На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят

Коллектив авторов

Редкая по выразительности книга о русских писателях, которые верили, любили, творили. Авторы предлагают движение по незримой лестнице, ведущей на Олимп живого русского слова. По ней великие имена ушли в вечность, где нет первых и последних, а все равны и все одинаковы. Она написана лично для каждого, кто желает заново открыть для себя литературное наследие России.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

***
***

Пушкин был государственником, был влюблен в государственную мощь России. Он много читал по истории, собирался писать историю и писал:

«Для Пушкина русская история и россия были как бы своей семьей, своим домом, по — семейному родным, и история былв чем — то вроде расширенной их, Пушкиных, семейной хроники»

(Е. Тарле).

Пушкин тонко чувствовал, где проходят интересы России, а где мира, где эти интересы далеко расходятся, а где сходятся: «Что нужно Лондону, то рано для Москвы».

Он любит Отечество, А Лермонтов — Родину, — это все — таки не одно и то же.

Отечество связано со словом «отец», — это мужское начало, это для Пушкина государство, это дух.

Родина — это нечто материнское, связанное с понятием рождения; это и для Пушкина и для Лермонтова — душа нации.

Пушкин влюблен в материализовавшееся, в осуществленное Петром: «Люблю воинственную живость потешных Марсовых полей», «Невы державное течение, береговой ее гранит».

Лермонтов любит иное и по — другому: «Люблю отчизну я, но странною любовью!». Поэт не любит «славу, купленную кровью», «заветные преданья». Он любит что — то трудноуловимое, смутное, нечто душевно, связанное с природой, песнями.

***

Пушкин оберегал человека, оберегал спокойствие и рассудочность Русского человека. Его стихи поступали к читателю гармонизированными, усмиренными, облагороженными, величественными. Они были светлые, ясные и чистые, аполлонические, несли читателю веру в себя, в душу, в Бога.

Пушкин не пропустил в стихи все свое страстное, африканское (анибаловское): всю душевную сумятицу, все слезы, ревность, боль; все личные трагедии, все унижения и насмешки, закончившиеся дуэлью и смертью. Он все аннигировал (уничтожил).

Поэт усмирял страсти (вспомните Татьяну!), как Орфей усмирял зверей своей лирой и своей песней.

Но Пушкина — человека страсти разорвали, так же как Орфея — человека разорвали когда — то менады на празднике Дионисия (Вакха)…

«…В душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожались вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в Бога. Это состояние было испытываемое Пьером прежде, но никогда с такой силой, как теперь… Мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь — не в его власти» — так писал Лев Толстой в «Войне и мире» о Пьере Безухове.

Подобные минуты сомнений, словно черная тень от солнца, проскальзывали иногда в светлом и гармоническом мировосприятии поэта. Гамлетовское ощущение, что «порвалась связь времени», было знакомо Пушкину («Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана?»)

Но тут же отряхивает усталость мыслей и чувств, признавая жизнь даром бесценным:

«Так жизнь тебе возвращена

Со всею прелестью своею;

Смотри: бесценный дар она…»

***

В чем все — таки корень любви русских к Пушкину? Ответим так — в господстве у поэта позитивного начала, присущего миру, человеческому бытию; в утверждении всем авторитетом поэта «золотого локона», согревающего и примиряющего людей. А жить — самое главное предназначение человека (по Пушкину), значит, все, что укрепляет корни жизни, — свято, сакрально.

***

Да, Пушкин знает об этих « мрачных пропастях земли». Не забывает. Но и не дает им победить себя.

***

Пушкин — не «сирота бездомный» (по Тютчеву). Пушкин весь на людях. У него няня, друзья, любовницы, дамы сердца.

Как много людей он любит! Скольких он любит женщин (сколько имен, сколько образов: то «смиренница, то «вакханка», то «богиня красоты», а то та, в которой «все гармония, все диво»).

Сколько восторгов, привязанностей, сколько комплиментов, гимнов, вздохов. Быть одному — это значит для него быть «без слез, без жизни, без любви». Он по жизни идет, с самого лицея, идет в толпе друзей. Культ дружбы. Культ няни. Культ общения.

Вокруг столько теплоты! Эта та атмосфера, которая обволакивает его, которая защищает его от холода жизни (тютчевского холода космоса).

***

Пушкин — блестящий мастер поэтических выражений, психологически раскрывающих человека; одновременно отображая эмоционально — лирическое и социально — историческое обобщение. Поэтизация человеческих отношений сменяется воспеванием гордости человека; от отщепенца, абстрактного человека романтических поэм — к конкретному изображению общества («Евгений Онегин»).

Белинский пророчески писал о Пушкине: «Придет время, когда он буде в России поэтом классическим, по творениям которого будут образовывать и развивать не только эстетическое, но и нравственное чувство… придет время, когда потомство воздвигнет ему вековечный памятник…»

В Пушкине Белинский увидел родоначальника новой русской литературы; творчество будет питать грядущие поколения, говорил Белинский. Он утверждал, что как народ России не ниже ни одного народа в мире, так Пушкин не ниже ни одного поэта в мире, гений Пушкина не померкнет в веках.

***

Когда Пушкину дали камер — юнкера, он скрежетал зубами, а в семье жены ему говорили: «Наконец — то вы как все. У вас есть официальное положение».

Мундир придворного до крови натер ему шею. Необходимость быть как все, подчиняться или подчинять, измучила его. Он хотел представлять себя без чинов и санов. Как и Суворов, «победы брать своей саблей»

Спустя столетие другой русский поэт, Блок назовет Пушкина «сыном гармонии». Он везде хотел видеть Жизнь, Тайну, Чудо.

Самый пластичный русский поэт. Легко, грациозно и непринужденно он поднимается из глубины философии к иронии, от слегка фривольного (куртуазного) стиля к библейскому пафосу, от торжественной молитвы к вольтеровскому сарказму, от скабрезности к высокому коленному благоговению:

«И забываю мир — и в сладкой тишине

Я сладко усыплен моим воображеньем».

Пушкин — поэт исторической гармонии, поэт Мысли и Разума. Сын своего рационалистического века, завещающий своим умом грядущим поколениям то имущество, которое будет служить всегда предостережением:

«Напрасно я бегу к сионским высотам,

Грех алчный гонится за мною по пятам»

***

Индивидуализм (в какой — то мере присущее и Пушкину), социальное отщепенство — черствость, жестокость, эгоизм. Предельное выражение индивидуализма, выпукло отраженное в индивидуальном бунте Алеко, — отрицание прав других, нарушение их воли.

***

Поэт остро чувствует противоречия общества, личной болью наполнены слова, говорящие о тщетности борьбы со «старым», признающие смирение, покорность перед ходом жизни, ее логикой:

«Паситесь, мирные народы,

Вас не пробудит чести клич!

К чему стадам дары свободы?

Их должно резать или стричь;

Наследство их из рода в род —

Ярмо с погремушками да бич».

Стих. «Сеятель» (1823)

Здесь уже отчетливо прослеживается отход Пушкина от романтических исканий юности, их замена внутренней потребностью художника понять подлинные силы развития общества и осмыслить место человека в нем.

***

Выражением этих тенденции стало создание «Онегина» и «Бориса Годунова» (1823 — 1825). В этих произведениях Пушкин сконцентрировал творческое внимание на двух темах: политическая борьба и роль дворянства в ней.

Новизна «Бориса Годунова» — новые принципы классической трагедии: не проповедь дворянской преданности государству, монарху, а народ и его определяющая сила в обществе. « Я твердо уверен, — писал Пушкин по поводу драмы, — что нашему театру приличны народные законы драмы Шекспира, а не придворный обычай трагедии Расина».

