Рожденная для его любви

Марина Кистяева, 2014

За Борисом Сандровским закрепилась слава безжалостного вампира и бессердечного любовника. Однажды преданный и искалеченный женщиной, он поклялся, что ни одна из представительниц прекрасного пола не затронет частичку его души. Его жизнь была посвящена удовольствиям и войне со стригоями. Женщины падали к его ногам, как и поверженные враги.Майя с иронией отнеслась к знакомству с Борисом. Подумаешь, князь Сандровский…Подумаешь, воспылал к ней страстью…Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Утро началось с криков.

Сначала Майя не поняла, кто кричит. Она накрылась одеялом с головой в надежде поспать подольше, и, наконец-то, проснуться отдохнувшей, но не тут-то было.

В доме Алекса Юнгера не было принято шуметь. Пожилой вампир предпочитал тишину и покой. Он не единожды это подчеркивал. Не любитель шумных компаний, последние десятилетия он редко куда выходил. Без веской на то причины.

Когда Майя гуляла по огромному замку Юнгера, то её шаги гулким эхом раздавались по коридору. Слуги научились двигаться бесшумно. Ничто не нарушало покой Алекса.

А тут…

Майя снова попыталась не обращать внимания на крики, но не получилось. Она, недовольная, открыла глаза и села на кровати. Что за невезенье! В кои веки собралась отдохнуть, и снова не получилось.

Когда раздался очередной крик, она резко соскочила с кровати и, как была в шелковой пижаме, ринулась вниз. Увечье задерживало её, но она спешила, как могла.

Потому что кричала Лара.

И кричала от боли.

— Мразь! Тварь!

Четкие слова Алекса Юнгера перекрывались криками и стонами девушки. Майя догадалась, что он узнал о вчерашних выходках Лары, это вывело его из себя, он решил наказать шалопутную жену.

Но всё равно Майя не была готова к той картине, что увидела в гостиной.

Обнаженную Лару избивали. Трое слуг Юнгера. Били методично и сильно. Девушка пыталась сопротивляться, драться, но силы её были на исходе, теперь она могла только стонать и кричать.

— Алекс! — закричала Майя с верхней ступени лестницы, хватаясь за перила, чтобы не упасть. — Немедленно прекратите!

Юнгер медленно повернул голову в сторону Майи, и та поразилась злобе, исказившей немолодое лицо.

— Она это заслужила, — четко и громко произнёс он. Но, между тем, дал знать слугам едва заметным поднятием руки, чтобы те остановились. Избиение прекратилось, и Лара, хрипя и сплевывая кровь, отползла подальше от истязателей.

У Майи отлегло от сердца. Она не ожидала, что Алекс прислушается к её словам, но очень на это рассчитывала. Пока она гостила у них в Вене, ей удалось найти общий язык с хозяином старинного замка. У них оказалось много общих интересов, связанных с миром искусства. Юнгер прожил долгую жизнь, более пяти сотен лет, и ему было что рассказать.

А Майя умела слушать.

— Не надо, Алекс, я вас прошу, — уже более спокойно сказала девушка и стала спускаться по лестнице. Сестра немного пришла в себя, поняв, что избиение закончилось, и теперь размазывала кровь по лицу.

— Мне надоело, что она шляется, где попало и с кем попало, — продолжил говорить Алекс Юнгер, тщательно выговаривая каждое слово. — Я терпел долго, закрывая глаза на усмешки знакомых. Но вчера её видели все!

Его голос завибрировал от едва сдерживаемой ярости.

— Что вы имеете в виду? — Майя спустилась и теперь стояла у основания лестницы, и могла видеть, что он не на шутку разозлен.

–То, что она вчера трахалась с чертовым Сандровским!

— Алекс, между ними ничего не было, я увела её.

Вампир прищурил глаза.

— И ты думаешь, я поверю?

