Грымза с камелиями

Юлия Климова, 2006

Даже если вы обладательница роскошных форм и сундука золота – не обольщайтесь! Ибо мужчина, пожирающий вас глазами, совершенно необязательно околдован убойными прелестями. Скорее всего, ему просто что-то надо. Во всяком случае, с Альжбетой вышло именно так. Некий мужчинка преследовал красотку по пятам в течение пары часов, а потом в скандальной форме потребовал вернуть его сокровища. Вот тут-то настал черед Альжбетки впасть в истерику – ведь состоятельной дамой она стала как раз таки благодаря содержимому сейфа, спрятанного в гараже этого назойливого господина...

Глава 1

День открытых дверей в сумасшедшем доме

— А давайте поедем в Крым, — мечтательно выдохнула Солька.

— Кое-кто, может, и поедет, а тебе, помнится, отпуска не давали, — ответила я.

— Так что же, без меня поедешь?

— Нет, зачем же, возьмем весь твой класс из двадцати восьми душ, оформим это как экскурсию в музей истории обороны «Аджимушкайских каменоломен», и вперед…

— Если я очень попрошу, мне отпуск дадут, — надулась Солька.

— Правильно, — согласилась я, — незаменимых учителей какой-то там ботаники у нас нет.

По паспорту моя подруга — Ефросинья Андреевна Потапчукова. Имя свое она не очень-то жалует, так что мы зовем ее Солькой. Она преподает в школе ботанику и свято верит, что тем самым сеет доброе и вечное. Я частенько подкалываю ее, и мы даже время от времени ссоримся, но все же мы лучшие подруги, и с этим уже ничего не поделаешь.

— А я, девочки, вчера из клуба уволилась, надоело в кордебалете ногами дрыгать, — сказала Альжбетка, разглядывая позолоченные часы, — как вам эти?

Альжбетка очень яркий персонаж нашей троицы — эффектная тридцатилетняя дамочка с накладными ногтями и давно уже вросшими в пятки десятисантиметровыми каблуками. Она жутко комплексует из-за своего возраста, хотя, по моему скромному мнению, волноваться нечего — Альжбетка похожа на девушку с обложки глянцевого журнала и ни о каких морщинах речи пока не идет.

А я Анна — вредная особа двадцати восьми лет. Симпатичная и стройная, хотя проблемы с лишним весом иногда серьезно нервируют мою закаленную житейскими трудностями душу. Подружек своих люблю трепетной сестринской любовью, но в педагогических целях особо не балую.

Мы соседки — живем на одном этаже тихо и мирно, но иногда все же попадаем в разные истории и дружно из них выпутываемся. Совсем недавно нам пришлось изрядно поволноваться — нужно было срочно куда-нибудь приткнуть труп престарелого «жениха» Альжбетки, который скоропостижно скончался, не выдержав ее страстных объятий. А потом мы охотились за большими деньгами. Все закончилось нашей полной победой (мы получили десять процентов от трех найденных миллионов долларов), и теперь просто наслаждаемся жизнью — шатаемся по магазинам и тратим деньги на всякое барахло.

— Часики — фигня, положи на место. И не прижимай к себе столько золота, сейчас в моде бижутерия, — провозгласила я, думая только о том, как бы уже выгнать Альжбетку из ювелирного: еще немного — и она скупит здесь абсолютно все.

— Я есть хочу, — заныла Солька.

Молодец, вовремя.

— Сейчас найдем какую-нибудь забегаловку и отметим Альжбеткино увольнение.

— И заодно твой отпуск, — поддержала меня Солька. Видно, есть ей хотелось очень сильно.

Мы вышли из душного магазина и огляделись.

— Смотри, — сказала Солька, глотая слюну, — вон харчевня «Толстая порося», пойдемте скорее, я мяса хочу.

— Ну, порося, так порося, — согласилась я и решительно кивнула в сторону яркой вывески.

Столики в небольшом зале были деревянные, как и положено во всех порядочных харчевнях, замасленные по углам и замызганные по краям.

— Красота, — выдала Солька.

— Кошмар, — сморщилась Альжбетка.

Солька заказала столько, что можно было бы накормить бизона, но мы с Альжбеткой ее даже не одернули, ибо смотреть, как она ест, для нас особое развлечение.

— Я вот хочу поехать за границу… — сказала Альжбетка, — пока не решила, куда. Отдохну дней десять…

— Поезжайте вместе, — предложила Солька, открывая и выставляя перед собой баночки с горчичкой, соевым соусом и кетчупом.

