Бездомные души. Книга 1. Кот

Оксана Коста

Илья Котов, или просто Кот, как еще со школы прозвали его друзья за легкий и добродушный нрав – симпатяга и весельчак, любимец женщин, завсегдатай ночных клубов, наследник семейного бизнеса, гордость и надежда своих родителей. Он получает от жизни все, что пожелает. Идеальная жизнь его расписана от и до, его ждет блестящее будущее. Но всего одна встреча переворачивает весь его привычный мир с ног на голову, да и сам он превращается в абсолютно другого человека – больного, одинокого и одержимого…

Глава 4

Илья вызвал такси и был в офисе отца уже через два часа. Он так ничего и не съел за весь день, и от простаивания в изнуряющих городских пробках его и так неидеальное состояние только ухудшилось. Голова нестерпимо болела, а к горлу то и дело подступали приступы тошноты.

— Здравствуй, папа, — поздоровался он, как только вошел в кабинет, и темно-красная дверь из дорогого дерева закрылась за ним. — Извини, что так долго добирался…

— Ты очень бледный, — произнес Михаил Александрович вместо приветствия и поправил очки на носу. Он сидел за своим рабочим столом у огромного панорамного окна с видом на Неву и что-то писал. Его широкое, обычно улыбчивое лицо, выглядело уставшим, а в светло-голубых глазах читалось недовольство.

— Я в порядке, не обращай внимания, — твердо сказал Илья и подошел к столу. — Чем я могу тебе помочь?

— Подожди, — Михаил Александрович снял очки, поднялся из своего мягкого кожаного кресла и подошел к невысокому шкафу со стеклянными дверцами, выполненному из такого же красного дерева, что и вся остальная мебель в его кабинете. Открыв дверцу, он взял с одной из полок пузатый хрустальный графин, наполненный дорогим коньяком, и пару квадратных бокалов. Ничего не говоря, Михаил Александрович вернулся к своему столу, отодвинул стопку исписанных бумаг в сторону, поставил бокалы и налил в них приблизительно по сто грамм коньяка. Один бокал взял себе, другой протянул своему сыну со словами:

— Выпей.

— Нет, папа, я не… — попытался возразить Илья, помня свой принцип не пить спиртное при родителях. Но Михаил Александрович нахмурился:

— Выпей, тебе сразу станет легче. Я же не слепец и прекрасно вижу твое состояние.

— Мне уже намного лучше…

— Послушай, сынок, я не могу сказать, что приветствую твои ночные вылазки. Признаюсь честно, нам с мамой это не по нраву. Но я когда-то тоже был молодым, и мне тоже иногда хотелось «погудеть». Я прекрасно понимаю, что это все возраст. Рано или поздно ты перебесишься и потеряешь интерес к подобным развлечениям. Только я очень надеюсь, что это все-таки произойдет рано, нежели поздно!

И, оценив мудрость своей шутки, Михаил Александрович беззвучно рассмеялся. Щеки его зарумянились, а лицо приняло обычное мягкое выражение. Илья с благодарностью улыбнулся отцу, они чокнулись бокалами и выпили.

— Ох, хорошо! — довольно прорычал Михаил Александрович и даже слегка потряс головой. — Признаться честно, все мы перебрали вчера за ужином. Мы с Павлом как-то не рассчитали свои силы. А наш старичок — бухгалтер и вовсе слег… Ну, да ладно, вернемся к делу. Илюша, очень нужна твоя помощь! Римма не успевает, говорит, что накопилась куча неоплаченных счетов. Сегодня ей весь день звонят поставщики, ждут платежки, говорят, что сроки уже поджимают. Как же так? Неужели мы еще не оплатили последний товар? Это нужно сделать срочно! И вышли им все бумажки, что они требуют. Документы, которые мне понадобятся — распечатай, а остальное перекинь бухгалтерам, пусть сами разбираются. Не пойму, чем в последнее время занимался наш многоуважаемый Анатолий Викторович…

Илья, выпив еще немного коньяка, сел в кресло за небольшой столик в углу, где стоял второй стационарный компьютер, зашел в почту и без колебаний принялся за сортировку писем, пришедших лично на адрес отца. Через несколько минут в кабинет вошла высокая и не слишком привлекательная Римма, женщина средних лет с гладко зачесанными волосами, в белой блузке и узкой серой юбке до колен. Она принесла на подносе две чашки и прозрачный чайник, в котором был заварен зеленый чай с мелиссой и кусочками лайма, чей освежающий и бодрящий вкус оказался весьма кстати.

***

Освободились они только около половины одиннадцатого и за брошенной у ночного клуба машиной Ильи решили не ехать, так как после принятия «лечебной» дозы коньяка за руль садиться было уже нельзя ни тому, ни другому. Михаил Александрович частенько пользовался услугами личного водителя, его то он и попросил перегнать автомобиль сына от клуба на стоянку офиса.

