Теория небесных влияний. Человек, Вселенная и тайны космоса

Родни Коллин

Испокон веков люди пытались объяснить место и возможности человека во Вселенной, но до сих пор о внегалактических явлениях нам известно немного. В этой книге Родни Коллин, последователь П. Успенского (основателя учения «Четвертый путь»), представляет новую модель Вселенной. Объединив знания в области астрономии, геологии, биологии, анатомии и психологии, он объясняет законы космоса и открывает тайны связи человека и Вселенной. Автор утверждает, что если человечество «сбросит с себя чары сна» (то есть познает тайные науки и прозреет), оно поймет, как использовать во благо «интерес» Луны к нему, и сможет предугадывать «действия» космоса.

1. Строение Вселенной

I. Абсолют

Человек может представить себе Абсолют философски. Такой Абсолют будет включать в себя все возможные измерения как времени, так и пространства. То есть он будет включать в себя не только всю Вселенную, которую человек способен воспринять или вообразить, но и все другие аналогичные вселенные, которые находятся за пределами возможностей человеческого восприятия.

Он будет включать не только настоящий момент всех таких вселенных, но также их прошлое и будущее, что бы это ни означало на их шкале.

Он будет включать не только все совершившееся во всем прошлом, настоящем и будущем во всех вселенных, но также все то, что потенциально в них могло совершиться.

Он будет включать не только все возможности для всех существующих вселенных, но также для всех потенциальных вселенных, даже если они не существуют и никогда не существовали.

Такое понимание является для нас философским. Логически это так и должно быть, но наш разум не способен охватить эту формулу или как-то ее осмыслить.

Когда мы думаем об Абсолюте, мы вынуждены представлять его тем или иным способом видоизменяющимся. Мы должны мыслить его в форме какого-то тела, качества или закона. Такова ограниченность нашего ума.

Воздействие (влияние) одного тела на другое способно происходить тремя различными способами:

а) обратно пропорционально квадрату расстояния между ними — это воздействие мы обозначаем как излучение, или активное воздействие большего на меньшее;

б) прямо пропорционально их массам — это воздействие мы обозначаем как притяжение, или пассивное воздействие большего на меньшее;

в) прямо пропорционально расстоянию между ними — это воздействие мы обозначаем как время, или задержку между испусканием влияния большим и его получением меньшим.

Они составляют в действии три первые видоизменения единства, три первые видоизменения Абсолюта.

Вообразите раскаленный железный шар. Он представляет собой некое единство. Его химический состав, вес, размер, температура и излучение составляют одну вещь, одно бытие. Но его воздействие на окружение осуществляется в соответствии с тремя факторами — он освещает и нагревает окружающее обратно пропорционально квадрату расстояния, он притягивает его прямо пропорционально своей массе, и он действует на него с промедлением, прямо пропорциональным расстоянию. Если его масса и излучение остаются постоянными, тогда этот третий фактор, хотя и присутствующий физически, остается невидимым и не поддающимся измерению. Но для всех объектов, состоящих с излучающим шаром в различных отношениях, совокупное действие этих трех факторов будет различным и особым для каждого. Таким образом, различия во влияниях излучающего единства (вследствие взаимодействия этих трех факторов) становятся бесконечными. Здесь мы утверждаем уже как минимум две вещи — излучающее единство и окружающие его объекты. Давайте теперь представим другой шар, южный полюс которого раскален добела, а температура северного равна абсолютному нулю. Если мы предположим, что этот шар (или сфера) имеет постоянные форму, размер и массу, то чем теплее южный полюс, тем разреженнее материя в его непосредственной близости, и, следовательно, тем большей является плотность около северного полюса. Если этот процесс продолжить в бесконечность, то излучение и масса полностью разделяются: южный полюс будет представлять собой чистое излучение, а северный — чистую массу.

Итак, в один и тот же момент внутри самой сферы эти три фактора — излучение, притяжение и время — создадут бесконечное множество физических состояний, бесконечное множество отношений на каждом полюсе. Три видоизменения единства создадут бесконечные различия.

Каждая точка сферы получит определенное количество излучения от южного полюса, испытает определенную степень притяжения к северному полюсу и будет отделена от обоих полюсов (как в получении импульсов от них, так и в отражении их обратно) определенными периодами времени. Вместе три эти фактора выстроят формулу, которая даст совершенно точное определение каждой отдельной точки на сфере и верно укажет ее природу, возможности и ограничения.

Если мы назовем южный полюс раем, а северный — адом, мы получим образ, представляющий Абсолют в религии. Однако в настоящее время наша задача состоит в том, чтобы применить это понятие к Абсолюту астрофизики, к той картине Целого, которую современная наука с трудом пытается различить сквозь неизмеримые расстояния и невообразимо огромные отрезки времени, открывающиеся перед ней в наши дни.

Нам нужно представить всю поверхность сферы нашей Вселенной, с двумя ее полюсами излучения и притяжения, как испещренную растущими галактиками, — так же как поверхность Солнца испещрена водоворотами огня.

Этот «рост» галактик означает расширение от полюса абсолютного единства в свете до бесконечного развития сложности и увеличения расстояния; затем снова сжатие к полюсу абсолютного единства в материи. При этом полюса света и материи являются противоположными концами одной оси. И весь этот «рост» является лишь поверхностью Вселенной в вечности^[2].

Эта сфера Вселенной не поддается человеческому измерению или привычной нам логике. Предпринятые попытки различными способами ее измерить показывают лишь взаимную абсурдность, а одинаково правдоподобные логические цепочки рассуждений о ней приводят к диаметрально противоположным выводам. Это неудивительно, если вспомнить, что это сфера всех вообразимых и невообразимых возможностей.