— Это ваше дело, верить или нет. Но вы можете спросить своего водителя, я тоже была в «Жерло», и между Ларой и Сандровским ничего не было.

— Но могло быть! — продолжал громыхать Юнгер. Его терпению пришёл конец, и останавливаться он не собирался. — В общем так. Я говорю в последний раз! Или она начинает вести себя, как и полагается моей жене, или пусть катится в нищую Россию и подыхает где-нибудь на помойке! Она должна ноги мне целовать за то, что я подобрал и отмыл её! А она ведет себя, как последняя шлюха! Я этого терпеть больше не буду!

Хозяин замка кинул на сжавшуюся Лару ненавистный взгляд и вышел из комнаты.

Майя прикрыла глаза и шумно выпустила воздух из груди. Веселое утро, ничего не скажешь.

— Чего стоите? Помогите мне подняться! — это была уже Лара. Она пришла в себя и начала раздавать приказы. Ничего не изменилось.

Слуги, минуту назад избивавшие её, подошли к ней и помогли подняться. Она выглядела ужасно. Лицо полностью разбито и в кровоподтеках, губа разорвана, глаза заплыли, на теле следы ногтей, причем, очень глубокие.

Лара громко застонала, когда вставала на ноги. Видимо, были сломаны ребра.

Майя в ужасе покачала головой, и подумала, что подобные страсти не для неё.

— Что? Нравлюсь? — усмехнулась сестра. — Вот так меня любит мой муженек… Но ничего, я на время угомонюсь… А потом… Поднимешься ко мне через пятнадцать минут, обработаешь мне раны.

Последние слова предназначались Майе.

— Нет, — лаконично ответила она.

— Что — нет? — Лара, казалось, не поверила своим ушам. Она привыкла, что младшая сестра всегда находилась у неё на побегушках.

— Никуда я подниматься не буду, Лариса. И ты знаешь, я, пожалуй, нагостилась у вас… Пора и честь знать.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что я уезжаю.

— Уезжаешь? — разъяренной кошкой зашипела она. — А как же я?

Майя пожала плечами.

Вот так всегда. Несмотря на то, что она была в семье младшей, всё внимание и выполнение первичных потребностей было сосредоточено на Ларе. Та хорошо умела манипулировать людьми и пользовалась своими способностями. А младшую сестру она считала едва ли не собственностью.

— А ты сама разбирайся, — просто ответила Майя и стала подниматься в свою комнату.

Её приезд в Вену был ошибкой.

Она не видела сестру несколько лет и, когда получила от той приглашение погостить в Вене, не задумываясь, согласилась. Не сказать, что она сильно скучала по Ларе. С началом замужества сестры, жизнь Майи стала намного легче. Её перестали унижать и терроризировать. Но она понадеялась, что на чужбине сестра изменится в лучшую сторону.

К тому же, возможность посмотреть Вену Майя не могла упустить.

Егорские как раз относились к тем вампирским кланам, которые обанкротились еще в прошлом столетии. У них не было ни шикарных поместий, ни родовых резиденций. Небольшое поместье под Питером, содержание которого теперь полностью легло на плечи Майи. Матушка — единственная близкая родственница, не считая Лары, как-то однажды сказала, что больше не хочет решать какие-либо проблемы, что оставляет дочерей разбираться с насущными делами, отправилась путешествовать. Тогда ещё Майя удивилась — на какие средства? Лишь полгода спустя они узнали, что у их семьи имелись родовые драгоценности, которые хранились на «черный день». Видимо, в жизни матушки такой день настал.

Дочерей она оставила ни с чем.

Лара быстро решила вопрос с деньгами. Нашла богатого покровителя и стала жить в своё удовольствие. А чуть позже и вовсе вышла замуж за Алекса Юнгера — вампира, чьё состояние в Европе считалось едва ли не самым большим. Теперь она могла иметь всё, что желала.

Про Майю она не вспоминала. Не было нужды.