Драма Пушкина — это не возвеличение героической борьбы во имя долга перед «отечеством», не столкновение чувства и долга, не славословие монарха и его слуг.

Драма Пушкина — драма больших социальных противоречий и столкновений; взаимодействие и отталкивание разных общественных сил в борьбе за власть.

Пушкин отбрасывает (впервые в истории классической драмы) придворную помпезность и восхваление правящего класса. Поэт вводит в центр событий народ, делая его основной силой развития общества.

Местом действий становится наряду с царским домом и боярскими палатами городская площадь и пограничная корчма.

С чисто шекспировским размахом Пушкин создает исполинские характеры, изображает людей сильных стремлений, неукротимых целенаправленностей.

«Борис Годунов» стал совершенным образцом драматургии, вобрав в себя: яркость фигур исторического масштаба, — их твердость, воля и убежденность, — и широкий охват социальных явлений.

Создавая «Бориса Годунова», Пушкин обратился к истории и исследовал материалы, относящиеся к концу XVI века — эпохи острой политической борьбы, которая развертывалась у истоков самодержавия (в этом ответ на вопрос — почему Пушкин взялся за этот отрезок российской истории). Изображение столкновений Бориса, бояр, Дмитрия — это раскрытие (и пусть в творческом понимании) тех законов, которые лежат в основе развивающегося самодержавия.

Борис Годунов воспринимает от Ивана Грозного, первого русского царя, способ управления государством, он — продолжатель его дела.

Законы самодержавия — это законы кровавой расправы, уничтожения всех тех, кто против «самовластия». Власть достигается и удерживается любыми средствами.

Обнажая принципы самодержавия, создавая образ Годунова, Пушкин замахивается на пророческое видение — власть, созданная на крови, обречена.

Обреченность Годунова (и «самовластия» в его лице) поэт видит, прежде всего, в неуемной жажде власти, борьбы с врагами. Жажда власти проходит как основной мотив драмы, вызывая проявление самых низких и подлых инстинктов.

Отрицая Бориса, придавая ему отрицательный облик, Пушкин на становится на сторону его врагов из среды боярства (Шуйский, Воротынский), которые несут те же принципы кровавого насилия.

Только одна сила в драме наделена положительной энергетикой. Эта сила — народ. Она — ведущий момент драмы. Она определяет ход событий, поэтому каждый из борющихся лагерей старается расположить народ к себе, использовать в своих властолюбивых целях.

Но Пушкин в оценке народной стихии — диалектик из диалектиков. Признавая народ определяющей силой в политической борьбе, художник концентрирует внимание и на стихийное самоначало народа — действие, которое трудно учесть, которое не подчиняется разумному началу. И во всю мощь гениального творчества демонстрирует такое двойственное состояние народа: народ радостно провозглашает Бориса царем, чтобы позже сбросит его с трона, как с облегчением сбрасывают с обоза ненужный предмет.

У Пушкина — смятение перед такой двойственной природой народа, настороженность, зачастую переходящее в неверие народной справедливости (что отзовется в его последующих произведениях).

«Евгений Онегин» — «Давно, усталый раб, задумал я побег…» Пушкин предсказал свою смерть в этом романе…

Пушкин — начало начал в русской литературе, великий чародей русского слова. Имя Пушкина стало гордостью русского народа, оно известно всему миру, но конечно больше всего знают и любят Пушкина в нашей стране.

Роман А. С. Пушкина «Евгений Онегин» является едва ли не величайшим произведением первой половины XIX века. Этот роман — одно из самых любимых, современных и в то же время сложнейших произведений русской литературы.

Пушкин, как поэт и как человек, развивался стремительно.

Словно боялся не успеть, опоздать. Будто предчувствовал, что отпущен ему предельно короткий жизненный срок…

В 1821 году он впервые попробовал свои силы в жанре романтической поэмы, а уже к 1824 году ее рамки стали ему тесны. Более того, он постепенно перерастал и романтическую традицию в целом, с ее всепоглощающим эгоцентризмом, когда автор отражался в герое как в зеркале. Пушкина более не устраивала жесткая система противопоставлений, оппозиций (Восток — Запад, свобода — неволя); его не слишком волновали проблемы романтической личности, исключительного героя, действующего в исключительных обстоятельствах.

Ему все интереснее был герой обычный, похожий на многих своих современников, связанный с жизнью не менее тесными узами, чем с литературной традицией. Это то, что впоследствии было названо: От «байронической» поэмы — к роману в стихах

Необходим был новый путь. И в то же время путь, не отрицающий великих открытий романтизма. Именно такую синтезирующую роль сыграл и в литературной судьбе Пушкина, и в судьбе всей русской словесности 1820 — х годов роман в стихах «Евгений Онегин».

Пушкин начал его в 1823 году и публиковал по мере написания, отдельными главами. Действие романа разворачивается в Центральной России с зимы 1819 — го до весны 1825 года; герой, молодой дворянин Евгений Онегин, вводится в действие сразу, без предисловий и прологов.

Повторяя «Евгения Онегина», мы еще раз погрузимся в стихию «свободного романа» и откроем для себя вещи, о которых, может быть, до сих пор и не догадывались.

Одно из самых любимых всеми пушкинских произведений является его роман в стихах Евгений Онегин. В нем — прелестная особая онегинская строфа — «сладкозвучие рифм».

На примере Онегина, Ленского Пушкин исследует вопрос об интеллектуальной жизни и нравственных исканиях русской дворянской интеллигенции 20 — х годов XIX века. И, конечно, Пушкин недаром назвал свой роман по имени одного из главных героев. Роман в стихах «Евгений Онегин» навсегда останется одним из замечательнейших достижений русского искусства. Пожалуй, это единственное произведение, где во всей своей полноте уместилась вся Россия александровской эпохи с ее предрассудками и в то же время с той истинно русской красотой, которую не мог не воспевать поэт. Но почему же все — таки так глубоко затрагивает роман наши души? Что же заставляет нас перечитывать роман вновь и вновь, почему нас волнует проблема, даже, пожалуй, трагедия целого поколения? Белинский первым ответил на этот взволнованный вопрос, сказал, что до Пушкина «поэзии, которая прежде всего была бы поэзией, — такой поэзии еще не было!». «Пушкин был призван быть живым откровением ее тайны на Руси»

Поэма дорога нам образами Татьяны, Евгения, Владимир, Ольги. Онегин и Татьяна, с одной стороны, Ленский и Ольга, с другой стороны — это разные восприятия мира, разные типы человеческой практики.

И, пожалуй, в первую очередь Евгения Онегина и Татьяны Лариной.

Евгений Онегин несет в себе все, что Пушкин стремился воплотить в образах кавказского пленника и Алеко. Как и они, он не удовлетворен жизнью, устал от нее. Но теперь перед нами предстает не романтический герой, а чисто реалистический тип.

Образ Онегина — это образ человека, который от увлечения жизнью, наслаждения жизнью перешел к скептицизму (читайте — пессимизму), как способу защиты от хрестоматийности приглаженности и посредственности, во всей силе власти присущих дворянской среде.

Одновременно Онегин надломлен, опустошен. Пушкин со всей художественной убедительностью показывает, что надломленность возникает как результат губительного воздействия среды.

Общество дворянское лишено высоких интересов, мощных социальных целеустремлений, что купирует, заглушат все творческие импульсы живого человека. Все нивелировано, ни шагу в сторону от условностей (будешь выглядеть идиотом, прокаженным), проявление своей мысли рассматривается как угроза общественным устоям и, высказавший ее, изгоняется, становится социальным беспризорником.

Поначалу Пушки пытался «взлететь» вместе с образом Онегина и средой, показав его в обществе декабристов. Но разгром восстания и карательные меры (вплоть до физической расправы) остудили социальный пыль поэта (таким образом было спасено произведение — путем уступки внутренней чести…).