Например, человек, глядя из нашей бесконечно малой точки, находящейся внутри другой точки, которая, в свою очередь, находится внутри другой точки на поверхности этой сферы, получил теперь возможность фотографировать телескопами галактики, свет от которых идет до нас 1000 миллионов лет. Это значит, что на этих снимках галактики таковы, какими они были 1000 миллионов лет назад. При этом в то же самое время современная наука по-прежнему верит, что вся эта бесконечная сфера была создана лишь 5000 миллионов лет назад, в одном месте, в результате одного мгновенного взрыва света, продолжающегося до сих пор. Очень хорошо. Предположим, что были бы построены телескопы в пять раз сильнее нынешних. Тогда астрономы увидели бы создание Вселенной. Они увидели бы создание нашей собственной Вселенной в начале времени — с помощью бесконечного проникновения в пространство.

Подобные аномалии возможны только в такой сфере Вселенной, которую мы вообразили, где один полюс представляет излучение, или точку творения, другой — притяжение, или точку угасания, и где все точки одновременно и связаны, и отделены друг от друга бесконечной искривленной поверхностью времени.

С определенной точки зрения все галактики, все миры можно представить как медленно движущиеся от полюса излучения к экватору максимального расширения только для того, чтобы начать снова сокращаться в направлении конечного полюса массы. С другой точки зрения, возможно, что это жизненная сила, сознание самого Абсолюта совершает такое вечное странствие. И при этом, по нашему собственному определению Абсолюта, все части, возможности, времена и состояния этой сферы Вселенной должны существовать вместе, одновременно и вечно, постоянно изменяясь и оставаясь теми же самыми.

В такой сфере могут быть объединены все различные понятия древней и новой физики. Вся сфера в целом — это тот закрытый космос, существование которого было впервые теоретически обосновано Риманом. Новая идея расширяющейся Вселенной, удваивающей свой объем каждые 1300 миллионов лет, — есть выражение движения от полюса излучения к экватору максимального расширения. Те, кто описывают Вселенную как начинающуюся с абсолютной плотности и становящуюся все теплее и теплее в направлении к некой окончательной гибели в абсолютном огне, рассматривают движение от полюса массы к полюсу излучения. Те, кто описывают ее как созданную в абсолютном огне и становящуюся холоднее и холоднее до окончательной гибели от холода и сжатия, видят обратное движение. При этом Эйнштейн, пытаясь своим неосязаемым и неизмеримым «космическим отталкиванием» удовлетворить необходимость в некой третьей силе, добавляет к этой картине двух полюсов промежуточную и связующую поверхность промедления, то есть время.

Все эти теории правильны, и все они ошибочны — как те слепцы в восточной сказке, которые, ощупав слона, пытались его описать: один сказал, что тот похож на канат, другой сравнил его со столбом, третий — с двумя тяжелыми копьями.

Все, что мы можем сказать с достоверностью, это то, что Абсолют Един, и что внутри этого единого — три силы, различающие себя как излучение, притяжение и время, вместе создают Бесконечность.

II. Млечный путь в мире спиральных туманностей

В пределах Абсолюта мы тем не менее способны рассмотреть наибольшие единицы, доступные восприятию человека. Это галактические туманности, в одной из которых, известной как Млечный Путь, примерно в средней ее части, находится наша Солнечная система. Хотя о существовании туманностей помимо нашей стало известно лишь с помощью современных телескопов, многие миллионы уже сейчас находятся в пределах видимости, и несколько сотен из них изучены достаточно хорошо. Ближайшая находится на расстоянии 800 тысяч световых лет и отстоит от нашего Млечного Пути на расстояние, аналогичное 20 шагам между двумя людьми.

Эти туманности, каждая из которых состоит из бесчисленных миллионов звезд, имеют различный внешний вид. Некоторые выглядят как линии света, другие имеют форму линзы, третьи подобны спиралям, в которых потоки солнц льются из центра, как сверкающий ливень. Это различие частично объясняется стадией роста самих туманностей и частично — углом зрения, под которым мы их наблюдаем.

Наиболее зрелые туманности, включая Млечный Путь, имеют на самом деле одинаковую форму. Они являются такими, как видятся: огромными колесами звезд, отделенными друг от друга бесконечными расстояниями, но каждое из них настолько необъятно, что эти звезды по своей многочисленности выглядят потоками газа или жидкости, льющимися и текущими под влиянием некой огромной центробежной силы. Эта сила придает им спиральное движение или форму, как ураган в пустыне придает спиральное движение поднятому столбу пыли.

Без сомнения, Млечный Путь также обладает подобной центробежной формой, но, конечно, увидеть ее можно только со стороны. Для нас, находящихся внутри его плоскости, он выглядит как закругленная линия или арка света в небе. При этом Солнце мы видим как закругленную плоскость, или диск, и точно так же видятся нам в телескоп планеты. Тогда как, приближаясь к нашей собственной шкале, мы можем изучать Землю как закругленное тело, или поверхность шара. Эти три формы — арка, диск и шар — являются теми формами, в которых три огромных шкалы небесных сущностей представляются человеческому восприятию. Очевидно, что это не реальные формы этих сущностей, так как мы знаем, что, например, тот же Млечный Путь, увиденный со стороны, будет выглядеть не как линия, а вращающимся диском, как и другие галактики.

Тем не менее, видимые формы небесных миров очень интересны и важны, поскольку способны многое сказать не только о строении Вселенной, но и о человеческом восприятии, и таким образом — о его отношении к этим мирам, их отношении друг к другу.