Когда они вернулись домой было уже за полночь, няня Нина Васильевна давно уехала, и Анна Сергеевна, ухоженная и свежая как всегда, со светящимся лицом встречала их у дверей. Она подогрела ужин для своих мужчин, налила себе бокал красного вина и тоже присела за стол, внимательно слушая рассказ мужа о том, как они с сыном провели этот вечер. Илья наконец смог расслабиться и подумать о своем. Он практически не слышал ничего из того, что говорил его отец, так как ему не терпелось вернуться к их с Соней неоконченному разговору, и, хотя на размышления в течение вечера у него особо не было времени, все же мыслями он то и дело возвращался к странной девушке, представляя себе ее слезы, и испытывал при этом какой-то животный, неведомый ему до сих пор, восторг. Но Соня, к его величайшему разочарованию, уже крепко спала.

— Илюша у нас просто молодец, — донесся откуда-то издалека голос отца и вернул его в реальность. Илья посмотрел на родителей и непонятно улыбнулся, реагируя на похвалу. Анна Сергеевна ничего не ела, а только попивала красное вино из большого бокала, а Михаил Александрович за обе щеки уплетал домашние котлеты из индейки с овощным рагу: — Нет, Аннушка, я раз за разом убеждаюсь, что мы с тобой все правильно решили. У нас с тобой вырос очень способный сын, у него светлая голова и острый ум! Совсем немного опыта, и он станет прекрасным управленцем! Пока я копался, он в свою очередь так быстро, всего за несколько часов, расквитался с этой грудой накопившихся проклятущих бумажек, сделал несколько важных звонков и весьма достойно и дипломатично урегулировал возникшее недоразумение. Признаюсь честно, Анатолий Викторович (при всем моем к нему уважении) на такую оперативность уже просто не способен. И я всерьез задумываюсь о том, чтобы свергнуть его с поста моего заместителя и заменить молодым специалистом, а точнее нашим любезным Ильей Михайловичем!

Произнеся эти слова, мужчина глухо рассмеялся.

— Папа, ты меня переоцениваешь, — смутился Илья, прекрасно понимая, что даже эти похвалы в большей степени произносятся отцом для того, чтобы его простимулировать, чтобы он понял наконец свое место и предназначение. — Уверен, что любой разбирающийся человек справился бы также.

— Нет, сынок, это просто ты себя недооцениваешь! — запротестовал Михаил Александрович. — Только я не понимаю почему? Ты не ленивый и способный… В любом случае, тебе пора уже начинать погружаться в дела нашей компании. Ты мне нужен. Я так решил.

Вот так. Очередное решение принято.

— Дорогой, не надо так давить. Дай мальчику немного отдохнуть, он ведь только закончил учебу, — мягко возразила своему мужу Анна Сергеевна.

— Ты права, Аннушка, — согласился тот, немного поразмыслив. — Тебе, Илюша, действительно, нужно передохнуть и набраться сил. Но ты должен понимать, что мы с мамой возлагаем на тебя огромные надежды, делаем ставку на твою серьезность, на твое обучение и последующую работу в Англии. От того, как ты себя там проявишь, зависит развитие и процветание нашей компании. Пока я, конечно, не стану тебя сильно загружать. Еще несколько месяцев ты можешь работать в облегченном режиме. Если захочешь, то можешь даже поехать куда-нибудь отдохнуть. Уверен, что хороший отдых пойдет тебе только на пользу и расставит все на свои места в твоей, подчеркиваю, умной голове.

Илья ничего не ответил. Иногда ему казалось, что отец чувствует намного больше, чем говорит. Как-то так получилось, что они никогда не обсуждали желания или планы на жизнь самого Ильи. Возможно, это происходило от банального недостатка времени и внимания. А, может быть, намеренно? Михаил Александрович, постоянно демонстрируя свою отцовскую любовь и заботу, странным образом избегал разговоров с сыном на личные темы. Он просто все для него делал, предоставляя ему всяческую помощь и материальные блага, но не давал при этом единственной и главной человеческой возможности — сделать свой собственный выбор. Наверняка, сам Михаил Александрович в глубине души понимал это и поэтому осознанно ставил такой барьер в общении, боясь, что Илья по каким-то своим глупым юношеским умозаключениям может взять и отказаться от всего. А этого никак нельзя было допустить, ведь ему нужен был приемник, человек близкий и хорошо им изученный, человек безотказный, бесконечно преданный и честный. И единственным человеком, в которого он по-настоящему верил и которому доверял, был его единственный сын. И Илья в свою очередь это прекрасно понимал.

— Спасибо за ужин, мама, — задумчиво поблагодарил он и поднялся из-за стола. — С вашего позволения, я пойду спать.

— Конечно, сыночек, — ласково ответила ему Анна Сергеевна, тоже поднялась и поцеловала его в щеку. — Иди отдыхать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Илюша, — тепло улыбнулся отец, тоже заканчивая свой ужин. — Подъедешь завтра ко мне часикам к трем? Прокатимся вместе на встречу с одним интересным человеком.