Поэтому приглашение в Вену было для неё неожиданностью. Она не почувствовала подвоха.

А подвох как раз-то и был.

Когда Майя поняла, что задумала сестра, она едва сдержалась, чтобы не влепить ей оплеуху. Это было слишком даже для Лары!

— И что ты бесишься? Что тут такого? Я предлагаю тебе стоящее дело, — пожала плечами она, попивая вино. Тогда ещё Майя не знала, что сестра подсела на красный порошок, и добавляет его, куда только можно. Уже с раннего утра Лара была под дозой.

Ларе надоело быть замужем за старым влиятельным вампиром. Её неугомонная жажда приключений и острых ощущений требовала, чтобы в ее постели оказался красавчик-жеребец, опасный и богатый. А лучше всего стать самой богатой и влиятельной.

И она предложила Майе поменяться местами. Она пригласила её в Вену с одной-единственной целью — чтобы та очаровала Алекса. Лара быстро поняла, что её муж и сестра очень похожи, «одинаковые зануды», и на этой почве они могут сойтись. А Лара потребует нехилые отступные. И все будут довольны.

Она не ошиблась, когда просчитывала свой план. Алекс и Майя на самом деле очень быстро нашли общий язык, и часами могли беседовать, гуляя по саду или по старинным улочкам. Но Майя воспринимала Алекса, как мужа сестры и как интересного собеседника. Не более.

О чем и сказала сестре.

Та разозлилась не на шутку.

— Ты как была дурой, дурой и умрешь! Неужели ты думаешь, что долго сможешь протянуть без денег? Ты вообще в курсе, что происходит?! Ты знаешь, что стригои наращивают армии и нападают на вот таких вампиров, как ты? Без рода и племени! Ты не сможешь без денег себя защитить! Подохнешь где-нибудь в подворотне, и это в лучшем случае!

Майе на это нечего было сказать. Она слышала о нападениях стригоев, о том, что они объявили войну истинным вампирам. И что она могла поделать? Если стригои нападали, и стоит заметить, не без успеха, на богатые и влиятельные кланы, то про её незащищенное поместье и говорить не стоило. Ей нечем было противостоять словам Лары.

Если стригои изберут её своей жертвой, значит, таковому быть.

Этот разговор состоялся вчера утром. А вечером Лара отправилась веселиться в клуб «Жерло».

Майя предвидела, что Юнгер разозлится, но не думала, что выходка Ларисы приведет к избиению. Видимо, подобное уже случалось в их семье, поэтому Майя решила, что благоразумнее будет не вмешиваться. Это их семейное дело. Милые бранятся — только тешатся.

Вещи упаковала она очень быстро. Её подстегивала злость и обида. Погостила, называется. Ей сразу стоило подумать, что сестра ничего не делает просто так и в очередной раз решила использовать её. Она даже не стала аккуратно складывать одежду, кидала её в чемодан. Ещё вчера она просматривала рейсы на самолет Вена-Санкт-Петербург, и знала, что если поторопится, то сможет успеть на двухчасовой рейс.

Ей пора домой.

Она хотела попрощаться с Алексом, и поблагодарить его за гостеприимство, но дворецкий услужливо сообщил, что тот отбыл по делам. У Майи мелькнула мысль, что она неправильно делает, уезжая в спешке, похожей на бегство, но больше находиться в замке Юнгера не видела смысла. Чуть позже она свяжется с ним и объяснится, пока же попросила водителя отвезти её в аэропорт.

С Ларисой она тоже решила не прощаться.

Было слышно, как та матерится и кроет всех подряд. Видимо, ей оказывали помощь. К вечеру от избиения не останется и следов, но сейчас они причиняли ей боль.

В машине Майя откинулась на спинку и закрыла глаза. Её отъезд походил на бегство, но по-другому она уже не могла. Её немного начинало потрясывать от нервной дрожи. Необходимо успокоиться. Ничего сверхъестественного не случилось. Ну, поругалась в очередной раз с сестрой, зато посмотрела красоты Вены.