И Пушкин со всей ярости негодования к мертвой, застывшей в мире сытости и равнодушия дворянской верхушке, выделяет в Онегине (представителе это культуры) черты лишнего человека, потерявшего свое место в жизни. Однако Пушкин, видимо, трансформируя собственное психологическое состояние, не хочет видеть в Онегине только ущербность (как и в самом себе). Он рисует художественно ювелирно, магнетически притягательно образ Онегина как значительный типаж в общественной жизни России.

Онегин широко мыслит, анализирует явления действительности, делает выводы: нужна иная действительность…

Если в образе Онегина важнейшая черта — скептицизм, критическое (без слепой веры) отношение в к жизни, то в образе Ленского поэт дает тип романтического восприятия, исполненного иллюзий, не видящего реальных контрастов жизни и всеподавляющих личное начало качеств окружающей среды.

Пушкин остро обнажает слабость и неоправданность (в узком утилитарном смысле) романтического, эмоционально — возвышенного восприятия действительности. В том столкновении скептицизма и романтического мировоззрения, которым полно и емко насыщено произведение, поэт на стороне Онегина, пусть и скептика, но с импульсами на другую, более живую и мыслящую, действительность.

***

Рисуя образ своего героя, Пушкин подробно рассказывает о среде, в которой вырос Онегин, о его образовании и воспитании. Онегин получил типичное для того времени образование. Его учителем был француз, который, «чтоб не измучилось дитя, учил его всему шутя, не докучал моралью строгой, слегка за шалости бранил и в Летний сад гулять водил». То есть мы видим, что Онегин получил весьма поверхностное образование, которого, однако, было достаточно для того, чтобы «свет решил, что он умен и очень мил».

Онегин ведет типичный для молодежи того времени образ жизни: посещает балы, театры, рестораны. Но все это ужасно надоело Онегину, и он «давно зевал средь модных и старинных зал».

Ему скучно и на балах, и в театре: «…Отворотился — и зевнул, и молвил: «Всех пора на смену; балеты долго я терпел, но и Дидло мне надоел».

То есть пушкинский герой — дитя этого общества, но в то же время он чужд ему. «Томясь душевной пустотой», Онегин разочаровывается в жизни, впадает в депрессию.

Он пробует заняться какой — либо полезной деятельностью, в частности — писать, но «ничего не вышло из пера его». Здесь сказывается как его барское восприятие («труд упорный ему был тошен»), так и отсутствие призвания к труду («зевая, за перо взялся»).

Забросив это занятие, Онегин пытается заняться устройством жизни крестьян в своем имении. Но, проведя одну реформу, он и это бросает.

Белинский сказал: «Бездеятельность и пошлость жизни душат его, он даже не знает, что ему надо, что ему хочется, но он… очень хорошо знает, что ему не надо, что ему не хочется того, чем так довольна, так счастлива самолюбивая посредственность».

«Евгений Онегин» по своим жанровым особенностям — роман в стихах. Пушкин создал необычную поэтическую форму — он включил в качестве принципа структуры (что было впервые) лирические отступления и собственные переживания, мысли, свой жизненный опыт в характеристику среды. Это усилило гармоническое единство и придало поэтическому повествованию динамизм, напористость и восхитительную естественность (наряду, конечно с классической строгостью, стройность).

Броская особенность романа — Пушкин на передний план, в авангард, выдвигает общественную среду и ее влияние на человека. Дворянская верхушка, как и в целом поместное дворянство — это конденсат архаичного консерватизма, традиций «имений, денег и власти». Вся культура у них подчинена следованию этим трем принципам, скована ложными условностями, приличиями. Живая, личная мысль подавлена («быть безумным… но зато вместе с толпой»).

Образ Онегина — это образ человека, который от увлечения жизнью, наслаждения жизнью перешел к скептицизму (читайте — пессимизму), как способу защиты от хрестоматийности приглаженности и посредственности, во всей силе власти присущих дворянской среде.

Одновременно Онегин надломлен, опустошен. Пушкин со всей художественной убедительностью показывает, что надломленность возникает как результат губительного воздействия среды.

Общество дворянское лишено высоких интересов, мощных социальных целеустремлений, что купирует, заглушат все творческие импульсы живого человека. Все нивелировано, ни шагу в сторону от условностей (будешь выглядеть идиотом, прокаженным), проявление своей мысли рассматривается как угроза общественным устоям и, высказавший ее, изгоняется, становится социальным беспризорником.

Поначалу Пушки пытался «взлететь» вместе с образом Онегина и средой, показав его в обществе декабристов. Но разгром восстания и карательные меры (вплоть до физической расправы) остудили социальный пыль поэта (таким образом было спасено произведение — путем уступки внутренней чести…).

И Пушкин со всей ярости негодования к мертвой, застывшей в мире сытости и равнодушия дворянской верхушке, выделяет в Онегине (представителе это культуры) черты лишнего человека, потерявшего свое место в жизни. Однако Пушкин, видимо, трансформируя собственное психологическое состояние, не хочет видеть в Онегине только ущербность (как и в самом себе). Он рисует художественно ювелирно, магнетически притягательно образ Онегина как значительный типаж в общественной жизни России.

Онегин широко мыслит, анализирует явления действительности, делает выводы: нужна иная действительность…

Если в образе Онегина важнейшая черта — скептицизм, критическое (без слепой веры) отношение в к жизни, то в образе Ленского поэт дает тип романтического восприятия, исполненного иллюзий, не видящего реальных контрастов жизни и всеподавляющих личное начало качеств окружения

Онегин, в отличие от романтических героев, непосредственно связан с современностью, с реальными обстоятельствами российской жизни и с людьми 1820 — х годов. Онегин — «второй Чедаев»; он на дружеской ноге и с Автором романа, и с некоторыми из его друзей. Ho, связав Онегина с живой жизнью, поэт отказался проводить параллели между его судьбой и судьбами реальных людей, так называемых прототипов. (Хотя впоследствии современники Пушкина часто пытались угадать, с кого списан образ Онегина.)

Впрочем, Пушкину и этого мало; он хочет, чтобы его герой в той же самой мере был условным литературным персонажем, в какой производил впечатление героя, списанного с реальности.

Именно поэтому Пушкин дал герою имя Евгений и фамилию Онегин. Co времен сатир Антиоха Кантемира имя Евгений сатирически связывалось с литературным образом молодого дворянина.

Фамилия Онегин точно так же, как Ленский, подчеркнуто — вымышленная. Дворянин мог носить фамилию, образованную от названия реки, только в том случае, если это указывало на его родовое владение. А крупные реки (Онега, Лена) не могли полностью протекать в пределах родовых вотчин. Больше того: «второй Чаадаев» отражен в многочисленных литературных зеркалах, подчас взаимоисключающих

Евгений связывается то с авантюрным героем романа Ч. Метьюрина «Мельмот — скиталец» (этот роман также начинается поездкой Мельмота к больному дяде), то с разочарованным Чайльд — Гарольдом, то с Чацким. Так достигается замечательный эффект; образ героя свободно перемещается из жизненного пространства в литературное и обратно; он ускользает от однозначных характеристик.

Личность Онегина сформировалась в петербургской светской среде. В подробной предыстории (глава первая) Пушкин отметил основные социальные факторы, обусловившие его характер. Это принадлежность к высшему слою дворянства, обычное для этого круга воспитание, обучение, первые шаги в свете, опыт «однообразной и пестрой» жизни в течение восьми лет.

Жизнь «свободного» дворянина, не обремененного службой, — суетная, беззаботная, насыщенная развлечениями и любовными романами, — укладывается в один утомительно длинный день.