Итак, отношение между закругленным телом, закругленной плоскостью и закругленной линией — это отношение между тремя измерениями, двумя измерениями и одним измерением. Поэтому можно сказать, что мы воспринимаем Землю в трех измерениях, Солнечную систему — в двух, а Млечный Путь — в одном. Другие галактики мы воспринимаем только как точки. При этом Абсолют мы не способны воспринимать вообще ни в каком измерении — он совершенно невидим.

Таким образом, шкала небесных миров — Земля, Солнечная система, Млечный Путь, все галактики и Абсолют — представляет для человеческого восприятия совершенно особую прогрессию. С каждым новым подъемом по этой шкале одно измерение становится для человека невидимым. Это любопытное «исчезновение» измерения заметно даже на уровнях, находящихся за пределами его восприятия, но которые он еще способен вообразить. По отношению к Солнечной системе Земля уже не является шарообразным телом, но линией движения, в то же время по отношению к Млечному Пути Солнечная система уже не является плоскостью, но лишь точкой. В каждом случае одно нижнее измерение «исчезает».

Вместе с этим, поскольку каждый космос для самого себя является трехмерным, то есть обладает собственными длиной, высотой и шириной, то с каждым продвижением по шкале прибавляется некое новое «высшее» измерение — недостижимое и невидимое для меньших сущностей. Кирпич имеет собственную длину, высоту и ширину, но ряд кладки составляет только одно измерение — длину дома, высота и ширина которого будут для кирпича высшими измерениями.

Подобно этому и человек, сам для себя являющийся трехмерным телом, — то есть имеющим собственные высоту, длину и ширину, — может передвигаться по всей поверхности Земли, и строение этой поверхности будет создавать на его шкале тот трехмерный мир, в котором он живет. На шкале Земли, однако, эта поверхность является лишь двухмерной с добавлением совершенно нового третьего измерения — ширины Земли — которое совершенно неизвестно и недоступно восприятию человека. Это третье измерение Земли является, таким образом, высшим и совершенно отличным видом третьего измерения, несоизмеримым с третьим измерением человека.

Так в этой великой небесной иерархии каждый высший мир как бы отбрасывает нижнее измерение мира под ним и прибавляет одно новое измерение из мира выше или за пределами досягаемости этого нижнего мира. Каждый такой полный мир существует в трех измерениях космоса и при этом имеет на одно измерение больше, чем мир ниже, и на одно измерение меньше, чем мир выше. Это означает, что каждый мир частично невидим для миров, которые больше и меньше, чем он сам. Но если по отношению к большему миру исчезает нижнее измерение меньшего мира, то для нижнего становится невидимым высшее измерение большего мира.

Если смотреть с нашей точки зрения, то чем больше небесный мир, тем бо́льшая его часть должна быть невидимой, а те части этого высшего мира, которые доступны зрению человека, должны всегда принадлежать их низшим или наиболее элементарным аспектам.

Теперь мы можем лучше понять смысл этого линейного вида Млечного Пути. Это должно означать, что реальный Млечный Путь большей частью невидим. То, что мы лицезреем, — это иллюзия нашего ограниченного восприятия. Видимая «арка света» должна быть результатом того, что мы не наблюдаем его в достаточном количестве измерений.

Когда мы замечаем, что в нашем обычном окружении появляются некие линии или круги, мы хорошо знаем, что нужно делать, чтобы выяснить, каким телам они принадлежат. Для этого мы или сами вступаем с ними в отношения или заставляем их вступить в отношения с нами.

Сидя за столом в темной комнате, я вижу нечто, выглядящее как линия света; когда я приподнимаюсь, чтобы посмотреть ближе, эта линия превращается в круг; я беру этот предмет в руку, и он оказывается стаканом. До того, как я поднял стакан, мне виден был только освещенный ободок его верхнего края — сначала на уровне глаз, а затем сверху. Теперь, когда я верчу его в руках, мое изменившееся отношение к нему в пространстве и времени открывает мне, что это не линия и не диск, но твердое тело, содержащее интересный напиток.

Мы не можем проделать подобное с Млечным Путем или другими галактиками. На их шкале мы ни на йоту не способны изменить свое положение в пространстве или во времени. По отношению к ним мы лишь неподвижные точки, и нет способа, которым мы могли бы наш взгляд на них изменить. Даже движения Земли и Солнца за тысячи лет не производят заметных изменений в точке зрения человека, так же как эти тысячи лет по сравнению с возрастом галактик не имеют вообще никакой длительности. Это похоже на то, как если бы мы были осуждены всю жизнь видеть только ободок стакана. И мы точно так же можем предположить, что люди видят именно край или поперечное сечение галактики, и таким их восприятие навсегда и останется.

Какой могла бы быть реальная природа Млечного Пути и его отношение к другим галактикам? Чем является туманность для самой себя? Мы оказались бы в затруднении, если бы не считалось установленным фактом, что отношения между небесными мирами Земли, Солнечной системы и Млечного Пути должны быть аналогичны и параллельны отношениям в нижнем мире электронов, молекул и клеток, поскольку само по себе отношение между взаимопроникающими мирами является космической постоянной, которая поддается проверке как вверху, так и внизу. На своей собственной шкале клетка — сделавшаяся видимой с помощью микроскопа — представляет собой твердый трехмерный организм, но для человека это лишь неразличимая точка. Таким образом и между микрокосмическими мирами можно наблюдать такое же прибавление и вычитание измерений. С той лишь разницей, что здесь природу и бытие высшего мира, его отношение и власть над низшими мирами, находящимися внутри него, можно узнать и изучить, поскольку этот высший мир — сам человек.

Итак, положение Солнечной системы внутри Млечного Пути почти такое же, как положение клетки крови внутри человеческого тела. Белое тельце аналогичным образом состоит из ядра (или солнца), со своей цитоплазмой (сферой влияния); клетка также окружена со всех сторон бесчисленными миллионами таких же клеток или систем, и все в целом образует великую сущность, природу которой трудно себе даже вообразить.