Дома она войдет в привычный образ жизни, и всё наладится.

Лимузин Юнгера двигался по трассе с небольшой скоростью, и вскоре Майе удалось расслабиться. У неё даже на лице появилась улыбка. Привыкшая с раннего детства из всего извлекать положительные моменты, Майя и сейчас воспользовалась давней привычкой. Не так страшен черт, как его малюют.

Она потянулась за сумочкой, чтобы набрать номер Алекса, когда раздался резкий визг затормозивших колес, и девушку кинуло вперед. Она не успела испугаться, как услышала грохот и несколько выстрелов.

А затем заднюю дверь лимузина распахнули, и к Майе на сиденье опустился мужчина.

— Вот мы снова и встретились, детка.

Ей в лицо саркастически усмехался Борис Сандровский.

* * *

После того, как он вчера её отпустил, она не выходила у него из головы. Нет, он удовлетворил свои животные инстинкты, быстро найдя партнершу для мимолетного секса. Он даже не всматривался в её лицо. Поставил на колени и жестко взял. Партнерша оказалась не против, потому что через мгновение стала громко стонать от наслаждения. То, что надо.

Правда, Борис впервые не мог сосредоточиться на получаемом удовольствии. Он брал девушку и чувствовал, что она начинает его раздражать. Движения не те, голос не тот… запах не тот!

Борис и предположить не мог, что может запасть на запах незнакомой девчонки. Причем, в обычной жизни он прошёл бы мимо неё. Как он уже понял, она не стремилась привлечь мужское внимание, иначе не пришла бы в «Жерло» в строгом костюме.

И, кончая, Борис чертыхался, что отпустил её! Надо было удовлетворить свои потребности и забыть её!

Вместо этого, сполоснувшись, он вызвал к себе Егора. Егор был вампиром и состоял в его личной охране (хотя никто не сомневался, что охрана князю Сандровскому не нужна). Просто Егор был один из немногих вампиров, кому Борис доверял.

— Что-то случилось? — сразу перешёл к делу Егор.

— Да. Найди мне одну девчонку. Покинула клуб с час назад. Видел, с кем я выходил из зала? — Егор кивнул. — Она должна быть с ней.

Егору понадобилась пара часов, чтобы он предоставил Борису полную информацию о Майе Егорской. Русская по происхождению, прибыла в Вену погостить к родной сестре, той взбалмошной красотке, несколько лет назад вышедшей замуж за Алекса Юнгера.

Услышав имя Юнгера, Борис поморщился. Он не особо жаловал этого вампира. Несколько раз им приходилось сталкиваться в личных интересах, и симпатией друг к другу они не заручились. Напротив. Оба затаились. Борис не сомневался, что при первой же возможности Юнгер открыто выступит против него.

Что ж… Он не против.

Его порадовало, что Майя оказалась не замужем, и у неё не было влиятельного покровителя. Наличие мужа или любовника не послужило бы для Бориса преградой, вызвав лишь небольшие хлопоты и только. Но его неожиданно согрела мысль, что в данный момент никто не прикасается к телу рыженькой.

Она будет его.

Это не обсуждалось.

Он отдал распоряжение, чтобы Егор организовал слежку за замком Юнгера, и при первых передвижениях девушки тотчас сообщили ему. Если она находилась в Вене в гостях, то вероятность её передвижения по городу была высока. Так и оказалось.

Они напали на лимузин, благо замок Юнгера находился за городом, и им никто не мог помешать. Светиться днем, при людях, не особо хотелось, хотя Борис не постеснялся бы и посторонних зрителей. Он и его люди действовали быстро. Перекрыли дорогу двумя автомобилями, прострелили колеса на лимузине и обездвижили водителя. Это заняло не больше минуты. В своей команде Борис держал профессионалов.