Онегин в ранней юности — «забав и роскоши дитя»,

«добрый малый,

Как вы да я, как целый свет».

На этом этапе своей жизни Онегин — человек по — своему оригинальный, остроумный, «ученый малый», но все же вполне обычный, покорно следующий за светской «чинною толпой». Единственное, в чем Онегин «истинный был гений», что «знал он тверже всех наук», как не без иронии замечает Автор, была «наука страсти нежной», то есть «искусство» любить не любя, имитировать чувства и страсти, оставаясь холодным и расчетливым.

Однако Онегин интересен Пушкину не как представитель распространенного социально — бытового типа, вся суть которого исчерпывается положительной характеристикой, выданной светской молвой: «N. N. прекрасный человек». Характер и жизнь Онегина показаны в движении, развитии. У нее в первой главе мы видим переломный момент в его судьбе: он смог отказаться от стереотипов светского поведения, от шумного, но внутренне пустого «обряда жизни».

Пушкин показал, как из безликой, но требующей безусловного подчинения толпы вдруг появилась яркая, незаурядная личность.

Социальное чутье подсказало поэту, что не жизнь «на старый образец», а именно способность свергнуть «бремя» ее условий, «отстать от суеты» — главный признак современного человека. Затворничество Онегина — его необъявленный конфликт со светом в первой главе и с обществом деревенских помещиков во второй — шестой главах — только на первый взгляд кажется « причудой», вызванной сугубо индивидуальными причинами: скукой, «русской хандрой», разочарованием в «науке страсти нежной».

Это новый этап жизни героя. Пушкин подчеркивает, что онегинская «неподражательная странность» — своеобразный протест против социальных и духовных догм, подавляющих в человеке личность, лишающих его права быть самим собой.

Пустота души героя стала следствием пустоты и бессодержательности светской жизни. Онегин ищет новые духовные ценности, новый путь: в Петербурге и в деревне он усердно читает книги, пытается писать, общается с немногими близкими по духу людьми (среди них — Автор и Ленский). В деревне он даже попытался «порядок новый учредить», заменив барщину «оброком легким». Пушкин не упрощает своего героя. Поиск новых жизненных истин растянулся на долгие годы и остался незавершенным. Очевиден внутренний драматизм этого процесса: Онегин мучительно освобождается от груза старых представлений о жизни и людях, но прошлое не отпускает его. Кажется, что Онегин — полноправный хозяин собственной жизни. Но это только иллюзия. В Петербурге и в деревне ему одинаково скучно — он так и не может преодолеть в себе душевную лень, холодный скепсис, демонизм, зависимость от «общественного мненья». Герой отнюдь не жертва общества и обстоятельств. Сменив образ жизни, он принял ответственность за свою судьбу. От его решимости, воли, веры в людей зависят его поступки. Однако, отказавшись от светской суеты, Онегин стал не деятелем, а созерцателем.

Лихорадочная погоня за удовольствиями сменилась уединенными размышлениями. Два испытания, которые ожидали его в деревне, — испытание любовью и испытание дружбой — показали, что внешняя свобода автоматически не влечет за собой освобождения от ложных предрассудков и мнений.

Ленский. Ускользает от однозначных характеристик и мнимый любовный соперник Онегина, его антипод Ленский. Хотя к нему Автор относится куда более насмешливо и не слишком стремится углубить его образ — образ провинциального романтика, который своей чрезмерной возвышенностью оттеняет чрезмерную же трезвость Онегина. Ho в том и дело, что роман в стихах по определению исключает любую окончательность и предвзятость. Биография, поведение Ленского, его речь, его облик (кудри черные до плеч) указывают на свободомыслие. Ho не на свободомыслие английского аристократического образца, которому (как поначалу кажется) следует денди Онегин, а вольномыслие философское. «С душою прямо геттингенской», — говорит о нем Автор.

Геттингенский университет был одним из главных рассадников европейского научного вольномыслия. Здесь учились многие русские либералы 1810—1820 — х годов, в том числе повлиявший на юного Пушкина экономист Н. И.

Новомодным романтизмом в «немецком» духе навеяна и поэзия Ленского; он поет «нечто и туманну даль», пишет «темно и вяло».

При этом молодой поэт, несмотря на модные привычки, внешность и заемные вкусы, «сердцем милый был невежда»…

То есть втайне от себя и окружающих Ленский в душе остается провинциальным русским помещиком.

Милым, простым, не слишком утонченным и не очень умным.

На постоянном несовпадении внутреннего и внешнего облика героя строится романный образ Ленского. Таким он входит в сюжет, таким и выходит из него. Он ранен на дуэли в грудь навылет; жизнь его оборвалась.

Ho какой удел ждал героя, останься он жив? Автор обсуждает две взаимоисключающие перспективы.

Быть может, Ленский был рожден для «блага мира» (здесь намеренно скрещены значения имен Онегина — Евгений, благородный и Ленского — Владимир), для великих свершений или хотя бы поэтической славы.

Ho, может статься, ему выпал бы «обыкновенный» удел сельского барина, расхаживающего по дому в халате, занятого хозяйством и живущего ради самой жизни, а не ради грандиозной цели.

Совместить одно с другим невозможно. Ho где — то в подтексте угадывается авторская мысль: стань Владимир «героем», он сохранил бы провинциальную помещичью закваску, простую и здоровую; сделайся он уездным помещиком, — все равно поэтическое горение не до конца уснуло бы в нем.

Только смерть способна отменить это благое противоречие его личности, лишить выбор между двумя перспективами какого бы то ни было смысла.

Такое несовпадение не может не вызывать авторской иронии и авторской симпатии, как все наивное, чистое, неглубокое и вдохновенное. Поэтому интонация рассказа о Ленском все время двоится, раскачивается между противоположными полюсами. Ирония проступает сквозь симпатию, симпатия просвечивает сквозь иронию. Даже когда жизнь Ленского заходит на последний круг, двойственная тональность повествования сохраняется; просто ирония становится сдержанней и глуше, сочувствие — пронзительней, а полюса — ближе.

***

В ночь перед дуэлью Ленский читает Шиллера, упоенно сочиняет свои последние стихи, хотя бы и полные «любовной чепухи», — и это трогает Автора.

Ho на ту же проблему он смотрит и с другой стороны. Жизнь вот — вот уйдет от Ленского, а он продолжает играть в поэта и засыпает на «модном слове идеал».

Автору горько — смешно говорить об этом. Хотя в финале романа, прощаясь со своей «романной» жизнью, он сам прибегнет к слову идеал, но то будет принципиально иной идеал, «милый», противопоставленный «модному»:

А та, с которой образован Татьяны милый идеал… О многих, многих рок отъял.

Ho вот Ленский (во многом из — за своего упрямства, своей поэтической гордости, ибо Онегин намекнул на готовность примириться) убит.

Голос Автора приобретает сердечную торжественность: «…странен был томный лик его чела». В идиллические тона окрашено описание «памятника простого», сооруженного на забытой всеми могиле Владимира.

Ho, воспроизводя надпись на памятнике, Автор вновь подпускает легкую иронию и вновь окутывает ее дымкой неподдельной грусти. Он смешивает смех и слезы, чтобы читатель проводил Владимира с тем же смешанным чувством, с каким впервые встретил его:

Владимир Ленский здесь лежит, Погибший рано смертью смелых, В такой — то год, таких — то лет. Покойся, юноша — поэт!

Пушкин остро обнажает слабость и неоправданность (в узком утилитарном смысле) романтического, эмоционально — возвышенного восприятия действительности. В том столкновении скептицизма и романтического мировоззрения, которым полно и емко насыщено произведение, поэт на стороне Онегина, пусть и скептика, но с импульсами на другую, более живую и мыслящую, действительность.