— Нет, у меня и паспорта заграничного не имеется, да и не хочу, — отмахнулась я, — еще подумаю, куда податься, время есть.

— Может, мне все-таки дадут отпуск, — заныла Солька.

— Ты что! Конец сентября, кто тебя сейчас отпустит, — развеяла все ее мечты Альжбетка.

Учительница ботаники нахмурилась и стала раскладывать салат на три кучки: отдельно рис, отдельно кукурузу, отдельно крабовые палочки. Каждую кучку она полила разным соусом, а потом решительно все это перемешала.

Альжбетка зажмурилась, ей стало плохо.

— Значит, завтра у тебя последний рабочий день? — уточнила Солька.

— Ага, — кивнула я, — приятненько, вроде и поработала немного, а отпуск заслужила.

В фирме «Ланди» я вкалываю секретарем, первый мой начальник как-то очень быстро умер (в этом ему немножко помогли), зато второй… Ах! Воронцов Виктор Иванович из числа тех мужчин, которых называют Настоящими. Когда я его вижу, то просто млею, но, конечно же, держу себя в руках, чтобы он не догадался о моих пламенных чувствах к нему. Интуиция подсказывает, что я ему тоже нравлюсь. Эх! Эх!

— Вот пока ты будешь в отпуске, какая-нибудь вертихвостка твоего Воронцова и окрутит, начальники, знаешь ли, не залеживаются, — сказала Альжбетка, поедая морковный салатик.

— Так он у нее еще ни разу и не лежал… — влезла Солька.

— Не будем о грустном, — вздохнула я. — Боюсь, после того, как он познакомился с моей чудесной маман, мне уже ничего не светит.

Если вы пока не знакомы с моей мамой, то поверьте, все самое интересное у вас еще впереди.

— Мы как-то неправильно живем, — сказала Солька, — зачем нам вообще эти начальники, давайте откроем собственное дело и будем сами себе хозяйками.

Альжбетка внимательно посмотрела, как Солька раскручивает рулетик из баклажана и счищает с него творог, который потом намазывает на лаваш, а баклажан мажет горчицей и скручивает обратно, и сказала:

— Хорошо бы, но мы ничего не умеем делать, и потом, денег для этого осталось маловато.

— Если сложимся, то хватит, — отрезала Солька, запихивая в рот видоизмененный баклажан.

— Идея хорошая, — одобрила я, — но пока повременим. Дайте хоть в отпуск спокойно смотаться. Вернусь, все обдумаем.

Собственное дело — это, конечно, идея притягательная, и я знала: стоит мне хорошенько поразмышлять об этом, как меня уже будет не остановить… Плавное течение мыслей вдруг резко затормозилось — за окном стоял мужчина и пристально смотрел на нас…

Вообще-то, он смотрел не на нас, а на Альжбетку. Тут ничего удивительного нет, Альжбетка у нас красивая, модная, стильная, и все на нее пялятся, и, пожалуй, к этому мы уже давно привыкли, но это был какой-то странный мужчина… Маленького росточка — метр шестьдесят, не больше, и полвека уж точно прожил на этом свете. Он был слишком упитан и напоминал гладкий, блестящий арбуз на прилавке магазина. Его реденькие волосы переливались на солнце, потому что изрядное количество геля накрепко прилепило их к лысоватой голове. Оторванный до середины карман на светлом пиджаке повис в каком-то отчаянии, и легкий ветерок то и дело приподнимал его края.

Поверьте, такие мужчины не смотрят на Альжбетку: они смущаются, краснеют и убегают прочь, пожалуй, они даже боятся ее. Этот же представитель мужского населения планеты Земля, не зная робости и страха, неотрывно следил за нашей длинноногой красавицей, чем все больше и больше изумлял меня.

— У тебя появился новый поклонник, — сказала я, кивая в сторону окна.

Альжбетка обернулась и увидела толстячка. Мужчина не просто оживился… он запрыгал на одном месте, делая знаки, чтобы мы немедленно вышли.

— Это вообще что? — удивленно спросила Альжбетта.

— Мне кажется, он хочет с тобой познакомиться, — ответила я.

— Нет, девочки, ну что это такое! Мы не пойдем к нему… мы же едим, в конце концов, — пряча за щекой кусок колбасы, сказала Солька.

— Конечно, не пойдем, мне кажется, он какой-то странный, — заволновалась Альжбетта.