Ему не хотелось пугать рыженькую, но по другому не выходило.

Он распахнул дверь и нырнул в салон автомобиля.

И снова его поразило ощущение чего-то родного… до боли знакомого… Стоило оказаться рядом с этой девчонкой, и у него голова переставала соображать.

Чувство смущения, давно забытое, неприятно поразило, и он поспешил его скрыть за сарказмом.

* * *

Майя от шока потеряла дар речи.

В первое мгновение девушка решила, что на их лимузин напали стригои, и вспомнила пророчество сестры. Она даже не успела испугаться. Лишь промелькнула шальная мысль о том, чтобы её смерть была легкой. Она слышала, что стригои не всегда убивают вампиров и людей, они могут обратить их в таких же бездушных существ, как и они, тем самым увеличив свою численность.

И тут Майя узнала мужчину, который устроил нападение.

Князь Сандровский.

Его сложно было с кем-то спутать.

И снова в её голове промелькнула мысль, что князь Сандровский не лучше стригоев. Добра от него ждать не приходилось.

— Что… что происходит? — охрипшим от страха голосом спросила Майя и постаралась отодвинуться от мужчины, как можно дальше.

— Небольшое похищение, рыженькая. Тебя это устроит? — он улыбнулся, и от его улыбки Майе стало плохо.

— Нет! — вскрикнула она, стараясь взять себя в руки и преодолеть страх, охвативший её. С улицы слышались разговоры, Сандровский был не один, и это напрочь лишало её малейшего шанса на спасение.

— А зря. Мне бы хотелось услышать положительный ответ, — он придвинулся ближе и чуть заметно повёл носом, вдыхая её запах. Его глаза изменились, потемнели, и в них появились кровавые точки.

Он желал её.

Сейчас.

Здесь.

— Вы сошли с ума! Вы безумны! — Майя не могла поверить в происходящее. Она старалась взять себя в руки, заставить мыслить логически, но пока у неё ничего не получалось.

В ход её жизни вмешались самым наглым образом, и пока она ещё не знала, как реагировать.

— Ты права, детка, я обезумел от желания обладать тобой. Хоть на этот вопрос ты мне ответишь положительно? — продолжал паясничать Борис и властным движением привлек девушку к себе.

Та зашипела разъяренной кошкой, и у неё показались кончики клыков. Майя разозлилась. У неё сработала защитная реакция. Её слишком часто принижали в детстве и заставляли делать то, что она не желала. Во взрослой жизни она не потерпит подобного обращения с собой!

— Князь Сандровский, немедленно прекратите оказывать на меня давление! Я вам вчера ещё сказала, что не являюсь вашей поклонницей, меня не впечатляет ваша агрессивная сексуальность и репутация злодея!

Брови Бориса наигранно медленно взметнулись кверху.

— Ты уверена, лапочка?

Влечение к этой девушке становилось нестерпимым. Он весь пылал и не собирался анализировать и размышлять, почему это происходит! Он собирался получить, что желал. Время разговоров прошло.

— Более чем!

Майя хотела продолжить возмущаться далее, но ей не позволили.

Безжалостные крепкие пальцы вцепились в её плечи, властно притянули к себе, и жесткие губы впились в её требовательным поцелуем.

Тут не было ничего ласкового или нежного.

Одно подчинение.

И Майя стала сопротивляться. Она понимала, что противостоять силе Бориса Сандровского — всё равно, что попытаться сдвинуть каменную глыбу, но поддаваться отчаянию было ещё хуже.

Он пытался проникнуть языком внутрь.

Она крепко сжала губы.

Он приглушенно зарычал, требуя впустить его.

Она в ответ нащупала свободной рукой трость.

Он сильнее сжал плечи девушки.

Она, больше не медля, щелкнула потайную кнопку на трости, и на наконечнике появился острый клинок.

Он приблизил клыки к нежным губам девушки, давая понять, что при необходимости пустит их в ход.