***

Почему Пушкин дал главному герою романа такую необычную фамилию (имя и фамилия героя стали названием романа в стихах)? Неосознанно, стихийно? Или все — таки поэт имел определенный замысел?

Предпочтение отдано тому толкованию, что роман А. С. Пушкина назван именем главного героя, Евгения Онегина, в соответствии с замыслом произведения. Писатель хотел нарисовать портрет человека, типичного для того времени: сочетание «резкого охлаждённого ума» и пустоты жизни в целом.

Онегин — «лишний человек», предвестник Печорина, Обломова… Можно сказать, он «открывает галерею «лишних людей».

Именно поэтому в заголовке романа — «Евгений Онегин» — имя главного героя. Центральная тема, фокус внимания.

***

Сам Пушкин не оставил никаких записей о выборе фамилии Онегин. Поэтому выдвинуто несколько версий.

Первая, что поэт создал ее сам по правилам русской речи, взяв за основу географическое название, столь распространенное в России тех времен — река Онега, впадающая в Белое море, и город, стоящий в ее устье. Поэт мог образовать фамилию и от древнерусского названия Онежского озера, огромного и красивого водоема.

Вторая, по историческим источникам известно, что существовала и реальная фамилия Онегин. Она была распространен на севере России и первоначально означала «житель с реки Онега». Большинство людей, носивших в то время фамилию Онегин были лесорубами или сплавщиками леса. Вполне допустимо, что Пушкин взял для героя своего романа уже готовую фамилию (услышал или прочитал). Здесь очевидно виден и замысел поэта: такая «северная» фамилия подчеркивала суровость Евгения, его холодное сердце, трезвый, слишком скептический ум.

Это как раз и создало точное образное восприятие «студености» Онегина:

«…рано чувства в нем остыли»;

«Ему наскучил света шум»;

«Ничто не трогало его, Не замечал он ничего»;

«Они сошлись,

Волна и камень,

Стихи и проза, лед и пламень,

Не столь различный меж собой».

Прослеживается, пусть и в неочевидном ключе, но воспринимаемая как гармоничная особенность: внутреннее содержание «холода» у фамилии Онегин мелодично и звучно сочетается с имеем Евгений — Евгений Онегин.

В обоих словах, на первый взгляд, неожиданно совпадает количество слов; одна и та же гласная буква е — под ударением; обратное повторение слогов « ген… нег…» словно мелодичный колокольный перезвон; в словосочетании Евгений Онегин трижды повторяются е и н.

Для певца прекрасного и красоты, которым перед нами предстает Пушкин, благозвучие, мелодичная соразмерность имен и названий играет значительную, трепетно — эмоциональную роль. У него все «приятно, звучно» (слова Пушкина) должно быть.

Вспомним: этот импульс Пушкин всецело проводит в поэме « Медный всадник», где герой носит имя Евгений: « Мы будем нашего героя звать этим именем. Оно звучит приятно; с ним давно Мое перо к тому же дружно».

Так что, для Пушкина имело значение не только реальность имен, фамилий, но и их звучание, музыкальное и эстетическое восприятие и впечатление от них.

Один из его возможных прототипов — П. Я. Чаадаев, названный самим Пушкиным в первой главе. История Онегина напоминает жизнь Чаадаева. Важное влияние на образ Онегина оказал Лорд Байрон и его «Байроновские Герои», Дон Жуан и Чайльд Гарольд, которые также не раз упоминаются самим Пушкиным.

Вот что писал Ю. М. Лотман, исследователь творчества Пушкина: «В образе Онегина можно найти десятки сближений с различными современниками поэта — от пустых светских знакомцев до таких значимых для Пушкина лиц, как Чаадаев или Александр Раевский. То же следует сказать и о Татьяне». В начале романа (зима 1819 — весна 1820 г.) Чаадаеву 24 года.

Другим прототипом мог выступить Евгений Баратынский, русский поэт, друг А. С. Пушкина.

Баратынским была написана поэма «Эда», которую А. С. Пушкин считал «образцом грациозности, излишества и чувства».

Когда А. С. Пушкин вернулся из ссылки, их отношения, как говорил Баратынский, стали «короче прежнего». Пушкин едва ли не первому дал читать Баратынскому книгу с произведениями, написанными в золотую пору Болдинской осени. «Повести Белкина», «Борис Годунов» привели Баратынского в восхищение. 7 апреля 1829 года Пушкин подарил Баратынскому «Полтаву», экземпляр которой с дарственной надписью сохранился. Сохранился и черновик произведения, в котором во второй песне мы легко узнаем блестяще схваченный Пушкиным профиль Евгения Баратынского.

В момент написания романа Баратынскому было 24 года.

***

Героиней романа в стихах «Евгений Онегин» является Татьяна Ларина, девушка, имя и фамилию которой Пушкин выбирал очень придирчив. Фамилия Ларина, такая простая и звучная, представляет собой все еще загадку. Есть мнение, что происходящая от слова ларь, ларец, фамилия должна был подчеркнуть таинственность персонажа, обладание им некими скрытыми талантами и достоинствами, какая характеристика действительно соответствует образу Татьяны. А может быть Ларина просто должна была означать хранительницу устоев, нравов, чистоты помыслов и чувств, что также как нельзя лучше подходит к этой романтичной героине. (римские богини Лари — хранительницы домашнего очага)

Татьяна Дмитриевна Ларина — главная героиня романа «Евгений Онегин». Эталон и пример для бесчисленных женских персонажей в произведениях многих русских писателей, «национальный тип» русской женщины, пылкой и чистой, мечтательной и прямодушной, стойкого друга и героической жены.

***

У каждого писателя есть книги, где он показывает свой идеал женщины. Для Л. Толстого — это Наташа Ростова, для Лермонтова — Вера из «Героя нашего времени», Пушкина — Татьяна Ларина.

***

В нашей современной действительности облик «милой женственности» приобрел несколько другую канву, женщина более деловая, энергичная, ей приходится решать много проблем,

но суть души русской женщины остается прежней: гордость, честь, нежность — все то, что так ценил Пушкин в Татьяне.

Итак, «она звалась Татьяной». А почему именно Татьяной, а не, скажем, Марией или Натальей?

Имя Мария, между прочим, было одним из любимых женских имён Пушкина. Так зовут героинь во многих его произведениях: «Дубровский», «Капитанская дочка», «Полтава», «Метель» («Повести Белкина»).

Марии Волконской (в девичестве — Раевской), в которую поэт был тайно влюблён, были посвящены стихотворения «Редеет облаков летучая гряда», «Таврида», «Ненасытный день потух», «Буря», «Не пой, красавица, при мне», «На холмах Грузии лежит ночная мгла», поэмы «Бахчисарайский фонтан» и «Полтава».

Существует также мнение, что именно Мария Волконская стала прототипом Татьяны Лариной.

Некоторые исследователи утверждают, что прототипом Татьяны Лариной является Наталья Фонвизина — Пущина (в девичестве — Апухтина), у которой только небольшой отрезок судьбы частично совпадал с судьбой пушкинской героини. Первый муж Натальи (Михаил Александрович Фонвизин), как и муж Татьяны Лариной, был генералом, да к тому же был старше её на 17 лет.

В романтическом списке Пушкина первой строкой записана актриса царскосельского театра графа В. В. Толстого Наталья Овошникова (первая любовь поэта), которой он посвятил стихотворения «К Наталье», «К молодой актрисе», «К Наташе».

Свою влюблённость в графиню Наталью Викторовну Кочубей Пушкин выражает стихотворениями «Измены», «Воспоминаньем упоенный» и «Чугун кагульский, ты священ».