Мужчина тем временем стал что-то выкрикивать и стучать кулаком по стеклу, чем привлек внимание широкоплечего охранника.

Он подошел к нам и спросил:

— Вы знаете этого человека?

Альжбетка просто изменилась в лице:

— Нет, нет! Сделайте же что-нибудь!

— Не беспокойтесь, — сказал охранник, и через минуту мы увидели, как Альжбеткиного воздыхателя оттаскивают от окна за угол ресторана. Картина была душераздирающая — бедняга непрерывно цеплялся за воздух и издавал странные звуки, которые долетали до нас в виде приглушенного визга.

— Интересно, чего он хотел? — кокетливо пожала плечами Альжбетка.

— Телефончик твой, — удовлетворила я ее самолюбие.

— А мне кажется, он о еде мечтал, — вздохнув, сказала Солька, — и мы поступили не очень хорошо, не по Божьим законам, так сказать…

Альжбетка поперхнулась, но Солька сильно вошла в роль и наверняка уже представляла себя на классном часе перед томящимися учениками.

— Надо было вынести кусочек хлеба или позвать к нам и накормить этого оголодавшего человека…

— Сердобольная ты наша, — перебила я, пододвигая к Сольке свою тарелку.

Молниеносно с моей тарелки исчезли грибы, селедка и картофельная котлета.

На улицу мы вышли сытые и довольные.

— Все же открыть свое дело, это неплохая идея, — напомнила нам Альжбетка, — вот говорю вам, мы бы справились.

Направляясь к Альжбеткиной машине, мы обсуждали планы на будущее. Солька предлагала открыть частную школу, Альжбетка — ночной клуб, а я занималась тем, что разбивала все их идеи на лету и получала от этого какое-то волшебное удовольствие. Завтра мой последний рабочий день… я не увижу Воронцова целый месяц… как он будет без меня… а как я без него?..

— Наконец-то! — послышался визгливый голос, и маленький толстенький мужчина бросился из-за остановки прямо на Альжбетку.

Она ловко увернулась, а мужчина упал на свой воздушный живот и крякнул.

— Вам помочь? — опасливо прячась за моей спиной, спросила Солька.

Мужчина без чьей-либо помощи ловко вскочил на ноги и сделал еще один рывок в сторону Альжбетки.

— Отдай, слышишь, отдай мои сокровища!!! — вскричал он, хватая ошарашенную Альжбетку за руку.

Он ненормальный, он точно ненормальный…

— Они мои, они по праву принадлежат мне! — прижимая онемевшую красотку к себе, восклицал маленький человечек.

Мне кажется, что настала та минута, та историческая минута, когда в происходящее должна вмешаться я!

— Позвольте, — начала я, отцепляя Воздушный Шарик от подруги, — все сокровища наша Альжбетта носит при себе, и чтобы иметь на них какие-либо права, вам надо сначала на ней жениться.

Альжбетка жалобно посмотрела на меня, и я ей ответила взглядом — спокойно, женихи не всегда доживают до свадьбы.

— О чем вы говорите? Мои сокровища… пусть отдаст… — заканючил мужчина.

Лечить его, пожалуй, не будут… диагноз — безнадежен, решила я.

— Хорошо, присаживайтесь, — сказала я, указывая на скамейку.

Мужчина охотно сел, при этом его штаны задрались чуть ли не до колен, показывая всему миру пухленькие волосатые ножки.

— Сокровища — это не тема для криков и пустой болтовни, согласны ли вы со мной, уважаемый? — осведомилась я, делая знаки девчонкам.

Знаки мои означали — машина недалеко, как только я побегу, вы — за мной.

— Я согласен, я с вами бесконечно согласен, — сцепив пальчики, заговорил мужчина.

— Как вас зовут? — поинтересовалась я.

— Я представлюсь, я с удовольствием представлюсь, — затараторил наш бесподобно милый собеседник, — Осиков Арсений Захарович, но вот только пусть она отдаст все, что принадлежит мне!

Он ткнул пальцем в Альжбетку.

— А когда она у вас это забрала? — поинтересовалась на всякий случай Солька.

Я наклонила голову набок, давая команду «на старт».

— Я вас первый раз вижу, — негодующе сказала Альжбетка, — и я ничего у вас не брала!

— Вы не волнуйтесь, — сказала я, хватая за руку подскочившего Осикова. Чувствовалось, что его негодование сейчас польется через край. — Она, конечно же, вам все отдаст, вы имеете дело с порядочными людьми.