Она приподняла трость, нацелившись в ногу Борису.

Его напор усилился, и Майя не стала терпеть.

Она отвела руку с целью ударить по Сандровскому, но он перехватил её.

— Я убивал и за меньшее, — прорычал он, откидывая трость прочь.

Его глаза сказали Майе больше, чем слова. В них образовалась пугающая чернота, черты лица заострились, приобрели жесткость, ожог на лице усиливал ощущение неизбежности наказания.

— Не сомневаюсь, — прошептала Майя, чувствуя, как страх снова овладевает её телом. Она зажмурилась, сжалась, приготовившись к боли.

То, что Сандровский сейчас ударит её — она не сомневалась.

У Бориса возникло такое желание. Подчинить, смять, сломать…

Девушка, чьи хрупкие плечи, он держал сейчас в своих огромных руках, была напугана. И сильно. Об этом говорили и её поникшие плечики, и то, как она втянула шею и поджала ноги. Сделала она это самопроизвольно. Она предприняла слабую попытку противостоять ему и проиграла.

С ним тягаться было невозможно.

Но Борис медлил.

Медлил и не понимал, почему это делает.

А потом пришло понимание происходящего.

Запах рыженькой изменился.

В нем появился страх, липкий и вязкий. И помимо страха в нем отчетливо проступила боль. Вернее, ожидание боли. У Бориса было очень чуткое обоняние даже для сверхъестественного существа, он мог учуять запахи, которые для обычного человека были и вовсе не доступны. Он различал оттенки запахов и, смеясь над собой, поговаривал, что уйдет работать в парфюмеры.

Вот и сейчас, ему не понравилось, что произошло с запахом Майи. Откровенно говоря, ему всегда было глубоко наплевать, что испытывают другие, как они реагируют на его действия и поступки. Существовал он и его эгоистические желания. Он был истинным представителем своего рода. Даже братья, Велест и Игорь упрекали его в излишней жесткости по отношению к другим. Он прислушивался к их мнению, потому что для него семья была единственным весомым фактором в этой жизни.

Но поступал он по-своему.

В голове возникла мысль, что рыженькая отлично знает, что такое боль. Люди, которые просто знали, что существует такое понятие, или испытывали нечто отдаленно напоминающее настоящую боль — не могли источать такой запах.

Майя продолжала сидеть, придавленная его руками. Она даже перестала дышать. И глаза открыть так и не решилась.

Борис грязно выругался.

— А ну, пошли! — рявкнул он и потянул её за собой.

— Ай! — девушка поморщилась от неприятных ощущений в плече. Но он не оставил выбора, ей пришлось выбраться из машины вслед за ним.

На улице, лениво прислонившись к своим авто, стояли ещё трое вампиров. Они не отличались примечательной внешностью — больше походили на военных — с хорошо развитыми фигурами и короткими стрижками. Как только появился Борис, все трое подобрались.

— Выезжаем, — коротко скомандовал он, продолжая удерживать Майю рядом.

Та предприняла ещё одну отчаянную попытку вырваться.

— Пустите меня… — на этот раз её голос прозвучал жалостливо. Она готова была молить, лишь бы мужчина с татуировкой на лице исчез из её жизни раз и навсегда. Зря она вчера радовалась, что легко отделалась во время встречи с Борисом Сандровским.

Если бы она знала, к каким последствиям это приведет, уехала бы из Вены вчера же ночью.

— Нет, — коротко ответил он, и Майе стало по-настоящему плохо.

— Моя трость…

— Принести!

Он взглянул на девушку, которая не могла поспевать за его быстрым размашистым шагом, и подхватил ее на руки.

— Сопротивления не потерплю, — прорычал он, и Майя затихла. Сейчас он не станет щадить её. Если решился на похищение, то пойдет и дальше. Что, например, помешает ему отдать её своим головорезам?