Если, однако, мы сравниваем человеческое тело с каким-то большим телом Млечного Пути, а одну его клетку с Солнечной системой, то, чтобы найти точку зрения, сравнимую с точкой зрения человеческого астронома на Земле, мы должны были бы, вероятно, вообразить себе восприятие электрона одной из молекул этой клетки. Что мог бы такой электрон знать о человеческом теле? Что реально мог бы он знать о своей клетке или о своей молекуле? Эти организмы были бы такими огромными, тонкими, вечными и всемогущими по отношению к нему, что их истинное значение оказалось бы полностью за пределами его понимания. При этом, однако, электрон мог бы, несомненно, воспринять что-то из окружающей его Вселенной, и хотя его впечатление было бы очень далеко от реальности, будет интересно его себе представить.

Поскольку данные электроны по незначительности своего размера и времени существования были бы неподвижными одномерными точками (так же как и люди внутри Млечного Пути), они оказались бы не способны ни на волос изменить свой взгляд на окружающую Вселенную. Это верно, что их клетка двигалась бы по артерии, как Солнце движется своим курсом по Млечному Пути, и эта клетка могла бы сделать за свою жизнь много тысяч оборотов по телу. Но для электрона это не будет иметь никакого значения, потому что за краткую вспышку его жизни клетка вообще не продвинется на какое-либо измеримое для него расстояние.

Из этого следует, что электроны будут видеть лишь неподвижное поперечное сечение человеческого тела, сделанное под прямым углом к артерии, в которой их клетке суждено двигаться. Это поперечное сечение представляет собой их видимую Вселенную, то есть настоящее. В данной Вселенной они будут прежде всего и выше всего видеть пылающее ядро своей клетки, источник света и всей жизни для них и для всей системы миров, в которых они живут. Глядя за пределы этой системы в зенит — то есть за поперечное сечение и выше в артерию, — они ничего не увидят, ибо это именно то место, куда их клетка вместе со всей Вселенной уходила бы в будущее. Точно такое же пустое пространство будет лежать под ними, в надире, так как это именно то место, откуда их Вселенная пришла, то есть прошлое.

Если бы, однако, они посмотрели несколько дальше по плоскости настоящего своей Вселенной, они увидели бы пылающее во все стороны нечто, что выглядело бы как сверкающее кольцо, составленное из бесконечного числа других клеточных ядер или солнц, более-менее удаленных от их собственного. Будь у них хоть капля проницательности, они могли бы понять, что эта кольцеобразная форма лишь иллюзия, причина которой — сокращение расстояния, и вместо кольца сумели бы предположить громадный диск клеток, в котором их клетка являлась бы лишь одной из многих миллионов других. Далее, измеряя плотность этого облака клеток в различных точках данного круга, они могли бы даже рассчитать, что их собственная система находится около центра или ближе к одному или другому краю диска. Таким образом они могли бы определить местонахождение своей системы в галактике, потому что этот диск или кольцеобразное облако были бы их Млечным Путем.

Во многом открытия электронов стали бы параллельны открытиям земных астрономов, и они столкнулись бы с очень похожими проблемами. По мере изучения Млечного Пути, составленного из других клеток, и применения тончайших методов измерения, они могли бы прийти, например, к идее — как в подобных обстоятельствах пришли к ней астрономы человечества, — что все эти клетки или солнца незаметно отступают вдаль. Из этого астрономы на Земле заключают, что все солнца Млечного Пути были созданы в одном месте в виде одной плотно сжатой массы и с тех пор расходятся из одного центра во все стороны в форме постоянно расширяющегося диска. Они говорят о «расширяющейся Вселенной». Если бы электроны, наблюдая свою Вселенную, пришли к такому же заключению, то это, конечно, означало бы, что они описывают то, что происходит в поперечном сечении человеческого тела в период после отрочества, когда бо́льшая часть клеток уже не размножается, но существующие клетки продолжают расширяться, растягиваться, начинают наполняться водой и жиром, производя впечатление тела, увеличивающегося в объеме.

Наконец, уже исчерпав все теории о Млечном Пути, электроны могли бы заметить неизмеримо далеко за его границами, но все еще на его плоскости, слабые линии и облака, которые выглядели бы как аналогичные вселенные. Мы бы узнали в них поперечные сечения других человеческих тел. Но для электронов они явились бы внегалактическими туманностями.

Изучение этих удаленных туманностей могло бы ввести электрона-наблюдателя в курс некоторых любопытных проблем. Одни из этих туманностей он бы увидел лишь как линии света и понял бы, что смотрит на край точно такого же галактического диска, в каком находится сам. Другие могли бы выглядеть круглыми или спиралевидными, как и нам самим видятся некоторые туманности. И в этом случае он бы догадался, что смотрит на них так, как мог бы кто-то в будущем или в прошлом смотреть на его собственную Вселенную.

Как это возможно? Это означало бы, что электрон, до этого не способный даже вообразить форму того существа, к которому принадлежал как бесконечно малая величина, стал бы реально видеть силуэты других таких же существ — других людей, которые стоят, лежат или сидят — далеко на плоскости, через которую движется его собственная Вселенная. Эти другие люди или вселенные виделись бы ему там, где Вселенная электронов могла сама пройти позже или уже прошла — то есть электрон на самом деле увидел бы их так, как кто-то в будущем или в прошлом мог увидеть его собственную Вселенную. И наконец, электрон смотрел бы на человеческую «галактику», находясь вне ее времени. И таким образом он мог бы получить — может быть, впервые — идею о форме и природе своей собственной «галактики», то есть о человеке.