— Конечно, — ответил Илья и, покинув кухню, поднялся в свою комнату. Не раздеваясь, он плюхнулся на кровать и устало закрыл глаза. В голове всплывали поочередно сцены из ночного клуба, размытые лица друзей, где-то отдаленно играла музыка, мелькало перед глазами напудренное лицо Дианы и ее холодные прозрачные глаза, а потом вдруг он увидел маленькую ямочку на щеке идеально красивого лица, влажные зеленые глаза, преисполненные тоски, и воображение неожиданно понесло его дальше: он увидел, как из этих чудных глаз катятся прозрачные слезы, и снова испытал какое-то томление во всем теле, ему безумно захотелось прикоснуться к ее мокрым щекам, провести кончиками пальцев по нежной шее…

— Господи, Диана! — вдруг прошептал он, вспомнив о своей неблагодарности, и резко поднялся с кровати. — Где же телефон? Черт, куда я его дел?

Сонливость тут же как рукой сняло. Илья неожиданно вспомнил, что не брал телефон в руки с того самого момента, как перед отъездом в клуб посылал сообщение своей девушке, и теперь даже не имел представления о его местонахождении. А ведь и Диана, и Гарик наверняка уже не раз позвонили ему в течение дня… Он принялся разыскивать свой мобильник на письменном столе, затем в кровати, перевернув и одеяло, и подушки, обшарил руками весь пол, проверил карманы своих рваных джинсов, небрежно заброшенных в корзину с грязным бельем… К величайшему облегчению, минут через десять телефон все-таки нашелся — все это время он мирно покоился в кармане кожаной куртки, которую Диана накануне заботливо повесила на плечики в шкаф, и Илья, уходя из дома и не обнаружив ее на привычном месте в прихожей, просто надел другую. Илья схватил мобильник в руку, быстрым движением снял его с блока, и монитор засветился, озарив комнату ярко — голубым светом. Он увидел пять непринятых вызовов, четыре из которых, действительно, принадлежали Диане; и четыре смс-сообщения, два — от нее же, одно от Гарика и еще одно от Тимура. Илья невесело ухмыльнулся — все они справлялись о его самочувствии. Ответив приятелям общими фразами о том, что он в полном порядке, Илья все же снял с себя одежду и забрался под одеяло. Поразмыслив с минуту, он нажал на один из номеров и, приложив трубку к уху, стал терпеливо слушать монотонные гудки.

— Где ты был? Я уже вся извелась! — выкрикнул взволнованный голос Дианы.

— Детка, успокойся, пожалуйста, — сонным голосом отозвался Илья и зевнул. — Я просто забыл телефон дома. Полдня проспал, а потом уехал к отцу на работу. Не надо сердиться. Я недавно вернулся, покушал и теперь безумно хочу спать.

— Ты даже не представляешь, как меня бесит твое безразличие! — хоть Диана и говорила тихо, в голосе ее четко проскальзывали истеричные нотки. — Неужели ты за весь день ни разу не вспомнил обо мне? Ни разу не подумал о том, что я могу волноваться? Неужели нельзя было найти способ, чтобы связаться со мной?

Илья тяжело вздохнул, слушая ее претензии. Он понимал, что по сути она права, ведь он, действительно, уделял ей очень мало внимания, а зачастую просто даже забывал о ее существовании. Ему стало стыдно и захотелось найти слова, чтобы все исправить, чтобы хоть как-то сделать ей приятно:

— Детка, успокойся, пожалуйста… признаю, что виноват.

— Нет, этого мало! — всхлипнула девушка, заводясь еще больше. — Илья, ты думаешь только о себе! Всегда.

— Перестань. Это не так…

— Это так! И я не знаю, как с этим жить.

— Ну, что еще за глупости? — терпеливо спросил он, чувствуя, что этот разговор начинает ему надоедать.

— Глупости? Ты такой черствый, Илья! Тебе абсолютно безразлично, что происходит в моем сердце…

— Да замолчи ты! Хватит выносить мне мозг!!! — не выдержал он, перебив ее на полуслове, и она, всхлипнув, умолкла. Он не мог больше выслушивать этот бесконечный поток претензий. Слова ее были чистой правдой, но ее слезы раздражали его, и он не выносил ее истерик, сам не понимая почему. Может быть потому, что в такие минуты чувствовал себя ничтожеством, бессердечным эгоистом, неспособным дарить ласку, заботу и любовь другому человеку?

— Прости, — тихо попросила Диана, и в эту минуту он еще больше возненавидел себя за то, что она так унижается перед ним.

— Нет, это ты меня прости, — произнес Илья, пытаясь вложить в эти слова всю нежность, на которую только был способен. — Я просто устал. Не нервничай, пожалуйста, из-за меня, Ди. Я этого не стою. Спокойной ночи, детка.

— Спокойной ночи…