Хранительница царских тайн

Анна Князева, 2013

Полина получила по электронной почте сообщение о гибели Алины Бекешевой – жены известного политика. Вместо изображения Алины к письму прилагалось ее собственное фото! А самое удивительное – в реальности это убийство было совершено только на следующий день. Жертву распяли и потом облачили в русскую одежду XVI века… В спальне Алины Бекешевой обнаружилась копия старинной фрески, изображавшей помолвку великого князя Ивана III с Софьей Палеолог. Именно Софья привезла в Москву часть знаменитой библиотеки – той самой, которую впоследствии Иван Грозный спрятал в неизвестном месте… Приехав в особняк Бекешевых и спустившись вместе со следователем в не обозначенный на схеме дома подвал, Полина пришла в ужас. В высокой вертикальной нише стоял почерневший от времени деревянный крест. На нем, раскинув руки, висела распятая мумия…

Глава 5

Гвоздь программы

Участковый Порошин старался дышать в сторону, от него разило настоящим сивушным перегаром. Страшнее этого могла быть только газовая атака неприятеля.

— Ребята не приезжали? — спросил Дуло.

— Оперативники? Не видал. — Участковый открыл форточку, решив, что в этом его спасение.

Сергей кивнул на стол:

— Убери лишнее. Будем смотреть одежду.

Порошин выдвинул ящик и, не глядя, смахнул туда все, что лежало сверху. Достал из шкафа мешок.

— Присаживайтесь, Валентин Анатольевич, — Сергей Дуло разорвал веревку и вытряхнул содержимое мешка на столешницу.

Грачев снял пальто, повесил его на вешалку, достал частый гребень и причесался. Вынул из кармана футляр и, выудив оттуда очки, не торопясь, водрузил их на нос.

— Ну-с, приступим… Что именно вас интересует? На что я должен обратить особое внимание? Чья это одежда? И почему мокрая? Надеюсь, не с утопленника?

— С утопленницы, — уточнил Порошин, однако, заметив сердитый взгляд следователя, осекся.

Валентин Анатольевич непроизвольно отдернул руки. Потом осторожно, двумя пальцами поднял цветастый рукав жакета.

Побледнев, он схватил жакет и подбежал с ним к окну.

— Что такое? — Дуло пошел следом.

— Не смейте мешать! — вскинулся костюмер.

В этот момент он был похож на дворнягу, нашедшую мозговую кость.

Следователь отступился и только наблюдал за тем, как Грачев крутит в руках, выворачивает и разглядывает мокрое тряпье.

Не обращая ни на кого внимания, Валентин Анатольевич кинулся к столу и, оставив жакет, схватил шелковую рубашку. Спустя мгновение он прошептал:

— Не может быть… Этого просто не может быть… Никогда…

— Что такое? Вы можете наконец объяснить?

— Я искал музейные метки… — пробормотал Грачев и растерянно посмотрел на следователя. — Но их нет!

— С чего вы взяли, что это музейные экспонаты? Вам же сказали: одежду сняли с утонувшей женщины. Рубашку, кофточку, платок и нижнюю юбку.

Грачев положил рубаху на стол.

— Ей четыреста лет и называется она летником… А вот эта, как вы говорите, кофточка называется телогреей, и ей никак не меньше четырехсот пятидесяти. Одежда сшита вручную, по всем правилам того времени. — Он поворошил остальные вещи. — Платок — ничего интересного. Юбка — ровесница телогреи.

— Понимаю… Вы разыгрываете меня, — Сергей Дуло снял куртку и повесил ее рядом с драповым пальто костюмера. — Или же выдаете желаемое за действительное.

— Надеюсь, что я ошибаюсь. В противном случае меня назовут безумцем.

Взглянув на портфель Грачева, следователь спросил:

— Может, перенесем встречу на завтра?

Валентин Анатольевич грустно усмехнулся:

— Думаете, я пьян?

— Уверен. — Сергей Дуло предпочитал говорить правду.

Грачев выпрямил спину и задиристо вскинул голову.