Точно таким же образом, изучая внегалактические туманности, человеческие астрономы впервые догадались о форме нашей собственной Галактики. Более того, они нашли огромнейшие скопления таких туманностей в зените и надире Млечного Пути, то есть в плоскости, через которую он проходит, и, не найдя ни одной под прямым углом к плоскости ее диаметра, предположили там «затемненный слой». Но точно так же, конечно, и наш электронный астроном не наблюдал бы никаких других людей-вселенных выше или ниже пути прохождения собственной вселенной, то есть в небе над головой или в земле под ногами. Поскольку эти люди-вселенные имеют свойство двигаться только по поверхности большей сферы — Земли.

В первой части этой главы мы подобным же образом предположили огромную армию туманностей, движущихся по поверхности большей сферы — сферы Абсолюта. Может быть, после всего сказанного «затемненный слой» станет лишь подтверждением этой идеи, и, если так, тогда это не просто ответвление туманности, скрытое от нас, но сама природа Абсолюта.

Если наша аналогия правильна, то с ее помощью можно объяснить смысл небесных явлений, которые видятся нам как Млечный Путь и далекие галактики. Они представляют собой сечения громадных тел, непостижимых и вечных для нас, сказать о которых мы ничего не в силах, кроме того, что они должны быть живыми. Но так ли это на самом деле? Прямого ответа не существует. Мы можем сказать только то, что любая другая шкала жизни, правильно изученная, открывает явления, близко сопоставимые с теми, которые мы воспринимаем в небе и которые там, на той громадной шкале, находятся за пределами нашего понимания. И мы можем добавить, что поскольку законы природы должны быть универсальными, а человек не способен изобрести устройство, подобное космическому, то метод аналогии, который показывает отношение между моделями, созданными этими законами вверху и внизу, является, возможно, единственным орудием интеллекта, достаточно сильным для определенных проблем.

Во всяком случае, аналогия показывает отношения. Так что при размышлении об электроне в человеческом теле мы хорошо видим шкалу существа, пытающегося судить о структуре, продолжительности жизни и назначении множества галактик путем сравнения их с явлениями, которым оно самолично является свидетелем.

III. Солнечная система в млечном пути

О внегалактических туманностях, кроме знания об их форме и удаленности, нам известно немного. О нашей собственной Галактике, Млечном Пути, мы можем сказать больше. Согласно последним данным, она является спиральной туманностью размером около 60 тысяч световых лет в диаметре и 10 тысяч световых лет в ширину.

Рис. 1. Солнечная система в Млечном Пути

Рис. 2. Длинное тело Солнечной системы

Эту видимую часть Млечного Пути мы можем представить как плоскость или море звезд, вокруг центра которого вращается Солнечная система, — суденышко с булавочную головку на поверхности этого океана. Поскольку такое путешествие занимает несколько сотен тысяч лет, даже для самого максимального срока человеческого наблюдения оно выглядит как стояние на одном месте на неизменном фоне «неподвижных» звезд — так же, как корабль посреди океана кажется его пассажирам неподвижным на неизменном фоне водного горизонта. Тем не менее, какое-то движение корабль нашей Солнечной системы совершает, и курс его в настоящее время лежит в направлении яркой звезды Вега, которая светит впереди и немного над плоскостью самого Млечного Пути.

Это значит, что движение корабля не точно параллельно поверхности моря, но прорывается сквозь нее под углом, как бы поднимаясь на волне. А это в свою очередь означает, что поперечное сечение корабля, или та плоскость Солнечной системы, в которой движутся планеты, расположена не под прямым углом к поверхности галактического моря, но наклонена к ней под углом в 55 градусов.

На практике мы определяем расположение как большей плоскости Млечного Пути, так и меньшей плоскости Солнечной системы с помощью созвездий — легендарных скоплений звезд, лежащих по горизонту вокруг каждой из этих плоскостей. Точки, ограничивающие плоскость Солнечной системы, — это хорошо нам известные Овен, Телец, Близнецы, Рак, Лев, Дева, Весы, Скорпион, Стрелец, Козерог, Водолей и Рыбы. В двух из них — Близнецах и Стрельце — плоскость Солнечной системы разрывается большей плоскостью Млечного Пути, или, если вспомнить уже употребленную нами метафору, поперечное сечение корабля пересекается с поверхностью моря. Созвездия Близнецов и Стрельца, таким образом, лежат под прямым углом к направлению движения Солнечной системы, а поскольку Солнечная система путешествует вокруг центра Млечного Пути, одно из них должно указывать направление к этому центру, а другое — к его ближайшему краю. В самом деле, масса звезд около Стрельца плотнее, как и следовало бы ожидать при взгляде сквозь всю толщу Галактики, кроме того, она шире и кажется разделяющейся на два слоя, как если бы мы на самом деле на большем расстоянии видели бо́льшую толщину Галактики. Таким образом, в направлении Стрельца находится центр Галактики, а в направлении Близнецов — ближайшая граница внегалактического пространства^[3].

Теперь мы должны найти объяснение той странной идее, что человек способен видеть в некоторое прошлое Галактики, то есть немного в глубь или в толщу воды, по поверхности которой плывет его Солнечная система. Как это возможно? Млечный Путь так огромен, что свету требуется 60 тысяч световых лет, чтобы пройти от одного его края до другого. Это значит, что его ближайший край находится на расстоянии около 10 тысяч световых лет от нас, а самый дальний — около 50 тысяч световых лет. Другими словами, самые дальние звезды возле Близнецов видятся нам в том положении, которое они занимали 10 тысяч лет назад, а самые дальние возле Стрельца стоят там, где на самом деле находились 50 тысяч лет назад, во времена, когда исторический человек, быть может, впервые появился на поверхности Земли.