По телу Майи побежали мурашки. И она снова вспомнила насмешливые слова Лары, что у неё нет защиты…

Распахнув дверь своего авто, Борис, не особо церемонясь, посадил Майю на кожаное сиденье, сам сел рядом.

— Даю время привыкнуть, что ты в моей власти, — грубо сказал он, не глядя на девушку. — И даю бесплатный совет — чем быстрее осознаешь, тем будет лучше, — и уже громче добавил: — Кого ждем? Поехали!

Майя отодвинулась от него в дальний угол. Её трясло. Сумочка с телефоном и вещами осталась в лимузине Юнгера, у неё не было возможности с кем-либо связаться. Да и кому она могла позвонить в Вене? Сестре? Та только сильнее разозлится, узнав, что Сандровский не оставил её в покое, напротив, проявил к ней сомнительного рода завидное внимание.

И в Питере у неё не было никого, кто бы смог противостоять ему. Да она бы и не стала просить. Это всё равно, что толкнуть человека на осознанное самоубийство. Она помнила, как выглядел вчера Сандровский после боя. В крови, с горящими глазами, он нёс саму смерть.

Из её груди вырвался тихий вздох, и она прикусила губу.

— Если у тебя пойдет кровь, я её выпью.

Сначала Майя даже не поняла, к чему это сказал князь, а потом её глаза округлились, и она поспешила разжать зубы над губой. Она не думала, что делала. Он проявил некую жалость, предупредив её. Если бы она прокусила губу до крови, то он снова напал бы на неё. Ей, как и любой другой вампирше, было хорошо известно, что страсть и жажда у вампира всегда шли рядом.

Чтобы успокоиться и взять себя в руки, девушка прикрыла глаза и забилась в самый дальний угол. Если Сандровский решит напасть на неё, ничто не остановит его. А если ещё и вспомнит вчерашнюю пощечину… Пощады ей не будет. Ей почему-то казалось, что он едва сдерживается, чтобы не наброситься на неё.

Она была права. И даже не подозревала, до какой степени близка к роковой черте.

Потому что сам Борис, откинувшись на мягкое сиденье, пытался всеми силами удержать контроль над собой. Его поза была обманчиво расслабленной, но оттого очень опасной. Хищник застыл перед прыжком. Он не сводил пристального взгляда с девушки, и его лицо становилось всё более хмурым.

Что за проклятье…

Девушка не относилась к числу роковых красоток, при виде которых сразу же возникает желание. У неё были красивые миндалевидные глаза, обрамленные пушистыми ресницами, небольшой носик, заостренный к концу, и полноватые губы. На лице — минимум макияжа. Только блеск для губ.

Чем же она его привлекла?

Только лишь запахом?

Чушь собачья!

Такого не может быть!

Хотя…

Меньше месяца назад его средний брат, Велест, повстречал нефилима — дитя смертной женщины и падшего ангела, Светлану, и закрутилось-завертелось. Борис с иронией воспринимал его отношение к этой женщине. Но всё изменилось в день нападения на семейство Кардан, когда Бориса изрядно потрепали стригои, и рядом не нашлось «донора». Тогда Света добровольно согласилась покормить его, чем спасла ему жизнь. Теперь Борис порвет любого, кто косо посмотрит в сторону «воробушка», как шутя он называл Лану.

И вот теперь аналогичный «воробушек» забился на сиденье его авто.

Губы Бориса скривила циничная ухмылка. Велест намного мягче, и у него не было печального опыта общения с возлюбленной.

А у Бориса был.

Он с гордостью носил шрам от ожога, нанесенный ему Нанин. Даже сделал под ним тату. Это было лучшим напоминанием, что больше ни одна женщина не удостоится его любви. Не стоит его доверия. Не стоит его заботы.

К тому же, амплуа агрессивного любовника вполне удовлетворяло его партнерш. Каждый получал, что хотел.

И что он тогда возится с Майей Егорской?