И всё — таки для героини романа «Евгений Онегин» Александр Сергеевич выбирает имя Татьяна, поясняя это следующими строчками:

«Впервые именем таким

Страницы нежные романа

Мы своевольно освятим.

И что ж? оно приятно, звучно:

Но с ним, я знаю, неразлучно

Воспоминанье старины

Иль девичьей!

По «воспоминаньям старины» имя Татьяна впервые упоминается на Руси в конце XVI, начале XVII века. Так звали единственную сестру и одну из дочерей первого русского царя из династии Романовых — Михаила Фёдоровича.

Этим именем была также названа одна из дочерей последнего русского императора Николая II.

В XVIII веке имя Татьяна употреблялось преимущественно в дворянских семьях, но уже к концу XVIII, началу XIX века этим именем называли почти исключительно девочек из купеческих и крестьянских семьей.

Следует заметить, что современники не поняли, почему Пушкин назвал главную героиню романа таким простонародным, и даже деревенским, на их взгляд, именем. Им трудно было осознать, что деревня являлась органичным миром Татьяны Лариной, семья которой придерживалась старых традиций и хранила «в жизни мирной привычки милой старины…» Именем «Татьяна» Пушкин подчёркивает простоту героини романа, её близость к национальным корням своего народа и указывает на её связь с миром провинциальной русской жизни.

Интересен тот факт, что раньше на Руси в крестьянских семьях вид женской одежды (вроде сарафана) называли «татьянкой». Кстати, даже и сейчас есть фасон юбки, который называется «татьянка».

***

Происхождение и значение имени «Татьяна» точно не известно. Существует несколько версий его возникновения.

В переводе с древнегреческого языка это имя означает «устроенная, устанавливающая, поставленная, назначенная, устроительница, учредительница, повелительница». Устроительницей греки почтительно называли Деметру — богиню плодородия и материнства, покровительницу всех женщин. Таким образом, имя «Татьяна» можно толковать как «посвящённая Деметре» устроительница семейного уклада в традиционных формах национальной жизни, а также как учредительница давно утраченных старинных форм народного бытия.

Существует версия, согласно которой имя «Татьяна» происходит от имени сабинского царя Тита Татия (Titus Tatius). (римская легенда о похищении сабинянок). Вполне вероятно, что имя «Татьяна» имеет латинское происхождение.

Во II—III веках н. э. у одного знатного римлянина, тайного христианина, была дочь Татиана, которая стала диакониссой (помощницей священника) одной из церквей и вела благочестивую жизнь, помогая больным, бедным и заключённым. Гонители христиан мучили Татиану, но она усмирила льва, которому была брошена на съедение, и сокрушила не менее трёх языческих храмов, под обломками которых погибло много людей. В конце концов Татиану схватили и казнили.

12 (25) января отмечается Татьянин день — день памяти святой мученицы Татианы, которая воплощала собой, с одной стороны, духовную святость и чистоту, а с другой — твёрдость веры и противостояние земным страстям.

В этот же день впоследствии стал отмечаться также День студента, история которого такова. Указ об основании Московского университета был подписан императрицей Елизаветой Петровной 12 (25) января 1755 года, то есть в день памяти святой Татьяны. Фаворит императрицы И. И. Шувалов таким образом отметил «именины» своей матери — Татьяны Родионовны (урождённой Ростиславской).

Храм при Московском университете освятили в честь святой Татьяны. Впоследствии её покровительство распространилось на все высшие учебные заведения России. Распространилось по России также имя «Татьяна». Оно получило свою вторую жизнь в русском языке. И в этом несомненно почётная роль принадлежит героине романа «Евгений Онегин» Татьяне Лариной и её создателю — Александру Сергеевичу Пушкину.

***

В романе рассматривается два героя, со всеми достоинствами и недостатками, из разных слоев общества: Татьяна — провинциальная барышня и Онегин — дворянский помещик, аристократ. Важно отметить то, что в центре всех событий находилась девушка, а не мужчина. Пушкин показывает Татьяну с лучшей стороны, она типичный представитель русского характера.

А. С. Пушкин любил свою героиню, он относился к ней с пониманием и любовью. Портрет Татьяны, написанный поэтом — хрупкая натура, светлая как свет, белая как лебедь, чиста как ангел, прелестная и обаятельная девушка. Татьяна Ларина — светлая мечта, женский идеал А. С. Пушкина

Ключом к пониманию романа, откровением поэзии «святой исполненной мечтой, поэзией живой и ясной» Автор делает лишь одну героиню, несомненно ставшую самой прекрасной Музой во всей русской литературе, — Татьяну. Татьяна становится Музой всего повествования, она Муза самого Автора, светлая мечта Пушкина, его идеал.

Смело можно сказать, что главная героиня романа именно Татьяна. Именно потому, быть может, Достоевский сказал так: «Пушкин даже лучше бы сделал, если бы назвал свою поэму именем Татьяны, а не Онегина, ибо бесспорно она главная героиня поэмы».

И правда, что Татьяна, словно небесное светило, проливает на роман радостно играющий луч поэзии, наполненный дивной красотою живой игры. В своем черновике в Михайловском Пушкин писал: «Поэзия, как ангел — утешитель, спасла меня, и я воскрес душой». В этом ангеле — утешителе сейчас же узнаем мы Татьяну, которая, словно путеводная звезда, всегда находится рядом с поэтом на протяжении всего романа. Татьяна для Пушкина не просто любимая героиня, она героиня — мечта, которой поэт бесконечно предан, в которую безумно влюблен. Так, например, одним из самых частых спутников Татьяны является образ вечно юной, вечно девственной богини — охотницы Дианы. Сам выбор Пушкиным именно этой античной богини для своей Тани уже показывает ее вечно юную душу, ее неопытность, наивность, ее незнание пошлости света.

Стоит лишь сказать, что созвучны даже имена «Татьяна» и «Диана», что делает их связь более тесной. И тут Татьяна заключает в себе основную художественную особенность «Евгения Онегина» — это непосредственная связь прошлого, античности с настоящим. Греки даже говорили, что Пушкин похитил пояс Афродиты (древние греки по их религиозному миросозерцанию, исполненному поэзии и жизни, считали, что богиня красоты обладала таинственным поясом. ***

Татьяне суждено было стать истинной хозяйкой романа, завладеть сердцами читателей. Ей Пушкин предназначил быть символом России, своего народа, Музой и сливающейся с ней поэзией, ибо для поэта они неделимы.

Именно Татьяне посвящен роман, именно в ней Пушкин заключил все самое доброе, нежное и чистое. Татьяна — «это лирическая поэзия, обнимающая собою мир ощущений и чувств, с особенною силою кипящих в молодой груди». И читатель чувствует эту поэзии так же, как и саму Татьяну. Татьяна для Пушкина не просто любимая героиня, она героиня — мечта, которой поэт бесконечно предан, в которую безумно влюблен.

***

Роль Татьяны в романе очень велика, образ ее, будто незримый лучик солнца, проходит через весь роман, присутствует в каждой главе. Чистый образ Татьяны лишь еще ярче выявляет трагедию Онегина, всего общества, но все же основная миссия «милой Тани», именно миссия, — быть Музой Пушкина, самой поэзией, олицетворением жизни в «Евгении Онегине», символом русского народа, России, родной земли, ведь Муза Пушкина обязательно должна быть крепко связана со своим народом, родиной, именно в этом ее апофеоза. Безусловно, только такая цельная натура могла быть Музой Пушкина. Татьяна выражает чувства и мысли автора, раскрывает нам его душу.