Я наклонила голову еще ниже, отдавая команду «внимание». Солька прижала к себе сумку.

— Отчасти я вас понимаю, — обратился Арсений Захарович к Альжбетке, — будь я на вашем месте, возможно, тоже отказывался бы и делал вид, что ничего не случилось… но все же я взываю к вашей совести, нельзя присваивать чужое имущество. Это мое сокровище, отдайте его мне! — Вдруг лицо Осикова побелело, и дрогнувшим голосом он спросил: — Вы же не потратили мое состояние?

— Нет, — торопливо заверила я, — все в целости и сохранности, не беспокойтесь.

— Тогда немедленно пойдемте, и вы вернете мое богатство.

Я кивнула головой, отдавая последнюю команду — «марш», и мы сорвались с места…

Все случилось так быстро, что бедный Осиков даже не понял, что произошло: он так и остался сидеть на скамейке с изумленным выражением лица.

Хлопнули дверцы машины, и мы под рев мотора устремились вперед. Сдерживать смех было просто невозможно.

— Альжбетка, отдай сокровища!!! — захлебываясь, пищала Солька.

— Мне кажется, он верил в то, что говорил, — хихикала Альжбетка, — я уже стала сомневаться, а не брала ли я чего у этого толстячка?

— Да он просто не в себе, — сказала я, — осеннее обострение.

— Нет, но как он напирал, а как призывал к нашей совести?! — смеялась Солька.

— Не к нашей, а к Альжбеткиной совести, — поправила я, — а интересно, почему он именно ее обвинил, почему только к ней приставал?

— Потому что она, как фонарный столб, вся мошкара к ней летит, — сказала Солька.

— Вовсе нет, посмотри на себя, разве кто-нибудь подумает, что у тебя могут быть сокровища, — тут же огрызнулась Альжбетка.

— Да ну его, — отмахнулась я, — завтра у меня последний рабочий день, а потом отпуск, давайте мечтать о моем отпуске.

— Поезжай в дом отдыха, познакомься с кем-нибудь, — посоветовала Альжбетка.

— У тебя только одно в голове, — поддела Солька, — мужики, мужики, мужики!

— Хорошо тебе говорить, у тебя Славка под боком… — ответила Альжбетка.

— А у нее Воронцов есть.

— В том-то и дело, что его у меня нет, — с грустью сказала я.

— Вот пусть и едет отдыхать и заведет себе кого-нибудь, отвлечется, — прописала мне лекарство Альжбетка.

Не так давно Солька стала встречаться с нашим общим соседом Славкой. Он отличный парень, так что ничего против этого союза мы не имеем. Подкалываем их иногда, но исключительно с добрыми побуждениями — жизнь влюбленных не должна быть скучной и однообразной. Раньше Славка пилил гробы, потом переметнулся на производство тумбочек. Вот когда Солька отправилась поздравлять его с этим повышением, тогда-то они и полюбили друг друга.

— Ладно, — сказала я, — завтра куплю сослуживцам тортики, а себе толстый журнал по туризму и быстренько решу, куда податься. Конец сентября, я еще смогу найти пляж, на котором можно будет раскинуть свое бесподобное тело.

Прекрасное утро. Ужасное утро.

Кстати, я похудела еще на два килограмма, кушайте гречку и пейте зеленый чай!

На работу собиралась быстро и ритмично — надо еще забежать в булочную недалеко от офиса и купить четыре торта.

Я выдавила пасту на электрическую щетку и зажужжала. Наверное, за этим жужжанием я не сразу услышала Альжбеткин визг, но когда я оказалась на лестничной площадке, с пастой, стекающей изо рта, точно кровь у вампира, то увидела просто невероятную сцену.

Дверь соседней квартиры была распахнута, на пороге стояла полуодетая Альжбетка, а на полу на коленях стоял Осиков Арсений Захарович и молил нашу богиню красоты и вожделения следующими словами:

— Отдай мои сокровища, я прошу, отдай мои сокровища!!!

Открылась дверь Солькиной квартиры, и заспанная, замотанная в одеяло учительница ботаники спросила:

— Ему что, хлеба?

— Нет, — покачала я головой, — ему сокровища.

В этот момент открылась дверь лифта, и ко мне навстречу шагнула моя разлюбезная Мария Андреевна.

— Мама, а ты-то тут какими судьбами? — изумилась я, глотая остатки пасты.

— В отпуск я еду с тобой, — решительно заявила она и заинтересованно посмотрела на Осикова.

Мир рухнул.