Мы в буквальном смысле смотрим в прошлое Млечного Пути. Чем дальше мы смотрим, тем глубже в его прошлое мы проникаем взглядом; и объяснение этой способности смотреть из галактического настоящего заключается в малой скорости импульсов света, составляющих наше единственное средство восприятия, в сравнении с почти невообразимой огромностью расстояния, которое они должны пересечь. Позже, при обсуждении скоростей распространения и различных видов энергии, мы на самом деле должны будем прийти к заключению, что масштаб галактического мира подразумевает существование некой энергии намного быстрее света, с которой человек еще не знаком.

Теперь же, если мы предположим, что Млечный Путь движется вперед, как и все другие системы во Вселенной, то мы можем сказать, что угол нашего восприятия пространства вне плоскости настоящего должен быть пропорционален скорости Млечного Пути, деленной на скорость света. В обычной жизни точно такое же явление возникает из-за затраты времени на передачу звука, когда на большом расстоянии мы слышим крик, раздавшийся на несколько секунд раньше, и таким образом способны слышать прошлое тем глубже, чем дальше стоим.

Рис. 3. Поперечное сечение и вид Млечного Пути

Таким образом, в действительности мы вообще не смотрим за пределы этого воображаемого моря, или диска, который представляет настоящее Млечного Пути. Мы глядим в некий конус, расширяющийся во времени Галактики, или четвертом измерении. Потому что, если ближайшие к нам звезды находятся позади этой плоскости на расстоянии 10 или 20 лет, другие светят с расстояний 10, 1000 или 10 тысяч лет — пропорционально их удаленности. С нашей же позиции все эти звезды, расходящиеся из настоящего в прошлое на протяжении десятков тысячелетий, выглядят накладывающимися друг на друга, создавая иллюзию того широкого кольца или стены звезд, которую мы реально видим.

Но, как мы подсчитали, на дальней стороне Галактики мы в пять раз глубже смотрим в прошлое, нежели на ближней стороне. Именно из-за большего расстояния мы видим там намного больше ее времени, то есть четвертого измерения, и поэтому естественно, что зримая группа звезд должна быть плотнее и толще у Стрельца, где находится ее центр и бо́льшая часть.

Поскольку Млечный Путь — это спиралевидная туманность, то, когда мы поворачиваемся лицом к Стрельцу, мы тем самым обращаемся к ее центру (источнику творческой энергии); аналогичным образом, когда мы поворачиваемся лицом к Солнцу, мы обращаемся к центру или источнику творческой энергии Солнечной системы. Соответственно, встав лицом к Близнецам, мы оказываемся спиной к этому центру — аналогичное происходит, когда мы в полночь смотрим на часть неба, противоположную той, где находится Солнце. В этом и кроется объективное различие между пресловутыми «характерами» знаков зодиака. На самом деле они представляют собой угол нашего наклона к центру Галактики, такой же точный и определенный, как часы дня — это угол нашего наклона к Солнцу.

Когда Солнце находится в Стрельце, это значит, что солнечные излучения и любые неизвестные высшие излучения из центра Млечного Пути приходят к нам с одной и той же стороны, то есть совпадают. Когда Солнце в Близнецах — это значит, что солнечные и галактические излучения приходят к нам с противоположных сторон. Когда же мы обращены к Солнцу, находящемуся в промежуточных знаках Девы и Рыб, — это значит, что мы видим его на фоне внешней пустоты, то есть на фоне невидимого прошлого и будущего Млечного Пути, излучения из центра которого приходят к нам под прямым углом к солнечным лучам.

В настоящее время мы не можем с точностью установить природу излучений, приходящих из галактического центра. Но было зафиксировано одно общее излучение, с длиной волны в несколько метров, которое заметно сильнее в направлении самых плотных звездных облаков Млечного Пути, а сильнее всего — в направлении Стрельца^[4].

Это излучение сейчас рассматривается как определенная характеристика нашей Галактики и особенно ее центра, физическая природа которого скрыта от нас звездными облаками. Оно отличается, но вместе с тем и подобно тому, что известно как космические лучи, которые, приходя на Землю со всех сторон под всевозможными углами и будучи более высокочастотными, чем любые из тех, что берут свое начало на Солнце, должны нести к нам и материю или влияние из жизненного центра некоего большего мира.

Мы предположили, что этот больший мир или космос, высший по отношению к Солнечной системе, — Млечный Путь. Но существует много указаний на то, что расхождение в размерах здесь неизмеримо огромно. Позже, когда мы дойдем до определения относительных размеров и измерений космосов, которые мы способны установить^[5], мы увидим, что коэффициент умножения между Солнечной системой и Млечным Путем намного больше, чем между клеткой и человеком, человеком и природой, природой и Землей, Землей и Солнечной системой. Солнечная система как бы теряется в расстояниях Млечного Пути, так же как один человек будет теряться на поверхности Земли, чего нельзя сказать о нем по отношению ко всему организованному миру природы, часть которого он составляет и который является, так сказать, посредником между ним и Землей.

Диаметр Земли, например, составляет одну миллионную диаметра Солнца; но диаметр Солнца — это приблизительно всего лишь одна 40-миллионная диаметра Млечного Пути. В нашей системе мы находим такие же отношения, но только не между Солнцем и планетами, а между Солнцем и спутниками планет. То есть по аналогии масштаба и массы мы должны предположить, что Солнечная система вращается вокруг некой великой сущности, которая в свою очередь вращается вокруг центра Млечного Пути; точно так же как Луна вращается вокруг Земли, которая в свою очередь вращается вокруг Солнца.