Поистине гениально противопоставляет Пушкин свою Музу пошлости света, заставляя читателей еще яснее осознавать трагедию всего поколения, и в частности Онегина. Автор обращается к античности, к природе, будто отрывает Татьяну от всего земного, пытаясь сказать, что девочка эта — «совершеннейший эфир», но одновременно, символизируя собой поэзию, Татьяна полна жизни, а ее близость к народу, к старине лишь подтверждает: Татьяна твердо стоит на своей почве. В Татьяне сразу чувствуется «улыбка жизни, светлый взгляд, играющий переливами быстро сменяющихся ощущений».

Обратим внимание на то, как рисует нам свою героиню Пушкин. В романе почти полностью отсутствует портрет Татьяны, он ускользает и внимания Автора, что в свою очередь выделяет ее из всех барышень того времени, например, портрет Ольги дан автором очень подробно.

В этом смысле важно, что Пушкин вводит в роман тонкие сопоставления своей героини с античными богами природы. Таким образом, портрет Татьяны отсутствует, словно автор пытается донести до читателя, что красота внешняя часто лишена жизни, если отсутствует прекрасная и чистая душа, а значит, лишена и поэзии.

Но несправедливо было бы утверждать, что Пушкин не наделил свою героиню красотой внешней так же, как и красотой души. И здесь обращением к античным богам Пушкин дает нам возможность представить себе прекрасный облик Татьяны. И в то же время сама античность, которая является неотъемлемой особенностью романа, лишь вновь доказывает, что внешняя красота Татьяны неразрывно связана с ее богатым духовным миром.

Тут надо отметить и то, что связь Татьяны с античностью в романе является и композиционной особенностью, так как позволяет Пушкину везде и всюду вести за собой свою героиню, воплощая ее в образах античных богов. Так, например, одним из самых частых спутников Татьяны является образ вечно юной, вечно девственной богини — охотницы Дианы. Сам выбор Пушкиным именно этой античной богини для своей Тани уже показывает ее вечно юную душу, ее неопытность, наивность, ее незнание пошлости света. С Дианой мы встречаемся уже в первой главе:

…вод веселое стекло не отражает лик Дианы.

Эта строка будто предвещает появление героини, которая станет Музой всего повествования. И, конечно, нельзя не согласиться с тем, что Пушкин, как настоящий художник, рисует не лицо, а лик, контуры своей Музы, что поистине делает Татьяну неземным созданием.

Далее мы еще встретимся с Дианой, неизменной спутницей тринадцатилетней Татьяны. Стоит лишь сказать, что созвучны даже имена «Татьяна» и «Диана», что делает их связь более тесной. И тут Татьяна заключает в себе основную художественную особенность «Евгения Онегина» — это непосредственная связь прошлого, античности с настоящим. Греки даже говорили, что Пушкин похитил пояс Афродиты. Древние греки по их религиозному миросозерцанию, исполненному поэзии и жизни, считали, что богиня красоты обладала таинственным поясом:

…все обаяния в нем заключались; В нем и любовь и желания…

Пушкин первый из русских поэтов овладел поясом Киприды (Афродиты) — в античной мифологии могущественный атрибут богини любви и красоты, в нем заключены любовь и желание. Этот пояс наделял того, кто его наденет, необычайной женской, привлекательностью, ни один смертный или бессмертный не смог бы ы устоять перед его обладательницей

Встречаются указания, что его сделал Гефест (муж Афродиты)

Татьяна лишь подтверждение тому (она и есть «пояс Афродиты» — вечная песня желаний любви) В композиции, как было сказано ранее, этот «пояс Киприды» также играет большую роль: эпиграфом к третьей главе взяты слова французского поэта Мальфилатра:

Elle йtait fille, elle йtait amoureuse. — «Она была девушка, она была влюблена».

Эпиграф взят из поэмы «Нарцисс, или остров Венеры». Пушкин привел стих из отрывка о нимфе Эхо. И, если учесть, что в главе говорится о вспыхнувшем чувстве Татьяны к Онегину, то возникает параллель между ней и влюбленной в Нарцисса (в романе это Онегин) Эхо. Далее в поэме шло:

Я ее извиняю — любовь сделала ее виновной.

О, если бы судьба ее извинила также.

Эту цитату можно сопоставить со словами Пушкина, в которых в полной мере отразилось чувство автора к своей героине — мечте:

За что ж виновнее Татьяна? За то ль, что в милой простоте Она не ведает обмана И верит избранной мечте? За то ль, что любит без искусства, Послушная влеченью чувства Что так доверчива она, Что от небес одарена Воображением мятежным, Умом и волею живой, И своенравной головой, И сердцем пламенным и нежным? Ужели не простите ей Вы легкомыслия страстей?

Важно отметить, хотя нельзя отрицать очевидное сопоставление Татьяны с античными богами, она истинно русская душа, и в этом, без сомнения, убеждаешься, читая роман. С момента ее первого появления в «Евгении Онегине» во второй главе Татьяна становится как бы символом России, русского народа. Эпиграфом ко второй главе, где автор «впервые освятил именем таким страницы нежные романа», являются слова Горация:

«О, rus! Hor…» («О Русь! О Деревня!»)

Этот особый эпиграф посвящен именно Татьяне. Пушкин, для которого так важна близость любимой героини к родной земле, к своему народу, к своей культуре, делает Татьяну «народной героиней». В эпиграфе слово «Русь» заключает в себе и связь героини со своим народом, и с Россией, и со стариной, с традициями, с культурой Руси. Для автора с самим именем «Татьяна» «неразлучно воспоминанье старины».

Сама вторая глава является одной из самых важных глав романа с точки зрения композиции: здесь читатель впервые знакомится с Татьяной, начиная с этой главы, ее образ, символизирующий Россию, русский народ, будет теперь присутствовать во всех пейзажах романа. Заметим, что Татьяна — тип крепкий, твердо стоящий на своей почве, что и показывает нам истинную трагедию Онегиных, порожденных лицемерным и пошлым светом, — отдаленность от своего же народа и традиций.

Уже в первых описаниях Татьяны замечаешь ее близость к природе, но не просто к природе, а именно к русской природе, к России, ну, а впоследствии воспринимаешь ее как единое целое с природой, с родной землей.

В эпитетах «дика, печальна, молчалива» угадывается еще один образ, везде и всюду сопровождающий Татьяну и связывающий ее с природой, — луна:

Она любила на балконе Предупреждать зари восход, Когда на бледном небосклоне Звезд исчезает хоровод……при отуманенной луне…

Благодаря этому лунному сиянию, которое будто источает сама Татьяна, и звездному небу, портрет Татьяны написан «движеньем света».

В романе Татьяна озарена «лучом Дианы». Теперь античная богиня олицетворяет собой луну. «Движение луны есть одновременно движение сюжетной линии романа».

При «вдохновительной луне» Таня пишет свое бесконечно искреннее послание Онегину и заканчивает письмо, только когда «лунного луча сиянье гаснет». Бесконечное звездное небо и бег луны отражаются в зеркале Татьяны в час гадания:

Морозна ночь, все небо ясно; Светил небесных дивный хор Течет так тихо, так согласно… Татьяна на широкий двор В открытом платьице выходит На месяц зеркало наводит; Но в темном зеркале одна Дрожит печальная луна…

Неуловимый трепет души Татьяны, даже биение ее пульса и дрожание руки передаются вселенной, и «в темном зеркале одна дрожит печальная луна».

«Дивный хор светил» останавливается в маленьком зеркальце, а путь Татьяны вместе с луной, с природой продолжается. Можно лишь добавить, что душа Татьяны подобна чистой луне, источающей свой дивный, печальный свет.