— Ну, так вот, молодой человек… Никто… Вы слышите? Никто, сколько бы вы ни искали, не определит точнее, чем я, возраст найденных вами «тряпок». Смотрите! — Грачев приподнял жакет и продемонстрировал его. — Телогрея, одежда, которую носили состоятельные русские женщины. Судя по крою, это пятнадцатый или шестнадцатый век, о чем говорит распашной тип застежки, прямая пройма и чрезмерно длинные рукава с прорезями. — Он сунул руку в рукав и продел ее в прорезь. Затем, обведя взглядом слушателей, положил телогрею на стол. — Теперь что касается ткани. Это бархат ручной работы с золотыми и парчовыми узорами на шелковой основе. Орнамент растительный, и я бы мог предположить, что это вторая половина семнадцатого века. Но взгляните сюда! — Грачев сделал паузу. — Вы видите изображения зверей? Это значит, что ткань произведена в конце пятнадцатого — начале шестнадцатого века в итальянском городе Генуя. Только там в указанное мной время изготавливали подобную ткань. И не спорьте, я знаю, что говорю.

— Продолжайте. — Сергей Дуло был готов выслушать все, что скажет Грачев.

— По горловине скорей всего был крашеный бобровый мех, который не сохранился, но очень хорошо сохранилось лицевое золотное шитье отделки. И здесь мы подступаем к самому главному. Этот вид декоративного искусства пришел к нам из Византии. Первые образчики лицевого шитья, выполненные многоцветным шелком, датируются началом пятнадцатого века. И только в шестнадцатом веке на смену шелковым нитям постепенно пришли золотные и серебряные. Так что же мы видим здесь? — Старческий голос дрожал.

— Что? — хрипло спросил Порошин.

— В отделке телогреи используются золотные, серебряные и… шелковые нити!

— И что это значит? — спросил Сергей Дуло.

— Вы не следили за ходом моих рассуждений… — Валентин Анатольевич вздохнул. — Если наряду с золотными и серебряными нитями в вышивке используются шелковые — возраст телогреи определяется началом шестнадцатого века.

— Хорошо. А что с рубашкой? — Следователю не терпелось услышать продолжение.

— Вы имеете в виду летник? Здесь еще интересней. Это верхняя женская одежда. Да-да, именно верхняя, потому что носилась поверх многочисленных нижних рубах и юбок. Прямой покрой с боковыми клиньями. Колоколообразные рукава, сшитые от проймы до локтя, заканчиваются остроугольными полотнищами. Вот эти треугольные куски ткани в рукавах назывались вошвами. Они, как правило, украшались вышивкой и жемчугом. Жемчуг, как видите, частично опал, но вышивка сохранилась. И снова мы видим шелк и золотно-серебряные нити. Стало быть — начало шестнадцатого века. Ткань, из которой сшит летник, мною определена без особого труда. Это венецианская, так называемая «двуличная» камка. Надеюсь, вы заметили, как играет на матовом фоне атласный чешуйчатый орнамент…

— Разрешите вопрос? — вмешался участковый. — А почему, собственно, она двуличная?

— Никакого отношения к свойствам человеческой натуры. Просто ткань изготавливалась таким замысловатым способом, что ее изнанка пряталась между двумя лицевыми слоями.

— Понял, — кивнул участковый и удовлетворенно крякнул.

— Повторяю, это венецианская двуличная камка, сотканная в конце пятнадцатого или в начале шестнадцатого века. И наконец, — Грачев взял в руки головной убор малинового цвета, — гвоздь программы…

— Как вы сказали? — Сергей Дуло побледнел.

— Гвоздь программы, — повторил Валентин Анатольевич. — Здесь мы имеем шелковый репс, золотые блестки, речной жемчуг, золотно-серебряные нити, канитель и вышивку серебряным шнурком. Похожий головной убор знатной женщины хранится в Историческом музее и датируется… концом пятнадцатого века!

Грачев встал и подошел к вешалке. Он взял портфель, вынул стакан, налил в него водки.

Участковый закрыл форточку и непроизвольно улыбнулся:

— Похолодало что-то… к вечеру.