Что является этим «солнцем» нашего Солнца, и где оно находится? Многие ученые пытались отыскать некую «локальную» систему в пределах Млечного Пути, в частности, Шарлье в 1916 году, как казалось, установил такую группу звезд, имеющую 2000 световых лет в поперечнике, с центром на расстоянии нескольких сот световых лет от нас в направлении к Арго. Когда мы изучаем наше непосредственное окружение в Галактике, мы обнаруживаем интересную градацию звезд, две из которых похожи на ту, что мы ищем. На участке около 10 световых лет от нас мы находим одну звезду, равную по масштабу нашему Солнцу, и Сириус, который в 20 раз ярче. На участке между 40 и 70 световыми годами мы сталкиваемся с пятью еще большими звездами, которые в 100–250 раз ярче нашего Солнца; между 70 и 200 световыми годами — 7 еще больших, в 250–700 раз ярче; и между 300 и 700 световыми годами — 6 огромных гигантов, в десятки тысяч раз более ярких. Самый большой из них, Канопус, расположенный на расстоянии 625 световых лет от Солнечной системы, позади нее, в точном кильватере, и имеющий в 100 тысяч раз более сильное излучение, — мог бы на самом деле быть «солнцем» локальной системы, обнаруженной Шарлье.

Но как и во многих подобных проблемах, только когда мы оставим астрономические теории и вернемся к непосредственному наблюдению неба и небесных тел, мы найдем более близкое и непосредственное звездное влияние, которому может быть подчинена Солнечная система.

Самый яркий объект в небе, не считая тех, что находятся в пределах самой Солнечной системы, — это, конечно, двойная звезда Сириус. Она состоит из огромного излучающего солнца, в 26 раз ярче нашего, вокруг которого с периодом в 50 лет вращается белый карлик величиной с Юпитер и в 5000 раз плотнее свинца. Поскольку масса светлой звезды в 2,5 раза больше массы Солнца, а масса темной звезды равна массе Солнца, то влияние на Солнечную систему этой звездной пары, расположенной на расстоянии менее 9 световых лет, определенно должно намного превышать влияние любого другого внесолнечного тела. По физическим размерам, а также по излучению и массе, система Сириуса как бы заполняет тот чрезмерный промежуток между космосами Солнечной системы и Млечного Пути. В самом деле, расстояние от Солнца до Сириуса — в миллион раз большее, чем от Земли до Солнца, — естественно укладывается в упоминавшуюся шкалу космических отношений, и оно давало астрономии XIX века превосходную небесную единицу измерения — сириометр, от которой в наше время, к сожалению, отказались.

Не существует астрономических данных, которые противоречили бы той возможности, что Солнечная система вращается вокруг Сириуса в ходе оборота последнего по Млечному Пути, как это предполагал Кант. Ибо такое вращение заметно изменило бы только положение в небе самого Сириуса и 2–3 ближайших звезд, а при его периоде в несколько сотен тысяч лет это легко могло пройти незамеченным. Фактически, у нас есть определенные доказательства того, что на самом деле так оно и есть. Как наблюдали древние египтяне, видимое движение Сириуса — измеренное по его восходу вместе с Солнцем — немного меньше, чем движение всех остальных звезд, видимое из прецессии равноденствий. Если в определенный день каждый год общая звездная масса восходит на 20 минут позже, то Сириус восходит позже только на 11 минут. Это соотносится с разницей в видимом движении между точками вне круга и в его центре, если наблюдать из движущейся точки на его окружности — так же как в ландшафте, видимом из движущегося автомобиля, далекие и близкие объекты кажутся бегущими мимо друг друга.

Такое наблюдение представляет достаточное основание, чтобы поверить, что наше Солнце действительно вращается вокруг Сириуса. И если мы предположим, что общепринятая величина скорости движения Солнца в космосе — 20 км/с — верна, то тогда это вращение займет 800 тысяч лет; другими словами, наше Солнце за каждый полный оборот по Млечному Пути сделает около 250 оборотов вокруг своего большего солнца. Позже мы увидим, что эта цифра — 800 тысяч лет — приблизительно равна 1/3 жизни природы, или одному месяцу жизни Земли, и что она очень хорошо укладывается в общие отношения между космосами^[6].

Между тем появляется другой поразительный факт, подтверждающий идею о локальной звездной системе с Сириусом в центре. Если мы возьмем известные крупные звезды на участке, скажем, в 40 световых лет от Солнца — Сириус, Процион, Альтаир, Фомальгаут, Поллукс, Вегу и так далее, то обнаружим, что все они (за исключением двух) лежат примерно на одной плоскости, не выходя за пределы угла в 15 градусов^[7].

Этому есть только одно правдоподобное объяснение: все ближние звезды вращаются вокруг общего центра, и это сечение является эклиптикой, на которой лежат их орбиты.

Если предположить, что Сириус является солнцем для этих солнц, то тогда наше Солнце — что довольно любопытно — занимает, видимо, в этой системе такое же место, как Земля в Солнечной системе. И если это так, то Сирианскую систему можно рассматривать как почти ровно в миллион раз большую по диаметру, чем Солнечная, так же как последняя по диаметру в миллион раз больше Земли, а Земля по диаметру в миллион раз больше обычного дома.

Мы не можем знать, какое влияние приходит к нам из сирианского солнца, с его странным сочетанием излучения, намного большего, чем солнечное, и плотности, намного более устрашающей, чем любая мыслимая в самой темной глубине самого плотного спутника. Такой сверхрай и инфраад для нас невообразимы — так же, как мы не знаем, связаны ли с ним космические лучи или какое-то иное сверхсолнечное излучение.