Луна в романе абсолютно чиста, на ней нет ни пятнышка. Так и душа Татьяны чиста и непорочна, ее мысли, стремления так же высоки и далеки от всего пошлого и приземленного, как и луна. «Дикость» и «печальность» Татьяны не отталкивают нас, а, наоборот, заставляют почувствовать, что, как и одинокая луна в небе, она недосягаема в своей душевной красоте. Надо сказать, что луна у Пушкина — это еще и повелительница небесных светил, затмевающая своим чистым сиянием все вокруг. А теперь перенесемся на мгновенье в последние главы романа. И вот мы видим Татьяну в Москве:

Красавиц много на Москве.

Но ярче всех подруг небесных

Луна в воздушной синеве.

Но та, которую не смею

Тревожить лирою моею,

Как величавая луна,

Средь жен и дев блестит одна.

С какою гордостью небесной

Земли касается она!

Вновь в образе луны видим мы нашу Татьяну. И что же? Не только своим величаво прекрасным обликом затмила она «причудниц большого света», но той беспредельной искренностью и чистотой души. И снова «милая Таня» в родной деревне:

Был вечер.

Небо меркло.

Воды Струились тихо.

Жук жужжал.

Уж расходились хороводы;

Уж за рекой, дымясь, пылал

Огонь рыбачий.

В поле чистом,

В свои мечты погружена,

Татьяна долго шла одна.

Портрет Татьяны становится неотделим от общей картины мира и природы в романе. Ведь не просто природа, а вся Россия, даже вся вселенная с величественной сменой дня и ночи, с мерцанием звездного неба, с непрерывным выстраиванием «небесных светил» органически входит в повествование. «Глазами Татьяны и автора создается космический фон поэмы. В непрерывном возгорании света, в постоянном космическом огня кроется глубокий смысл: на этом фоне душа человеческая, душа Татьяны ищет любви, заблуждается и прозревает».

В «Евгении Онегине» природа выступает как положительное начало в человеческой жизни. Образ природы неотделим от образа Татьяны, так как для Пушкина природа есть наивысшая гармония души человеческой, и в романе эта гармония души присуща лишь Татьяне:

Татьяна (русская душою, Сама не зная почему) С ее холодною красою Любила русскую зиму.

Очевидно, что так же, как в раскрытии образа Онегина, Пушкин близок к Байрону с его «Чайлд — Гарольдом», так и в раскрытии характера Татьяны, ее природного начала, ее души он близок к Шекспиру, который сконцентрировал положительное природное начало в Офелии.

Татьяна и Офелия помогают еще глубже увидеть разлад с собой главных героев, Гамлета и Онегина, являя собой идеал гармонии человека с природой. И даже более того, Татьяна всей своей натурой доказывает невозможность мира и покоя в душе Онегина без полного единения с природой.

«У Пушкина природа полна не одних только органических сил — она полна и поэзии, которая наиболее свидетельствует о ее жизни».

Вот почему мы и находим Татьяну с ее безгранично искренней душой, с ее непоколебимой верой, с ее наивно влюбленным сердцем на лоне природы, в ее вечном движении, в колыхании ее лесом, в трепете серебристого листа, на котором любовно играет луч солнца, в ропоте ручья, в веянии ветра:

Теперь она в поля спешит… Теперь то холмик, то ручей Остановляют поневоле Татьяну прелестью своей.

Словно лишь природе Татьяна может поведать природе свои горести, мучения души, страдания сердца. В то же время Татьяна делится с природой и цельностью своей натуры, возвышенностью помыслов и стремлений, добротой и любовью, самоотверженностью. Только в единении с природой находит Татьяна гармонию духа, лишь в этом видит она возможность счастья для человека.

Да и где еще искать ей понимания, сочувствия, утешения, к кому еще обратиться, как не к природе, ведь она «в семье своей родной казалась девочкой чужой». Как она сама напишет Онегину в письме, «ее никто не понимает».

У природы находит Татьяна успокоение, утешение. Итак, у Пушкина проводятся параллели между стихиями природы и человеческими чувствами. При таком понимании природы граница между ней и человеком всегда подвижна. В романе природа раскрывается через Татьяну, а Татьяна — через природу. Например, весна — это зарождение любви Татьяны, а любовь в свою очередь — весна:

Пора пришла, она влюбилась. Так в землю павшее зерно Весны огнем оживлено.

Татьяна, которая полна поэзии и жизни, для которой так естественно чувствовать природу, влюбляется именно весной, когда душа ее открывается для перемен в природе, расцветает в своей надежде на счастье, как расцветают первые цветы весной, когда природа пробуждается ото сна.

Татьяна передает весеннему ветерку, шелестящим листьям, журчащим ручьям трепет своего сердца, томление души. Символично само объяснение Татьяны и Онегина, которое происходит в саду, а когда «тоска любви Татьяну гонит», то «в сад идет она грустить».

Татьяна входит в «келью модную» Онегина, и вдруг становится «темно в долине», и «луна сокрылась за горою», словно предупреждая об ужасном открытии Татьяны, которое суждено было ей сделать («Уж не пародия ли он?»).

Перед тем, как уехать в Москву, Татьяна прощается с родным краем, с природой, словно предчувствуя, что уже не вернется обратно:

Простите, мирные долины,

И вы, знакомых гор вершины,

И вы, знакомые леса;

Прости, небесная краса,

Прости, веселая природа;

Меняю милый, тихий свет

На шум блистательных сует…

Прости ж и ты, моя свобода!

Куда, зачем стремлюся я?

Что мне сулит судьба моя?

В этом проникновенном обращении Пушкин ясно показывает, что Татьяну нельзя отделять от природы. И ведь Татьяна должна покинуть родной дом, именно когда наступает ее любимое время года — русская зима:

Татьяне страшен зимний путь.

Бесспорно, что одна из главных целей, для которой в роман вводится образ Татьяны, заключается в противопоставлении ее Онегину, лицемерию и несовершенству света. Наиболее полно это противопоставление отражено в единении Татьяны с природой, в ее близости к своему народу. Татьяна — живой пример неразрывной связи человека со своей страной, с ее культурой, с ее прошлым, с народом.

Через природу России Татьяна связана со своей культурой и народом. Мы уже знаем, что автор связывает имя Татьяны с «воспоминаньем старины», но наиболее символичным моментом в этом плане становится песня девушек, которую слышит Татьяна Ларина перед встречей с Онегиным.

«Песня девушек» представляет второй, после письма Татьяны, «человеческий документ», вмонтированный в роман. Песня также говорит о любви (в первом варианте — трагической, однако в дальнейшем для большего контраста Пушкин заменил его сюжетом счастливой любви), песня вносит совершенно новую фольклорную точку зрения.

Сменив первый вариант «Песни девушек» вторым, Пушкин отдал предпочтение образцу свадебной лирики, что тесно связано со смыслом фольклорной символики в последующих главах. Символическое значение мотива связывает эпизод с переживаниями героини.

Онегин же, наоборот, не слышит этой песни, поэтому мы еще убеждаемся в том, что Таня является поистине «народной» героиней в романе. Обратимся к последней главе романа:

…она мечтой

Стремится к жизни полевой

В деревню к бедным поселянам,

В уединенный уголок…

Живая нить, связывающая Татьяну с народом, проходит через весь роман. Отдельно в композиции выделен сон Татьяны, который становится знаком близости к народному сознанию. Описания святок, предшествующие сну Татьяны, погружают героиню в атмосферу фольклорности:

Татьяна верила преданьям

Простонародной старины,

И снам, и карточным гаданьям,

И предсказаниям луны.

Ее тревожили приметы;

Отметим, что Вяземский к этому месту текста сделал примечание:

Пушкин сам был суеверен.

Следовательно, через связь Татьяны с русской стариной мы чувствуем родство душ героини и автора, раскрывается характер Пушкина. В Михайловском Пушкин начал статью, где писал:

Конец ознакомительного фрагмента.

***

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги На ступеньках не сидят, по ступенькам ходят предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я