул Сашку по плечу и велел отправляться.

Глава 5

Павлик познакомился с Сашкой в первый день, как приехал в лагерь.

После суматохи, связанной с размещением, он сходил на обед и, выбравшись из столовой, направился не в корпус, куда потянулись стайки ребят, а в сторону берега. Море его тянуло везде, где бы он ни был.

По узкой тропинке Павлик пробрался сквозь густые заросли кустов и вышел на пляж. Волны бархатно ложились на песок. Со стороны залива дул чуть прохладный ветерок. Он приятно шевелил волосы. Павлик нашел бревно, зарытое наполовину в песке, и присел на него. Подобрал валявшийся рядом плоский камешек и, не вставая, запустил «блинчик». Камешек проскакал несколько раз по гладкой поверхности и булькнул в воду.

За спиной послышалось шлепанье сандалий. Павлик обернулся и увидел взъерошенного мальчишку, который бежал к берегу, держа в руках венок из цветов. Подбежав к воде, мальчишка скинул сандалии и вошел в воду по самые шорты. Положил венок на волны, оттолкнул его от себя и, постояв так немного, поспешно вышел. Взяв в руки сандалии, еще некоторое время понаблюдал за венком и только потом, развернувшись, увидел Павлика. Подойдя, взглядом попросил подвинуться. Ничего не говоря, Павлик уступил место. Мальчишка сел.

Некоторое время они молчали. Наконец, Павлик не выдержал и спросил:

— Ты зачем венок в воду пустил?

Не поворачиваясь к нему, мальчишка ответил:

— Чтобы найти друга.

— А венок здесь причем?

Мальчишка положил на бревно сандалии. По его дрожащим ногам стекали капли воды. Он обнял колени руками.

— Понимаешь, это венок дружбы. Его унесет волной к какому-нибудь берегу, где его найдет неизвестный мне еще человек. Этот венок соединит наши души. Я должен почувствовать это. И мы с этим человеком обязательно встретимся и подружимся.

— И ты в это веришь? — в голосе Павлика прозвучала легкая ирония.

— Да, — ответил мальчишка, взял сандалии, встал и пошел босиком прочь.

— Подожди! — крикнул Павлик. Он вскочил с бревна и догнал мальчишку.

— Я не хотел тебя обидеть. Просто, я всегда думал, что друзей находят не так.

Мальчишка остановился и повернулся к нему. Растрепанные русые волосы шевелились от легкого движения воздуха. Черные глаза блеснули, как два уголька.

— Я и не думал обижаться. Ведь никто не верит в это. Только я и вожатый Витя.

— Вожатый вашего отряда?

— Нет. Он работал им, когда я сюда приехал в первый раз.

Ребята не спеша пошли в сторону лагеря. Мальчишка продолжал:

— Тогда мне было восемь лет, и я был самым младшим в отряде. Понимаешь, они все меня невзлюбили. Особенно Шмель. Он был заправилой среди пацанов. Все его слушались и боялись. Он всегда подстраивал мне всякие пакости. И я не выдержал. Решил убежать из лагеря.

Рано утром, собрав вещи, я выпрыгнул в окно и зашагал к калитке. И тут-то встретил Витю, вожатого. По утрам он делал пробежки. Витя остановил меня, начал расспрашивать. Я ему все рассказал.

— Ну и что дальше?

— А дальше, Витя стал меня уговаривать остаться. Не так как это делают все воспитатели. Он говорил со мной как с равным. Учил меня, как постоять за себя. И рассказал о венке дружбы. Он говорил, что если очень веришь в это, то обязательно найдешь такого друга, который всегда придет на помощь, и с которым дружба будет самая крепкая.

Тем временем, ребята подошли к домику. Пора было на сончас. Они остановились.

— Ты из какого отряда? — спросил Павлик.

— Из третьего, — ответил мальчишка. — Наш корпус рядом с вашим.

— А как звать тебя?

— Разве мы еще не познакомились? — искренне удивился мальчишка. — Меня зовут Сашкой. А тебя?

Павлик назвал свое имя. И они коротко пожали друг другу руки.

Павлик и Сашка быстро подружились. Хотя по характеру они были совершенно разными людьми. Павлик всегда был задумчив, спокоен. Предпочитал больше находиться в одиночестве, чем в шумной компании. Если что-то делал, то только все как следует рассчитав и обдумав. Сашка же, наоборот, отличался особой подвижностью. Про таких обычно говорят: «шило в одном месте». Стоит кому-нибудь подкинуть интересную идею, так он моментально хватался за нее и спешил воплотить в жизнь. Но как быстро он брался за дело, так же быстро и остывал. Еще он любил поговорить. У него в запасе всегда имелась интересная история, которой он спешил поделиться. Такие вот разные люди Павлик и Сашка. Даже волосы у них были разного цвета: у Павлика — как смоль черные, а у Сашки — светло-русые. Но так часто бывает, что люди с совершенно противоположными характерами становятся друзьями — не разлей вода.

Сашка как-то узнал, что Павлик увлекается кораблями. И этого хватило, чтобы он загорелся идеей понастроить корабликов и запускать их в заливе. Из чего делать кораблики? Да очень просто — из коры. Из обыкновенной сосновой коры. Сашка знал замечательное место, где ее можно набрать вдоволь. Только это место находилось за пределами лагеря в сосновом бору. И мальчишки решили смотаться туда во время сончаса.

Встретились у крыльца столовой. Карман шорт у Павлика оттягивал складной нож, который он привез из дому и прятал всегда от посторонних глаз. Сашка подошел и заговорщическим голосом спросил:

— Пошли?

Чтобы никто ничего не заподозрил, они побрели вразвалочку в сторону футбольного поля. Уже свернули по тропинке в кусты, как их окрикнул голос вожатого:

— Мальчики! Вы куда?

— А Павлик сегодня утром здесь кепку потерял, вот мы и пошли с ним поискать, — нагло соврал Сашка, при этом сделав совершенно невинный вид. Павлик только кивнул в подтверждение. — Мы не долго. Сейчас поищем и вернемся. Можно?

Конец ознакомительного фрагмента.