Мы можем только в самом общем виде изобразить каждый из рассматривавшихся нами миров как купающийся в излучениях или влияниях из всех миров, высших для него, так же как наша Земля одновременно купается в космических лучах и солнечном тепле. Сумма этих излучений составляет «среду», в которой существует данный мир, а их многообразие будет предоставлять возможность выбора для отражения одного или другого влияния.

Если мы посмотрим на эту «среду» с иной точки зрения, то увидим, что она составлена из сечений высших миров. Мы уже сравнивали Солнечную систему в сечении Млечного Пути с клеткой в сечении человеческого тела. Клетка для сечения человека и наше Солнце для Млечного Пути подобны точкам на плоскости. Поэтому мы даже можем выразить это в форме закона, согласно которому среда, где любой данный мир живет, движется и имеет свое бытие, — есть для него то же, что плоскость для точки. Поперечное сечение человеческого тела — это плоскость, в которой движутся клетки; поверхность Земли — это плоскость природы, в которой движется человек; эклиптика Солнечной системы — это плоскость, в которой движется Земля; а диск Млечного Пути — это плоскость, в которой движется Солнце.

Далее, отношение между точкой и линией — это бесконечность, и отношение между линией и плоскостью — тоже бесконечность. Поэтому отношение между точкой и плоскостью — это бесконечность в квадрате. Это значит, что они вдвойне несоразмерны, так как привнесено два новых измерения. И когда мы сравниваем каждый мир не с сечением высшего мира, в котором он живет, а с полным телом этого высшего мира, то сравнение идет между точкой и телом, или бесконечностью в кубе.

Бесконечность в квадрате или бесконечность в кубе могут быть лучше поняты нами в сравнении с такими вещами, как план, намерение и возможность. Бесконечное число точек дают незначительное расширение, но точка, умноженная на бесконечность в кубе, может превратиться в твердый блок, на котором можно сидеть. Бесконечное число клеток формируют лишь массу протоплазмы, но клетки, умноженные на бесконечность в кубе, составляют человеческое тело. Бесконечное количество органических тел не значит ничего, кроме тонн плоти, крови и жизненных соков, но органическое тело, умноженное на бесконечность в кубе, образует гармоничный мир природы. Тем же самым способом, хотя мы и не понимаем весь смысл этого, Млечный Путь должен быть составлен не одной бесконечностью солнц, но их бесконечностью в кубе.

Но вместе с тем одна клетка, человеческое тело, мир природы, Земля, Солнечная система и Млечный Путь являются законченными в самих себе, каждая из этих сущностей включает в себя модель и возможность целого. Такие сущности, связанные с аналогичными на большей и меньшей шкалах скользящей триадой измерений, справедливо названы космосами.

Здесь у читателя могут возникнуть два вопроса. Первый: что именно составляет космос? И второй: на основании чего можно признать, что космосы, высшие и низшие по отношению к человеку, способны иметь разум и сознание?

Слово kosmos по-гречески означает «порядок», «гармония», «правильное поведение», «честь», «целое», «внешний вид целого» и, наконец, «гармонический порядок целого», «Вселенная в ее совершенстве». Пифагорейцы использовали его в смысле «саморазвивающееся или превосходящее само себя целое». Как мы подробнее увидим позже, возможность саморазвития или самопревосходства предполагает совершенно особый план и структуру, которые имеются у одних существ, а у других отсутствуют. Так, человек, имеющий возможность совершенствоваться и превосходить самого себя, может быть назван космосом, тогда как собака, являющаяся, видимо, законченным экспериментом без дальнейших возможностей, не может. По этому же признаку половая клетка, которая способна развить себя в человека, скорее всего, является полным космосом, тогда как костная клетка — нет; планета, которая способна развиться в Солнце, — это полный космос, тогда как астероид — нет, и так далее.

Признак настоящего космоса — это, фактически, особый вид замысла, о котором упоминается в Книге Бытия во фразе: «И сотворил Бог человека по образу своему». Этот «образ божий», характерные черты которого мы должны детально изучить, обнаруживается на всех уровнях и является главным отличительным признаком космоса.

Это, в свою очередь, отвечает на наш второй вопрос, поскольку где бы мы ни нашли — в природе или в небе — повторение этой модели замысла, которая в случае с человеком, как мы знаем, соединена с возможностью разума и сознания, мы вольны предположить, что этот замысел включает возможность разума и сознания и на другой шкале, — так же как мы предполагаем, что проект динамо-машины дает возможность вырабатывать электричество везде, где бы он ни был материализован.

Кроме того, поскольку бо́льшие космосы порождают меньшие, мы можем предположить и то, что они в большей степени обладают разумом и сознанием, — так же как мы принимаем, что человек, создающий умную машину, будет ее умнее.

Книга состоит из глав, главы из параграфов, параграфы из предложений, предложения из слов, слова из букв. Буква и слово имеют смысл на своем уровне, но не имеют собственного смысла отдельно от всей книги. Так же и во Вселенной мы стремимся, несмотря на все наше бессилие, постичь высший космос, чтобы понять смысл низшего.

Примечания

2

См. «Современную космологию» Георгия Гамова в Scientific American (март 1954). — Здесь и далее примеч. авт.

3

Это предположение, которое можно проверить и невооруженным глазом, было подтверждено точными звездными вычислениями астрономами Херцспрингом, Перрайном и Шепли между 1912 и 1918 годами.

4

Впервые замечено Янски («История астрономии»).

5

См. приложение II «Таблица времен и космосов».

6

См. приложение II «Таблица времен и космосов».

7

Этот разрез неба пересекает небесный экватор под углом в 60 градусов вблизи 7.30 и 19.30 часов прямого подъема небесных тел над горизонтом небесной сферы и достигает наклона в 55 градусов вблизи Большой Медведицы.